Предисловие автора
Между тем обычное право, сохранившееся почти исключительно в крестьянской среде, по сущности своей, не может не возбуждать живейшего интереса в исследователе народного быта. Из обычного права мы узнаем, как складывается основная форма народной жизни — семья, в каких личных и имущественных отношениях находятся члены оной, какими обыкновениями сопровождаются крестьянские торговые и промышленные сделки, какие в народе составляются товарищества для производств, в какие отношения становятся крестьяне как члены общества, в каком состоянии находятся выработанные ими самоуправление и самосуд. Затем исследователю может представиться целый ряд вопросов, вроде следующих: насколько все эти формы и отношения проникнуты идеей справедливости и гуманности; насколько выражается в них сознание здравых экономических начал и, следовательно, — насколько они могут способствовать или препятствовать материальному и нравственному преуспеянию народа; когда, под влиянием каких бытовых условий они сложились и как постепенно изменялись и т. п. Кроме такого, вполне научного значения, юридические обычаи представляют в настоящее время и чисто практический интерес, в особенности для мировых учреждений по крестьянским делам и мировых судов.
С введением в действие Положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, вновь учрежденным волостным судам предоставлено право решать дела или на основании заявленных в волостном правлении сделок и обязательств, которые обыкновенно обусловливаются народными обычаями, или, при отсутствии таких сделок, на основании местных обычаев и правил, принятых в крестьянском быту (Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости 1861 г., ст. 107), таким образом уже этой одной статьею закон освящает народные обычаи и даже возводит на степень закона для сельского населения. Далее, мировым посредникам, по некоторого рода делам, принадлежащим к судебно-полицейскому разбирательству и пр., закон дозволяет постановлять свои решения не только на основании законоположений о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, но и на основании местных обычаев, если они не противоречат существующим законам (Положение о губернских и уездных по крестьянским делам учреждениях 1861 г., ст. 56). Кроме упомянутых дел, мировые посредники могут принимать к своему рассмотрению всякий спор и иск гражданский, если обе спорящие стороны будут просить его о решении их дела по совести (там же, ст. 35). Этим самым законом мировым посредникам предоставлено широкое поле для приложения местных обычаев к решению спорных и исковых дел между сельскими жителями. На мировых посредниках, кроме того, лежит обязанность наблюдать, хотя не вмешиваясь, за решениями волостных судов и, в случае превышения власти, предоставленной судам законом, представлять мировому съезду об отмене этих решений. Уставы гласного судопроизводства также допускают действие юридических обычаев в мировых судебных учреждениях. При постановлении решения по делам гражданским мировой судья может по ссылке одной или обеих сторон руководствоваться общеизвестными, местными обычаями в том случае, когда применение их дозволяется законом, или в случаях, положительно разрешаемых законами (Устав гражданского судопроизводства, ст. 130). Допущение народных юридических обычаев при разбирательствах споров и исков мировыми посредниками и при решениях дел мировыми судьями обязывает тех и других вникать в народные понятия о праве, изучать их. Отсюда вытекает существенная польза и даже практическая необходимость в собрании местных юридических обычаев, в составлении свода, или кодекса, их.
Можно полагать, что издание Русским географическим обществом подробной программы для собрания сведений о народных юридических обычаях и распространения ее чрез губернские статистические комитеты будет много способствовать к возбуждению интереса к обычному праву и повлечет за собою обогащение нашей литературы по этой части. Что касается до нашего статистического комитета, то им давно уже обращено внимание на народные понятия о праве. Еще в 1864 г. секретарем комитета Чубинским составлена и помещена в местных «Губернских ведомостях» программа обычного права, при обнародовании которой комитет обратился ко всем просвещенным лицам с просьбой оказать ему содействие доставлением сведений по той программе1.
На приглашение комитета отозвались местные приходские священники и доставили ему свои ответы, именно: из Пингишенского селения, Холмогорского уезда, священник Колчин, из Зимней Золотицы Архангельского уезда, священник Владимирец Розанов и Архангельского же уезда Лисестровского села священник Федоров2. В то же время лично мне присланы сведения по программе обычного права от священника Тулгасского прихода Шенкурского уезда Макарова и из г. Пинеги от П. А. Иванова. Все эти материалы находятся в рукописях. Сверх того, редакцией «Архангельских губернских ведомостей» были получены более подробные сведения от упомянутого уже свящ. Макарова и помещены в [АГВ 1865: № 42-46]. Все эти обычаи записывались между 1865 и 1867 г., в период перехода государственных крестьян здешней губернии от управления палатой государственных имуществ к нынешним мировым учреждениям.
В заседании 10 мая 1867 г. статистическим комитетом, между прочим, определено было: все имеющиеся уже в наличности материалы по обычному праву привести в порядок, сгруппировать их или составить из них общий свод. Приняв на себя этот труд и рассмотрев перечисленные материалы, я нашел, что ответы, доставленные священником Макаровым и напечатанные в «Губернских ведомостях», имеют то достоинство, что они касаются большего числа вопросов обычного права, так как они составлены по программе Географического общества, отличающейся большею полнотою сравнительно с программою комитета3. Из остальных ответов, составленных по программе комитета, присланные Ивановым замечательны особенной обстоятельностью, так как они написаны лицом, коротко знакомым с народным бытом и имевшим полную возможность обратить особенное внимание на юридические понятия народа во время своего служения в должности волостного писаря. Ответы г-на Иванова касаются не отдельного селения или прихода, как другие, но целого уезда, что очень важно. Прочие ответы отличаются сжатостью и категоричностью. Из последних ответы священника Федорова касаются только общественного устройства и управления. Что касается до изложения всех ответов, то оно отличалось крайнею неудовлетворительностью, так что мне пришлось преодолеть много трудностей прежде, нежели удалось сгладить особенно ощутительные шероховатости речи различных лиц. Вместе с перечисленными материалами необходимо было в предлагаемый свод внести все то, что можно отыскать по части обычного права в «Архангельских губернских ведомостях» за все годы их существования, в изданиях статистического комитета и в отдельных сочинениях о губернии, например: в книге Максимова «Год на Севере» [Максимов 1859], в описании Архангельской губернии Козлова [Козлов 1865], в исследовании о северном рыболовстве Данилевского [Данилевский 1862]. Сюда же внесено и все то, что сделалось известным мне через непосредственные расспросы крестьян Холмогорского уезда. Многое из заимствованного я привожу буквально, чтобы избавить будущего исследователя местных юридических обычаев от труда рыться в упомянутых изданиях и отыскивать в них иногда по нескольку строк, нужных для него, притом и самые издания эти не всякому доступны. К сожалению, в упомянутых печатных источниках, за исключением специального труда Данилевского, встречается очень немного пригодных сведений, и те отрывочны, ибо сообщаются случайно, вскользь, между иного рода заметками и указаниями, после поверхностного наблюдения, без серьезного внимания к предмету наблюдения.
Конечно, весьма желательно было бы иметь сборник обычного права всех племен, населяющих Архангельскую губернию, но, к сожалению, за недостатком материалов это желание не могло быть выполнено. Комитет в настоящее время располагает, как уже сказано, только собранием юридических обычаев лопарей и зырян, обычаи корелов и самоедов еще не записаны. Поэтому нужно было ограничиться изложением главным образом юридических обычаев русского населения губернии, а имеющиеся обычаи инородцев внести только в виде приложения.
Принимаясь за свод юридических обычаев русского населения губернии, я встретил значительное затруднение со стороны самих материалов. Хотя мною было принято за правило излагать сначала понятия и обычаи, общие всем местностям, или то, что замечено несколькими собирателями, а потом говорить о том, что упоминается некоторыми из них и составляет, следовательно, местное обыкновение; но этого далеко не всегда можно было достигнуть. Наблюдения над народными понятиями о праве и обычаями деланы хоть в различных уездах губернии, но на небольшом пространстве: в селении или приходе, как уже объяснено выше. При этом легко было каждому наблюдателю вдаться в частности и упустить из виду общее; частности же всегда разнообразны до бесконечности. Кроме того, каждый из записывавших часто понимал вопросы программы по-своему, и один сообщал одно, другой — другое, у одного находится ответ только на одну половину вопроса, у другого — на другую; почему в ответах встречались несходство, противоречие и неполнота; а это повлекло за собой неустранимую отрывочность и отсутствие строгой системы в изложении.
При невозможности проверки и для избежания произвольного обращения с фактами, то есть искажения их при обобщении, я счел за лучшее в таких случаях сообщать факты так, как они помещены в подлинниках, и везде указывать или место, уезд или приход, где записан обычай, или фамилию лица, сообщившего его. Ответам г-на Иванова я давал первое место потому, что они, как сказано выше, составляли уже обобщение обычаев целого уезда. Другой, не менее чувствительный недостаток настоящего сборника состоит в отсутствии сведений о юридических обычаях Кемского и Мезенского уездов, записанных обстоятельно, по той или другой программе. Если же здесь что-нибудь приводится из юридических обычаев этих местностей, то это почти исключительно из прежде перечисленных печатных источников, отличающихся отрывочными сведениями. Между тем Кемский и Мезенский уезды в своем географическом и экономическом положении и этнографическом составе имеют очень много отличного от других уездов, что обусловливает оригинальность тамошних обычаев. Сношения русских с иностранцами: лопарями, корелами, самоедами и зырянами, — конечно, не обходятся без характерных особенностей. Торговые сделки наших крестьян с норвежцами и финнами и все обычаи, вытекающие из занятий морскими промыслами, также должны были отличаться особым оттенком.
Вот некоторые из причин, препятствовавших надлежащему обобщению местных юридических обычаев и способствовавших изложению одних частностей. Недостатки эти, впрочем, могут быть устранены но издании настоящего свода обычаев. Тогда каждому желающему с готовым сводом в руках легко будет дополнять частности и делать надлежащие обобщения. В особенности этого могут без затруднения достигнуть те, которые имели случай лично познакомиться или со всей нашей губернией, или со значительною частью ее. Будущее издание юридических обычаев, если ему предстоит явиться, будет иметь полную возможность избежать недостатков настоящего.
1 Программа напечатана в [АГВ 1864: № 25] и перепечатана в [1866: № 35] (Здесь и далее примечания, не помеченные «Примеч. авт.» принадлежат секретарю Статистического комитета).
2 Кроме того, комитетом получены сведения о юридических обычаях лопарей от священника Терентиева из Потозерского погоста и об обычаях зырян от священника Пысского прихода Синцова.
3 Программа Общества напечатана в [АГВ 1868: № 4-12] со включением в нее тех частностей программы Комитета, которые не предусмотрены в первой.
<< Назад Вперёд>>
