А. Зюбин. Суруби
Командир отряда Григорий Быков отличался суровым нравом и авантюрными наклонностями. Как рассказывали офицеры отряда каждая «война» в отряде воспринималась исполнителями воли командира не как рутинные действия, а как последний бой. К нему и готовились соответственно. Замысел операции зачастую был на грани здравого смысла. Так, наверное, нужно воевать по защите своего Отечества. Но в локальном конфликте, цели которого, по большому счету, политики и историки определить до сих пор не могут, наверное, следовало поберечь людей. С другой стороны, если бы отрядом командовал менее решительный человек, трудно сказать, смог ли бы отряд оправиться после тяжелого наследия Мараварского ущелья.
«Десантура» или «Соляра»?
Операция под населенным пунктом Суруби проходила в мае 1987 года. В отряде, который насчитывал около сорока человек, были в основном старослужащие, которым на днях предстояло увольняться в запас.
В Суруби на высотке стоял десантный батальон. Именно с его базы, согласно замыслу комбата, нам и предстояло работать.
Прибыли скрытно, однако от всевидящего ока малолетних разведчиков не ускользнул тот факт, что в небольшом городке появились новые люди. В городе нас сразу окружила стайка мальчишек, которые, в отличие от их сверстников, проживающих в других местах Афганистана, не предлагали что-то купить, а обескуражили вопросом: «Вы кто? «Десантура» или «Соляра?».
Пытаясь скрыть свою принадлежность к спецназу, мы поспешно сказали, что «Соляра». Но проницательных афганских пацанов было не так просто надурить. Недоверчиво покачав головой, они отошли в сторонку для совещания и через пару минут один из них безапелляционно выдал: «Вы — не «Соляра». Вы — «Асадабад егерь». Такая осведомленность местных жителей заставляла усилить маскировку предстоящих действий.
ВЫХОД ПЕРВЫЙ
Информатор
План этот Григорий вынашивал давно. Здесь несколько лет назад две армейские операции потерпели фиаско. Поэтому десантники, которые несли службу в этом удаленном гарнизоне, были крайне изумлены, когда увидели нас, к вечеру собравшимися на войну. Спустя час мы покинули расположение батальона, растворившись в темноте. В эту ночь Быков решил реализовать агентурные разведданные. Незадолго до операции в отряд пришел здоровенный пуштун и стал «сдавать» очень интересную информацию. К сотрудничеству с «шурави» его подтолкнула личная обида. Духи недобросовестно расплатились с ним за какое-то дело и, в результате, нажили себе серьезного врага. С источником договорились, что в случае подтверждения его информации он получит один автомат Калашникова и десять тысяч афгани. За это он обещал отвести разведчиков прямо к месту дислокации отряда. По его данным, которые перекликались с данными других источников, там находился довольно большой отряд хорошо вооруженных моджахедов. О том, что отряд имел не рядовое вооружение, говорит тот факт, что у духов имелось две двенадцатиствольных пусковых установки реактивных снарядов китайского производства.
Там, где пехота не пройдет...
Еще до того, как обмануть моджахедов, нужно было обмануть «Цорандой», занимавший позиции на внешнем кольце обороны. В их распоряжении имелись прожекторы, которые периодически освещали прилегающую местность. Пуштун обещал вывести нас мимо постов Цорандоя так, как это делали духи. И, надо сказать, не обманул. Пока не стемнело отряд обозначил движение в сторону, противоположную от настоящего направления движения, а с наступлением темноты сделал резкий разворот. В ходе марша нам и, неоднократно приходилось падать в арыки, ныряя с головой, когда луч прожектора шарил в поисках нарушителей. Но вышли из зоны охранения беспрепятственно.
За это время многие уже стерли ноги, идя по воде. Но это никого не остановило. Впереди был маршрут длиной в двадцать пять километров. Слава Богу, местность, по Асадабадским понятиям, была почти ровной. Это позволяло сделать рывок. Несмотря на свою худобу, наши парни на марше не «умирали». Духа поручили вести мне. Всю дорогу он вел себя спокойно, и уверенно показывал дорогу. Но когда до хребта, о котором шла речь, оставалось совсем немного, информатор начал что-то бубнить себе под нос. Со мной шел переводчик-таджик, но я и сам, вырос в Средней Азии, неплохо понимаю по-таджикски. Беда в том, что информатор был пуштун. Однако на привале, с грехом пополам, поняли, что он переживает из-за того, что идет впереди. В случае чего, его, как первого в колонне, и застрелят, и прощай обещанный Калашников и десять тысяч «афошек». Мне удалось уговорить его довести нас только до хребта, а дальше он пойдет третьим или четвертым. Пуштун успокоился и бубнить перестал. Разделились.
Я с двумя группами двинулся на хребет. Одна группа осталась внизу для обеспечения. Еще две группы ушли правее. Шли очень тихо, стараясь не шуметь. Проводник вывел к хребту и обвел вокруг, так чтобы мы скрытно могли приблизиться к позициям духов. Когда почти достигли вершины, проводник что-то жарко зашептал и стал показывать пальцем. Но, видимо, усталость дала знать, да и понять было трудно то, что говорил пуштун. Я не понял и не разглядел то, что показывал информатор. В направлении, куда пуштун указывал пальцем, дальше в трехстах метрах горел огонек. Его я и принял за объект. Проводник же показывал позицию ДШК, до которой оставалось всего метров пятьдесят. Уже начало светать и мы не успевали скрытно подойти к тому месту, где горел огонек.
Я решил для дневки использовать развалины, встретившиеся при подъеме. Но вместо того, чтобы завалиться спать, выставив охранение, я заставил бойцов на всякий случай заложить камнями оконные и дверные проемы. В стенах почти метровой толщины проковыряли бойницы. Как потом оказалось, не зря.
А поутру они проснулись...
Внизу уже началось движение. Духи, проснувшись, отправились по своим делам. Быкову только это и было нужно. Как только они обозначили себя, Григорий вызвал вертушки, навел их. Муравейник зашевелился.
Еще на рассвете, наблюдая за хребтом, я увидел силуэт, напоминавший зачехленный ДШК. Получалось, что группа сидит прямо под его позицией в ста метрах. Но полной уверенности не было. Все прояснилось, когда на хребте стали появляться моджахеды. Сначала вышел один. Потянулся, отлил. И также непринужденно сдернул чехол с пулемета. Самые мрачные предположения оправдались. Вскоре рядом с ним появилось еще несколько духов. Судя по жестикуляции, они бурно обсуждали, откуда взялись вертолеты. К этому времени «двадцатьчетверки» уже сожгли пусковую установку на «Тойоте», которая куда-то ехала по своим душманским делам. Один из духов принес бинокль и стал обозревать окрестности. Я тоже смотрел в бинокль. На какое-то мгновение наши взгляды встретились. Мне захотелось закрыть глаза, чтобы минимизировать биотоки, исходящие от меня. Однако дух оказался грубым и бесчувственным и, ничего не ощутив, перевел бинокль дальше. Самое странное, что он, глядя в бинокль на развалины дома, который видел каждый день, не смог заметить то, что окна и двери заложены, а в стенах появились бойницы.
Утро перестает быть томным...
Внизу уже полным ходом шла война. Радиостанция «раскалилась добела». Быков со своим командирским голосом мог бы командовать и без нее. Во всяком случае, слышно было далеко, как он наводит авиацию. В принципе, из-за этого все и началось. Вымотавшись на марше, охранение группы закемарило.
Рано утром два духа услышали, как Григорий разговаривал по радио. Видимо, не поняв, что это за звуки, решили, на свою беду, взглянуть. Войдя в дувал и увидев Григория, они все поняли и попытались бежать. Первого Гриша уложил сам из пистолета. Второго подранил кто-то из проснувшихся наблюдателей.
Не выходя из дувала, духу скомандовали: «Инжибио!» (Иди сюда). Раненый оказался послушным и приполз.
Группу начали искать, но обнаружить не смогли
Наши соседи на хребте засуетились. Откуда-то на вершине появилась толпа прекрасно экипированных моджахедов. Поражало вооружение, еще отливавшее на солнце заводской смазкой. Каждый третий был вооружен пулеметом, а каждый пятый — РПГ-7. Мы насчитали сорок четыре человека. Как и положено, духи построились. Командир им поставил задачу и они, развернувшись, двинулись ее выполнять.
Я, когда рано утром спускался с гребня в дувал, на тропе поставил мину ОЗМ-72. Духи шли именно к ней. Ничего радостного в этом не было. После подрыва они обязательно начнут искать, кто поставил мину, и наверняка обнаружат группу. До вечера было еще далеко, а продержаться в таком неудобном месте было довольно сложно. Позиция у моджахедов была более выгодной. Я напряженно следил за происходящим. Духи показались на тропе и, один за другим, перешагнув через растяжку, удалились в указанном командиром направлении.
Жадность губит не только фраеров
Часам к четырем пополудни духи вернулись. Мы пересчитали «подопечных» — все. Я уже догадался, что склад, который нам и был нужен, находится на этом гребне, поэтому уходить не собирался. Главное было дождаться темноты и не обнаружить себя. Ближе к вечеру, когда уже начало темнеть, духи снова построились для получения новой задачи. В этот раз они пошли в сторону «зеленки», которая была у нас за спиной. И все бы ничего, но головной дозор из пяти человек вышел прямиком к позициям группы. Остальные шли в пятидесяти метрах правее. Нам ничего не оставалось, как мочить. Грянул залп, и пятеро дозорных осталось лежать под стенами дувала. Некоторые из состава основной группы тоже упали, остальные залегли. Минут сорок тишину не нарушал никто. Духи вообще никогда не «лупили в белый свет, как в копеечку», если не видели цели.
За эти сорок минут мои бойцы буквально издергались:
— Товарищ старший лейтенант, давайте стволы достанем.
— Потом.
— Товарищ старший лейтенант, ботинки у духов классные.
— Позже.
Но в конце я сдался и разрешил разведчикам выползти и забрать ствол и РПГ. Это было ошибкой. Группу сразу обнаружили и открыли огонь из всего имевшегося оружия. В стены врезались граната за гранатой. Не выдержав такого огня, они постепенно стали оседать. Я пытался отвечать из трофейного гранатомета, но он оказался не вполне исправным. Граната в стволе не фиксировалась и при стрельбе вниз выкатывалась из ствола. Но не до жиру. Приноровившись, стрелял навскидку, быстро опуская ствол, пока граната не успела вывалиться. Солнце клонилось к закату, и каждый разведчик молил в душе, чтобы оно быстрее зашло. Ночь ждали, как спасение. Но еще дотемна обвалилась одна стена.
Схема 11. Действия 5-го отряда СпН в 25 км южнее Суруби
Отрыв и налет
Решили отходить (схема 1). Под прикрытием огня товарищей, парами резким броском отошли к зеленке и рванули вдоль нее. Справа шел гребень, в сторону которого уходили небольшие ущелья. Проскочив пару из них и оставив на путях своего отхода несколько мин ОЗМ-72, мы резко повернули вправо, назад и вверх. Решение оказалось верным. Оторвались. Отдышались, Через некоторое время послышался сначала один, затем второй разрыв. Сработали мины. В темноте духи открыли беспорядочный огонь, увлеклись погоней и проскочили дальше. Вышли к группе Кистеня. Ротный связался с комбатом и доложил обстановку. Григорий похвалил и приказал всем выходить на тот хребет, где находился склад. В животе ощутился противный холодок, но чтобы не деморализовывать своих подчиненных, я бодрым голосом сообщил, что теперь пришло время «надрать задницу духам».
Возражений не было, тем более что нас теперь было вдвое больше. Скрытно вышли на хребет к позиции ДШК, до которой прошлой ночью не дошли пятьдесят метров. На позиции два духа. Короткий свист и повернувшийся пулеметчик с напарником получили меж глаз по пуле из АПСБ (Пистолет Стечкина с глушителем).
Позиция оказалась оборудована по первому классу. Вырубленная в скале, она была усилена бетоном. В принципе, даже точечное попадание для расчета было не страшным. Далее уходила тропинка, которая и вела на склад. Группа с Кистенем во главе осталась наверху обеспечивать работу подгруппы уничтожения. Тропа вела в расщелину, которая выходила на площадку под горой. На площадке стоял дом, рядом с ним была волейбольная площадка. Самое замечательное в этом было то, что все это с воздуха не просматривалось — расщелина заворачивалась улиткой. Далее шла сквозная пещера — основной разведпризнак нужного нам склада. На складе хранились тротил, мины, средства взрывания и боеприпасы. Взяв для образца пару мин, мы заминировали склад, который спустя несколько минут, взлетел на воздух.
А внизу у Григория война шла полным ходом. Несмотря на ночь, он снова вызвал вертолеты. Освоив трофейный ДШК, я попросил целеуказаний, чтобы поддержать комбата огнем. Война продолжалась еще часа три. Видимо, поняв, что склад уничтожен, духи нас оставили в покое. У комбата война тоже пошла на спад. По радио договорились, где встретиться. Еще горячий, ДШК сняли с треноги, а треногу, уходя, подорвали.
Когда отряд вернулся в расположение десантников, их удивлению не было предела. Они не могли поверить, что сорок человек вернулись оттуда, где две армейские операции получили по полной программе. В отряде не было даже раненых.
ВЫХОД ВТОРОЙ, ОН ЖЕ КРАЙНИЙ
Ковпаковский рейд
День наши разведчики отсыпались, а к вечеру комбат собрал офицеров для постановки очередной задачи. Выход этот в последующем назвали «Ковпаковским рейдом». Григорий давно планировал его. Суть сводилась к тому, что отряд должен был последовательно выполнить три задачи в глубине базового района моджахедов. Задачу он ставил по аэрофотоснимкам. Услышав очередную «задумку» комбата, мы затосковали. Если раньше, как и в предыдущей операции, выход обязательно заканчивался возвращением на базу, то в этот раз отряд должен был влезать в «задницу» все дальше и дальше. Все бы ничего, но как выбираться после того, как это «осиное гнездо» будет растревожено? Как уже было сказано выше, каждый выход, спланированный Быковым, воспринимался нами как последний. Сжигались письма, надевалось чистое белье. Это на случай, если повезут в госпиталь или в морг, чтобы не смущать персонал рваной майкой или трусами. Поэтому, услышав задачу на рейд, многие решили, что это и есть та, последняя война.
Согласно замыслу, первый объект располагался ровно в десяти километрах от Суруби. В кишлаке, по данным агентуры, находился склад боеприпасов. Наши действия могли поддерживать три гаубицы Д-30, которые отряд притащил с собой. Командовал ими очень грамотный лейтенант.
Диспозиция и захват пленных
Десять километров для нас, привыкших к дальним переходам, были не расстоянием. Их преодолели довольно быстро. Двойной хребет сходился в один и нависал над кишлаком. Недалеко от него была небольшая горка. Первоначально я хотел укрыться с группой в сухом русле, но потом все же перебрались на нее. Дело в том, что перед рассветом пастухи — главная головная боль спецназа в Афгане — погнали мимо этого русла стада.
Подгруппы обеспечения расположились на хребте, прикрывая мою группу. Непосредственно надо мной сидела группа А.Кистеня, дальше располагалась группа управления с комбатом во главе и А. Пылявцом, а еще дальше сидел Игорь Тупик со своей группой. Он прикрывал выход на хребет. У комбата на вершине, на первый взгляд, позиция была идеальная. Вершина горы была усеяна высокими камнями, которые казались неприступными. Но на самом деле позиция прекрасно простреливалась с обоих склонов.
Группа захвата, во главе с начальником разведки отряда Олегом Якутой, пошла к следующему кишлачку. Здесь им крупно повезло. Войдя в кишлак, они застали врасплох группу вооруженных моджахедов из шести человек. Как потом оказалось, это были весьма важные «птицы». Один из них являлся лидером Исламской партии Афганистана в данной провинции.
Налет
Однако все прошло тихо, и Якута со своими людьми спокойно вернулся к основным силам отряда. В кишлаке под горой проснулись жители. На улице показались на удивление холеные духи. В это время на горе, где располагалась группа А.Кистеня, кто-то нарушил правила маскировки.
Сейчас трудно сказать, что именно увидели духи, но я заметил, с каким интересом они рассматривали позиции ротного. Я передал по радио, чтобы там никто не шевелился, но было поздно. Один из моджахедов, разглядывая гору в оптический прицел винтовки, заметил разведчиков. Это было видно по тому, как забегали моджахеды с явным намерением атаковать позиции Кистеня. Допустить этого я не мог, и группа дала залп по духам, которые находились прямо у нас под горой (см. схему). Духи попытались теперь атаковать наши позиции, но здесь им не повезло. Несколько человек мы завалили. Часть из них пыталась подняться на вершину, используя мертвые зоны. Но здесь помог Саня Кистень. С его позиций было прекрасно видно, где духи пытаются наступать. Он и подсказал, куда со склона бросать гранаты.
На террасе появился гранатометчик, но выстрелить не успел. Я выстрелил раньше и попал ему в живот. Дух, бросив сумку с гранатами, отполз в кукурузу. И здесь произошел случай, который иначе как подарок судьбы, не назовешь. Командир отделения моей группы решил его добить и пошел в кукурузу. Несмотря на мое предупреждение, он неосторожно поднялся на террасу. Грянул выстрел РПГ-7. Дух стрелял прямо сквозь заросли «царицы полей». Граната прошла четко между ног у сержанта. Ноги, конечно, осушило реактивной струей, но жив остался. Этого нельзя сказать о гранатометчике, которого добили из автоматов.
После короткого боя группа захватила склад с оружием и боеприпасами. Учет оружия у моджахедов был поставлен хорошо. В обнаруженной книге выдачи значилось — что, кому, когда и в каком количестве выдавалось со склада. На складе, в основном, лежали выстрелы к РПГ, безоткатным орудиям и мины. Взяв образцы, мы подорвали склад и вышли на позиции, где сидела группа Кистеня. Уходя, я спрятал в одном из дувалов несколько ишаков и лошадей. Это впоследствии здорово пригодилось. Отряд ждал темноты, для того чтобы совершить переход к очередному объекту рейда. Но обстоятельства сложились так, что выполнить это не удалось. Рейды в Афгане не прижились.
Атака
Духи, озабоченные внезапным нападением и вновь наступившей тишиной, начали поиск обидчиков. Обойдя бугор, где сидела моя группа, и не найдя там никого, они двинулись дальше. Вскоре духи убедились, что почти весь хребет занят. Для атаки они выбрали наиболее удобное направление, где два хребта сходились в один.
Ближе к полудню на той стороне, где находилась группа Тупика начали постреливать. Нельзя сказать, что там шел ожесточенный бой, но, тем не менее, скоро поступило сообщение, что в группе имеется раненый. Спустя некоторое время еще один. Огонь усиливался, и вскоре на этом направлении сложилась весьма сложная обстановка. Еще до наступления темноты погиб Тупик. Командование группы взял на себя сержант.
Стали заканчиваться боеприпасы. В отряде собрали патроны и потихоньку доставляли сражающимся на узком гребне разведчикам. Количество убитых и раненых росло.
Схема 12. Действия 5-го отряда СпН в10 км. севернее Суруби
На усиление
Для того, чтобы поднять боевой дух, усилить группу, и чтобы на этом важном направлении командовал офицер, комбат решил направить туда мою группу. Резким броском мы проскочили до позиций группы, ведущей бой. По дороге одного из моих разведчиков подранили, но не сильно. Картина, которая предстала нашим глазам, была весьма плачевной. Находясь весь день под прицельным и довольно интенсивным огнем, разведчики психологически устали. Наступила апатия. Перебегая на позицию, я упал возле молодого лейтенанта и наблюдал такую картину. Лейтенант попросил у сержанта, лежащего недалеко, пачку галет. Когда сержант протянул ее, в нее попала пуля. Галеты разлетелись, а сержант спокойно достал и протянул другую пачку. При этом ни один мускул не дрогнул на лице ни у того, ни у другого. Мы двинулись дальше и вышли к небольшому пятачку — форпосту группы Тупика. Эта позиция вся простреливалась. Я и еще один солдат переползли прямо на позицию. Остальные остались сзади. Всем там было не уместиться. На площадке, уже почти не реагируя на происходящее, лежали раненые. Рядом лежали убитые.
— Товарищ лейтенант, — позвал один из раненых. — Ложитесь, здесь стреляют.
И вправду, рядом в камень ударила пуля. Мы легли прямо на тела, больше места не было. Мы прибыли вовремя. Духи были уже совсем близко. Отчетливо были слышны их голоса в темноте. Распределив задачи, мы по очереди с бойцом начали отстреливаться. Короткую очередь дает один, и сразу в это место слетается куча пуль с той стороны. В дело вступает другой, отвлекая огонь противника на себя. И так далее.
Война на пятачке
Напор, с которым наступали моджахеды, был довольно странен. Например, если на гребень бежала пара, второй не залегал и не искал укрытия, когда убивали первого. Интенсивность огня была очень высокой. Дав короткую очередь, я присел в ожидании огня напарника, но тот молчал.
— Ты что? — спросил я.
— Товарищ лейтенант, у меня пулей мушку сбило, — ответил солдат.
— Ты что, еще мушку в темноте видишь? — пошутил я. — А ну, огонь!
Тупика я все-таки нашел, правда, не с первого раза. Перебрав всех убитых, опознал его только по крупному телосложению. Пуля попала в шею. Упал он лицом вниз и, в результате, кровь залила лицо так, что трудно было разобрать черты. Вычислил я его методом исключения, припомнив, что в группе Игоря таких здоровых солдат не было. Бой не прекращался. Уже и у нас стали кончаться боеприпасы. Я выложил перед собой две гранаты и оставшуюся пару магазинов. Натиск духов сдерживал огонь артиллерии. Я наводил практически на себя. В конце концов, чтобы не попасть по своим, командир батареи стрелял сам одним орудием.
Выглядело это так. С огневых комбат передавал: «Выстрел!». Я кричал: «Ложись!». Все падали, вжимаясь в землю. Комбат стрелял ювелирно, кладя снаряды в двадцати метрах от нашей позиции. Приподнявшись, я кричал в рацию: «Туда же!». И все повторялось. Если бы не мастерство артиллеристов, батальону и вовсе бы пришлось туго. Но даже огонь артиллерии не мог остановить натиска духов.
Контузия
Выглянув в очередной раз для того, чтобы дать очередь, я заметил необычно яркую вспышку. «Это не автомат!» — мелькнуло в голове. Инстинктивно бросил тело за кусок торчащей плоской скалы. Именно в нее и ударила граната. На какое-то время потерял сознание. Придя в себя, понял, что оглох. Рядом, в свете горящей травы, катался раненый осколками солдат, беззвучно открывая рот. На гребне, как в замедленной съемке, появилось два моджахеда, держа в зубах свободный кусок чалмы. Странно, но они не стреляли. Также замедленно я достал гранату, разогнул усики, выдернул чеку и отпустил рычаг. Раздался хлопок, которого я не услышал. Отсчитав про себя пару секунд, метнул «эфку» под ноги духам. Раздался взрыв, вернувший слух.
А духи все шли и шли. Было совершенно явственное ощущение, что это — конец. Патронов почти не осталось, но ни один из участников боя не запаниковал. Все команды выполнялись четко. Сказалось то, что в отряде были преимущественно старослужащие бойцы. Потихоньку из-под огня, сдерживая натиск напиравших духов, стали эвакуировать сначала раненых, а затем и убитых. Складка местности, по которой тащили своих товарищей, была темной. Лунный свет освещал кусок скалы, но все обходили его стороной. Лишь один боец, то ли, от усталости, то ли еще по какой-то необъяснимой причине, оказался на фоне этого белого экрана, и сразу в него слетелась стая трассеров. Он еще не успел упасть, а пули все летели и летели, прошивая его насквозь.
Расстрел
Ситуация становилась все тяжелее. Уже и Григорий перестал орать в радиостанцию. Поводом для этого послужило то, что радист, находившийся рядом, получил пулю в голову. Видимо, это заставило комбата реально оценить сложившуюся ситуацию. В конце концов, уже было ясно, что весь «сыр-бор» разгорелся из-за пленных. Именно поэтому духи и не отставали, именно поэтому они и не стреляли, пытаясь захватить пленных, чтобы потом иметь возможность обменять их.
Выход был один — кончать их. Специально, чтобы было видно, духов выстроили на гребне и завалили длинной очередью. Снизу послышались вопли: «Бобохаджи! Бобохаджи!». Это духи голосили по расстрелянному лидеру. На их счастье, его только ранили. Сразу же после расстрела огонь стал стихать и потихоньку прекратился. Духи, забрав тела расстрелянных, которые свалились с гребня вниз, отошли. В это не верилось. Все прекрасно понимали, что духам оставалось чуть-чуть поднажать, и от отряда бы осталось одно воспоминание. Патронов уже почти ни у кого не было.
Потери в отряде были большие. На счастье, в состав отряда было включено два врача. Один из них менялся и пошел показать своему «заменщику», как надо действовать. Надо сказать, что прибывший из Союза врач сразу получил богатейшую практику. Если бы не они, то безвозвратных потерь было бы больше. Только погибших в отряде было двенадцать. Да еще и раненые.
При численности отряда в сорок человек, на себе их вынести было невозможно. Связались с десантниками и попросили помочь вынести убитых и раненных. Они сформировали отряд, человек сорок пять, и двинулись к отряду по горам. До нас дошло человек пятнадцать. Накачанные, как с картинки, десантники не умели ходить по горам. Оседлый образ жизни сказался на маршевой подготовке. Тут-то и пригодились припрятанные мной лошади и ишаки. На них погрузили убитых и раненых.
По дороге мы собирали отставших и растянувшихся вдоль всего маршрута «спасателей». После тяжелого боя наступила апатия. Шли, практически не высылая дозоры. После контузии меня всю дорогу рвало. С грехом пополам вышли в Суруби. Ругать комбату было некого. Все действовали четко. Просто задача с самого начала была невыполнимой.
Эпилог
Как потом выяснилось, Якута пленил лидера ИПА во время какого-то партийного сборища. Пытаясь его отбить, духи к вечеру стянули около трехсот бойцов и пошли на группу Тупика, в которой был от силы десяток разведчиков. Ночью же, когда бой достиг апогея, со стороны моджахедов участвовало до полутора тысяч человек. Всей операцией руководил полковник вооруженных сил Пакистана.
На следующий день мы покинули десантный батальон, где вскоре «за спасение отряда специального назначения» наградили всех, кого только было можно. Рассказов же о том, «как крутые десантники вытаскивали «из жопы спецназ», хватило вплоть до вывода батальона в Союз.
<< Назад Вперёд>>
