Новые предприятия моего отца. Его кончина
Отец мой, составивший себе определенное отрицательное мнение о горных промыслах вообще и о разработке золотых россыпей в частности, не мог все же и сам удержаться от соблазна попытать свое счастье в этой совершенно чуждой для него отрасли промышленности. В то время, неизвестно откуда, вынырнул некий майор Медин, сделавший несколько заявок на медные рудники, расположенные в наших местах, в Ачинском и Минусинском округах. Было это в 1875 году. Медин не жалел слов, рисуя заманчивые перспективы моему отцу и соблазняя его высокими дивидендами на затраченный капитал и возможностью постоянного, на многие годы обеспеченного заработка. Старания Медина привлечь к делу моего отца, как наиболее известного в крае капиталиста, увенчались наконец успехом. В январе 1876 года в Красноярске был заключен нотариальный договор между Мединым и моим отцом, по которому отец приобрел на мое имя право половинного участия в медных рудниках, отведенных правительством Медину и уже утвержденных за ним.

Не теряя времени, приступили к оборудованию этого первого в Сибири медеплавильного завода. Он построен был в Ачинском округе, на быстрой горной реке Печище, в 8 верстах от хорошо известного Божьего озера. По одну сторону завода на сотни верст тянулась первобытная тайга, с густыми сосновыми и лиственничными лесами; по другую сторону, тоже на сотни верст, раскинулась Минусинская степь, в которой, как огромные чаши, блестели зеркальной поверхностью горько-соленые озера. Не забыть среди них тому, кто хоть раз его видел, озера Шира. Верст 15 окружностью, глубиной не менее тысячи футов, озеро Шира поражало прямо-таки кристальной прозрачностью своей воды, без всяких водорослей: вода в нем была минеральная, серно-соленая, и, вероятно, из-за свойств этой воды водоросли там не водились. Дно озера было выстлано гладко отшлифованными самой природой сланцевыми плитами, поверх которых тонким слоем лежал черный железистый песок, называемый на языке золотоискателей шлифом. Шлиф – это верный признак присутствия золота, неизменный его спутник.

На озере Шира был расположен большой казенный курорт, со специально оборудованными ваннами. Купание в озере было настолько приятно, что могло бы поспорить с купанием на известных морских курортах Франции и Италии. В 200 саженях от этого глубокого горько-соленого озера, где отсутствовала всякая растительная и животная жизнь, значительно выше его, было расположено другое озеро, версты 3 в окружности, не столь глубокое, с чистой пресной водой и обилием рыбы. Водопровод, проложенный на протяжении 200 сажен, снабжал курорт питьевой водой из пресного озера. Последнее было окружено пологими холмами, поросшими сосновым и березовым лесом. Местность эта получила вполне заслуженное название Сибирской Швейцарии. К этому курорту я еще вернусь впоследствии, а пока продолжу рассказ о заводе.

Итак, с января 1875 года два компаньона, Медин и мой отец, энергично принялись за постройку завода, совершенно нового в крае предприятия. Обычно заводское оборудование приходилось выписывать из промышленных районов России или из-за границы, что, принимая во внимание плохую организацию транспорта, сопровождалось большой потерей времени. Компаньонам посчастливилось купить на Урале и доставить в сравнительно короткий срок паровую машину. Эта машина служила двигателем зимой, водяное колесо – летом. Для подачи воды из реки к колесу тянулись на 3 версты водоприемные деревянные сплотки, высотой в аршин и шириной примерно в сажень. На заводе работали четыре небольшие домны. Небольшие размеры их обуславливались химическим составом руды, которая оказалась, по исследовании, трудноплавкой.

Завод был пущен в ход в августе того же года. А в июле, не дожив до начала работы завода, умер от чахотки главный инициатор и вдохновитель предприятия, майор Медин. Отец, после выплавки первой тысячи пудов меди, отправил металл гужом в Томск, куда выехал затем и сам, чтобы наладить дальнейшую переотправку меди в Москву, единственный в то время рынок сбыта. В ноябре, возвращаясь на завод, отец простудил по дороге голову; два дня после этого он еще пробыл на заводе. Почувствовав себя сильно нездоровым, он собрался домой, в село, за 150 верст от завода; я находился в это время на заводе. Через четыре дня прискакал нарочный: меня спешно вызывали домой, к отцу. Я тотчас же выехал, но не застал уже отца в живых и поспел только на его похороны.

Оказалось, отец, вернувшись домой, прежде чем послать за доктором, весь в жару, с воспаленной головой, пошел в горячую баню попариться и этим сильно ухудшил свое состояние. Призванный доктор уже ничем ему помочь не мог. Через два дня после бани, не в силах побороть болезнь, отец мой скончался.



<< Назад   Вперёд>>