Русские масоны. От Романовых до Березовского

Парижская Мекка «братьев». Капитул, ареопаг, консистория.
Удары Коминтерна. Раздоры в ложах. Предатели и новообращенные. На советской земле. Приспособленчество мистиков. Удаление Троцкого. Подавление оппозиции.
Волны Второй мировой. В рядах Сопротивления.
Консолидация остатков посвященных

Французское и международное масонство продолжало содействовать политике своих правительств, но делало упор на реализацию прежних планов объединения Европы, снижение накала межгосударственных трений посредством арбитража и других согласительных процедур при задействовании механизмов Лиги Наций. Ведущим звеном здесь считалось достижение примирения с Германией даже ценой уступок и пересмотра ряда тягостных для нее условий Версальского мира, что постепенно выливалось в замену прежнего пропагандистского лозунга «немец за все заплатит» очередным постулатом масонского типа «давайте вместе объединять Европу». Именно масоны проявили инициативу в создании блока левых сил, призывая к защите светских институтов, реорганизации системы образования, изменениям финансовой политики. Окончательно блок сформировался в штаб-квартире Великого Востока на улице Каде, среди его внешнеполитических лозунгов фигурировало и признание СССР де-юре. Выборы принесли левым крупную победу, обеспечив большинство в палате депутатов и в сенате.
Новое правительство возглавил формально не принадлежавший к Ордену, но очень близкий ему лидер радикал-социалистов Э. Эррио, первую скрипку играл известный масон К. Шотан, которому ассистировали другие братья, президента Мильерана сменил масон Г. Думерг. Эта команда сделала акцент на внешней политике, несколько улучшив отношения с Лондоном, где к власти впервые пришли лейбористы во главе с Макдональдом, и признав де-юре Советский Союз, что заставило «посла» Временного правительства масона Маклакова и его окружение освободить помещения Царского дипломатического представительства для полпреда-большевика Л.Б. Красина, к великому недовольству эмигрантов.

В известной читателю записке Кандаурова отмечалось: «Учреждение в Париже русских лож встретилось с большими затруднениями ввиду того, что Чека этому всячески через своих агентов противилась. Это выражалось как в распускании всяких вздорных слухов (о черносотенстве русских братьев, о том, что многие из них получают субсидии от одного иностранного правительства, что многие из них, вследствие деятельности их в мире профанов, находятся накануне привлечения к уголовной ответственности), так и в прямой обструкции со стороны членов Комитета, находившихся на службе у Чеки. Кроме того, применялся и испытанный способ ссоры русских братьев, как между собою, так и с французскими братьями»¹. Нарисованная мрачная картина была весьма далека от действительности. Во-первых, никакой «Чеки» уже не было, она была упразднена по решению Политбюро ЦК РКП(б), а часть ее функций перешла к Государственному политуправлению, действующему в составе наркомата внутренних дел. Во-вторых, иностранный отдел ГПУ, ведавший закордонной разведкой, действовал главным образом против конспиративных организаций Белой армии монархического толка вроде Российского общевоинского союза (РОВС), Братства русской правды, Братства Белого Креста, организации Савинкова «Народный союз защиты родины и свободы», засылавших агентуру в СССР для инспирирования антисоветских выступлений и осуществления различных диверсий². Разумеется, знаменитый эсер-террорист вступил и в новое масонство, дойдя до 18-го градуса шотландского обряда. Однако появлявшиеся масонские мастерские опасными делами не занимались, ограничиваясь антисоветской пропагандой в среде эмиграции. Потому-то они не могли представлять серьезной угрозы для СССР, тем паче быть объектом действий по разложению масонства, хотя советская агентура там, естественно, имелась.
Впрочем, сам Кандауров не назвал ни одного факта предательства своих братьев и при раскрытии процесса их становления верно указал на совершенно иные негативные факторы. Итак, 14 января 1924 г. открылась вторая после «Астреи» ложа «Северное Сияние», учрежденная преимущественно военными. Досточтимыми мастерами являлись А.И. Мамонтов, затем Г1.А. Половцев и В.В. Лыщинский-Троекуров. В декабре того же года появился «Гермес» для привлечения известных деятелей науки, индустрии и чиновников и изложения своих взглядов на будущее устройство России ради пробуждения интереса среди тех же слоев иностранной общественности, правительств, глав государств. Досточтимым мастером являлся Ф.Ф. Макшеев. Радужные надежды не оправдались. После двух-трех докладов «по содержанию весьма выдающихся, но имевших атмосферу смертельной скуки, ложа эта перестала посещаться даже своими собственными членами, а с весны 1926 г. и собираться». Дело пошло на лад только после отказа от «чересчур обширной программы» и смены руководства, возглавленного сперва Мамонтовым, потом В.А. Нагродским, сделавшими упор на посвятительной работе и отказе от рассмотрения практических проблем. Этому способствовал и приход новых братьев в лице инженера М.С. Мендельсона, юристов И.Г1. Кобеко, М.О. Кефели, С.Н. Сочивко, Б.С. Бернштейна, астронома П.А. Люблинского, архитектора И.А. Ушакова, торговца С.Я. Левина и др.³

Еще плачевнее судьба братства «Золотое Руно», открытого 25 января 1925 г. с целью «внесения франкмасонского света в среду инородческих жителей Кавказа, дабы дать им возможность учредить впоследствии на родине собственное масонство». Имелись в виду грузины, армяне, горцы и азербайдясанцы, а также русские для «назидания и обучения» первых в течение двух лет. Тяжелую ответственность принял на себя Кандауров, через год его сменил Д.А. Шереметев. Тем не менее между мусульманами и христианами возникли разногласия. Многие, в том числе русские, вышли в отставку, ложу переименовали в «Юпитер», ее возглавил крупный нефтепромышленник С.Г. Лианозов, затем А.В. Давыдов. Помимо традиционных занятий, она заслушивала доклады политического и культурологического содержания, в том числе их делали французы М. Лоран («Есть ли коммунистическая опасность для Франции?»), генерал Бриссо Дёмойлэ («Гражданская война в Китае, ее причины, действия и возможные последствия»). Искусствовед С.К. Маковский поделился воспоминаниями об Александре Блоке.
В январе 1927 г. ушедшие из «Золотого Руна» братья численностью 25 человек образовали ложу «Прометей» во главе с досточтимым мастером, врачом С.Я. Зильберштейном, поскольку никто из кавказцев не пробыл в степени мастера уставных три года. Но и там пошли разногласия из-за ориентации на мусульманский мир: благодаря господству нефтепромышленников братьев Чермоевых оттуда были исключены почти все грузины. Пришлось братство «усыпить» в начале 1930 г. «Ни о каком «моральном» облике российского масона здесь говорить не приходилось, был лишь национализм, прикрывавшийся антибольшевизмом»⁴. Вывод специалиста вполне оправдан. Помимо отмеченных символических лож, в Париже действовала ложа «Усовершенствования Друзей Любомудрия», открытая в 1926 г. под председательством П.А. Бобринского для адептов высоких степеней посвящения. Главными задачами они ставили «сохранение духовного опыта для возрождения в России европейской культуры». На собраниях зачитывались доклады желающих продвижения в масонской иерархии, изучалась иудео-христианская философская традиция по трудам знаменитых мыслителей древности и современности Сократа, Платона, Ницше, Бергсона и др. Она насчитывала свыше 50 членов⁵.

Почерпнутый в основном из записки Кандаурова материал полностью опровергает его же доводы о неких происках «Чеки». Оказывается, трудности первых шагов русского масонства объяснялись как просчетами руководителей, так и качествами рядовых адептов, их соперничеством, интригами, взаимной отчужденностью, порой недоброжелательностью друг к другу и, конечно, недостаточными знаниями в области доктрины, воззрений, истории развития и механизмов Ордена «вольных каменщиков» во всей его сложной специфике. Словом, преобладало влияние объективных психологических факторов.
Парижское ядро масонов союза Великой Ложи Франции затратило немало усилий для образования эмигрантских братств в других странах, без серьезных, впрочем, успехов. Более или менее активно они действовали лишь в Берлине и Белграде, в египетской Александрии ложа «Астрея» функционировала только до 1930 г., существовал еще Кружок русских масонов в Англии в составе до 15 братьев. Они собирались не ритуально для зачитывания докладов. Отдельную ложу создать не удалось ввиду малочисленности нашей колонии и «крайней дороговизны» пребывания в местных ложах, вследствие крупных сборов при посвящении и повышении в степенях. Встречались затруднения и в работах относительно благополучных братств. В Берлине происходили трения между немецкими и нашими братьями в Белграде сказывалось «черносотенное настроение» значительной прослойки монархистов среди соотечественников. Поддерживались контакты с отдельными русскими адептами в Дании, Бельгии, Польше, Чехословакии, Румынии, Иране, Испании, США, Мексике, Китае и ряде прочих государств⁶.

Управление ложами и решение многих практических вопросов, касающихся орденской деятельности, сделало необходимым создание в Париже административного центра, который появился по согласованию с Верховным Советом Франции в виде Консистории «Россия» под началом главного командора Кандаурова при заместителе Г.Б. Слиозберге и членах, посвященных в 32-ю степень шотландского обряда. Орган действовал по специальному регламенту, предусматривавшему «введение в подходящее время в России шотландского масонства, содействуя тем самым, что основатели уже делают с 1921 г. под руководством Верховного Совета, формированию на сей счет должных элементов». Предусматривалось, что ВСФ будет излагать Консистории свои мнения по поводу возведения любого русского в степень с 4-й по 32-ю включительно. После этого Консистории дозволялось «вступать в сношения с любой масонской автономной или профанской организацией». Она была правомочна создавать любую комиссию, которую сочтет полезной для выполнения поставленных целей. Активную роль в ее функционировании, кроме руководства, играли Вердеревский, Половцев, Вяземский, Давыдов, Бобринский, Аитов и другие. Наконец, положение о данном органе фиксировало прерогативы по руководству и контролю за всеми русскими ложами шотландского обряда. Французские кураторы полностью сохраняли надзорные функции над Консисторией, о чем красноречиво свидетельствует переписка Кандаурова и его окружения⁷.
Вскоре последовало и одобрение подобной меры подлинных распорядителей судьбами масонов названного ритуала. 29 марта 1917 г. глава Верховного Совета США (южной юрисдикции) Коулс сообщил руководителю ВСФ Реймону: «Я всегда радуюсь вестям и ценю столь частые и откровенные послания от вас. Ваша информация будет очень высоко оценена читателями журнала «Нью Эйдж», ибо американские масоны всегда рады узнать о вольных каменщиках других стран. С огромным интересом узнал об основании вами в Париже Консистории с преобладающим участием русских. В нашей стране весьма сильно негативное отношение к советскому строю, и сомнительно, чтобы какая-либо из здешних Великих Лож признала масонство, которое мы создали бы сейчас для России». Что же касается его личного мнения, то он высказывал положительное отношение к возможному появлению там «устойчивого и честного правления», которое бы не повредило масонству⁸. За этими витиеватыми рассуждениями фактически скрывалось негативное отношение к прожекту лидеров отечественного масонства насчет образования пока в эмиграции Великой Ложи России в силу отсутствия для нее территории, как того требовали уставные каноны, касающиеся образования таких обществ.


Масонское удостоверение Л.Ф. Зурова из ложи "Северная Звезда" Великого Востока Франции

Масонская группа наших соотечественников в Париже состояла преимущественно из кадетов и близких им групп либерального спектра контрреволюции, сделавших ставку на вождей белого движения. В то же время меньшая по численности группа олицетворяла т.н. демократическую контрреволюцию, состоявшую главным образом из эсеров и их союзников во главе с несостоявшимся главой Директории Авксентьевым, выдворенным по приказу Колчака за границу. В 1924 г. они образовали ложу «Северная Звезда» в союзе Великого Востока Франции, возглавляемую тем же деятелем в качестве досточтимого мастера. Среди 16 основателей мы видим также М.С. Маргулиеса, писателя М.А. Алданова, офицера М.О. Бобровского, ювелира А.З. Вилька, В.А. Маклакова, полковника Н.Н. Пораделова и даже членов «Астреи» В.П. Бухало и А.С. Волковысского. Обозначенные лица при твердых антисоветских убеждениях придеряшватись в целом левых взглядов, свойственных руководству ВВФ, которое заигрываю с местными коммунистами и шло навстречу внешнеполитическим установкам СССР при явном неодобрении такой линии большинством эмигрантов.

Работы братьев сводились к заслушиванию докладов о положении в СССР, посвятительские и эзотерические вопросы рассматривались редко. Политизация вызвала кризис мастерской, откуда выделилась группа сторонников прежнего курса во главе с адвокатом и литератором М.С. Маргулиесом, которые в 1931 г. основали новую ложу «Свободная Россия». Ее члены стояли на откровенно антисоветской платформе и в этом духе стремились воздействовать на правящие круги Франции через местное масонство, дабы не допустить сближения наших стран. Такая позиция вызывала недовольство руководства ВВФ, считавшего, подобно другим левым силам, главной опасностью распространение фашизма, в том числе приход национал-социалистов Гитлера к власти в Германии. И в этом братстве вскоре выявились острые разногласия из-за видного масонского теоретика М.А. Осоргина и его сторонников, ратующих за возвращение к традиционным орденским занятиям. В офицерском составе была значительная прослойка иудеев, включая сионистов Б.Л. Гершуна, Н.М. Глазберга, Я.С. Гуревича. Другой крупный сионист, писатель и журналист В.Е. Жаботинский остался в «Северной Звезде», где дошел до степени мастера, а в 1935 г. покинул масонство по личной просьбе из-за «многочисленных занятий»⁹.
Кратко остановимся на ложе «Аврора», при участии женщин появившейся в 1927 г. в составе Международного смешанного Ордена «Человеческое право». Первым досточтимым мастером братства была литератор Е.А. Нагродская, активными членами жены и ближайшие родственницы «вольных каменщиков» И.Н. Терапиано, врач Л.Д. Потемкина, секретарь издательства А. Клодницкая и др. Некоторые сестры являлись деятельными участниками Теософского общества и женского парамасонского Ордена «Звезда Востока». На собраниях заслушивались доклады по эзотерической тематике. Серьезной значимости в эмиграции братья и сестры не имели, нередко они участвовали в общемасонских празднествах и разных культурных мероприятиях.
Остановимся сперва на разрозненных бумагах одного из первых посвященных в «Астрее», довольно известного кадета, затем тайного агента на Украине разведывательной организации генерала Деникина «Азбука» Н.П. Вакара, который позже заведовал отделом в газете Милюкова «Последние новости». 12 октября 1923 г. секретарь одноименного капитула Д.А. Шереметев письменно уведомил брата Николая Платоновича, что по правилам к каждому посвященному в первую степень ученика назначается для инструктирования мастер для подготовки неофита ко 2-му градусу подмастерья, и затем уже тот самостоятельно поработает над собой ради проникновения в тайны масонства. Таким прикрепленным руководителем Вакара был назначен Б.В. Дезобри, с каковым следует находиться в «возможно частых общениях вне наших собраний и обращаться к нему за советами и разъяснениями во всех случаях, когда вам нужен братский совет»¹⁰. Вряд ли молодой банковский служащий Дезобри, получивший степень мастера только в мае 1923 г., правда, посвященный по высоким рекомендациям Кандаурова, Бобринского и Лобанова-Ростовского, а через три года покинувший масонство из-за «тяжелого материального положения», оказался в чем-то полезным умудренному Вакару. Но в марте 1924 г. тот был возведен во вторую степень, а через семь месяцев стал мастером. Однако в 1928—1929 гг. он был то ли радиирован, то ли вообще исключен из ложи «Астрея».

Следующий документ из бумаг Вакара, «Как я понял то, что узнал в 1-ом градусе», представляет собой мешанину из общеизвестных положений масонской доктрины, фактов истории Ордена и раскрытия значения чисел от единицы до трех, как о том учат впервые посвященных. Общий вывод со ссылками на божественное откровение и Пресвятую Троицу представлялся ему результатом пути и заветом русскому братству. Опыт, дескать, налагает на нас, русских братьев, «бремя сугубого молчания и сугубого охранения Великого Искусства от русских невежд, пока мы же сами не подготовим и не осуществим свободы для братьев в России». Несмотря на быстрое продвижение по иерархической лестнице, сей масон не проявил должного прилежания и аккуратности в уплате установленных сборов при довольно безбедном существовании, В 1924 г. он заплатил лишь 30 франков вместо положенных 60, в следующем году — 45, и к концу 1926 г. образовалась недоимка в 135 франков, о чем он получил уведомление от казначея Н.И. Наумова с просьбой погасить сумму на ближайшем собрании, переслать чеком или почтовым переводом.
Вскоре его побеспокоил досточтимый мастер «Астреи» В.Л. Вяземский с предложением о встрече, в надежде, что «вы не лишите нас вашего сотрудничества в деле, которое, я думал, вам и мне одинаково дорого». Нерадивый брат ответствовал так: «Вы правы, я сам уже не помню, сколько времени я не бывал в «Астрее». Основная причина — перегруженность мирскими делами: работаю в среднем от 9 часов утра до 1 часа ночи и не имею праздников; в те же редкие дни, когда выдается свободное время, откровенно скажу, нет большой охоты идти.., С некоторого же времени мне все тверже хочется не только не ходить, а просто выйти. К чему числиться, раз нет возможности принимать участие в общей работе? В пользу такого решения есть к тому же и другие существенные поводы — о них при личном свидании». Как на один из поводов, он сослался на необходимость выступать «оппозиционно» каждый раз при редких посещениях. Вакар изъявлял готовность переговорить с Вяземским, но только посте возвращения из Англии в январе 1927 г¹¹.
Как все-таки происходили отбор кандидатов для посвящения и сама церемония? Для этого коснемся жизненного пути талантливого шахматиста, чемпиона мира 1927 г. А.А. Алехина. Уже в юности у него наметилась склонность к совершению малообдуманных поступков. Сперва он окончил юридический факультет Московского университета, затем еще и Училище правоведения, но адвокатской практикой совсем не занимался, всецело отдавшись шахматам и став мастером древней игры. Во время Первой мировой войны получил освобождение по болезни и поехал добровольцем на фронт начальником летучего санитарного отряда, был контужен и попал в госпиталь. В начале Гражданской войны оказался в Одессе, был там арестован Одесской ГубЧК, откуда его освободили по указанию Троцкого, вернулся в Москву и поступил в киношколу, быстро уволился, отбыл в Харьков, перенес тиф. Мобилизованный в качестве юриста, он несколько месяцев проработал следователем Главного управления милиции. В 1920 г. получил звание чемпиона РСФСР по шахматам и вступил кандидатом в члены РКП (б). Вскоре судьба забросила его в Коминтерн на должность переводчика.
Автор этих строк обнаружил в бывшем партархиве тоненькое «личное дело сотрудника ИККИ тов Алехина А. А.», 28 лет, поступившего на службу по рекомендации «Руссо». Очевидно, имеется в виду В.П. Руссо, начальник Всевобуча и пом. командующего Московского военного округа, в прошлом поручик. Далее сообщалось, что он по специальности юрист, женат, родители умерли. В собственноручной анкете шахматиста от 14 марта 1921 г. датой его поступления в Коминтерн указан июнь 1920 г. Судебным преследованиям он не подвергался, уволился оттуда 15 марта 1921 г. и стал переводчиком системы Наркомата промышленности¹². При содействии второй супруги, швейцарской журналистки, поменял родину на Берлин, развелся и оказался парижанином, получив статус французского гражданина, женился в третий раз на русской.

Столь богатый послужной список и, главное, титул чемпиона мира по шахматам вплотную приблизили его к масонству, куда он попал не без содействия друга, также заядлого шахматиста, адвоката О.С. Бернштейна. Их посвящение состоялось в один день, 22 мая 1928 г., на очередном собрании ложи «Астрея» по предложению досточтимого мастера Вяземского, юриста Тесленко, философа и переводчика К.В. Гвоздановича после опроса, проведенного мелким финансистом Г.П. Левинсоном с тем же Тесленко. Последний в отчете о беседе сообщил: «Ко времени революции политические убеждения отличались неясностью для него самого и не были оформлены. Когда большевики захватили власть, он думал, что начнется что-то новое, хотя определенного представления не имел. До 1921 г. служил у большевиков. Убедился в глубокой разнице между коммунистическими теориями и приложением их в жизни. Решил покинуть Россию. Что касается его взглядов в настоящее время, то он не верит в возможность монархии, является сторонником демократического строя, но готов примириться с конституционной монархией, которая осуществит демократические принципы. К партиям не принадлежит». Вяземский сообщил об «исканиях неофитом духовных интересов», поскольку тот «тяготится духовным одиночеством»¹³.
Записанные со слов Алехина трафаретные утверждения вряд ли являлись откровенным признанием своего кредо. Ведь вся его жизнь свидетельствует об отсутствии как ясных политических взглядов, так и духовных устремлений. Будучи в душе космополитом, забывшим о национальной принадлежности, он считал кумирами шахматы, деньги, вино и женщин. Поэтому с одинаковым рвением поочередно служил Советам, Третьей французской республике, потом немецким фашистам. Время от времени он публично выступал с нападками на внутреннюю и внешнюю политику СССР, за что наша шахматная общественность, да и родственники, порвали с ним всякие отношения. Однако подобные обстоятельства нисколько его не смутили, и говорить о какой-то духовной драме великого шахматиста, подобно утверждениям его биографов, думается, неправомерно. Подобный вывод подтверждает и легкомысленное отношение к масонству. Собрания ложи он посещал нерегулярно, степень мастера получил лишь через три года и даже заимел какой-то высокий градус, открывший доступ в ложу совершенствования «Друзья Любомудрия», откуда был радиирован. Той же дисциплинарной мере шахматист подвергся и в «Астрее» (декабрь 1938 г.) либо за неуплату сборов, либо за небрежение обязанностями. В общем, ни масонство, ни он сам не извлекли ничего полезного из взаимного общения.

Несколько иным путем шел другой невозвращенец, член братства с довоенных времен, специалист в области экономики и финансов, прозаик и поэт Д.С. Навашин, который сперва перешел на службу Советам, служил коммерческим директором Банка для северной Европы, советником торгпредства СССР. В 1920 г. был посвящен по рекомендации Посохова в Англо-Саксонскую ложу союза ВЛФ и вскоре получил там степень мастера, одно время состоял в «Астрее», откуда был исключен, оставшись в первом братстве. В начале 30-х годов отказался вернуться в СССР, затем дошел до 30-го градуса шотландского обряда, а в 1937 г. его закололи стилетом в Булонском лесу при невыясненных обстоятельствах. Личность персонажа интересна главным образом принадлежностью к тайной синархической организации (группировка Икс-кризис) при участии французских технократов, пытавшихся прийти к власти. В доктринальном плане она вдохновлялась принципами Ордена мартинистов. Навашин якобы собирался установить сотрудничество между синархическим движением и масонством, убийство же его приписывают соперничеству фашиствующих и масонствующих синархов, когда первые из организации кагуляров решили свести с ним счеты, дабы отсечь масонов, их заклятых врагов. Не исключено, что синархия взяла на себя надзор и руководство Троцким, от которого американцы стремились избавиться.
Подобно людским конгломератам, перемещенным по тем или иным причинам на новые места обитания, таковые еще долго сохраняют прежние традиции и обычаи. Так произошло и с россиянами, которые волею судеб переселились в гущу совершенно иного народа без знания местного языка и государственной специфики. Отсюда проистекали свойственные эмигрантам национальные черты, сказывавшиеся на работе масонства, в том числе непонимание его основных устоев, склонность к политиканству, всякие интриги, зависть к более талантливым братьям, слепая вера в православие вплоть до ханжества, голое отрицание преимуществ западного образа жизни и т.д. На той же почве вырастали семена разногласий и помех правильному ведению орденских занятий, с чем руководству лож приходилось бороться в духе терпимости. Иногда прибегали к помощи внутренних третейских судов, решали применять к ослушникам исключения или радиации. Остановимся на ряде примеров.
Еще в 1924 г. инженер М.А. Артамонов пожаловался на брата А.П. Клягина, тоже инженера, но миллионера, который не уплатил первому определенную сумму и уволил из Авиационной компании. В свою очередь, Клягин обвинил коллегу в подлоге и мошенничестве. Тогда был сформирован третейский суд под председательством издателя А.В. Давыдова, вынесший решение в пользу Артамонова, поскольку аналогичный вердикт ранее, принял французский суд, к недовольству Клягина. Последний должен был смириться с подобным подходом братьев. Нередки были и случаи проявления недовольства порядками, установленными офицерским составом, в сопровождении заявлений об отставке, радиации или переходе в другие братства. Таковы были ходатайства двух однофамильцев А.П. и Ф.С. Марковых от октября-ноября 1929 г., когда первый просил об отставке из «Астреи», ввиду невозможности состоять в нескольких ложах, а второй требовал даже исключения из списков масонского Ордена, твердо добавляя: «Так как мое решение непоколебимо, то просьба меня избавить от полагающихся уговоров». Мотивы недовольства порядками в ложах сквозили и в письменных впечатлениях иных вновь обращенных о первых шагах пребывания среди адептов. Так, адвокат Г.В. Курлов сетовал на обязательства уплачивать членские сборы в течение трех лет, сумма которых заранее не сообщалась, создавая впечатление о наличии какого-то имущественного ценза¹⁴. Пожелания и замечания офицерский состав стремился в какой-то мере учитывать.
Вполне естественно, в первые годы существования отечественные ложи стремились к постижению смысла происходивших в России событий и выработке подходов масонства к их дальнейшей эволюции. Этому было посвящено немало докладов на собраниях бывших политических деятелей и лидеров той же «Астреи». В частности, в апреле 1925 г. предполагалось заслушивание Н.В. Чайковского и Ф.Ф. Макшеева. Доклад первого из них «Социализм и христианство» был посвящен важной теоретической проблематике. По его словам, все освободительные движения новейшего времени «черпали свое духовно-правовое содержание и волю к действию из двух заветов Христа: внутренне-свободной человеческой личности и апостольской общины, восславленной Духом Божиим». А социализм есть лишь позднейшая ветвь «освободительного движения мятущегося человечества в поисках гармоничных форм одухотворенной общественности». В заключение подчеркивалось: «При работе над восстановлением России от нас будет требоваться определенная творческая позиция в социальном вопросе. Поэтому мы, русские масоны, должны заранее овладеть духовной тайной этого движения»¹⁵. Как можно убедиться, приведенные посылки не отличались конкретикой, ограничиваясь традиционным призывом лучше изучать сложные явления современности, с чем трудно спорить.

Напротив, текст второго доклада был составлен почти без теоретических изысков. «Масонство, работающее над усовершенствованием человеческого индивидуума, не может идти по пути поглощения личности государством. А потому, не говоря уже о результатах коммунистического опыта в России, мы должны как масонство встать совершенно определенно на платформу правового государственного устройства, способного оградить человеческую личность от индивидуальных и коллективных посягательств, признающего свободу личности и право собственности необходимыми основаниями благополучия граждан». Он высказывался против, социалистического пути развития, призывая делать ставку на «эгоистическую природу современного человечества». Автор ратовал за возвращение нашей страны к прерванному буржуазному курсу, делая масонство простым инструментом.
Изложенный посыл оказался неприемлемым даже для Чайковского, который 5 апреля 1925 г. отписал Макшееву; «Мне кажется несомненным, что принятие ваших тезисов в том виде, как вы предлагаете их голосовать, раскололо бы нас по одному из кардинальных вопросов», поскольку предложением (восстановить Россию в таком виде) означало бы вернуть ее к эпохе 30-х годов XIX в. в Европе, когда провозглашался лозунг «Обогащайтесь!»¹⁶ Тяжелая болезнь и смерть масонского патриарха, видимо, помешали провести намеченное собрание, хотя во время других встреч братьев преобладали высказывания, близкие взглядам Макшеева.

Но вернемся к двум поступкам Вакара. В качестве истинно православного и воцерковленного человека, предпочитая открыто демонстрировать свою религиозность, в письме досточтимому мастеру «Астреи» Макшееву от 24 января 1924 г. он возмущенно сообщил о проведении накануне братством «Союз Народов ВЛФ» собрания, посвященного «прославлению Сатаны». Некий акафист там зачитал французский брат Юмери, кончая каждый абзац напевным возгласом «О Сатана, брат людей!» и отождествляя дьявола с человечеством, а закончил выступление гимном врагу рода земного, используя стихи знаменитого французского поэта Бодлера. В заключительном слове досточтимый мастер поблагодарил докладчика за «интересное и захватывающее» сообщение, подчеркнув масонский характер выступления. И Вакар заключал угрожающе: «Если в Братстве не будет явлена воля к ограждению от оскорбления со стороны братьев религиозного чувства верующих, должен буду покинуть Братство, ибо, стало быть, попал не туда, куда думал попасть. Незачем находиться в среде, которая не уважает того, что для меня дороже этой самой среды. Так же, думаю, рассудят и поступят другие наши братья, искренно верующие и искренне преданные своей вере»¹⁷. Очевидно, Вакар продолжал жить представлениями о дореволюционной России, опутанной духовной цензурой, и даже не представлял себе, будто на Западе многие люди утратили всякую веру, превратились в атеистов или даже исповедовали сатанинский культ, столь модный ныне и в нашей стране.
Макшеев оказался в трудной ситуации, не разделяя набожности подопечного, который отличался и большим упрямством. Предпринимать демарш перед федеральным советом собственной Великой Ложи он явно не собирался, но предпочитал не обострять отношений и с Вакаром. Пришлось пойти на маленькую хитрость, поручив помощникам составить при содействии Вакара проект решения для французского начальства без отправки его адресатам. В архиве сохранилась такая бумага в «лучших» партийных традициях, гласившая: «Заслушав и обсудив сообщение о случае прославления Сатаны в одном из французских братств на собрании 23 февраля 1924 г., ложа «Астрея» (№ 500) усматривает в этом событии существенное нарушение масонской лояльности в отношении верующей части братьев и глубоко осуждает его как поступок, противоречащий Закону, обычаю и духу масонской организации. Однако, принимая во внимание свое особое положение русской ложи во французском Ордене и не считая себя поэтому вправе вмешиваться в деятельность французских лож, ложа «Астрея» переходит к обсуждению вопросов порядка дня»¹⁸. Возможно, на время такой исход удовлетворил Вакара, затаившего, впрочем, обиду на офицеров своего братства.

Желая блеснуть эрудицией и одновременно попенять братьям и Макшееву, Вакар выступил в феврале 1926 г. на собрании не своей, а ложи союза ВЛФ с докладом о взаимоотношениях христианства и масонства в духе типичных церковных проповедей, подчеркивая крайнюю необходимость во всем следовать воле Божьей, стоящей выше Родины и семьи. «Услышав голос Божественной мудрости, вольный каменщик по любви к людям должен оставаться среди них, в миру осуществлять познанную истину»¹⁹, чем без дополнительных призывов и без того руководствовался каждый адепт Ордена. Доклад не вызвал оживленных прений.
Важной вехой для отечественных масонов стало обретение в середине 1926 г. ими собственного домовладения по ул. Иветт (в просторечии Цветка), N 29, где они оборудовали храм для проведения церемоний, библиотечный зал, кабинеты начальства и другие помещения. Он находился сперва в ведении Временного комитета и специального уполномоченного А.И. Мамонтова, затем перешел в компетенцию финансово-хозяйственной комиссии. Дом пользовался популярностью и у французских братьев, нередко проводивших там разные мероприятия. Возросший авторитет русских адептов среди руководства местных орденских центров привел к упрочению их контактов с Кандауровым, которому начали давать больше ответственных поручений. Одно из них, безусловно, заслуживает внимания.
Речь шла о намерении американских Верховных Советов организовать при негласном содействии французов аналогичный центр шотландского обряда в Германии, где масонство отличалось склонностью к национализму и предпочитало игнорировать советы заокеанских братьев, что, понятно, их беспокоило. Короче говоря, планируемое послушание с участием влиятельных деятелей должно было превратиться в канал соответствующих воздействий и на правящие элиты, которых беспокоил заметный рост влияния национал-социалистов.
Поскольку немцы не питали должного доверия к победившим их французам, великий командор Верховного Совета Реймон решил подключить к прощупыванию желаемых подходов к масонам Германии Кандаурова и его соратников. Тот сообщил первую информацию письмом от 2 апреля 1927 г. со ссылкой на беседы при частых посещениях Берлина для участия в работах известной нам ложи «Великий Свет Севера». По его словам, немецкие адепты по социальному составу, материальному благополучию и общей культуре превосходят французов. Правое крыло масонства занимают три прусские Великие Ложи, наименее реакционна федерация «К Трем Земным Шарам», возможно, из-за значительного участия интеллигентов. Противоположное «левое крыло» представлено Великой Ложей Гамбурга и «Эклектическим Союзом» во Франкфурте-на-Майне. Между двумя ветвями посвященных возникли разногласия по вопросам отношения к Лиге Наций и Версальскому договору. Среди масонов усиливается тяга к миру и европейскому согласию. Сторонники введения шотландского устава наличествуют в «Эклектическом Союзе», отчасти в федерации «К Трем Земным Шарам», но начинать действия в намеченном направлении следует, мол, весьма осторожно²⁰. Очевидно, Кандауров предпринимал и личные зондажи немцев. В результате многих демаршей был основан Верховный Совет Германии под эгидой американцев, управлявший несколькими братствами. В силу объективных и субъективных причин они оказались малочисленными и не оказали сколько-нибудь существенного влияния на развитие событий как внутри страны, так и за ее пределами. Позитивным фактором были только установленные связи.

Серьезную значимость приобрела подготовка русских «вольных каменщиков» к международной конференции верховных советов шотландского устава в Париже, задачи которого ВСФ определил в обращении к родственным федерациям 10 сентября 1928 г. «В то время, когда нации земного шара через свои правительства пактом Келлога-Бриана²¹ утверждают идеал мира и братства между людьми, шотландские верховные советы должны на предстоящей конференции своей численностью и единодушием утвердить также Масонский идеал, реализуемый ими терпеливо и упорно». Повестка дня форума предусматривала обмен мнениями и по политическим аспектам ситуации, причем особый пункт назывался «О деятельности русского масонства во Франции и русской организации»²².
Как обычно, отдельные пункты заранее прорабатывались узким составом специалистов. В нашем случае одним из предметов будущих обсуждений явилась неоднократно цитируемая ранее «Записка о русском франкмасонстве», подписанная теперь Кандауровым и Слиозбергом. К документу прилагался уже известный нам регламент Консистории «Россия». Общая численность Консистории, капитула «Астрея» и ложи совершенствования «Друзья Любомудрия» определялась 100 членами, символических братств «Астреи» (104), «Северного Сияния» (49), «Гермес» (53) и «Юпитер» (59). С учетом ассоциаций Великого Востока и русских адептов французских лож насчитывалось свыше 400 адептов. Масонами объединений других стран было еще до 100 соотечественников²³.


Как явствует далее из документа, целью масонского сообщества является «объединение и организация интеллектуальных сил русской эмиграции», формирование молодых членов в духе идеалов Ордена, «филантропическая и образовательная работа среди эмигрантов, насколько это позволяют материальные средства, подготовка кадров для шотландского устава в России». Отмечался высокий уровень отечественных адептов, 80% которых имеют высшее образование. Работа лож начинается и оканчивается во славу Великого Архитектора Вселенной. Библия всегда лежит на алтаре, и здесь приносятся традиционные клятвы. Вместе с тем масонство сохранило некоторую окраску, чуждую «всякому религиозному догматизму без проведения различий между верами и расами». При посвящении мусульманина около Библии клали Коран. В числе членов находились представители почти всех наций и вероисповеданий России. Их отличало стремление к моральному совершенствованию и взаимной поддержке, всестороннее признание личной свободы, свободы совести и равенства. Отсутствие у большинства капиталов заставляло соглашаться на «тяжелую физическую работу», что фактически касалось преимущественно молодых неофитов. Указывалось на преобладание самофинансирования путем взносов и добровольных пожертвований, поскольку иные источники якобы полностью отсутствовали. С момента появления организация потратила на себя до 1 млн. франков.
По словам авторов документа, адепты строго придерживаются правил шотландского устава о запрещении обсуждать в ложах, даже на частных совещаниях, политические и религиозные вопросы. Несмотря на разные убеждения, «все они объединены оппозиционностью к большевистскому строю как основанному на насилии и отрицании всякой морали», придерживаются твердого мнения, что «нормальная жизнь народов России может быть восстановлена лишь подлинно демократической конституцией, гарантирующей гражданскую свободу и равенство перед законом, принятой свободно избранным Учредительным собранием». Вопрос же о форме правления является второстепенным, причем возвращение к прежнему режиму не только невозможно, но и нежелательно. «Они учитывают результаты революции и убеждены, что в будущем не может быть и речи о привилегиях для одной категории граждан или о возвращении к помещичьей собственности. Русское масонство не намерено нарушать народную волю, а, напротив, желает оказать поддержку установлению здравого строя на принципах нашего Ордена и в соответствии с народным волеизъявлением иод знаком полной правовой свободы»²⁴. Следовательно, революция была не следствием заговора узкой группы большевиков. Их действия признавались отражением народных интересов и главные результаты не подлежали пересмотру. Речь в данном случае шла о компромиссе между эсеро-меньшевистскими установками и либеральными ценностями кадетов.

Заключительная часть документа гласила: «Русские масоны надеются, что придет время, когда они смогут вернуться на родину для развития своей деятельности, прекрасно отдавая себе отчет, что решение этой проблемы представляет огромную трудность». Предлагалось вести борьбу с «плачевными результатами» господства большевиков, а пока же надо заменить идеи насилия, преобладающего в СССР, идеей свободы с соответствующим замещением материальных инстинктов моральными принципами. «Чтобы добиться этой полезной и великой цели, русское масонство будет нуждаться намного более, чем сейчас, в поддержке международного масонства, которое придает моральную силу, необходимую для выполнения его задач. Оно убеждено, что в союзе масонства различных народов лежит залог человеческого прогресса. Когда оно получит в освобожденной России огромное поле деятельности, то сохранит связь с мировым масонством, навеки будет питать чувство признательности к шотландскому масонству, которое оказало ему помощь при создании, и особенно Верховному Совету и Великой Ложе Франции, благодаря чему стало возможным его образование». Каких-либо реформ для себя Консистория «Россия» не предлагала.
Делегаты конференции верховных советов 29 апреля — 4 мая 1929 г. тепло отнеслись к русским собратьям, всецело одобрили их усилия и несколько подкорректировали постановление предшествующего форума в Лозанне, заявив: «Верховный Совет Франции сохраняет специальные полномочия в деле организации Верховного Совета, который начнет действовать на русской территории, как только позволят обстоятельства. В этой связи в рамках Верховного Совета для Франции и ее владений функционирует Консистория («Россия»), работающая на русском языке при участии русских, будучи фактически ядром проектируемого Верховного Совета»²⁵. Результаты конференции свидетельствовали о растущей! понимании участниками опасности прихода к власти в ряде государств сил крайней реакции, олицетворяемых в первую очередь фашизмом, что требовало от демократической общественности ответных контрмер, в том числе усиления политизации масонских послушаний, их повороту к переоценке международных тенденций, сводившихся к опасности коммунистической угрозы, без отклонения, впрочем, от официальных курсов своих правительств в мировых делах.
«Вольные каменщики» по-прежнему занимали ответственные посты во многих политических обществах. Достаточно напомнить, что Русский эмигрантский комитет возглавлял Маклаков при содействии братьев Беннигсена, Карташева, Кузьмина-Караваева, Лианозова, Половцева. Влияние сохраняли упомянутые ранее представители торговли и промышленности. Аналогичная картина наблюдалась в сферах науки и культуры. Учредителями Русской академической группы стали Е.В. Аничков (председатель), II.П. Гронский, С.И. Металышков, товарищами председателя Русского научно-философского общества являлись Я.Л, Делевский и Л.Е. Габрилович. Немало активистов преподавало в Парижском университете, Православном богословском институте, Коммерческом институте, действовало в Русском музыкальном обществе и консерватории.

Двадцатые годы прошлого столетия оставались для населения СССР тягостными и беспросветными, полуразрушенная войнами и революциями страна восстанавливалась с медленной противоречивостью, осложнявшейся серьезными разногласиями в партийной верхушке и борьбой за лидерство. Именно в такой момент Троцкий еще в качестве члена политбюро ЦК РКП (б) начал сколачивать новую оппозицию, выпустив в 1924 г. брошюру «Уроки Октября» с нападками на Зиновьева и Каменева, составлявшего вместе со Сталиным правящий триумвират. Здесь присутствовал расчет, который объяснялся обострением отношений между Лениным и Сталиным. Именно в это время появилось письмо Ленина к предстоящему XII съезду РКП (б), неверно называемое в литературе «завещанием» и предвзято толкуемое. Недаром такие авторы, как Волкогонов, предпочитают не давать полных характеристик в нем Сталина и Троцкого, ограничиваясь краткими комментариями. Так где же находится истина? Отметим, во-первых, что писем или записок было две, от 23 и 24 декабря 1922 г., плюс добавление к последнему письму от 4 января 1923 г. Документы носят характер раздумий, размышлений, не являясь даже проектом формулировок для решения съезда. Вначале вождь выражает обеспокоенность по поводу недостаточной устойчивости партии и в качестве главной меры советует подумать об увеличении членов ЦК до 60—100 человек за счет привлечения рабочих. Во втором письме разъясняется, что под устойчивостью ЦК разумеются меры против раскола партии, о чем, дескать, пишет и белогвардеец С.С. Ольденбург (не масон) в пражском журнале «Русская мысль». И далее отмечает, «что основным в вопросе устойчивости в качестве гарантии от раскола являются члены ЦК Сталин и Троцкий». «Отношения между ними, по-моему, составляют большую половину опасности того раскола, который мог бы быть избегнут и избежанию которого, по моему мнению, должно служить, между прочим, увеличение числа членов ЦК до 50, до 100 человек. Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. С другой стороны, тов. Троцкий, как доказала уже его борьба против ЦК в связи с вопросом о НКПС, отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела. Эти два качества двух выдающихся вождей современного ЦК способны ненароком привести к расколу, и если наша партия не примет мер к тому, чтобы этому помешать, то раскол может наступить неожиданно»²⁶. Следовательно, оба деятеля считаются Лениным «выдающимися», причем упрек Сталину адресован чисто гипотетически при отсутствии уверенности в умении достаточно осторожно пользоваться «необъятной властью генсека». Недостатки же Троцкого обозначены конкретно и с изрядной долей иронии, поскольку его выдающиеся способности доказаны «борьбой против ЦК», да и вообще выражена неуверенность в обладании особыми способностями.

Ровно через девять дней Ленин делает следующее добавление ко второму письму съезду: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого поста и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т.д.». Отмеченное — не мелочь, или это «такая мелочь, которая может получить решающее значение». Трудно сказать о причинах подобного шага и конкретизировать мысли высшего руководителя на сей счет. Гораздо важнее иное: Ленин и в данном случае не был в состоянии предъявить конкретные обвинения собственному выдвиженцу и опять ограничился ссылкой на его грубость, в отлично от перечисления политических и идеологических огрехов тех же Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина, Пятакова, да и пожелание «обдумать способ перемещения» Сталина неизвестно куда с заменой неизвестно кем, ясно, что не Львом Давидовичем, оставалось слишком расплывчатым и не требующем принятия немедленного решения. Мало того, письмо съезду, согласно воле Ильича, было передано Крупской в ЦК РКП (б) после его кончины, 18 мая 1924 г., за несколько дней до открытия уже XIII партсъезда, и было оглашено на нем по делегациям без опубликования.

Все последующие шаги Троцкого по существу сводились к формированию в партии оппозиционных групп из недовольных действиями лидеров во внутренней или внешней политике, порождая новые недоразумения и раздоры, что, конечно, лишь вело к изоляции бывшего наркома и сплочению значительной части верхов вокруг Сталина. Но, похоже, он и добивался подобного результата ради ослабления партийного руководства и подрыва государственного устройства СССР в интересах посторонних сил теперь, видимо, французского происхождения при сохранении, однако, связей с заокеанскими группировками. В результате его исключили из ВКП(б) и после непродолжительной ссылки в Алма-Ату выдворили в Турцию, под крылышко давнего масона, президента Мустафы Кемаля, пославшего опального на Принцевы острова в Мраморном море. Такое место обитания семейства выбрали не случайно.
Понятно, что в ситуации непрестанных трений в верхах руки 1« карательных органов пока не дотягивались до враждебных или просто нейтрально относившихся к советской власти прежних общественных организаций, включая в первую очередь масонских мистиков. Из них сохранились отчасти Ордена мартенизистов и филалетов. В Москве в 1917—1918 гг. работала ложа «Семен Гамалея к Кубическому Камню» в составе выявленных 10 адептов под началом бывшего присяжного поверенного П.М. Казначеева, масона 33-й степени шотландского устава, ему помогал сын Дмитрий, обладатель 3-й степени. Аналогичный градус имел Ю.К. Терапиано, вскоре перебравшийся в Париж, а его собрат Л.К. Гольторп — 18-й градус того же устава. После закрытия I братства они открыли в столице, видимо, дочернюю мастерскую «Коловион к Сокровенной Мудрости», из членов которой известен лишь масон высших степеней С.П. Щуров, когда-то директор Румянцевского музея, затем совслужащий, специалист по библиотековедению, занимавшийся изучением масонских рукописей. По верованию был старообрядцем. В Петрограде до 1919 г. действовала ложа «Карма» с неизвестным составом участников, а также Великая Ложа «Астрея» (ок. 1916—1918 гг.) от Ордена рыцарей филалетов. Из участников последней известен лишь Ю.В. Руммель, предприниматель, эмигрировавший в Польшу²⁷. По всей вероятности, эти братства занимались по традиции изучением магии и оккультизма без интереса к политике.

Несколько позже по инициативе отдельных адептов перечисленных обществ, их учеников или иных лиц начали появляться тайные общества и ордена, не относившиеся непосредственно к Ордену «вольных каменщиков», которые условно причислим к разряду предмасонских организаций. Их кадры не только широко использовали в упрощенной интерпретации механизмы функционирования и обряды влиятельного мирового сообщества, но и проявляли готовность при благоприятных условиях трансформироваться в правильные ложи. Далеко не случайно парижские масоны считали главными союзниками и опорой прежде всего мартинистов, оказывая им и материальную помощь. Посредником здесь выступал известный нам Терапиано, информатор Кандаурова. 24 ноября 1923 г. последний направил письмо Вакару, нелегально посещавшему РСФСР, следующее письмо: «Посылаю вам обещанную книгу, которую прошу вас возвратить через месяц. Одновременно с сим делаю распоряжение о том, чтобы через указанное вами учреждение была послана Ольге Дмитриевне, на адрес которой братья московской розенкрейцерской ложи просили направлять пожертвования, вещевая посылка стоимостью 20 долларов и чтобы через месяц ей была послана вторая такая же посылка. Не откажите, если имеется к тому возможность, осведомить братьев П.М. и Д.П. Казначеевых, что обе посылки предназначаются им для распределения по их усмотрению между братьями ложи и исходят от русской франкмасонской организации древнего и принятого шотландского устава»²⁸. Посылки мартинистам шли регулярно до конца 20-х годов.

Однако еще в царские времена у Казначеева появился опасный соперник в лице уроженца Рига, выпускника физико-математического факультета Петербургского университета Г.О. Мебеса, считавшего приоритетным направлением мартинизма оккультные знания, тогда как первый выдвигал на первый план посвятительные традиции. Раскол между ними все углублялся, а после женитьбы Мебеса на оккультистке, владевшей издательством «Китеж», М.А. Нестеровой, в советский период, дело завершилось созданием Ордена мартенизистов под ее руководством при сохранении супругом, как он полагал, управления обоими орденами. Тут появился новый фигурант Б.В. Астромов-Кириченко, ставший масоном в ложе «Авзония» Великого Востока Италии и (1909 г.). Он тяготился опекой супругов и в 1921 г. основал собственное Русское автономное масонство, в союзе которого якобы находились дочерние ложи «Трех Северных Звезд», «Пылающего Льва», «Дельфина» и «Золотого Колоса». Открыл он и Великую Ложу «Астрея» в Петрограде с московским филиалом «Гармония» под началом отстраненного от мартинизма Мебесом С.В. Полисадова. Членами лож были представители старой интеллигенции из юристов, студенты, музыканты, артисты, домохозяйки, которые стремились уйти от советской действительности в дебри мистики и оккультизма. Регулярные заседания отсутствовали, заседания собирались от случая к случаю, да и деятельность носила во многом декоративный характер.

Мало того, авантюрист по натуре, Астромов, любивший рискованные предприятия на мистической ниве, отличался аморальным поведением, что побудило его вступить на опасную стезю тайного сотрудника ленинградских чекистов, осведомлявшего их о составе и занятиях известных ему лиц, причем эти опасные связи он особенно не скрывал от единомышленников.
Итак, в Ленинграде тех лет насчитывалось до шести мистических обществ и примерно столько же в Москве. К примеру, адепты Астромова увлекались опытами передачи мыслей на расстоянии, общением с духами умерших, столоверчением, гипнозом, демонстрацией предводителем якобы сверхъестественных методов воздействия, особенно на молоденьких учениц при побуждении их вступать с ним в половые отношения. В разговорах и встречах он заявлял чекистам, что «как масон является гражданином мира», отрицает существование национальных и государственных границ, стремится к «счастью и прогрессу человечества, когда не будет ни войн, ни болезней, ни страданий». Столбовой дорогой к золотому веку Астромов считал диктатуру пролетариата в СССР. По его словам, масоны не претендуют на легализацию, видя свою роль главным образом в «убеждении лучшей части интеллигенции в закономерности переживаемых событий, а следовательно, в их неизбежности». Сперва новоявленного мессию выслушивали, брали на заметку конкретные данные, затем после убеждения в бесполезности не стали пользоваться его услугами. Между тем адепты обнаружили неладное в поведении шефа, похожем на провокацию, предъявили ему ультимативное требование сложить с себя звание генсекретаря. Он не возражал и закрыл ложи, а в январе 1926 г. был арестован. Тогда-то он и отправил письмо Сталину, развив мысли о «красном масонстве» в качестве некоего объединителя «коммунистически мыслящих интеллигентов и форму маскировки Коминтерна с перелицовкой по образцу масонства». Это касается, мол, лишь внешнего вида организации, когда каждая национальная секция образует отдельную ложу, представители которых сформируют президиум в виде генеральной ложи. В заключение сообщалось о готовности служить «советчиком-консультантом или как вы найдете удобным»²⁹. Ответа на обращение, скорее всего, не последовало. К мистикам относились не слишком сурово, приговаривая к принудительным работам и высылкам. Сам Астромов отошел от дел и в 1940 г. обосновался в г. Гудауты в Абхазии в должности зав. лабораторией местного табачного завода, где его арестовали служители НКВД.

Независимо от других мистических ассоциаций действовал Орден рыцарей Святого Грааля. Главой братства был француз А.Г. Гошерон-Делафос, контролер финотдела губернского отделения госбанка Ленинграда. Участников насчитывалось всего 8 человек. Существовало еще «Братство истинного служения», или Эзотерическая ложа, руководимая Г.А. Тюфяевым. На закрытом суде фигурировало всего 20 участников, предводитель получил 10 лет тюрьмы за контрреволюцию. Полагаем, к мистикам «промасонской сущности» неверно относить отколовшийся кружок Религиозно-философского общества Г. II. Федотова — А.А. Мейера «Возрождение», открыто ратовавший за продолжение борьбы против Советов под маркой христианского богословия. Он также подвергся разгрому, а члены - заключению³⁰.
Самым крупным мистическим объединением Москвы являлся Орден тамплиеров, мнимых продолжателей линии одноименной организации гроссмейстера де Моле с единомышленниками, казненных по наветам инквизиции в Париже начала XVI в. Как ни покажется странным, его к нам занес в качестве руководителя некоего восточного отдела данного Ордена второй по значимости после Кропоткина анархист А.А. Карелин, находившийся одно время в эмиграции во Франции. «В отличие от других орденов, тамплиерство ставило перед собой две основные задачи: 1) работу над собой как путь служения обществу и человеку и 2) совмещение пути мистического и научного познания мира, борьбу света знания с тьмой невежества». Карелин, занимавший высокую должность члена ЦИК, руководил маленькой фракцией идейных анархистов. В первую очередь на занятиях и беседах стремился подготовить начальственные кадры из театральной среды, литераторов, научных работников, преподавателей вузов, художников и т.п. Среди них были известные режиссеры Ю.А. Завадский, Р.Н. Симонов, B.C. Смышляев, актер М.А. Чехов, композитор С.А. Кондратьев, литераторы П.А. Аренский, Г.П. Шторм, искусствовед А.А. Сидоров, преподаватели А.А. Солонович, Е.К. Бренев, С.Р. Лящук.

С конца 1923 г. появляются дочерние филиалы тамплиеров «Ордеи Света» и «Храм Искусств» в Москве, «Орден Духа» в Нижнем Новгороде, причем головным после смерти Карелина оказался первый, считавшийся цитаделью анархо-мистиков. Его лидеры на процессе 1930 г. сообщили на сей счет довольно подробные сведения. Преподаватель вуза Е.Н. Смирнов, в частности, показал: «Цель «Ордена Света» — чисто этического порядка, нравственное самосовершенствование личности через восприятие христианских основ и воспитание в себе рыцарских христианских добродетелей. Рыцарь — понятие этическое, как лицо, совершающее нравственные поступки, очищающее христианские основы от догматов, накопившихся столетиями и затушевавших лик Христа-рыцаря»³¹. Участники преимущественно работали в Государственном институте слова (ГИС), собирались на квартирах наставников. Далеко не все относились к приверженцам христианства, склоняясь к различным верованиям. Как видно из приведенных слов активиста, он лишь повторял известные аргументы всякого рода сектантов с их стремлением познания божества без церковного посредничества.
В обществе, согласно показаниям участников, имелось 8—12 степеней посвящения. Неофит после заслушивания нескольких орденских легенд в назначенный день представал перед группой старших рыцарей, в том числе одной женщины, и приносил обет верности, выслушивал краткую версию о жрецах Древнего Египта и формулу посвящения в первую степень. При переходе во вторую степень он получал белую розу, знак чистоты помыслов и устремленности к бесконечному, с которой надлежало появляться на собраниях. Одновременно ему давалась голубая восьмиконечная звезда, символизирующая надзвездный мир восьми измерений и, соответственно, степеней. Члены кружков собирались на ритуальные собрания для приема кандидатов, посвящения в степени и на праздники, включая чисто церковные, вроде Рождества Христова, Воскресения (Пасха), масонские — день Иоанна Крестителя, архангела Михаила, архистратига небесных воинств и покровителя земных рыцарей.
Как бы подводя общий итог, обвиняемый К.И. Леонтьев отмечал: «Кружок мистико-анархического направления, именуемый «Орденом Света», который существовал, как мне помнится, с декабря 1924 по осень 1925 (последний год здесь указан неверно. — О. С.), ставил своей задачей ознакомление с этикой мистического анархизма. В основе ее лежала христианская этика, очищенная от примесей церковного догматизма. В образе т.н. «рыцаря» мыслился человек самоотверженный, осуществлявший любовь и добро в жизни. Одним из основных положений этой этики было то, что как в жизни личной, так и общественной — в политике, цель не может оправдывать средства»³². Конечно, адепт явно лукавит, поскольку деятельность сочленов была противозаконной, прикрываемой якобы благородными помыслами, в личной жизни мало кто из них мог похвастаться кристальной чистотой в отношении близких, родственников и знакомых.
«В отличие от своих исторических предшественников, русские тамплиеры не создали, да, видимо, и не стремились создать организации, которые тщетно старались найти у них следователи ОГПУ. За исключением молодежных студенческих кружков, «рыцари» стояли вне политики, не примыкали ни к каким партиям, занимаясь делом воспитания и совершенствования духовной и моральной структуры человека, его самосознания, как основы для формирования нового человеческого общества и нового взгляда на окружающий мир, на человека и вселенную. Они были мистиками, а не материалистами, верили больше разуму, чем телу, и потому обращали свое внимание не на меняющиеся формы власти, а на те идеи, которые эти формы порождают... Как истинные рыцари, они посвящали себя служению будущей России, которую провидели и в которую верили». Длинная тирада уважаемого исследователя и, кстати, отпрыска родителей-тамплиеров, сгинувших в сталинских концлагерях, не вполне верно оценивает феномен.
Во многих статьях своего интересного сборника он явно смотрит на события зашоренным взглядом, сперва переоценивая значимость феномена, затем отрицая природу самого общества, функционировавшего, по его же признанию, в довольно четких организационных рамках, отдаленно напоминавших масонские. Пусть они не имели связей с политическими партиями, их тогда, кроме ВКП(б), вообще не было, однако собирались тайно и придерживались чуждой установленному тогда государственному строю идеологии.

А о размахе подобного «движения» свидетельствует привлечение к судебной ответственности всего 33 человек, мужчин и женщин. Обвинительное заключение было составлено неграмотно в правовом отношении, вина большинства подозреваемых фактически не была доказана, приобщенные к делу отдельные их высказывания, вырванные из общего контекста, не могли послужить убедительным компроматом. Итак, в документе утверждалось: «Организация ставила своей целью борьбу с соввластью как властью «Иальдобаофа» (одного из воплощений Сатаны) и установление анархического строя. Ставились задачи противодействия и вредительства соввласти на колхозном фронте, среди сов-учреждений и предприятий. Пропагандировался мистический анархизм с кафедры и по кружкам, в которых вырабатывались массовые руководители, главным образом из среды интеллигенции. В кружках пропаганда велась в виде легенд, рассказываемых только устно посвященным рыцарям. Запись легенд категорически запрещалась под страхом не только исключения из «Ордена», но вплоть до физического воздействия. Рыцарям внушалось, что для защиты идей и интересов «Ордена» они не должны пренебрегать средствами борьбы вплоть до убийства»³³. Главой анархо-мистиков отныне объявлялся старый анархист А.А. Солонович в качестве командора, остальные члены были просто рыцарями. Они признались на следствии только в эпизодическом посещении мероприятий общества. Пом. начальника 1-го отделения Секретного отдела ОГПУ Кирре направил их дело на рассмотрение Особого совещания при Коллегии ОГПУ, которое 13 января 1931 г. приговорила Солоновича, Аносова, Бема, Преферансова, Сно и Королькова к пяти годам лишения свободы, остальные подлежали заключению или высылке на три года. В отношении видного театрального деятеля Ю.Г. Завадского постановили дело продолжить, дела же в отношении еще шести лиц прекратили и аннулировали их подписки о невыезде. Дальнейшая судьба «преступников» сложилась по-разному: 11 дожили без преследований до преклонного возраста, 9 погибли в ходе репрессий 30-х годов, насчет остальных достоверные сведения отсутствуют³⁴.

К среде мистически настроенных представителей интеллигенции имели касательство еще два кружка сторонников розенкрейцеров, полностью независимых от упомянутых выше адептов этого ордена. Первый обязан возникновением знатоку искусств, талантливому художнику и скульптору Б.М. Зубакину, основавшему его в Минске в 1920 г. Туда входили будущий знаменитый кинорежиссер С.М. Эйзенштейн, поэт и переводчик П.А. Аренский, театральный художник JI.А. Никитин, актеры М.А. Чехов и B.C. Смышляев, писательница А.И. Цветаева. Когда руководитель переехал в Москву, они перестали собираться, большинство перешло к тамплиерам. Зубакин был арестован и скончался в 1938 г.³⁵ Второй кружок был детищем спирита, астролога и оккультиста В.В. Белюстина, служившего переводчиком в отделе печати НКИД.
Официально последний кружок в составе 16 человек именовался Московским орденом неорозенкрейцеров «ориенийского посвящения». Он был разгромлен карательными органами в начале 30-х годов, причем его член, физиолог М.И. Сизов, показал на допросе, что шеф создал Орден «самостоятельно, не получив ни от кого на это прав или посвящения, исключительно своей работой над собой достигнув больших знаний. Мы имеем много литературы — результаты своих изысканий и трудов по оккультным вопросам. Цели Ордена — воспитание своих членов в духовном отношении по теориям нашего Ордена. Адепты имели разные степени посвящения и располагались по рангам. Ученики изучали под контролем наставников литературу и переходили в степень «оруженосцев» после подготовки собственных сочинений. Затем шли рыцарские степени «внешней» и «внутренней» башни, а высшими считались градусы духовного посвящения, которыми обладали члены Верховного капитула». Подвизавшийся и здесь участник организации известного нам Астромова С.В. Полисадов рассказал, что вступающие должны принести клятвы: «1) молчания, т.е. хранения орденских тайн, а следовательно, и конспирации, и иногда 2) готовности погибнуть во славу Ордена и не выдавать тайн. От вступающего требуется известное развитие как интеллектуальное, так и моральное, и широта кругозора»³⁶.

Среди членов общества, кроме отмеченных, мы видим В.В. Новикова, инженера В.И. Жданова, художника В.П. Монина, В.Л. Волкову, супругов Трущевых, ближайших сподвижников основателя А.Л. Толмачеву-Виппер, М.В. Дорогову и В.П. Веревина и др.
Особняком среди мистических ассоциаций стояло т.н. «Единое Трудовое Братство», созданное востоковедом А.В. Барченко, сведения о котором скудны и противоречивы даже при наличии специальной литературы. Сложность его изучения, полагаем, проистекает из тесного переплетения оккультных знаний и тайных политических устремлений советского руководства взорвать тылы капитализма в Китае и Индии, нащупав почву на землях Афганистана и Тибета. А Барченко где-то вычитал и упорно повторял версию о находящейся где-то в глубине Гималаев таинственной стране Шамбале, жрецы которой с древнейших времен сохранили и передают некие тайные знания, способные в случае практического использования резко изменить развитие человечества. Он заявлял и письменно просил ответственных сотрудников ОГПУ организовать экспедицию в Тибет для проверки его гипотез. В этих целях Барченко пытался опираться на влиятельного чекиста, начальника спецотдела ОГПУ (разведка и контрразведка техническими способами) Г.И. Бокия, который интересовался и масонскими делами, а также хотел задействовать крупного философа и лингвиста, путешественника Н.К. Рериха, жившего за границей, но летом 1926 г. внезапно появившегося в СССР для встреч с советскими руководителями. Экспедиция в Тибет во главе с Рерихом, конечно, никакой Шамбалы не обнаружила, по собрата богатый этнографический и другой материал³⁷.
К сожалению, о первых шагах детища Барченко в середине 20-х годов известно немного: наличие там двух степеней — ученика и брата, выдержки из дневника да малоинтересная переписка. Материалы следующего периода, касающиеся показаний при аресте Бокия и Барченко в 1937 г., затронем в ходе дальнейшего повествования на фоне деятельности масонов-эмигрантов.

Полагаем, что мистические кружки и ордена следует рассматривать зародышем оппозиции узкого круга творческой интеллигенции, которая в целом, отвергая советский строй и коммунистическую идеологию с духовно-идеалистических позиций, не видела пока возможности осуществления своих взглядов и ограничивалась подготовкой надежных кадров на случай благоприятных для себя поворотов событий. В то же время немало участников подобных обществ отличалось аполитичностью и интересовалось лишь искусством. Это в первую очередь относится к Завадскому, Эйзенштейну, Мейерхольду, Р.Н. Симонову и многим другим будущим корифеям.
Возвращаясь в конце этой части к Троцкому, отметим его интерес к сверхъестественному, о чем свидетельствует, в частности, дружба с его детьми завзятого мистика, их преподавателя математики Д.А. Бема. Сам Лев Давидович числил в своих друзьях религиозного философа II.А. Флоренского, так как он был причастен к конфискации церковных ценностей ради помощи голодающим Поволжья. Косвенным подтверждением служит гневная записка Ленина в Оргбюро ЦК РКП (б) не позднее 16 октября 1922 г.: «Не понимаю, почему нет т. Троцкого, который несколько месяцев следил близко за течениями в церкви. Прошу поставить в Политбюро»³⁸.
Уже говорилось о выдворении Троцкого с семьей в Турцию и на Принцевы острова в Мраморном море. С ними обошлись довольно корректно, выдали в качестве путевых расходов сумму в 1000 долларов и, главное, разрешили вывезти крупный личный архив, позволив изгнаннику продолжить критику сталинизма в выпускавшемся «Бюллетене оппозиции» при активном содействии старшего сына Льва Седова. Одновременно глава семейства принялся за восстановление зарубежных связей и подготовку статей для иностранной прессы.

В бывшем центральном партархиве оказалось внушительное дело Генерального штаба Франции о Троцком и других революционных деятелях России. Находится там и любопытная справка в ответ на шифрограмму военного ведомства по поводу денежных средств. Оказывается, он располагал депозитными счетами, открытыми на имя JI. Седова в нескольких кредитных заведениях Стамбула. Суммы были весьма значительными и вряд ли складывались из одних гонораров. Так, «Дойче банк» открыл счет до 100 000 турецких лир, Банк Рима — на 25 000 лир, Голландский банк — «крупный депозит». Кроме того, доверенный Троцкого Отто Шполер сделал много переводов иностранной валюты в Данию по разрешению турецкого Биржевого комиссариата, в том числе 600 долларов, 1750 и 12 200 франков, 1800 фунтов стерлингов, еще 3000 и 1750 долларов³⁹. Происхождение означенных сумм, их предназначение, источники средств на содержание семьи в Турции, включая траты на собственную охрану, другие неизбежные расходы самим Троцким, его близкими и друзьями никогда не раскрывались, позволяя подкрепить сделанное ранее предположение о причастности к его деятельности тайных организаций, возможно, и масонских центров.

* * *

А теперь восстановим прерванную нить повествования об истории эмигрантского масонства. Девятый вал небывалого экономического кризиса обрушился в 1929 г. на цитадель капиталистической системы США, оттуда перекинулся в Западную Европу, захлестнул Великобританию, Францию, Германию, Италию, прочие государства. Но ожидавшийся некоторыми крах не наступил, и к 1933 г. обозначились устойчивые признаки стабилизации с переходом к вожделенному подъему. Кризисные явления затронули эмиграцию, включая масонство, породив негативные моменты в виде временного оттока из ряда лож братьев, выросшей численности радиируемых членов, падения активности в силу потери убежденности в скором возвращении на родину. Одновременно усиливалась тенденция к отказу от политизации внутренних работ при изучении главным образом российской проблематики. Появившееся ранее тяготение глубже изучать историю, символику и вообще посвятительные аспекты получило дальнейшее развитие, отразившись как на тематике обсуждаемых вопросов в действующих ложах, так и на сложившихся масонских структурах, которые несколько видоизменились. Если первая сторона не требует дополнительных разъяснений, то вторая определенно заслуживает внимания.

Речь пойдет о создании двух новых братств в союзе Великой Ложи Франции, одного в союзе Великого Востока, а также Совета объединения русских лож. По инициативе членов «Северного Сияния» писателей B.C. Варшавского, Д.Ю. Кобякова, коммерсанта A.M. Грушко, инженера М.К. Прекула, А.В. Давыдова, М.С. Мендельсона и других в январе 1932 г. возникла мастерская «Гамаюн» (птица счастья), предназначенная для относительно молодых адептов. Первый досточтимый ее мастер, ветеран Г1.А. Бобринский поставил в основу трудов посвятительские, международные аспекты и в последнюю очередь развитие ситуации в СССР. Среди членов находились режиссер и драматург М.А. Долинов, писатели П.Я. Рысс и Н.Д. Татищев, поэты Б.Г. Закович и Ю.С. Рогаль-Левицкий, переводчик В.А. Кондратьев, коммерсант В.Э. Хальберштадт и др. При ложе действовало пищевое кооперативное товарищество, что было немаловажно, учитывая тяжелое материальное положение многих участников.
Весной 1933 г. группа братьев «Астреи» образовала мастерскую «Лотос», которая деятельно занималась изучением социальных и философских проблем современности. Основателями были известные нам О.С. Бернштейн, Й.А. Кривошеин, Г.Б. Слиозберг, Г.Я. Смирнов, В.П. Свободин, В.Д. Аитов, В.Л. Вяземский, А.П. Веретенников. Значительную прослойку составляли евреи, занимавшие некоторые офицерские должности. В 1934 г. сменивший на посту досточтимого мастера Аитова Смирнов заявил в программной речи при инсталляции нового офицерского состава: «Ложа Лотос, как ложа русская, отличается, конечно, от общей массы французских лож послушества, часть которого она составляет. Следя с большим интересом за работой своих сестер ВЛФ, ложа Лотос нередко должна воздерживаться от активного обсуждения многих вопросов, касающихся политической и социальной жизни Франции, считая, что, с одной стороны, русские беженцы, как гости, обязаны уважать мнения приютившей страны в ее целом, без различия партий, а с другой, что мы еще недостаточно знакомы с внутренней жизнью и духом французского народа, а потому суждения наши рисковали бы быть навеянными случайными, личными симпатиями или антипатиями. Но наши русские ложи имеют другую масонскую задачу — изучать беспристрастно происходящие на наших глазах события и нести на нашу далекую родину светоч масонского идеала и передать его в руки тем, кто в нужде и подчинении ждут возрождения нового и .лучшего человечества, покоющегося на началах моральной силы, мудрости и духовной красоты. Откуда мы пришли, кто мы и куда мы идем — вот три масонские вопроса, которые нам надлежит неустанно стремиться разрешать»⁴⁰.

В этом ключе был разработан и принят перспективный план работы мастерской из семи пунктов, включающих, помимо вступительной и заключительной частей, главы о современном масонстве и его идеологии, задачах текущих и будущего русского масонства во Франции. Соответственно формулировалась тематика докладов, и первый из них сделал П.А. Бурышкин, под заглавием «Русское масонство XVIII — XIX вв. в истории развития русской религиозно-философской мысли». Он был достаточно глубок по содержанию, так как содержат богатый архивный и литературный материал, что вызвало значительный интерес слушателей.

Аналогичные процессы были характерны и для ложи «Северная Звезда» Великого Востока, где также сосредоточилась группа относительно молодых членов. Инициатором их оформления в отдельную ложу стал известный писатель и масонский теоретик М.А. Осоргин. Мастерская «Северные Братья» возникла в ноябре 1934 г. для работы по сокращенному варианту древнего и принятого шотландского устава. Среди учредителей и активистов значились П.Н. Переверзев, В.Е. Татаринов, А. И. Каффи, А.А. Морской, В.Л. Андреев. М.П. Кивелиович, Я.Л. Делевский. Они же, особенно Осоргин, сделали большую часть докладов, придавая первостепенное значение изучению обрядности и символики, как тот подчеркнул в одной из своих речей: «В символике масонства найдете вы много прекрасных поэтических легенд, частью древних, частью созданных поэзией исторического периода масонства... Вопрос о практической нужности здесь столь же мало уместен, как по отношению к поэзии, литературе, музыке и любому искусству. В символике масонства — его поэзия и его глубокая философия»⁴¹. Всего братство насчитывало 46 человек, из которых, кроме поименованных, назовем писателя Г.И. Газданова, оперного певца И.И. Нагачевского, художника К.П. Новоселова, медика Ф.Ф. Оболенского, врача А.П. Прокопенко, печатных дел мастера В.И. Степанова.


Первая страница донесения агента ОГПУ об эмигрантском масонстве на Лубянку. 1934 г.

Наступивший под конец экономического кризиса рост участников отечественных лож союза ВЛФ при отсутствии между ними должной координации и, главное, неэффективное управление масонским домом с увеличением его долговых обязательств вызвали необходимость образования весной 1934 г. Совета объединения русских лож, который работал с соблюдением шотландской обрядности и имел в составе административно-финансовую и уставную комиссии. В Совет входило шесть руководителей братств, по два делегата от каждого, комендант дома и его заместители, библиотекарь, представители техперсонала. Первым председателем был В.Л. Вяземский, вице-председателями П.А. Бобринский и И.А. Кривошеин. Проводились мероприятия по организации масонских и христианских празднеств, чествования юбиляров, траурные заседания, заслушивались доклады, согласовывались повестки дня собраний. Удалось решить, наконец, и запутанные хозяйственные дела.
Анонимный автор французского справочника констатирует: «Русские мастерские пользовались фактической автономией, дарованной им Верховным Советом и Великой Ложей. Члены их рекрутировались на 80% из интеллигентов либеральных профессий (особенно евреев), что обеспечиваю им некоторый авторитет. А собирались они в масонском доме, арендованном на сей предмет и предназначенном исключительно для русских масонов... Кроме самого храма, им было предоставлено несколько помещений, в частности, столовая, где они завершали собрания братской агапой. Благодаря другим удобным помещениям дом этот стал местом сбора русских масонов, возможно и активным центром шпионажа русской эмиграции либо для французского министерства внутренних дел, либо, как известно, на советское посольство». Не считая явных преувеличений вроде «преобладания» иудейского элемента, остальное в грубых чертах соответствовало действительности.

В самом деле, берем справку местной охранки от 27 августа 1933 г., озаглавленную «Русское франкмасонство», и находим предельно сжатый рассказ об Ордене в дореволюционной России и попытках его воссоздания во Франции после «распада», когда большевики захватили власть. Даются сведения о появлении отечественных братств в составе ВВФ, ВЛФ и ордена «Человеческое право». А в заключении утверждается: «Численность русских масонов, проживающих в нашей стране, довольно значительна. Приведем фамилии ставших известными лиц». Далее идет список 371 человека мужчин и нескольких женщин, который при скрупулезной проверке лишь процентов на 60 соответствует реальности. Так, в нем фигурируют скончавшиеся «вольные каменщики» начала XX в. Баженов, Бебутов, Тамашев, М.М. Ковалевский, Лорис-Меликов, Трачевский; люди, никогда к масонам не принадлежавшие — царский военный министр Поливанов, генерал Рузский, лидер кадетов Милюков и октябристов Гучков, многие дипломатические чиновники, отошедшие от масонства Керенский и Чхеидзе, в качестве курьезов — секретарь Распутина «Симанович Арон» и «большевистский чиновник Парвус-Гельфант Израиль»⁴². Нам неизвестны составитель подобной «липы» и предназначение бумаги. Однако беремся утверждать, что ее первоисточником являлся упоминавшийся нами в предыдущей главе список из брошюры «Н. Свиткова», бывшего» полковника белой армии, позднее агента немецкого гестапо Н.Ф. Степанова⁴³. Творчество французского чиновника свелось только к вычеркиванию из списка умерших и здравствующих советских руководителей, включая Троцкого. В то же время нетрудно предположить наличие у французов исчерпывающих на сей счет данных, учитывая почти несомненный факт службы у них Кандаурова и представителей его ближайшего окружения, которые давали регулярную информацию шефам.

Из числа наиболее крупных имен масонов, работающих на разведорганы СССР, упомянем генерала П.П. Дьяконова, промышленника С.Н. Третьякова и литератора С.Я. Эфрона, супруга знаменитой поэтессы Марины Цветаевой. На подобный путь их толкнули отсутствие желаемых финансовых средств, тоска по родине, куда они собирались обязательно вернуться, и шантаж вербовщиков. Сперва несколько слов о жизненном пути Дьяконова, который после окончания Академии генштаба участвовал в Русско-японской войне, благодаря безупречному знанию английского, французского и немецкого языков перешел на военно-дипломатическую службу и был назначен помощником военного атташе в Великобритании. В 1916 г. по личной просьбе его направили командиром 2-го Особого русского экспедиционного корпуса во Францию, за деятельное участие в сражении на Марне он получил отличие офицера Почетного легиона, офицерский крест легиона и еще два военных креста. Николай II произвел его в генерал-майоры, в сентябре 1917 г. он был назначен Временным правительством и.о. военного атташе в Лондоне, проживал там до 1920 г. А в марте 1924 г. генерал явился в советское посольство в Париже, назвался политическим эмигрантом и предложил дать информацию о «военном заговоре» против СССР.
Там же он составил следующий документ: «Настоящим я заявляю, что, будучи в прошлом человеком враждебно настроенным по отношению к советской власти, в настоящее время я решительно изменил свое отношение к ней. Обязуюсь охранять, защищать и служить интересам СССР и его правительства». Бумага попала к начальнику Иностранного отдела ОГПУ Трилиссеру, который поручил своим людям «провести с генералом Дьяконовым доверительную беседу и выяснить его дальнейшие намере- 1шя». В итоге военный передал собеседникам план общей работы Российского общевоинского союза (РОВС), объединявшего под началом генерала Врангеля свыше 100 тыс. офицеров белой армии. Им, в частности, предусматривалось осуществление террористических актов против «советских чиновников» и лиц, ведущих работу по развалу эмиграции, заброса на нашу территорию диверсионных групп для вооруженных выступлений против советской власти⁴⁴.

Масоном он стал с января 1934 г. в ложе «Юпитер», в декабре получил степень мастера, как активист избирался казначеем, 2-м и 1-м стражем, делегатом в Совет объединения русских лож, затем получил 4-й градус в ложе совершенствования «Друзья Любомудрия». Попутно оп занимался журналистикой, освещал гражданскую войну в Испании на стороне республиканцев и вышел в отставку из ложи в 1938 г. Крупный промышленник, руководитель и член многих общественных организаций эмигрантов С.И. Третьяков был завербован ИНО ОГПУ в 1929 г. под псевдонимом Иванов, доставляя сведения о деятельности Торгпрома и РОВС, содействовал в 1937 г. похищению начальника последнего генерала Миллера. Масоном стал в 1930 г. в «Астрее» по рекомендации Морского и де Витта, после опроса, проведенного Морским, Казариновым и Грюнвальдом, очевидно, не подозревавшими о двойной игре неофита, Третью степень получил в 1933 г., радиирован в январе 1940 г. Наконец, Эфрон, занимаясь журналистикой, начал сотрудничать с Главразведуправлением Красной Армии. В масонство был посвящен в мае 1933 г. (ложа «Гамаюн»), третью степень получил в ноябре 1934 г., после похищения генерала Кутепова в 1937 г. был исключен из ложи⁴⁵.
Приведенные сведения попытаемся дополнить секретным прежде документом, любезно предоставленным нам Службой внешней разведки. Хотя они ранее были уже опубликованы нами в еженедельнике «Русский вестник», № 49—51 за 1996 г. и в предыдущей монографии сокращенно, не лишне повторить и расширить сделанный рассказ. Речь идет о донесении некоего тайного агента ОГПУ о положении русского «масонства в Париже союза Великой Ложи Франции, выполненного в форме справочника с предисловием, сопровождаемым составом братств при характеристике взглядов немалого числа адептов, в заключение приведен пофамильный список актива за зимний сезон 1933/34 года.
Итак, о себе аноним пишет, что принадлежит к ложе «Астрея», имеет степень подмастерья и готовится к посвящению в мастера, дабы получить возможность членства в других братствах. Он неплохо знаком с офицерским составом, которому дает сочные персональные оценки, что указывает на принадлежность к журналистско-писательскому цеху. Такое впечатление усиливается полуироническим тоном в отношении шефов, хорошее знание закулисных сторон деятельности освещаемых лиц при разбивке их на элементы антисоветские, просоветские и нейтральные. Характеристики братьев обнаруживают стремление максимально полно, пусть и кратко, выделить их слабости и сильные черты, пригодные для возможного использования советской разведкой, особенно степень осведомленности в области работы РОВС, контактов масонов-эмигрантов и сочувствующих им в СССР адептов возможных аналогичных обществ, актуальной международной проблематики европейской и отчасти азиатской направленности, а также других аспектов.

На базе энциклопедического словаря А.И. Серкова мы выявили свыше десятка членов «Астреи», подходящих по датам посвящения и повышения в градусах к указаниям анонима. Однако при более углубленном подходе в «сухом остатке» оказался лишь один человек, напоминающий искомое лицо. Им оказался некто С.Г. Долинский, 35 лет, православный, выпускник строительного отделения Рижского политехнического института, по специальности не работавший, а ставший сниматься в кино и играть на частных сценах. В 1919 г. состоял в Добровольческой армии Деникина и даже числился в его Осведомительном отделе (пропаганды и разведки). Затем оказался в Одессе на службе Американской эвакуационной военной миссии, откуда был вывезен в Константинополь; работал в американском госпитале на Принцевых островах в Мраморном море. Заболев ревматизмом, ста1 заниматься литературным трудом и вдруг в 1922 г. отбыл в Одессу, не нашел там работу и отправился в Прагу как артист русской труппы, разъезжавшей по Чехословакии, организовал Камерный театр и вдруг сделался журналистом, писателем и поэтом, избрав местом постоянного жительства Париж. Молодой человек в годы Гражданской войны побывал у белых, красных, американцев и попутно успел жениться.
В крупнейшей эмигрантской газете правого толка «Возрождение» Долинский через пару лег стал заведующим информационным отделом и вторым секретарем редакции. Являясь «решительным противником большевизма», он выступал против иностранного вмешательства в дела России, ратовал за учреждение там Федеративной республики при сохранении имперского единства, видел в эмиграции подлинную национальную силу, а в 1930 г. решил сделаться масоном⁴⁶. Такие метаморфозы невольно наводили на мысль, не покровительствовала ли ему давно Лубянка? Вообще творческие качества давно служат надежным прикрытием тайных агентов всех спецслужб мира. Достаточно вспомнить знаменитую немецкую танцовщицу Мату Хари, нашу замечательную исполнительницу народных песен на службе разведки Красной армии мадам Плевицкую или упомянутых выше Дьяконова с Эфроном.

И вот Семен Григорьевич 8 декабря 1930 г. легко проходит церемонию посвящения в «Астрее» по рекомендации Любимова и Лукаша после опроса, проведенного Адамовым, П. Бобринским и Ратнером. Об этих лицах в анализируемом докладе кратко сказано: «Любимов Л.Д. — видный сотрудник «Возрождения», редкий посетитель Иветки, человек советский, сын известного сенатора Любимова. Лукаш Иван Созонтович, известный писатель, сотрудник «Возрождения». Бывает редко». Первый из них по прошествии четырех лет был исключен из ложи за «антимасонскую деятельность», позднее вернулся в СССР, где занимался литературной деятельностью. Второй — человек, резко враждебный большевизму, радиирован в 1933 г. В числе проводивших опрос адвокат М.К. Адамов в Докладе не значится, очевидно, как член какой-то иной ложи. П.А. Бобринский был досточтимым мастером братства «Гамаюн», Е.В. Ратпер — сотрудником право-либеральной газеты Милюкова «Последние новости». Позднее наш герой получил степень подмастерья и в феврале 1932 г. — мастера. В декабре 1938 г. он подвергся радиации, дополнительных данных его биографическая справка не содержит.
Обратимся к сведениям анонима. «Долинский С.Г., журналист, секретарь редакции газеты «Возрождение», в настоящий момент разделивший власть в газете с Ю. Семеновым, тоже масоном. Почти не бывает. Как и Семенов, на дурном счету в масонстве за многократные грехи против параграфа братской верности и поддержки (выпады против масонов в «Возрождении», личные пакости братьям Маковскому, Ратнеру и Морскому, в результате которых все трое расстались с газетой). Две первые фамилии в документе были на Лубянке кем-то подчеркнуты⁴⁷. Думается, в этом случае по нашей версии агент лишь информировал шефов об истинном отношении к масонам, раскрывая им свои «личные пакости», о которых другие адепты даже не подозревали. Кстати, издатель и фактический начальник Долинского Ю.Ф. Семенов, масон с 1922 г., действительно не пользовался доверием братьев, ив 1934 г. Федеральный совет Великой Ложи Франции исключил его из Ордена. Возможно, именно он имелся в виду под анонимом, приписавшим подобные грехи себе.
Переходя к анализу текста самого «справрчника», отметим хорошее знание автором предмета. По его словам, Великая Ложа является сравнительно правой организацией, поскольку Великий Восток «объединяет левое масонство атеистического оттенка и среди французов к нему принадлежат даже коммунисты». Что же касается шести русских братств системы ВЛФ, то они построены на основе «древнешотландского устава и почти не отличаются друг от друга в смысле внутреннего распорядка, как в храме (место собраний), так и на «агапах» (братские обеды после собраний), на которые переносятся прения по поводу зачитанных докладов или приветственные, инструкционные и т.п. выступления по адресу вновь посвященных или повышенных в градусе членов ложи (тоже с ритуальным посвящением). Собрания в ложах бывают, таким образом, двоякого характера — или для докладов, или для посвящения. Реже бывают т.н. «инструктивные», то есть для разработки специфически масонских тем по истории, ритуалам, символической части масонской науки, обычно для проверки знаний отдельных братьев, испытуемых на предмет «повышения заработной платы», т.е. перевода из 2-го градуса в третий (ученик, подмастерье, мастер)»⁴⁸.

Механизм функционирования братств, включая соблюдение ритуалов на собраниях и агапах, с целью решения всех текущих вопросов административного, хозяйственного, «руководственного» и дисциплинарного характера, осуществляется под руководством офицерского состава, строго иерархического типа, возглавляемого досточтимым мастером или председателем ложи. Состав включает в себя должности, «подпирающие авторитет и абсолютную в своей непогрешимости власть досточтимого» в лице первого и второго стражей, секретаря, оратора, эксперта, дародателя, казначея, обрядоначальника и привратника. К ним принадлежат также диаконы «для украшения» и на посылках, хранители архива и печати — почетные старики, на которых нельзя возложить более ответственные поручения.
Все они в совокупности представляют самую деятельную часть ложи, избираемых из лиц наиболее проявивших себя при посещении собраний, выступающих там, выделяющихся вообще своими знаниями в области масонской «науки» и заметных по общественному положению. Они намечаются перед ежегодными новыми выборами и обычно единогласно утверждаются общим собранием посредством закрытой баллотировки. Подобный масонский актив насчитывает около ста человек с учетом появившихся способных адептов. Численность же участников собраний и агап колеблется между 35—40 и 60—80 членов, образующих своеобразную масонскую элиту эмиграции — около 400 человек, а в ней еще «сверхэлиту» в 25% общего состава адептов Ордена. В приводимом составителем отдельном списке численность актива по ложам выглядит следующим образом. «Астрея» — 42 человека, «Северное Сияние» — 19, «Герпес» — 16, «Юпитер» — 16, «Гамаюн» — 5. Насчет «Лотоса» (досточтимый В.Д. Аитов) говорится, что ложа составлена по принципу отбора из масонов высших градусов, «дельцов и капиталистов», мастеров, так или иначе делами или дружбой связанных с двумя упомянутыми категориями. «Материальный принцип — никаких членских взносов, никакой оплаты агап, никаких прямых поборов. Расходы ведутся по особой раскладке между наиболее богатыми членами. В составе досточтимые всех лож».
Далее составитель привел фамилии адептов всех братств, кроме «Лотоса», около половины их сопровождены краткими характеристиками или иными сведениями, которые могли бы заинтересовать Лубянку. В самом деле, материал попал там в разработку для потенциальной вербовки и другого возможного использования, о чем свидетельствуют отчеркивания какого-то начальства на полях.

Разумеется, наибольшее внимание уделено Л.Д. Кандаурову. Он «глава и основатель русского масонства в Париже. Человек огромного ума, воли и эрудиции. Замкнут, скрытен, конспиративен в размерах деятеля самого высокого ранга, ставящего перед собой только великие цели и желающего сыграть какую-то историческую роль. Какую? Трудно разгадать. Пути его во всяком случае через высшее масонство, он 33-го, последнего, административного градуса, ставящего его вровень с немногими масонами, возглавляющими мировую политику». Туг агент явно переборщил, скорее, передавая циркулирующие слухи, чем действительное положение вещей. В свете документов Особого архива КГБ СССР истинные дела фигуранта предстают намного скромнее. Далее говорится не без фантазирования: «Он в курсе всех масонских тайн, всей франко-русской политики. Сейчас в силу этого курса лоялен по отношению к Советам. Ему принадлежит инициатива организации «Гамаюна» — самой молодой по составу русской ложи, цель которой будущая работа в СССР. Как наш агент мог бы представлять собой колоссальную ценность, но... попробуй укусить его... Впрочем, честолюбец и не бессребреник. Не верит ни в бога, ни в черта. С последним близок «на равной ноге», считается скрытым сатанистом. Но это чистое экспериментаторство в области т.н. черной магии. В нее он мистически не верит, как и ни во что другое, так как по натуре несомненный позитивист и материалист». Дабы набить себе цену, аноним заключает: «С ним придется сталкиваться в углубленной работе после 3-го градуса по связи с СССР и изучению всех деталей конспиративной работы русского масонства по линии Советов».
А вот психологический портрет досточтимого мастера «Астреи» И.А. Кривошеина. «Сын знаменитого министра земледелия при Николае II, лет под сорок. Олицетворник объективности, порядочности, аполитичности и прочих черт, делающих его при доброте и бесхарактерности чем-то похожим на Николая II. Со всеми вежливо согласен. Всегда против всякой заостренности в прениях, но внутренне за «дерзание», почему охотно дает простор советским темам на предмет объективно-масонского изучения советской действительности. К пишущему эти строки благоволит. Семейно знаком, т.е. я бываю у него, как и его друзей Гринберга и Немченко. Жена его человек близкий к Союзу младороссов и Казем-Беку⁴⁹, как один из активнейших членов (сама аристократического происхождения)». Упомянутый второй страж В.А. Гринберг рисуется «неглупым, но грубоватым человеком, претендующим на глубокомыслие и культурность без достаточных на это оснований. Трется обо всех досточтимых и о своего Крившеина в особенности... Он то зажиточен, то прижат к стене неудачными коммерческими операциями. В настоящий момент имеет хорошо обставленную дорогую квартиру». Что же касается казначея ложи, коммерсанта Ф.О. Немченко, то он имеет компаньона в Маньчжурии, владеет английским и японским языками, жил в Москве в 1925—1926 гг., обладает обширными знакомствами в русском коммерческом мире. «Очень деятельный масон, но чрезвычайно скрытного характера. Знает о связи Иветки с масонами в СССР. Приятель Каплана, Кривошеина, Гринберга, Морского, Рабиновича, Сочивки и всего офицерского состава ложи. Обширные знакомства с французскими масонами Великой Ложи и Великого Востока. Пробовал зацепиться за возможность поторговать оружием для Маньчжурии, показал пишущему шифрованные письма своего японского компаньона. В материальных делах запутан, едва сводит концы с концами». Приведенные сведения Лубянку заинтересовали.

В тексте были подчеркнуты фамилии Каплана, Кривошеина, Гринберга, Морского. На нолях правой стороны документа шла длинная волнистая черта, очевидно, указывающая на целесообразность дальнейшей разработки информации. Однако внимание чекистов привлек лишь А.А. Морской, и ясно почему. О нем говорилось следующее: «Журналист, бывший сотрудник «Возрождения», начетчик масонства, посвященный во многие тайны. Он же мартинист из ложи Маркотуна (главы русского мартинизма).
От него первого удалось глухо узнать о связи Иветки и мартинистов в СССР». Пожалуй, завершим сведения по «Астрее» краткой оценкой ранее упоминавшегося тайного агента советских разведорганов С.Н. Третьякова — «Журналист, неплохой докладчик, пользуется общим уважением, ни левый, ни правый, знакомства среди галлиполийцев⁵⁰, осведомленность в делах РОВС, РВО и вообще». В Москве о том давно знали.
Перейдем к ложе «Северное Сияние» (досточтимый мастер Д.А. Шереметев). «Он блестящий по гладкости, опытный в масонских вопросах, но глуповатый оратор, пользующийся, впрочем, общими симпатиями за свое добродушие и «порядочность». Большие связи во французском масонстве, что, впрочем, надо распространить на всех титулованных, начиная с Рюриковичей, Вяземского, Бобринских, Волконских и пр. В политике осторожно объективен и тактичен». Интерес Лубянки вызвали лишь три адепта, как показывают отчеркивания на полях. Первым шел П.К. Голеевский — исключительно «блестящая фигура на фоне масонства», талантливый оратор, европейски образованный человек лет 55 (кажется, бывший офицер генштаба), занимающий видное место в парижском американском консульстве. Редкий гость на собраниях, но считается крупным масоном по своим связям. Вторым был граф А.Ф. Келлер, «видный масон высших градусов, немного опустившийся и озлобленный человек, друг семьи светлейшего князя М. Горчакова, ненавистника масонства, не подозревавшего в Келлере видного масона. Начетчик масонской «науки». Наконец, третьим оказался П.В. Погожев, родственник управляющего бывшими императорскими театрами, «тихий молчаливый человек лет 45, играющий в ложах на фисгармонии, ночующий часто на Иветке за неимением иного пристанища, обедающий чаще всего бесплатно. Активист поневоле, так как деваться некуда». Позднее он выдвинется в лидеры отечественного масонства и выедет в СССР.

Главой ложи «Гермес» был И.И. Фидлер, известный архитектор. «Популярен среди масонства, как человек свежего ума и возглавитель ложи либерального направления, интересующийся масонством». Лубянку здесь привлек еще и поэт, муж художницы Бенуа А.Я. Браславский, член Ордена «Человеческое право» во главе с В.А. Нагродским, ибо «знает много о деятельности Маркотуна и как будто о связях парижского масонства с советскими». Нагродский обрисован «одним из самых популярных русских масонов и после Кандаурова самым знающим». Третий, М.М. Филоненко, в прошлом друг Савинкова, комиссар Юго-Западного фронта при Керенском, освещен так: «Безусловно политически очень осведомленный человек. Большей частью живет в Париже», хотя и является профессором Брюссельского университета в области права.
Досточтимый мастер ложи «Юпитер», бывший адмирал Д.Н. Вердеревский, «хороший администратор в масонстве и едва ли не самый популярный из досточтимых на Иветке. Во время чаепития по вторникам, окруженный друзьями по ложе и почитателями из молодых масонов, пьет бутылку за бутылкой вино. И дома к нему собираются (чаще всего в складчину) на выпивку. Остроумен, начитан в философии и масонской литературе, хороший оратор. В политике составляет как раз центр, не левее, что не мешает ему быть злейшим врагом Тесленко⁵¹, подозревающего его в свою очередь в большевизме». Здесь чекисты взяли на карандаш четырех лиц, о которых дается следующая информация. «Адамович Г.В., известный критик, сотрудник «Последних новостей», числится номинально, собраний не посещает. Очень добросовестный, насколько это, конечно, мыслимо в эмиграционной печати, обозреватель советской литературы». Другое дело, Н.Н. Евреинов, «известный драматург, автор книги о театре и режиссер, составивший себе имя за границей после бегства из СССР, кажется, в 1925 или в 1926 г. Усердный масон, докладчик на мистико-эротические темы в связи с древне-религиозным ритуалом Египта и т.п. Уважаем и ценим, как человек, умеющий говорить сколько угодно и на любую тему». Интерес представил и Л.В. Гойер, старый масон, знаток тайных сект Дальнего Востока (Японии и Китая). Как бывший агент Министерства финансов в Пекине, считается во французских кругах чуть ли не экспертом в русско-японских отношениях, женат на китаянке из выслужившейся аристократии. «По слухам, готовит мемуар с сенсационными разоблачениями всяких японских и китайских комбинаций (с заговорами, тайными убийствами и проч.) за 40 лет. Несомненно знает историю Дальнего Востока применительно к русским историкам, как никто. Память его поразительна».
Напротив, А.П. Матвеев, инженер, занимается комиссионными делами, главным образом по сбыту автомобилей. «Варшавянин, советник Кандаурова по вопросам связи с польским масонством. Инициатор масонского сборника, посвященного старому студенчеству (к Татьянииу дню) и вообще издательства под названием «Свеча». Приятель Евреинова и Каменского⁵², очень активен как масон». И последний, В.Ф. Сафонов, «старый чиновник из товарищей министров или директоров департаментов царского времени, один из служащих и приближенных к Каплапу в его знаменитом бюро». Адепту «Астреи» инженеру К.П. Каштану составитель цитируемого документа приписывал служение известному торговцу оружием «в мировом масштабе» Базилю Захарову, что, однако, московских шефов не заинтересовало.

Пятая по времени возникновения ложа «Гамаюн» была специально создана для молодых масонов группой братьев по инициативе Кандаурова, дабы сформировать и воспитать кадры для будущей России — «советской или несоветской, безразлично». Но на момент подготовки документа новопосвященных оказалось лишь 11. Досточтимым мастером здесь являлся П.А. Бобринский, масон высшего градуса, «человек с огромными связями, олицетворенное благородство и «джентльменство», добряк, терпимый ко всем взглядам и направлениям, немного журналист, бывший секретарь редакции «Возрождение» и парижского «Сатирикона». Назначен Кандауровым по соображениям удобства: им прежде всего легче «руководить», так как «в политическом отношении он гибок, не упрям (вроде астреевского Кривошеина), затем среди масонов высших градусов он самый молодой (лет под 40) и среди молодежи популярен». Расчет оказался правильным.
Затем следовали друг за другом четыре офицера, фамилии которых чекистами были отчеркнуты на полях с двух сторон. Первый страж Н.Д. Татищев характеризовался как «советофил, подозреваемый в большевизме, друг Булатовича, тоже немного подозреваемого и с которым, плюс отчасти Ромашков, он образует левый, наиболее влиятельный фланг ложи. Личность заметная и правыми элементами масонства ненавидимая». Ф.Г. Ромашков-Рославекий, второй страж, бывший офицер Красной Армии, талантливый докладчик, «нашумевший в прошлом сезоне своим красочным докладом о Красной Армии». М.К. Прекул, секретарь ложи, один из самых юных масонов, «хлыщеват, самолюбив, но не по-молодому выдержан, друг Татищева, в «большевизанстве» более осторожен». Оратор ложи Р.Ф. Булатович «молодой ученый по истории религии, бывший ленинградский работник из «Безбожника», лет 27. Женат, имеет ребенка, работает для корма в каком-то оптовом производстве шляп. Самая выдающаяся фигура в ложе и один из способнейших русских масонов по эрудиции. Общий любимец вроде Ратнера за необыкновенно яркие по форме и насыщенные научные доклады на любимую политико-экономическую и философскую тему. Все устремления Булатовича на СССР, о возврате куда он думает всегда, не скрывая этого». Остальных адептов Лубянка не выделила. Забегая вперед, отметим, что никто из четверки на Родину не вернулся и, насколько известно, не проявил на деле свои якобы левые убеждения.

Наконец, последняя ложа «Лотос», которая кратко освещена ранее, состояла преимущественно из головки масонов, руководителем ее был избран В.Д. Аитов (член «Астреи»), «известный в Париже врач с хорошей практикой во французских кругах, зажиточный, имеет автомобиль, лет 40—45, сын покойного консула Аитова. Один из самых старых и влиятельных русских масонов, пользующийся общим уважением, как обаятельный, хотя и не очень далекий человек. Один из самых близких к Кандаурову, что особенно понятно, если принять в расчет, что он сын его бывшего шефа».
В дополнение к рассказанному остановимся еще на некоторых моментах. Прежде всего, существо и порядок изложения подтверждают мысль об авторе журналистского или писательского склада, осведомленного, правда, о масонстве не совсем точно, учитывая наличие у него лишь второго градуса шотландского устава, не дающего возможности судить о подлинных устремлениях орденской верхушки и ее взаимоотношениях с французами. По ссылкам в тексте к предыдущим донесениям и пометам чекистов возникает убеждение в первостепенной значимости для них просоветских настроений и потаенных контактов адептов с единомышленниками в СССР, подкрепляя, возможно, иные сведения для осуждения мартинистов за контрреволюционные деяния или осуществления провокационных мероприятий в отношении эмигрантов вроде насаждения фиктивных братств по испытанному образцу пресловутой операции «Трест», которая за рубежом наделала много шума. Неоднократно упоминавшийся в связи с этим старый мартинист С.К. Маркотун, одно время бывший украинским националистом и одновременно сторонником генерала Врангеля в эмиграции, перешел на советскую платформу и считался агентом ОГПУ. Очевидно, подобные качества подтвердить не удалось, ибо тот был присоединен к ложе «Братство Народов» еще в 1919 г., достиг 18-й степени шотландского обряда, содействовал образованию русского масонства во Франции, посещал капитул «Астрея» в 1932 г. и числился членом ложи «Республика Великого Востока» аж в 1950 г⁵³.

Между тем на президентских выборах в США победил видный масон Ф.Д. Рузвельт, был избран немецким рейхсканцлером А. Гитлер, а также упрочились позиции И.В. Сталина, сломившего оппозиционные группировки. Западную общественность тогда особенно беспокоил не советский «тоталитаризм», а непрерывное усиление фашистских тенденций, увенчанных созданием оси Берлин — Рим. Фактически началась подготовка Второй мировой войны. Первыми результатами определенной переоценки прежнего курса явилось восстановление дипломатических отношений между США и СССР по инициативе американского президента и заключение советско-американского пакта о ненападении 1932 г., затем договора о взаимопомощи между ними 1935 г.
Гитлер и его приспешники даже в публичных выступлениях изображали евреев, коммунистов и масонов заклятыми врагами немецкого народа и приспешниками финансовой олигархии, выдвигая главными аргументами несостоятельные цитаты из «Протоколов сионских мудрецов» и высказывания крайне реакционных печатных органов той же Франции, где все смелее поднимали голову местные фашисты-антисемиты. В книге «Моя борьба» с воспеванием мнимых доблестей арийцев резкими выпадами против евреев Гитлер призывал к походу на Восток во имя сокрушения СССР. Националистически настроенные лидеры немецкого масонства попытались было приспособиться к строгостям режима перекраиванием своих федераций в некие рыцарские ордена арийского пошиба, в чем не преуспели и были вынуждены прекратить деятельность своих организаций. Русские братья из ложи «Великий Свет Севера» еще раньше закрыли мастерскую и по большей части перебрались под крылышко парижской «Астреи».
В сложившейся обстановке масонские центры Франции стремились прежде всего заострить внимание общественности на необходимость борьбы против опасности надвигавшейся войны под давним лозунгом создания Соединенных Штатов Европы. Великий Восток основал в своей резиденции «Комитет антивоенных действий», программа которого была циркулярно разослана по ложам уже в 1933 г. Несколько позже совет послушания обратился к своим ассоциациям с воззванием «Перед лицом фашизма». Другой циркуляр требовал противопоставить нацистским замыслам «великую идею федеративной Европы», что якобы только и может искоренить причины всех войн. 10 июня руководители ВВФ, ВЛФ и Ордена «Человеческое право» организовали в Париже большой митинг с осуждением деяний гитлеризма, на котором, кроме масонов, выступили знаменитый физик П. Ланжевен, экономист Ж. Монне и коммунист Ж. Коньо. Однако не дремали и крайне правые, которые в феврале 1934 г. сделали попытку осуществить фашистский путч и разогнать парламент для установления открытой диктатуры крупного финансового капитала. Решительный отпор левых сил при отсутствии согласованности в стане мятежников вызвали провал вылазки.
12 февраля 1934 г. Великий Восток и Великая Ложа в совместном обращении к своим мастерским напомнили о давней традиции Ордена «вольных каменщиков» воздерживаться от любого участия во «внешних манифестациях и демонстрациях». Вместе с тем «перед лицом угрозы демократическим свободам масоны не могут остаться безучастными». Будучи свободными людьми, они должны в условиях кризиса, который не является «межпартийной борьбой, а ожесточенной агрессией против демократии, всем сердцем защищать демократию, Республику и свободу⁵⁴. Разумеется, нельзя не отметить двойственность приведенных установок, вроде бы запрещающих членам участвовать в политических кампаниях и тем не менее призывающих защищать демократию каким-то пассивным путем. Руководящие инстанции послушаний вместе с тем обнародовали согласованное кредо, как бы налагающее на обязанность участвовать вне лож, как остальные свободные граждане, в антифашистских мероприятиях. Вот почему масоны не оставались сторонними наблюдателями в ожесточенных схватках между профанами.
Естественно, обозначенные пунктирно особенности международной жизни и внутриполитического положения Франции не могли пройти мимо эмигрантского масонства, усилив в нем прежние разногласия, под влиянием трений между убежденными антифашистами и приверженцами старых взглядов, считавших фашизм по сравнению с коммунизмом меньшим злом в силу укоренившихся консервативных взглядов. Другие ратовали за полную отстраненность от любой политики с погружением в традиционные глубины истории, философии и обрядности организации, причем таковые, пожалуй, находились в большинстве. Но всем пришлось встряхнуться при подготовке конференции Верховных Советов шотландского устава в Брюсселе летом 1935 г. для рассмотрения международной обстановки и положения масонства в отдельных странах. Верховный Совет Франции подготовил документ о сближении и взаимопонимании народов ради всемирного братства, мира, благоденствия и гармонии без разжигания войн⁵⁵.
Члены Консистории «Россия» с 33-й степенью разработали для конференции материал, начинающийся ссылками на решения предыдущих форумов в Лозанне и Париже. Далее шли приветствия делегациям, изъявления благодарности за начало и продолжение работы по созданию нашего Верховного Совета, которому Верховный Совет Франции передал бы полномочия в отношении русских масонов, продолжая осуществлять наблюдение за ними согласно прежним решениям.
В первом, вводном, разделе документа отмечалось: «Мы полагаем, что приближается время, когда Россия созреет для масонской деятельности, и мы должны соорганизоваться для ее немедленного начала. В самом деле, кроме нас, русских, кто сможет когда-либо правильно понять весь комплекс, который английская пресса презрительно именует «азиатским коммунизмом»? Эта общественная система и политическая доктрина сохранила лишь материалистические положения Карла Маркса да вызывающие лозунги знамен на 1 мая? В дипломатических отношениях Запада и Советов ищут общность интересов, главное идеи, остальное считают неосязаемым или игнорируют. Поступают подобно Риму, ведшему переговоры с варварами, не зная их души».

После путаной и отвлеченной тирады составители переходят ко второму разделу бумаги, намереваясь показать истинное лицо СССР. Марксистское образование оказывается, «слишком часто порождает психологических монстров». А пока толпы из больших городов, мрачные, истощенные и оборванные, молчаливо взирают на представителей буржуазного мира. А рядом существуют крестьянские массы, едва усмиренные, которые уничтожают своими руками миллионы голов крупного рогатого скота, дабы он не достался аграрному коллективизму. Единственным просветом является игнорируемый марксизмом духовный мир. И почти «мудрый» Сталин недавно подчеркивал весомость наличия «очень ценных людей среди некоммунистов, а, с другой стороны, Советская Россия испытывает недостаток кадров для использования огромного технического потенциала пятилетних планов. Лозунги «Лицом к людям» и «Кадры решают все» подчеркнуто обозначают такой этап»⁵⁶.
Приведенные возможно полнее тезисы материала наглядно демонстрируют искаженное представление авторами советской действительности. Весьма наивны претензии эмигрантов и на постижение духовного мира соотечественников. Не менее нелепы политические оценки подготовительных мероприятий по поводу столетия гибели Пушкина и возросший интерес к событиям XIX в., который изображался «культом истории».

В итоге третий раздел документа начинается следующим несостоятельным заявлением: «Все эти признаки свидетельствуют о начавшейся подлинной эволюции большевизма, эволюции спиритуальной. Нынешние руководители уже захвачены потоком, но в силу своей преданности марксистской вере они не захотят и не смогут возглавить процесс». Нельзя ничего ожидать ни от православия, ни от католицизма. А Германия, в свою очередь, проявляет готовность колонизировать Россию не только материально, но и духовно, привив ей люциферовы концепции, которые заключены в гитлеризме на базе наивных народных представлений «нового язычества». И потому «религиозный сплав России и Германии образовал бы монолит, который не уравновесила бы никакая политическая группировка». Туг на помощь и подоспеет масонство.
Последний тезис развивается в четвертой, заключительной, части бумаги, которую дадим полностью. «Именно в данный момент духовного возрождения Советской России окончательно определится мировая роль русской революции, показав, предназначена ли она быть конструктивной или деструктивной силой западной цивилизации. Рождается новый мир, появляется и новое сознание. Россия находится в авангарде этого мира, она предвестник осознания этого. Если Россия останется вне поля деятельности масонства, то оно не займет своего места в новом мире. Задачей будущего русского Верховного Совета состоит в том, чтобы стянуть и соединить края раны кровоточащей России. Возможно, еще никогда перед масонством не стояло более огромной задачи. Сознавая нашу ответственность в отношении Ордена и Истории, мы объявляем о готовности взять на себя подобное бремя». Материал подписали Кандауров, Слиозберг, Бобринский, Давыдов, Аитов, Глеевский, Мамонтов, Вяземский, Гойер и Вердеревский, Половцев подтвердил телеграммой желание присоединить свою подпись.

Анализируемый документ без датировки явно предназначался для распространения среди делегатов конференции в Брюсселе. Однако его текст с добавлением лишь одного, притом важного абзаца, от 3 июня 1935 г. был, очевидно, вручен при согласии французов американским менторам, а великому командору Верховного Совета Франции Реймону Кандауров переслал его копию только 13 декабря 1935 г. в качестве приложения к благодарственной записке по случаю быстрого повышения Вердеревского, канцлера Консистории «Россия», до 33-го градуса шотландского обряда. Упомянутый абзац шел в первой части сразу после указания на приближение России к готовности пойти на принятие масонской деятельности. Вот что в нем говорилось: «В течение последних лет следовали всегда по инициативе советских кругов представителями и агентами этого правительства попытки установления контактов с руководителями русского масонства. Не отклоняя такие заходы, братья, ставшие их объектами, были вынуждены проявлять самую строгую сдержанность, поскольку не обладали высшими масонскими качествами для решения проблемы и смелого заложения фундамента будущей масонской акции в сотрудничестве с правительством СССР. Коли подобные контакты происходили бы под эгидой Верховного Совета Франции, они, естественно, были обречены потерять главную ценность интимной расовой доверительности и оказаться в холодной рационалистической плоскости дипломатических переговоров. С другой же стороны, в случае приобретения такими беседами систематического, но тайного характера, они, возможно, превратились бы в политическую интригу, отнюдь не в масонскую акцию, заговор на территории Франции, которая предоставила нам убежище и создала русское масонство». Далее упоминалось об основании в союзе Великой Ложи братства «Аггаратха» по названию таинственного невидимого царства в Индии под начальством убежденного коммуниста при содействии «руководства» и симпатизирующих Советскому Союзу лиц, включая бывших агентов правительства СССР⁵⁷.

Даже беглое упоминание довольно туманного содержания наводит на мысль о попытках каких-то, возможно, оппозиционных Сталину представителей высшего государственного эшелона опереться в тайных расчетах и на зарубежное масонство. Отголоски этого ощущаются на закрытых судилищах режима, которые, к сожалению, у нас детально не изучались, а признания обвиняемых всецело приписывались физическим воздействиям следователей. После официального развенчания в СССР культа личности Сталина фактически все погибшие или уцелевшие политические затворники были реабилитированы в спешном порядке, словно среди них вообще отсутствовали люди недовольные или пытавшиеся бороться против существовавшего строя. Вряд ли докопаться до истины когда-либо удастся. Одновременно не стоит полностью исключать версию о подготовке советскими разведорганами очередной провокации против эмиграции, возможно, на сей раз при невольном содействии масонов.
Брюссельская конференция верховных советов США, Франции, Испании, Канады, Чехословакии, Швейцарии, Польши, Румынии, Турции, ряда латиноамериканских государств 15—19 июля 1935 г. ограничилась среди главных проблем рассмотрением положения масонства в странах, где оно запрещено или находится под угрозой роспуска, а также методов интенсификации сношений центров шотландского устава. Выступления делегаций свелись к общей дискуссии пацифистского характера, следуя в общей линии западных держав, не желавших обострять трения с фашистскими странами. Даже по поводу репрессивных действий гитлеровцев против братьев верховным советам Швейцарии и Чехословакии только поручалось «в случае их согласия» наблюдать за происходящими событиями. Подчеркивался традиционный «горячий патриотизм масонов, их верность правительствам своих стран, законопослушность и готовность отдать жизнь во имя защиты их свободы и чести». Вместе с тем за каждым верховным советом признавалось законное право на оборону в случае угрозы существованию масонства. «В таких обстоятельствах верховные советы, будучи независимы у себя в государствах, проявляют солидарность друг к другу. Конференция обеспечивает подобным масонским объединениям выражение полной симпатии и поддержки в защите, которую им придется осуществлять, помимо желания». Тем самым провозглашался сдвиг в сторону политизации, носящий скорее декларативный характер, ибо конференция отклонила все предложения по конкретизации сотрудничества послушаний, рекомендуя продолжать сношения на двусторонней основе.
Делегаты единогласно приняли заявление о принципах, гласившее: «Шотландское масонство не есть политическая группировка, секта или религия. Она является универсальной ассоциацией, базирующейся главным образом на братстве своих членов, оно не скрывает ни своих основополагающих установок, ни места проводимых собраний, ни имен руководителей. Шотландское масонство полагает фундаментальным полное уважение национальной ' идеологии в рамках всемирной солидарности, чему может служить примером Лига Наций, терпимость всех мнений, вероучений и религий, поскольку они не противоречат законам Государства и морали, запрещает на своих собраниях любые политические или религиозные дискуссии». Особо подчеркивался патриотизм членов Ордена «вольных каменщиков». Следовательно, речь шла о повторении традиционных, давно известных положений.

При обсуждении демарша отечественных адептов пункт о создании Верховного Совета для России фактически был отклонен, к нему решили вернуться лишь после начала действия масонства на русской территории. Россиянам дозволялось иметь только Русский особый совет 33-й степени шотландского устава, да и то после согласия французов, которое последовало через несколько месяцев. Производство наших соотечественников в высшие градусы требовало, как и прежде, санкции ВСФ, сохранившего по существу функции контроля и надзора над эмигрантскими долгами. Непонятно искажение существа дела А.И. Серковым, когда он утверждает, будто «активная посвятительская работа позволила в июне 1935 г. создать Русский особый совет 33-й степени, который фактически выполнял функции Верховного Совета для России»⁵⁸. Вероятно, ученый принял за подобный орган совещания членов Консистории «Россия». Ведь тот не мог действовать еще до Брюссельской конференции, к тому же выполнять свою роль для России, где и масонства-то не было, что специально подтверждалось в официальном бюллетене Великой Ложи Франции от 15 ноября 1935 г.
В его разделе масонской информации говорилось: «Ложная новость. Различные европейские газеты опубликовали сообщение, что Советское правительство разрешило создание масонских лож в главных городах Союза. Это якобы было поручено Карлу Радеку, изображенному несколько смело «давнишним масоном». Невероятность этой новости была отмечена всей масонской прессой»⁵⁹. Видный большевистский деятель, еврей Радек (Собельсон) вместе с X. Раковским являлись ближайшими сподвижниками Троцкого, когда он был в фаворе. Обоих исключили из партии и выслали на восток. Позднее они отреклись от руководителя, их восстановили в ВКП(б), возвратили в столицу для работы на менее ответственных постах, но через пару-тройку лет арестовали и предали суду по делу правотроцкистского блока. В отличие от других, приговоренных к расстрелу, оба получили по 10 лет лишения свободы и погибли в застенках соответственно в 1939 и 1941 гг. Распространенные на Западе утверждения о принадлежности Радека к масонству автор подтвердить не может.

В дальнейшем ось мировых событий перемещалась в Испанию и во Францию, где произошли серьезные общественные сдвиги, что отчасти отражалось и на внутренней эволюции СССР. На испанских выборах в феврале 1936 г. прогрессивные партии, сплотившиеся вокруг программы Народного фронта, получили в кортесах 268 мест против 205 правых и центристов. Свыше 35% левых избранников являлись масонами, включая нескольких руководителей федераций. Под лозунгами Народного фронта весной того же года победили и французские левые. Среди избранных парламентариев находилось свыше 90 «вольных каменщиков». Впервые в истории премьер-министром стал лидер социалистов Леон Блюм. Братья получили посты министров внутренних дел, финансов, образования и два поста из трех министров без портфеля. Однако реализация их программы натолкнулась на яростное сопротивление консерваторов, с чем приходилось считаться.
А в Испании реакционные силы во главе с генералом Франко подняли антиправительственный мятеж, на помощь им поспешили фашистские Германия и Италия, направившие на Пиренеи военные контингенты и вооружение. Тогда республиканцы обратились за поддержкой к западным державам, СССР, демократическим объединениям, в том числе к масонству. Сюда начали прибывать иностранные добровольцы. В то же время США, Великобритания, Франция избрали под эгидой Лиги Наций непоследовательный курс невмешательства в испанские дела, игравший на руку мятежникам и их иностранным покровителям.

Как раз в то время проходило юридическое оформление Русского особого совета 33-й степени, который для приобретения традиционных масонских прав должен был получить признание других верховных советов и только тогда мог считаться правильным и законным. Потребовалось начать поиски компромиссов посредством переписки сперва Кандаурова в качестве главы Консистории «Россия» с великим мастером ВЛФ Ж. Марешалем и великим командором Верховного Совета Франции Р. Реймоном. Детали обсуждений у нас отсутствуют. Очевидно, они свелись к выяснению взаимных позиций.
Летом 1936 г. после тяжелой болезни сердца Кандауров скончался, и командором Консистории стал А.В. Давыдов. Давний эмигрант, он не составил себе репутации в журналистике и был секретарем русских владельцев ресторанов. К его достоинствам, пожалуй, отнесем лишь богатую родословную правнука двух декабристов.
18 июня 1936 г. Давыдов уведомил Реймона о получении его очередного письма по возвращении с похорон брата Кандаурова и зачитал его членам Консистории. Те просили передать ему «глубокую благодарность за новое свидетельство дружбы и ободрения». Затем приступили к выборам нового председателя и заместителя. Ими соответственно оказались он сам и Голеевский. После этого состоялось собрание обладателей 33-й степени, избравшее Давыдова председателем «создаваемого Верховного Совета». «Моей единственной надеждой, — продолжал тот, — является ваше личное содействие при благосклонной поддержке». Пришлось объявить братьям новость, причинившую большое огорчение, а именно отклонение «конституции» Совета, что было сообщено Марешалем. Причины такого оборота дела неизвестны, но полагаем при вашей поддержке добиться «нам обещанного»⁶⁰. Увы, надежды на высокое заступничество не оправдались.
После новых согласований на более низком уровне Давыдов изложил Марешалю 2 ноября 1936 г. позицию соратников. Пункт D под заголовком «Масонство в России будет по-прежнему запрещено» гласил: «Нет причин полагать, что деспотический, диктаторский строй России останется несокрушимым и сохранится навсегда. Считать, что великий русский народ никогда не восстановит свою свободу, противоречило бы не только урокам истории, но и масонской традиции. Напротив, по свидетельству всех объективных данных, СССР подтачивает интенсивная и острая внутренняя работа. Сегодня, как никогда, допустимо все в отношении политической и социальной структуры будущей России. Если же после стольких других стран она в свою очередь станет окончательно недоступной для масонской деятельности, то само собой вся организационная работа со времени Лозаннской конференции 1922 г. окажется бесплодной». Впрочем, имелась и вторая альтернатива.

Оценивалась она таким образом: «Все-таки в случае появления благоприятной возможности в близком будущем мы должны не только быть подготовленными к решающему моменту, а обладать уже завершенной масонской организацией, дабы привести, подготовить и содействовать появлению в нужное время упомянутых социальных возможностей. Именно поэтому мы просили и продолжаем просить немедленного создания русского Верховного Совета, ибо лишь центр, состоящий из малого числа влиятельных и опытных людей, может долго оставаться пассивным, не прекращая сохранять бдительность, тогда как смешанные по характеру в силу необходимости голубые ложи, зачастую шумливые и легко доступные для враждебной критики, могут лишь усилить собственную дискредитацию и отдалить возвращение в Россию». Иными словами, автор письма ратовал за образование в эмиграции глубоко законспирированного руководящего ядра.
Согласно пункту Е, рассматривался вариант якобы уже тайно существующего на родине масонства, и тот безусловно отвергался. «В России не может существовать никакой правильный Верховный Совет, помимо и вопреки Верховному Совету Франции и конфедеративным Верховным Советам. Гипотеза о наличии в России какого-то тайного Верховного Совета ранее широко использовалась братом Нагродским против Кандаурова. Тем не менее ему не удалось сколько-нибудь убедительно доказать подобный факт, за исключением принадлежности к масонству некоего Автономова (т.е. известного нам Астромова-Кириченко. — О.С.), о наличии коего сообщалось в Бюллетене ВЛФ в 1927 г., что было полностью сфабриковано политической полицией (Чека), дабы выкорчевать при помощи агента-провокатора Автономова последние остатки московских розенкрейцеров, именно маленькую группу брата Казначеева, которому русские братья в Париже тайно направляли много лет деньги, продовольствие и заверения в солидарности».

Как отмечал подчеркнуто Давыдов, «мысль о тайном центре в Москве была повторена группой брата Нагродского, когда в нее вступил только что прибывший из России шотландский масон Терапиано, давший понять, что он являлся членом и эмиссаром этого Верховного Совета, тайно существующего в России. После частых и длительных расспросов обнаружилась невозможность получить достоверные доказательства этого тайного Верховного Совета. С другой стороны, Терапиано оказался не в состоянии дать удовлетворительные ответы на вопросы, предъявляемые к обладателям 32-й, 31-й и даже 30-й степеней, а это устанавливает определенно отсутствие у него правильного посвящения в такие степени. Через некоторое время Нагродский и Терапиано окончательно покинули шотландское масонство».
Впрочем, по признанию автора письма, даже в случае действительного наличия в России нескольких подпольных и «неправильных» масонов при отсутствии доверия к принципам и намерениям таковых первых их задачей «было бы получить в подходящий момент международный масонский статус у верховных советов шотландского устава, прежде всего русских представителей последнего, подготовленных и зарекомендовавших себя в Париже с 1922 г.». В заключение Давыдов выражал надеяеду на отсутствие у Марешаля возражений против передачи копии изложенного письма Реймону. Вряд ли тот мог возражать, поскольку сам являлся членом ВСФ, возглавляемым Реймоном.

Столь подробное, в основе политическое обоснование стремлений верхушки отечественного масонства, конечно, свидетельствует в первую очередь о попытке поднять свой статус и несколько ослабить значительную зависимость от французов, встав вровень с ними сообразно имевшимся у братьев высшим шотландским Степеням. Создание собственного Верховного Совета увеличило бы и авторитет в международных орденских кругах, возможно, обеспечив приток денежных средств, прежде всего из США. Поэтому они и выдавали себя за крупных аналитиков событий, происходивших в СССР, о которых они знали понаслышке.
Что же касается В.А. Нагродского, инженера путей сообщения и заслуженного «вольного каменщика», то он далеко превосходил не только всех русских братьев, включая Кандаурова, но и многих специалистов-парижан, будучи основателем почти всех отечественных лож, где занимал самые ответственные должности при одновременном активном участии в мастерских Франции. Там он получил высшие степени шотландского обряда вплоть до 33-й. В отличие от большинства посвященных, которые тяготели к политизации своих занятий, Нагродский твердо отстаивал приоритет масонских духовных ценностей, увлекался мистикой и оккультизмом. Для него Орден «вольных каменщиков» являлся важнейшим фактором общественной жизни России. Так, он сочинил теорию непрерывного существования масонства от времен Н.И. Новикова конца XVIII в. до 1917 г. и далее. На этом, вероятно, зиждилась уверенность функционирования тайного органа в советских условиях. Представляется, что Давыдов переоценивал значение отмеченных им трений с Кандауровым и заблуждался насчет ухода из шотландского масонства Нагродского, умершего в 1935 г.

Элита французского Верховного Совета прекрасно понимала расчеты и скрытые намерения русских подопечных, которым не собиралась потакать в главном при второстепенных уступках, о чем свидетельствует письмо ВСФ Давыдову от 14 января 1937 г., подтвердившего ознакомление с его проектом, который был принят с изменениями двух статей первого параграфа. Кроме того, решили именовать новый орган не «Большим советом», как предлагалось нашими, а «Русским особым советом 33-й степени шотландского устава», причем присвоение названного градуса осуществляется по согласованию с ВСФ, а посвящение русских с четвертой степени имеет место, как и раньше, согласно договоренности. И только русские адепты французских лож производятся в высшие степени без одобрения этого органом их соотечественников. ВСФ разрешал принять любые меры для инсталляции Особого совета, что вскоре было сделано без получения всего ранее желаемого⁶¹.
Для наглядности расскажем, как происходило повышение русских в 33-й градус. 21 января 1937 г. Давыдов письменно просил ВСФ о присвоении такой степени брату Д.А. Шереметеву, обладателю 32-го градуса. Прилагалось его заявление в сопровождении подготовленной им работы с анализом содержания требований к носителю степени «превосходного князя царской тайны». Обращение также подписали еще восемь носителей высшей степени. Работа подверглась рецензированию, отзыв с неразборчивой подписью какого-то адепта 33-го градуса на имя Реймона походил на отрицательное заключение по поводу какой-нибудь диссертации. Сперва отмечалось недостаточное владение соискателем французским языком, затем утверждалось, что трактуемые вопросы мало понятны автору. Это, мол, добросовестная компиляция уже известных идей. «Ничего оригинального, ни одной идеи, рассуждения, соображения, принадлежавших собственно автору». Назывались конкретно и источники компиляции. Рекомендовалось провести с Шереметевым беседу, дабы, по крайней мере, узнать о понимании им приложенных к докладу таблиц 32-й степени й только после дополнительного испытания решить, достоин ли он высшей степени⁶². Шереметеву пришлось, как школяру, изрядно потрудиться, прежде чем он получил через год вожделенный градус. Французы преподали серьезный урок русским братьям, которые раньше усилиями Кандаурова быстро продвигались по иерархии.
Ну а в низовых звеньях отечественных масонов продолжалась рутинная деятельность: делались доклады на разнообразные темы, происходили торжественные собрания и братские трапезы, изредка принимались неофиты, происходили «повышения зарплаты», радиации, весьма редко исключения, случались отставки. Основные члены продолжали дряхлеть, молодежь не торопилась приходить им на смену. В «моральном отчете» «Аетреи» за 1936 г. сообщалось о ее численности, десять лет назад превышавшей 100 адептов, а теперь снизившейся до 54. Составитель писал: «Жизнь русских лож и особенно нашей становится все труднее. События и профанские трудности сказываются все больше не только с материальной точки зрения, но и прилежности братьев». Отчасти это объясняется серьезными тяготами бытия. Тем не менее налицо были и положительные сдвиги в работе мастерской, поскольку новый досточтимый мастер В.Е. Татаринов, журналист и литератор, добился проведения 23 собраний, в том числе на 10 заслушивались доклады. Единственными целями ложи всегда было «удовлетворение текущих интересов членов, ответы на самые актуальные в данный момент вопросы, либо на проблемы, вызывающие заинтересованность преобладающего числа братьев». Среди тематики докладов отметим «отношение русского масонства с православной церковью в XIX в.» и «Идеологию Ордена», подготовленные Бурышкиным и Осергиным, а также выступление Татаринова «Конец русского масонства в XIX в.». В том же году скончались два брата, пять вышли в отставку, восемь были радиированы, двое присоединены, четверо посвящены⁶³.

Моральный отчет «Астреи» за 1937 г. состоит из трех частей: исключительно масонские вопросы (4 заседания), политические и социальные вопросы (доклады: «Свобода в экономической и промышленной жизни», «Будущее свободы»), предложенные ВЛФ своим мастерским, «Терпимость», «Личность и коллектив». Списочный состав ложи насчитывал 45 членов, а реальный — 25— 35, на собраниях присутствуют 18—20 братьев. Положение в остальных мастерских существенно не отличалось от изложенного.
Естественно, внимание отечественных масонов приковывала к себе политическая эволюция в СССР, новая конституция с формальным декларированием прав и свобод населения на фоне начавшихся массовых репрессий. Налицо было стремление получать надежную информацию из первых рун, а также на базе углубленного анализа сведений других источников. Однако инициаторами здесь стали французские масоны ряда братств Великого Востока, образовавшие в начале 1937 г. «Масонский кружок по изучению СССР», который проводил дискуссионные собрания по актуальным вопросам и даже издавал периодический бюллетень. Первым делом участники обсуждали политические процессы в нашей стране, высказывая собственные мнения и концепции. Собрания посещались адептами ВЛФ, включая представителей русских лож.
11 марта 1937 г. ложа «Свободная Россия» союза ВВФ направила соотечественникам других послушаний уведомление о том, что некий браг «Ж», вернувшийся три месяца назад из СССР, поделится впечатлениями о двух с половиной годах пребывания там и, в частности, о первом процессе троцкистов, ответит на все поставленные вопросы за братским чаем. Возможно, таинственным адептом был француз Э. Пети, бывший досточтимый мастер братства «Лионская Солидарность», сообщивший 31 октября 1937 г. Татаринову, что он недавно завершил миссию по изучению России и опубликовал книгу, причем предисловие к ней написал известный прогрессивный деятель, радикал-социалист Э. Эррио. Автор далее заявлял: «Полагая, что масоны не должны остаться безразличными в отношении русской проблемы, я с удовлетворением представляю свою работу в распоряжение лож и масонов, которые хотели бы получить беспристрастные свидетельства». Сообщалась и цена довольно пространной работы, которую, дескать, уже приобрели многие общественные библиотеки⁶⁴. К сожалению, больше ничего об этих фактах нам обнаружить в архивах не удалось.
Жестокие репрессии сталинского режима против действительных и мнимых противников, демонстрируемые на открытых или закрытых судебных процессах, весьма негативно расценивались зарубежной общественностью. Неслыханные обвинения считались намеренно сфабрикованными и почти единодушно осуждались. Лишь кое-какие эмигрантские круги придерживались противоположных взглядов. К примеру, в дальневосточном центре эмиграции Харбине (Маньчжурия) черносотенный публицист В.Ф. Иванов выпустил пространное сочинение, составленное на основе докладов в Институте Св. Владимира, где развивались положения печально знаменитых «Протоколов Сионских мудрецов» с объяснением крупных текущих событий происками неведомого тайного правительства, стремящегося установить мировое господство иудеев. Автор открыто выступал апологетом Гитлера и японских милитаристов, полагая неизбежной их конечную победу над западными демократиями. СССР изображался «цитаделью мирового заговора» и «послушным орудием в руках тайного мирового правительства», причем гроссмейстер русского масонства К. Радек якобы связывал Москву с масонами Лондона и Парижа⁶⁵.

Автор делал любопытное утверждение о двух группировках партийного руководства нашей страны. Оказывается, деньги на большевистскую революцию международные еврейские банкиры Варбурги и Шиффы давали не Сталину, Ворошилову и другим испытанным революционерам, стоявшим вне масонских лож, а Троцкому, Ленину и Парвусу, «давно и тесно связанным с высшими центрами мирового заговора». Сталин оказался неудобен, не нужен, даже вреден для них, но позиций, не сдавал, продолжая строить социализм и мечтая о мировой социалистической революции. В результате возник заговор по устранению Сталина и его группы от власти людьми «мирового заговора». Первой жертвой пал Киров, затем последовали покушения на Сталина и близких ему лиц. В этом участвовали и масоны Троцкий, Зиновьев, Каменев, Радек, Сокольников и др. Нити «заговора» вели в Лондон и Париж. Застигнутое врасплох сталинской решительностью при первом процессе антипартийного блока масонство якобы все же сумело отстоять Радека, Сокольникова и Арнольда от вынесения им смертных приговоров в ходе второго процесса благодаря нажиму на Сталина, не рискнувшего ссориться с заправилами западноевропейской политики. Версия об инсценировке процессов была пущена в ход якобы английской и французской печатью для сокрытия собственного участия в заговоре и обнаружения контактов заговорщиков и масонства⁶⁶.

Можно, на наш взгляд, предполагать наличие в ту пору, конечно, не заговора, но плана отдельной похожей спецоперации в отношении масонства, о чем свидетельствовало, как мы видели, внедрение в нее агентуры Лубянки с разработкой перспективных лиц.
Но вернемся к мистическому «Единому Трудовому Братству» Барченко, созданному еще в 20-е годы и разгромленному позднее, когда аресту подвергся сам основатель, а также работники спецорганов во главе с Г.И. Бокием. В брошюре о судьбе Бокия бывший чекист В.И. Бережков полностью отрицает его причастность к масонству, признавая, впрочем, факты его общения в дореволюционный период с членами лож адвокатом А. С. Зарудным и доктором И.И. Манухиным. Второй в 1921 г. эмигрировал во Францию, позднее был кандидатом для посвящения, первый же с масонами связан не был. Основываясь на архивах, автор сообщает об аресте и обыске Бокия лично зам. наркома НКВД Вельским. Из показаний Барченко узнаем о знакомстве с Бокием, который заинтересовался мистической теорией Дюнхор. Он, мол, и возглавил в условиях полной конспирации высший совет «ЕТБ>, куда также входили член ЦК ВКП(б) Н.М. Москвин, товарищи руководителя по Петербургскому горному институту Миронов и Кострикин, замнаркома иностранных дел Б.С. Стомоняков и др. Цель их состояла в том, чтобы «добиться коренного изменения советской политики на Востоке» и, естественно, свержения государственного строя. Попутно им инкриминировались шпионаж, связи с зарубежным масонством. Все были расстреляны, а заодно и их следователь⁶⁷.
Наши исследователи касались главным образом мнимой или подлинной деятельности Бокия и Барченко, оставив в стороне остальных обвиненных по делу и не рассмотрев их следственных материалов, что не позволяло сделать конкретные выводы. Не пролил свет на происходившее и супруг дочери Бокия от первого брака, сотрудник спецотдела ОГПУ, известный публицист Л.Э. Разгон, отсидевший 17 лет в тюрьмах и лагерях, который уже в наши дни предпочел скрыть, непонятно почему, истинные причины своего ареста, да и семейные обстоятельства вроде того, куда делась его первая жена и откуда появилась вторая, Рика Берг. Он ограничивается лишь беглыми зарисовками Бокия и Москвина, которых хорошо знал, полностью умалчивает о Барченко, иронизирует насчет связей обвиняемых по масонской линии, хотя после освобождения знакомился со следственными делами близких ему людей⁶⁸.
Краешек завесы над тайной удалось все-таки приподнять известному писателю А. Ваксбергу в интересной заметке по случаю более ранней книги того же Л. Разгона «Непридуманное. Повести в рассказах» (М., 1990). Задавшись благой целью существенно дополнить мемуариста, он взял на себя труд прочитать бумаги Бокия, в то время начальника 9-го управления НКВД СССР. По словам Ваксберга, следователь Али, кстати, переведенный в столицу из далекой Кзыл-Орды, «придумал» сценарий обвинения бывшего шефа «в организации масонской ложи с задачей свергнуть советский государственный строй». Тот, оказывается, «разработал» «проблему взрыва Кремля на расстоянии», а также передал английскому разведчику Ярдле секретные коды НКВД и генштаба РККА. В ложе будто бы насчитывалось свыше 20 братьев, в том числе и находившийся за рубежом Рерих. Не зная существа вопросов, Ваксберг высмеивает глупых чекистов и удивляется насчет упоминания масонов. Однако признает, что в ходе проверки дела прокуратурой в 1956 г. было установлено, что Бокий «действительно занимался изучением структуры и идейных течений масонства». Тут сразу возникает вопрос: на какой предмет это ему потребовалось? Разумеется, наш автор уходит от ответа и начинает потешаться над абсурдностью обвинений⁶⁹. Ему и невдомек подлинные функции бывшего спецотдела ОГПУ, занимавшегося, среди прочего, разработкой технических средств разведывательной деятельности, в том числе шифров. Наконец, он изрядно подзабыл отечественную историю, согласно которой народовольцы еще в XIX в. готовили взрыв Зимнего дворца и царского поезда. Поэтому особых натяжек в обвинительном заключении не было. А вот точная обоснованность их крайне сомнительна.

На наш взгляд, «Единое Трудовое Братство» могло существовать в виде узкого кружка оппозиционеров, с обсуждением запретных тем и использованием элементов масонской конспирации, не исключены также попытки установления контактов с зарубежными «вольными каменщиками» для подключения к участию в выполнении своих планов, либо в чисто разведывательных интересах, о чем начальство в известность сразу не ставили в ожидании возможного получения надежных сигналов о готовности сотрудничать. Таковые же не поступали из-за колебаний Консистории «Россия», решившей перестраховаться у французов и американцев. В результате сведения о том дошли по смежным каналам до НКВД, вызвав очередную волну арестов в Москве. Вряд ли Бокий догадывался о двойной игре партнеров, он продолжал зондажи, вызвавшие подозрения у руководства.
После поглощения Германией независимой Австрии в марте 1938 г. ВЛФ направило мастерским своего союза циркуляр, осуждающий акцию гитлеровцев, подчеркивая: «Силы, которые обрушиваются на Наш институт, угрожают и нашему народу. Мы далеки от того, чтобы связывать судьбу Франции с масонством... Но ведь духовные ценности, защищаемые нами, совпадают с теми, кои Франция представляет в глазах неисчислимых граждан мира, видящих в нем пастыря в ожидании мудрых и смелых указаний». В международном смысле всегда желательно, чтобы «дело сближения умов соответствовало подготовке путей сближения народов». Но во внутреннем плане мы «гордо демонстрируем пример наших храмов, где свободно встречаются люди всех религиозных и политических убеждений». Если ВЛФ возбраняется занимать «общественные позиции, то ее адепты могут в будущем персонально сыграть для грая?дан решающую моральную и интеллектуальную роль»⁷⁰. Разумеется, данная федерация проявляла обеспокоенность неминуемым роспуском Великой Ложи Вены и преследованиями ее членов, но главным было подтверждение французами стремлений по части укрепления демократии и европейского мира при фактическом разрешении братьям поступать аналогично среди профанов.

Не встретив никакого сопротивления западных держав в связи с аншлюсом Австрии, гитлеровская Германия осенью 1936 г. в союзе с Италией и при пособничестве Англии и Франции осуществила по мюнхенскому соглашению расчленение Чехословакии якобы ради спасения населения европейских стран от войны. Подобная сделка оказалась возможной благодаря обращению президента США к Гитлеру и чехословацкому президенту Бенешу с призывом решать спорные вопросы на переговорах в ходе международной конференции. Дело не обошлось без участия Ордена «вольных каменщиков», 24 сентября 1938 г. генеральная ассамблея ВВФ при участии делегатов ВЛФ, масонских центров Бельгии, Швейцарии, Югославии, Испании направили Рузвельту совместную телеграмму с братской просьбой «возвысить голос за приостановку принятия насильственных мер в Европе» и выражением уверенности в возможности избежать войны благодаря «высокому авторитету президента, стоящего на службе справедливости и права»⁷¹. Текст был передан в американское посольство в Париже и опубликован в местных газетах. После мюнхенской сделки многие федерации направили президенту США приветственные телеграммы по поводу его миротворческого деяния, фактически лишь развязавшего руки агрессорам, спешно готовившим новые захваты.
Недаром Верховный Совет Франции уже 21 октября 1938 г. разослал своим ассоциациям циркуляр, отмечающий: «События приобрели столь стремительный оборот и характер, что любая группа и индивид неудержимо влекутся и должны будут вскоре независимо от оценок и идейных предпочтений занять и утвердить свой подход к национальным интересам». Притом каждый имеет полную свободу выбора, уделяя всю или часть своей деятельности определенной политической партии или религиозной конфессии. Однако шотландское масонство будет тщательно избегать вмешательства в какое-либо движение, руководимое «интернациональными идеологиями». Долг франкмасона служить нации, работать ради ее процветания и солидарности во французском государстве согласно идеалам всемирного братства»⁷². Документ отличался противоречивостью и не вызвал достаточного понимания даже у руководителей низовых звеньев, запросивших разъяснений, которые так и не последовали.
Масонские федерации латинских стран и англосаксы не сумели договориться о сотрудничестве в деле содействия решения важнейших международных проблем, поскольку Объединенная Великая Ложа Англии и Великий Восток Франции с подконтрольными объединениями ограничились подтверждением былого отношения к орденским ландмаркам. Многочисленные варианты компромиссов не нашли понимания у лидеров, включая предложения русских. Конечно, гораздо интереснее им представлялись направления событий на далекой родине. При негласном одобрении руководства ВВФ и ВЛФ 17 активистов из числа русских обоих послушаний в январе 1938 г. образовали «Группу лицом к России» под председательством П.Д. Авксентьева. Туда входили и неоднократно упоминавшиеся ранее П.А. Бобринский, В.Л. Вяземский, П.А. Кривошеин, П.Н. Переверзев, В.Е. Татаринов, II.В. Тесленко и др. Официальной задачей они ставили лучшее информирование общественности о происходивших там событиях, развитие культурных и иных связей путем туристических поездок братьев. Последнее насторожило верхушку Великой Ложи, известившей циркулярно мастерские, что посещения их адептами советской страны «не могут в масонском духе ангажировать ни одну из лож» и саму ВЛФ. Туристам предписывалось не придавать поездкам значение какой-то миссии или делегации и заниматься лишь осведомлением обо всем увиденном⁷³. В результате дело свелось к ограниченному туризму, чтению лекций и докладов не антисоветского содержания.

Конечно, главной целью члены группы, очевидно, считали обсуждение и анализ наиболее актуальных проблем для подготовки записок для руководства федерации и французских правящих кругов, дабы лишний раз подчеркнуть и собственную значимость. Свидетельство того — протокол заседания группы 24 июня 1938 г., на котором рассмотрели первым делом политические тенденции момента. В частности, отмечался рост в эмиграции монархических настроений, хотя консерваторы ничего серьезного предпринять не могут. Отстаивавшему подобную точку зрения А.А. Бурышкину, Авксентьев возражал, что в СССР могут произойти столь неожиданные события, что и диктатура большевиков покажется мягкой. Тонкий намек на возможность у нас фашистского переворота эсеровский лидер сопроводил такими рассуждениями: «Мы приедем в Россию и будем насаждать там масонство, что принесет свои плоды, и мы во всяком случае будем это делать. Я говорил о большой политической работе. Ленин явился и взял власть, определившую общегосударственную жизнь России, как до него это делали другие эмигранты». По слонам Кроля, немцы вполне могут выдвинуть на амплуа генерала Франко для России профашистов Туркула или Солоновича, применив испанский вариант, который послужил бы началом мировой войны. Следует принимать меры против растлевающего влияния на неустойчивые элементы национал-социалистской пропаганды. Бобинский, в свою очередь, заявил: «Бухарин и расстрелянные генералы состояли в каких-то отношениях с германским генштабом. Из всей политики Сталина ясно вырисовывается его привычка, нанеся поражение противникам, идти по избранному пути». На следующем заседании 19 июля 1938 г. состоялся доклад Бурышкина о политике немцев в «русском вопросе», который свелся к суммированию подборки давно известных исторических фактов периода Февральской и Октябрьской революций⁷⁴. Кратко изложенные выводы, скорее домыслы, говорят о низком уровне владения масонами советской проблематикой, непонимании смысла происходящего в СССР, убеждая в отсутствии у них качеств трезво мыслящих политиков, ибо они остались в плену стародавних представлений. Да и о положении в эмигрантской среде знали недостаточно, явно переоценивали роль крайне правых сил.
Тем временем русские ложи продолжали традиционные работы с упором на посвятительские аспекты и удалением от прошлой политизации, но сохранили естественный интерес к событиям в СССР, о чем регулярно заслушивались доклады с главным вниманием к репрессивной стороне существующего там режима при безоговорочном его осуждении. Принципиальные взгляды по коренным вопросам поспешил изложить Реймону 10 декабря 1938 г. сменивший Давыдова в должности председателя Русского особого совета 33-й степени известный финансист и банкир, барон Л.В. Гойер. Он обещал сохранять полную лояльность ВСФ, под интеллектуальным водительством коего должны выполняться все работы русских мастерских высоких степеней. «Не покушаясь на внутреннюю автономию наших братств, но с учетом национального характера, естественно, устремленного к Абстрактному, а также деликатной ситуации русской эмиграции в гостеприимной Франции, я ставлю целью решительный отказ от любой по-логической и социальной деятельности в ложах, придав им четко выраженную философскую и символическую направленность во имя победы Духа над Материей, равно как и подготовку элиты, способной своими возвышенными идеалами, чистотой и цельностью устремлений стать во главе всего идейного движения в будущей России, привнеся вместе с понятием свободной и возрожденной родины любовь к Франции и ее культуре». Наконец, Гойер заверял о намерении теснее координировать работы высших и голубых мастерских, чтобы они стали единым целым в общем стремлений и достижению Масонского идеала⁷⁵.

По существу изложенное программное заявление, которое не могло не импонировать французам, в дальнейшем разделялось отечественными «вольными каменщиками», хотя его автор через несколько месяцев скончался, после его торжественных похорон великим командором Русского особого совета был избран бывший офицер генштаба, в эмиграции литератор, служащий американского посольства в Париже Н.Л. Голеевский, позднее вернувшийся в СССР и умерший в Москве.
1939 год, ознаменовавшийся началом Второй мировой войны, встретили в тревожном ожидании, но с надеждой на решительное противодействие демократов, прежде всего США. Между французскими масонскими федерациями и президентом Рузвельтом установились почти доверительные отношения. 1 февраля руководитель ВВФ Грусье и ВЛФ Дюмениль де Грамон направили президенту совместное обращение, начинавшееся выражением признательности за его пацифистские усилия. Затем тон документа резко менялся. «К несчастью, безопасность мира далеко не обеспечена, и еще велика опасность войны. А гнусные преследования, которые американское правительство заклеймило в выражениях, полностью разделяемых французским масонством, видимо, еще сильнее затруднят пришествие мира на базе великих принципов справедливости и духовной свободы». Новый порядок в интересах людей доброй воли «может быть установлен лишь на международной конференции всех заинтересованных государств для изучения с полной ясностью всех территориальных, этнических и экономических проблем, ныне разделяющих нации». Поскольку лишь Рузвельт обладает должным авторитетом для осуществления подобного мероприятия, оба орденских центра просили о «безотлагательном принятии на себя инициативы по созыву конференции, дабы не произошли новые конфликты с непредвиденными последствиями, что привело бы к уничтожению нашей цивилизации». Послание оперативно поступило к президенту. Рузвельт значительно дополнил высказанные ему соображения, конкретизировал их и направил 15 апреля 1939 г. Гитлеру и Муссолини. Демарш вызвал огромный позитивный резонанс, получил официальную поддержку многих правительств.

25 мая 1939 г. американский посол в Париже У. Буллит, ездивший когда-то в Москву с миролюбивой миссией президента Вильсона, а затем превратившийся из либерала в отъявленного консерватора, сообщил руководителям местных орденских центров о поручении Рузвельта сделать им устное представление от его имени. По взаимной договоренности дипломата навестил Грусье, позднее информировавший о содержании беседы совет ВВФ и руководство ВЛФ. По словам Буллита, президента «очень сильно тревожит развитие европейских событий». «Наступил исключительно серьезный момент,, когда надо опасаться в конечном счете еще одного компромисса, в польском вопросе. Такой компромисс за счет Польши стал бы очень серьезной ошибкой». Он полагал необходимым действовать таким образом, чтобы конфликт с Гитлером сделался неизбежным, обещая «полную поддержку всем тем, кто готов противостоять действиям сторонников нового компромисса. Лишь тот, кто смело отказывается отступать перед провокацией диктаторов, а, напротив, упреждает ее переходом в наступление, и сможет ее обуздать»⁷⁶. Это означало фактически, что Рузвельт не надеялся больше на готовность правительств Великобритании и Франции остановить развертывание фашистской агрессии, предпочитая задействовать в полной мере масонские каналы, раскрывая намерение США на определенных условиях оказать силам войны твердый вооруженный отпор при опоре на Орден «вольных каменщиков».

Вряд ли даже руководители отечественных масонов были в курсе подоплеки сложного дипломатического маневрирования своих французских покровителей. Во всяком случае официальная сторона работы их ведущих органов и низовых звеньев продолжала идти прежним курсом постижения традиционных аспектов обрядности, наряду с совместными мероприятиями лож и заслушиванием докладов в каждой из них. Тематика последних охватывала широкий спектр орденской символики истории, философских проблем с незначительным вниманием к развитию международных отношений. Происходили перевыборы офицерского состава братств за счет перестановки в основном заметных фигур и относительно слабого притока молодых братьев. Среди тем докладов множно отметить: «Фома Аквинат», «Русское масонство после запрещения Александром I» — «Астрея»; «Компаньонаж, странствующие подмастерья в Европе» — «Северное Сияние»; «О философских концепциях в биологии», «Личность и общество» — «Юпитер»; «Взаимоотношения между англо-саксонским масонством и континентальным», «О философии Маха» — «Гермес»; «Введение в средневековую философию», «О философской борьбе в раннем христианстве» — «Друзья Любомудрия» и др. Довольно глубокие сообщения признанных специалистов вызывали интерес оживленные прения братьев. Ставилась информация о решениях руководящих органов ВЛФ.
Аналогично проходили работы и в ложах союза Великого Востока. Доклады здесь касались «Кризиса современной этики и отношений к нему масонства», «Науки и ее пределов», «Истории русского масонства в начале XX в.», «Йоги старой и новой», отчасти вопросов современности.

Летом 1939 г. масоны до осени прервали обычные занятия. А 1 сентября нападением на Польшу Германия развязала Вторую мировую войну, Англия и Франция поспешили на помощь союзнице. Из великих держав пока сохраняли нейтралитет лишь США и Советский Союз, причем последний после быстрого крушения Польши присоединил с согласия немцев Западную Украину и Западную Белоруссию, аннексированную ранее Румынией Бессарабию, а также прибалтийские страны. Финляндия оказалась вынужденной уступить Москве южную часть своей территории с г. Выборгом. Тем самым была в основном восстановлена бывшая царская империя, что Запад воспринял крайне болезненно из опасений якобы неизбежного альянса нацизма и большевизма. Отсюда многочисленные попытки разжечь между ними трения, повернув германскую агрессию на Восток.
Верное давним традициям масонство Англии и Франции всецело поддержало курс своих правительств, тем более что во главе британского кабинета встал испытанный «вольный каменщик», лидер консерваторов У. Черчилль. Великий Восток и Великая Ложа Франции о своей позиции открыто заявили в печати. Естественно, в их фарватере следовали русские мастерские. Административный секретарь ВВФ Л. Шарьер уведомил 12 октября 1939 г. братства союза о перебазировании в предвидении худшего части руководства в захолустное местечко Боэж (Верхняя Савойя). «Наш институт, — говорилось в документе, - всегда выступающий в защиту мира и братства между народами, не считает необходимым в сложившихся условиях прекращать осуществление своих целей. Как никогда ранее, ему надлежит следовать идеалу справедливости и прочного мира, требуя от членов всех степеней посвящения явить в каждой из областей нашей деятельности пример организации, непоколебимой в реализации собственных решений и резолюций». Напоминалось о долге адептов выполнять финансовые обязательства перед Орденом, сохранять ему верность⁷⁷.
В условиях войны первым делом был закрыт русский дом на ул. Иветт. Собрания начали проводиться в помещении ВЛФ, были установлены контакты с 32 братьями, мобилизованными во французскую армию. Собирались по ложам или их группам для рассмотрения вопросов о духовной свободе, психологии военного времени. Регулярные встречи в мастерских сменились периодическими. Однако ценные архивы сберечь полностью не удалось, многие пришлось сжечь, другие позднее захватили немцы, и они в качестве военных трофеев попали в СССР. 12 ноября 1939 г. великий командор Русского особого совета 33-й степени Л. Голеевский сообщал в Верховный Совет Франции о продолжении беспрерывного функционирования подотчетных лож шотландского устава, хотя объявление войны и мобилизация нанесли «большой удар по уже и без того затруднительному материальному положению русской эмиграции». Консистория «Россия» продолжает действовать и вскоре предложит всем ложам участвовать в работе французских братств соответствующих степеней, а также намечает провести собрание адептов 18 градусов (рыцаря розы и креста)⁷⁸.
Особого впечатления не произвело и появление у власти 21 марта 1940 г. правоцентристского правительства П. Рейно. «Вольные каменщики» заняли в нем ответственные посты вице-премьера, министров внутренних дел, военно-морского флота, информации и торгового флота. В начале апреля гитлеровцы оккупировали в считанные дни Данию и Норвегию, вскоре через Голландию вторглись в Бельгию, а оттуда пошли на Францию. Генералы заявили правительству, что считают войну проигранной. Запаниковавший его глава затеял перетасовку кабинета, взяв в свои руки военное министерство, вице-премьером сделал престарелого маршала Петена, главнокомандующего Гамелена заменил генералом Вейганом. За кулисами поднимали голову отъявленные реакционеры во главе с П. Лавалем при поддержке Фландена, Бонне, адмирала Дарлана и даже масона К. Шотана, которых вскоре нарекут «могильщиками Франции», 22 мая совет ВВФ направил правительству заявление о его полной поддержке, как «неоднократно случалось в прошлом». В целом же масонство стушевалось, очевидно, считая дело демократии временно проигранным. Началась спешная эвакуация архивов на юг, в Бордо, куда выехало и немало функционеров. На последнем заседании совета ВВФ 29 мая обсуждался текст циркуляра, предостерегавшего общественность насчет тенденциозных слухов, будто масонство несет ответственность за «недавние печальные военные события»⁷⁹.
В конечном счете французские войска потерпели сокрушительное поражение, немцы без боя заняли Париж, 22 июня 1940 г. было подписано перемирие с Германией. Условия капитуляции оказались крайне тяжелыми. Две трети территории было оккупировано. Реакционные правители сохранили власть над небольшой южной частью страны, обосновавшись в курортном городке Виши. Национальное собрание перебралось туда же и предоставило все властные полномочия маршалу. Новый режим носил профашистский характер, демократические силы подверглись жестоким преследованиям. Репрессии обрушились на коммунистов и извечных «злодеев» масонов. 13 августа правительство запретило законом тайные общества, в том числе далекие от масонства организации вроде оккультистских и теосфских. Через несколько дней Петен распустил Великий Восток, Великую Ложу и Верховный Совет Франции. Одновременно началась крикливая антимасонская пропаганда. В правительственном вестнике «Журналь оффисьель» начали публиковать имена и адреса активистов распущенных братств с запрещением занимать ответственные государственные посты и вести политическую деятельность. Под нацистским контролем только в одном Париже работало пять явных и тайных служб, занимавшихся поиском компромата на адептов братств⁸⁰.
Многие адепты временно отошли от Ордена, эмигрировали или включились в движение Сопротивления. Возникали также подпольные антифашистские ложи Комитета масонских действий в контакте с руководителями Великого Востока. Независимо от него борьбу против оккупантов вели сохранившиеся мастерские ВЛФ под началом великого мастера Дюмениль де Грамона. В общем они ориентировались на «Свободную Францию» де Голля и британскую секретную службу Интеллидженс сервис. Аналогичным образом поступали и русские братья. Группа масонов в составе С.Г. Лианозова, П.А. Кривошеина, В.Д. Аитова, В.Л. Вяземского, П.А. Бурышкина, С.П. Тикстона, Г.Н. Товстолеса, Б.К. Краевича и др. вплоть до освобождения Парижа в 1944 г. обсуждали и решали вопросы, касавшиеся масонского дома, тактики поведения при вызове в специальную полицию, помощи арестованным или бедствующим соратникам. Всего за время оккупации удалось собрать и раздать 130 тыс. франков⁸¹. Тайное объединение русских «вольных каменщиков» фактически действовало непрерывно.

Временно перенесемся в иные страны для рассказа о заключительной фазе печальной одиссеи Л.Д. Троцкого. В 1933 г. ему разрешили с семьей пройти инкогнито курс лечения на одном из французских курортов. Очевидно, такое решение было принято по инициативе тогдашнего министра внутренних дел, крупного масона К. Шотана, который отрядил на охрану странников отряд агентов спецслужб. Мера была нелишней, ибо Троцкого пытались сперва уничтожить белогвардейские эмиссары но заданию Российского общевойскового союза. Хотя их операция провалилась, местопребывание бывшего наркома стало достоянием гласности. В левой печати началась инспирированная Кремлем кампания за высылку из Франции злополучного семейства. Курс французского правительства на сближение с СССР заставил в конечном счете избавиться от изгнанников, которые перебрались в Норвегию. Но и там они не нашли успокоения, подвергаясь травле в печати и разного рода провокациям. Пришлось в начале 1937 г. переселиться в Мексику, издавна возглавлявшуюся масонами на службе США. Масоном был и президент Ласаро Карденас, гостеприимно встретивший гостей с предоставлением необходимой охраны.
К тому времени Троцкий проявил себя заклятым врагом не только Сталина, но и сложившегося в СССР режима. В противовес Коминтерну он создал в Париже IV Интернационал, который способствовал расколу международного рабочего движения. Однако в глазах мондиалистских организаций их ставленник, видимо, уже выполнил поставленные задания и не представлял былой ценности, поскольку по большому счету активность его на новом этапе лишь мешала осуществлению стратегических целей по стравливанию Германии и СССР. На наш взгляд, они просто «сдали» Троцкого противнику не без тайного содействия мексиканских властей.
А ведь приобретенный им дом в предместье мексиканской столицы казался надежным убежищем, даже укрепленной крепостью, он был обнесен по периметру колючей проволокой. Наружную охрану несли местные полицейские, внутреннюю — люди, специально подобранные Львом Давидовичем из своих сторонников, преимущественно евреев. В ближайшее окружение изгнанника входило несколько секретарей. Среди них оказался моложавый художник, масон Фред Целлер, на которого, по всей видимости, была возложена миссия следить за происходящим для доклада своим неведомым шефам. Поэтому нельзя признать случайностью занятие им в 1971—1973 гг. поста великого мастера Великого Востока Франции, причем он не упускал случая бравировать своей службой у Троцкого. В сентябре 1998 г. он напечатал в официальном органе ВВФ журнале «Юманисм» интервью, в аннотации к которому упоминалось, что тот «одно время был секретарем Льва Троцкого», поныне сохранив «свои убеждения и революционный пыл»⁸².

В документальной монографии нынешней Службы внешней разведки отмечается, что Сталин дал распоряжение руководству НКВД ликвидировать Троцкого в марте 1939 г. Руководил операцией Берия, непосредственной разработкой занимались начальник внешней разведки II.М. Фитин, его заместитель П.А. Судоплатов и координатор на месте проведения акции под кодовым названием «Утка», бывший эсер, перешедший на сторону большевиков, Н.Н. Эйтингон. Вначале попытка покушения была совершена под руководством близкого коммунистам мексиканского художника Д. Сикейроса 24 мая 1940 г., когда примерно 20 боевиков связали наружную охрану из местных полицейских, дежурный американец, завербованный резидентурой в Нью-Йорке, Шелдон Харт впустил нападавших во внутренний двор, где они разоружили внутреннюю охрану и бросились в спальню Троцкого. Услышав шум голосов, он вместе с женой незаметно спрятались под кроватью. Перекрестный огонь по кровати из ручного пулемета и стрелкового оружия не причинил им вреда. Нападавшие быстро скрылись, прихватив с собой Харта, они были уверены в успешном завершении предприятия, но просчитались и вскоре были арестованы.
Эта первая попытка вызывает недоуменные вопросы. Прежде всего удивляет проникновение боевиков в дом-крепость без всякого сопротивления многочисленной охраны. Непонятно убийство нападавшими Харта, объяснения удравшего в США Эйтингона не выдерживают критики, он ссылался на предательство соучастника, который, дескать, привел их не в ту комнату, хотя они, несомненно, имели полный план дома и знали место спальни. Троцкий ночью должен был находиться именно там. Наконец, главный организатор Сикейрос был вскоре отпущен на поруки, ему «посоветовали» выехать из страны и где-нибудь затаиться, что он и сделал. Тщательно замалчиваются источники средств существования изгнанника, включая содержание значительной охраны, секретарей, покупку большого дома, превращенного в крепость, оборудованную спецсредствами сигнализации. Указания на получаемые гонорары и средства мелких групп сторонников нельзя считать убедительными. Кто-то исключительно богатый все это финансировал.

Разумеется, в распоряжении НКВД имелся и запасной вариант расправы с неугодным деятелем. Исполнителя-одиночку для террористического акта подобрали еще в 1938 г., это был испанский молодой коммунист, командир батальона в гражданской войне на Пиренеях Рамон Меркадер, который после боевого ранения перебрался во Францию, где под видом бельгийца Жака Морнара далее поучаствовал в основании IV Интернационала. Попасть в число приближенных Льва Давидовича оказалось не очень сложным. Его познакомили с некоей Сильвией Агелов, перезревшей девицей малопривлекательной наружности, сестра которой была секретаршей Троцкого. Красивому испанцу ничего не стоило овладеть сердцем и телом женщины, пообещав жениться. Оба отправились в Мексику, и Сильвия заменила сестру в качестве секретаря изгнанника. Сам Рамон изображал видного коммерсанта и частенько наведывался к месту работы невесты, став постепенно в доме-крепости своим человеком. Он действовал под контролем того же Эйтингона, выступавшем в паре с матерью Раймона Каридад Меркадер, давним агентом НКВД, завербовавшей туда и сына.
20 августа 1940 г. под вечер Рамон по предварительной договоренности с хозяином появился у него с просьбой высказать мнение по поводу проекта журнальной статьи о расколе троцкистской организации США. Они поднялись в рабочий кабинет и, когда Лев Давидович склонился над бумагой, Рамон выхватил из-под плаща альпинистский ледоруб и нанес сильнейший удар по затылку жертвы. Троцкий закричал и попытался оказать сопротивление. Ворвавшаяся охрана набросилась на испанца и стала его избивать, быстро появились санитары и увезли пострадавшего в больницу. Перед операцией на следующий день тот был еще в сознании, но жизнь вскоре оборвалась. Бывшего революционера похоронили во дворе дома, на могиле установили скромный обелиск, изображавший серп и молот, с указанием фамилии и дат жизни усопшего. В ходе предварительного заключения Рамой, несмотря на пытки и издевательства полиции, стойко держался согласованной версии о разочаровании в деле Троцкого, который, дескать, уговаривал его отправиться в СССР для убийства Сталина и препятствовал женитьбе на Сильвии. Суд приговорил обвиняемого к двадцатилетнему тюремному заключению, высшей мере наказания в Мексике. Срок истек в 1960 г., через Кубу Раймона переправили в СССР, он получил звание героя с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за «выполнение специального задания и проявленные при этом героизм и мужество». Соответствующий указ президиума Верховного Совета в печати не оглашался. В тексте документа, как и в новых личных бумагах, он значился «Лопесом Районом Ивановичем». В Москве пенсионер КГБ работал в Институте марксизма-ленинизма до 1978 г., затем перебрался на Кубу, где через четыре года скончался. По воле покойного урна с его прахом была захоронена в нашей столице⁸³.

Приведем важное дополнительное свидетельство, упомянутое в книге уже известного читателю бывшего крупного функционера КПСС, превратившегося в записного демократа. По его словам, современные британские троцкисты рассказывали тому о причастности к убийству американской ФБР, связанной якобы «косвенно» с НКВД, ибо отдельные участники операции являлись двойными агентами. В частности, бывший чекист-перебежчик Гельфанд обвинял личного секретаря Троцкого Дж. Хансена, возглавлявшего позднее социалистическую рабочую партию США⁸⁴. Версия представляется правдоподобной с одним добавлением. Гельфанд был сыном давнишнего друга Троцкого Парвуса (Гель-фанда). Согласно материалам французского генштаба от 24 сентября 1940 г., советник нашего посольства в Риме Гельфанд, вызванный в Москву, -скрылся с семьей в Нью-Йорке». Это сын «знаменитого» немецкого социал-демократа Парвуса, который перед войной 1914—1918 гг. стал немецким агентом в Константинополе, заработав огромное состояние. Сын вступил в большевистскую партию, несколько лет был корреспондентом ТАСС в Париже и Женеве, в связи с «исчезновением» Кутепова его перевели в Рим. Многие годы он являлся членом какой-то «комиссии четырех», занимавшейся тайным наблюдением за советскими дипломатами в иностранных государствах⁸⁵.
Возвратимся в поверженную гитлеровцами Францию. Немецкие оккупанты сразу приступили к арестам подозрительных для них русских, включая видных масонов Бобринского, Кривошеина, Голеевского, Филоненко, Альперииа и других, которых заключили в местные или немецкие концлагеря. В записке 2-го бюро французского генштаба 25 октября 1941 г. о положении русской эмиграции прежде всего отмечалась роль Союза земств и городов (Земгор), руководимого известными социалистами и масонами, которые благодаря связям во французских и международных кругах сосредоточили в своих руках большую часть благотворительных фондов. Однако после роспуска немецкими властями всех русских организаций их пытается заменить комитет во главе с Жеребковым, зависящий от гестапо⁸⁶.

В движении Сопротивления активно участвовало лишь несколько русских братьев, В.А. Маклаков, А.С. Левицкий, И.А. Кривошеий, С.Г. Лианозов и др. Немало эмигрировало в США, где они образовали в Нью-Йорке масонскую группу или клуб, из И членов мастерских ВВФ и ВЛФ, работавших ритуально под председательством Н.Д. Авксентьева, которого вскоре сменил А.В. Давыдов. Группа постепенно увеличивалась, достигнув со временем 24 человек, она просуществовала до 1954 г. Адепты занимались традиционными масонскими работами.
Вступление в мировую войну США и их союзников в декабре 1941 г. завершило образование антифашистской коалиции, что сопровождалось ожесточенными сражениями на советской территории. Планы открытия второго фронта на Западе долго оттягивались из-за выжидательной позиции Лондона, в конце концов британские и французские части де Голля сначала высадились в Северной Африке, завязав бои с итало-германскими войсками. Тем временем во Франции активизировалось движение Сопротивления, в котором определенную роль сыграли масоны. Их акции продолжал координировать руководитель Великой Ложи Дюмениль де Грамон в северной, братья Марзодон и Реймон — в южной зонах. В Консультативной ассамблее, созванной в 1943 г. в Алжире, из 100 участников до четверти были «вольными каменщиками», в том числе Дюмениль де Грамон, настоявшие на отмене всех антимасонских постановлений режима Виши, хотя сам де Голль и ближайшее окружение в составе консервативных католических кругов не симпатизировали Ордену, но им приходилось учитывать его вес и влияние.

Западные союзники открыли второй фроит лишь летом 1944 г. и вскоре освободили Париж при деятельном участии местного населения. Сразу началось восстановление довоенных масонских структур, включая русские братства. Общий итог являлся неутешительным. Из числа адептов ВВФ 219 находились среди депортированных, 117 расстрелянных или умерших в концлагерях, ВЛФ насчитывала 520 депортированных, 180 расстрелянных или погибших в депортации, аналогичные цифры для смешанного ордена «Человеческое право» составили 59 и 31. Намного печальнее было положение русских братств, потерявших до половины членов, или 150 человек. Немало скончалось от лишений и разных невзгод: Р.Ф. Булатович, Н.В. Тесленко, С.Я. Шапиро,
В. Е. Жаботинский, М.А. Кроль, П.Н. Переверзев, М.А. Осоргин, А.И. Хатисов, В.А. Прейсман и др⁸⁷.
Тем не менее уже первая официальная встреча братьев союза ВЛФ 16 сентября 1944 г. приняла решение о подготовке к восстановлению русского масонства, чем непосредственно занималось тайное Объединение 7 мастеров «без номера и отличительного титула». Предположительно в их числе можно назвать только шесть братьев, а именно В.Л. Вяземского, II.A. Бурышкина, С. П. Тикстона, Г.Н. Товстолеса, Б.К. Краевича и С.Г. Лианозова, Они следили за подготовкой открытия лож шотландского устава, заслушивали сообщения о жизни депортированных в Германии, о переустройстве экономической жизни и первых трех степенях масонства. Видимо, избрание подобного метода работы, с одной стороны, объяснялось чрезмерной осторожностью подпольного существования, с другой, возможным нежелательным вмешательством своих французских менторов. Впрочем, последним было не до наших братьев, ибо на первом плане у них находилось как восстановление собственных ассоциации, так и овладение ответственными постами в системе власти IV Республики. «Вольные каменщики» не получили ни одного места в первом Временном правительстве де Голля, и только во втором правительстве, брат П. Рамадье был назначен министром снабжения. До некоторой степени это компенсировалось должностями председателей в Совете Республики и Экономическом совете, предоставленные братьям Г. Моннервилю и Э. Рошу, членам лож ВЛФ, а также назначением нескольких адептов префектами. Лидеры ВВФ и ВЛФ направили совместное письмо генералу о готовности масонов поддерживать его правительство.

Весной 1945 г. все шесть русских лож шотландского устава возобновили работы. В результате названный тайный совет, фактически успешно выполнивший свои задачи, был упразднен, функции его перешли к новому Совету объединения русских лож под управлением И.А. Кривошеина. Наши мастерские утвердили и основные направления занятий, которые нередко переплетались. Это обсуждение общемасонских вопросов, определение путей русской эзотерики, проблем личности, культуры, коллективов профанов и Ордена, подготовка молодежи к посвящению, в основном ложей «Гамаюн». Намного сложнее обстояли дела в двух братствах Великого Востока, потерявших многих членов. Здесь наметилась тенденция к слиянию с мастерскими союза ВЛФ, о чем речь в следующей главе.
Близившаяся окончательная победа антифашистской коалиции над блоком агрессоров при решающем участии СССР, естественно, встретила полное одобрение русских масонов, укрепив в них надежды вернуться на покинутую родину с возможным возрождением там орденских ассоциаций. Отсюда довольно неожиданный шаг, подсказанный, наверное, митрополитом Евлогаем, — посещение посольства СССР группой видных эмигрантов, когда возглавивший ее 12 февраля 1945 г. несостоявшийся посол Временного правительства Маклаков и близкие ему лица нанесли визит официальному послу Советов А.Е. Богомолову. В нее также входили масоны системы ВВФ А.С. Альперин, И.М. Тергосян, Е.Ф. Роговский; от ВЛФ Д.Н. Вердеревский и В.Е. Татаринов, не члены братств адмирал М.А. Кедров, А.Ф. Ступницкий и А.А. Титов. Встреча прошла в позитивном духе, гости заявили о прекращении борьбы против режима СССР при отказе от тесного с ним сотрудничества. Маклаков, в частности, сказал: «Эмиграция была разнородна, но сходились в одном: во враждебном отношении к советской власти. Считала ее главным злом, помнила только вред, который она причинила, и ждала, когда она упадет. Действительные события оказались для всех откровением. Мы не предвидели, насколько за годы нашего изгнания Россия окрепла. Победоносная Германия принуждена была перед ней отступить. Мы восхищались патриотизмом народа, доблестью войск, искусством вождей. Но должны были признать, кроме того, что все это подготовила советская власть, которая управляла Россией, что в ее руках исход этой войны. Это меняло наше прежнее отношение к ней».

В ответ посол отметил коренные изменения в психологии и поведении эмиграции за годы войны. «Мы могли ожидать, что немцы в борьбе с Россией используют эмиграцию, которая соблазнится и пойдет с ними. Этого не случилось». На службу к фашистам пошло сравнительно мало людей. Он также подчеркнул разницу между русским и советским патриотизмом. «Последний шире первого, и его сущность заключается не только в любви к России, но и в принятии всех тех изменений, которые в ней произошли»⁸⁸. Разумеется, далеко не все русские эмигранты приветствовали этот демарш. Немалое их число проявило настороженность и скептицизм, другие даже порицали, как литератор Э. Гиппиус или романист Р. Гуле, не склонных отказаться от прежних взглядов.
В марте 1945 г. члены группы Маклакова создали Объединение русской эмиграции для сближения с СССР, куда вошли и такие лидеры масонов, как председатель В.К. Агафонов, товарищ председателя Альперин, Вердеревский, Вырубов, Роговский и др. Почетным председателем стал Маклаков. В Союзе русских патриотов заметных «вольных каменщиков» было гораздо меньше, в том числе Д.М. Одинец, А.П. Ладинский, Г.Г. Шклявер, вскоре его преобразовали в Союз советских патриотов, издававший собственную газету. В 1946 г. он представлял наиболее крупную русскую организацию, насчитывавшую свыше 6 тыс. членов. Главной задачей Союз ставил репатриацию всех желающих, а их оказалось до 11 тыс. человек.

---

¹ЦХИДК, ф. 730, оп. 1, д. 172, л. 39.
²Очерки истории российской внешней разведки. Т. 2. М., 1996. С. 84.
³ЦХИДК, ф. 730, оп. 2, д. 172, л. 40-41; Серков А.И. История русского масонства, 1845—1945. С. 255—256.
⁴Серков А.И. Указ. соч. С. 268.
⁵Серков А.И. Указ. соч. С. 334—335.
⁶ЦХИДК, ф. 730, оп. 1, д. 172, л. 43—44.
⁷ЦХИДК, ф. 1ll, оп. 1, д. 337, л. 21—25.
⁸ЦХИДК, ф. 1ll, оп. 1, д. 642, л. 112—114.
⁹Серков А.И. Русское масонство, 1731—2000: Энциклопедический словарь М., 2001. С. 1189.
¹⁰Николаевский Б.И. Русские масоны и революция. М., 1990. С. 181.
¹¹Николаевский Б.И. Указ. соч. С. 197—199.
¹²РГАСПИ, ф. 495. оп. 65-а, д. 2023. л. 1—2.
¹³Шабуров Ю. Тайна ложи «Астрея».// Шахматный вестник. 1994. № 4. С. 82.
¹⁴ЦХИДК, ф. 730, оп. 1, д. 76, л. 1—39; я- 19-а, л. 4, 12; оп. 2, д. 43, л. 39—41.
¹⁵Николаевский Б.И. Указ. соч. С. 191, 182.
¹⁶ЦХИДК, ф. 730, оп. I, д. 41, л. 26, 47, 48.
¹⁷Николаевский Б.И. Указ. соч. С. 187—188.
¹⁸ЦХИДК, ф. 730, оп. 1, д. 16, л. 7.
¹⁹Николаевский Б.И. Укая. соч. С. 195.
²⁰ЦХИДК, ф. 1ll, оп. 1, д. 563, л. 54—56.
²¹Имеется в виду многосторонний пакт отказа от воины как средства урегулирования международных споров и орудие национальной политики 27 августа 1928 г. Инициатором был госсекретарь США, масон Келог.
²²ЦХИДК, ф. 1412, оп. 1, д. 84, л. 34.
²³ЦХИДК, ф. 1ll, оп. 1, д. 337, л. 12—15.
²⁴ЦХИДК, ф. 1ll, оп. 1, д. 337, л. 17—18.
²⁵ЦХИДК, ф. 93, оп. 1, д. 1757, л. 7.
²⁶Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 344—346; В.И. Ленин. Биохрони-ка. Т. 12. М., 1982. С. 558.
²⁷Серков А.И. Русское масонство, 1731—2000. С. 1141, 1142, 1143.
²⁸Николаевский Б.И. Указ. соч. С. 185.
²⁹Брачев B.C. Русское масонство XVIII—XX вв. СПб., 2000. С. 363—366, 378, 381.
³⁰Брачев B.C. Указ. соч. С. 395—413.
³¹Никитин А.Л. Указ. соч., с. 66—67.
³²Никитин А.Л. Указ. соч. С. 81.
³³Никитин А.Л. Указ. соч. С. 265.
³⁴Никитин А.Л. Указ. соч. С. 325—326.
³⁵См.: Нимеровский А.И., Уколом В.И. Свет звезд, или Последний русский розенкрейцер: М., 1995.
³⁶См.: Нимеровский А.И., Уколова В.И. Указ. соч.; Никитин А.Л. Указ. соч. С. 180—183.
³⁷См.: Бережков В.И. Искушения чекиста Бокия. СПб., 1999; Шишкин О. А. Битва за Гималаи. НКВД, магия и шпионаж. М., 1999; Виноградов А.Е. Тайные битвы XX столетия. М., 1999 и др.
³⁸В.И. Ленин. Неизвестные документы, 1891—1922. М., 1999. С. 559.
³⁹РГАСПИ, ф. 325, on. 1, д. 6, л. 84—94.
⁴⁰Серков А.И. Указ. соч., с. 314.
⁴¹Осоргин М. А. Вольный каменщик. М., 1992. С. 11.
⁴²ЦХИДК, ф. 1, он. 27, д. 12497, л. 233—241.
⁴³Свитков Н. Масонство в русской эмиграции (к 1 января 1932 г.). Париж, 1932; ЦХИДК, ф. 500, оп. 1, д. 147, л. 45.
⁴⁴Очерки истории российской внешней разведки. Т. 2. М., 1996. С. 153—155.
⁴⁵Серков А. И. Русское масонство, 1731—2000. С. 319, 808, 929, 1164, 1169, 1201.
⁴⁶Серков А.И. Указ. соч. С. 310.
⁴⁷Фамилии каждого из поименованных масонов давались курсивом и подчеркивались за единичными исключениями одной чертой машинописи. «Долинский» же не был подчеркнут, словно рука печатавшего вдруг повисла в воздухе, а предыдущие и последующие фамилии оказались надлеягаще оформленными.
⁴⁸Из архива Службы внешней разведки РФ. Ксерокопия с машинописи. Далее ссылки на источник не делаются.
⁴⁹Младороссами называли себя члены молодежной организации во главе с Казем-Беком, которые усматривали будущее России в сочетании большевизма и монархизма. Их поддерживал великий князь Кирилл Владимирович, выдвинувший лозунг «Царь и Советы». Глава союза, видимо, являлся советским агентом, по окончании мировой войны переехал в СССР.
⁵⁰Галлиполийцами называли остатки врангелевской армии, укрывшейся после разгрома в районе Черноморских проливов Турции Галлиполи.
⁵¹Адвокат Н.В. Тесленко из «Астреи» был ярым антикоммунистом.
⁵²А.П. Каменский, писатель, член «Астреи».
⁵³Серков A.M. Русское масонство, 1731—2000. С 523.
⁵⁴Соловьев О.Ф. Масонство в мировой политике XX в. С. 142—143.
⁵⁵ЦХИДК, ф. 111, оп. 1, д. 470, л. 1—5.
⁵⁶ЦХИДК, ф. 118, оп. 2, д. 393, л. 3—4.
⁵⁷ЦХИДК, ф. 111, оп. 1, д. 964, л. 14—17.
⁵⁸Серков А.И. История русского масонства, 1845—1945. С. 344.
⁵⁹ЦХИДК, ф. 730, оп. 1, д. 15, л. 310.
⁶⁰ЦХИДК, ф. 111, оп. 1, д. 461, л. 9.
⁶¹ЦХИДК, ф. 111, оп. 1, д. 461, л. 1.
⁶²ЦХИДК, ф. 111, оп. 1, д. 277, л. 1-4.
⁶³ЦХИДК, ф. 111, оп. 1, д. 10, л. 34-35.
⁶⁴ЦХИДК, ф. 730, оп. 1, д. 58, л. 1; д. 64, л. 70.
⁶⁵Иванов В.Ф. Тайная дипломатия. Внешняя политика России и международное масонство. Харбин, 1937. С. 299, 303.
⁶⁶Иванов В.Ф. Указ. соч. С. 304—309.
⁶⁷Бережков В.И. Указ. соч. С. 50, 63; Шишкин О. А. Указ. соч. С. 370—372.
⁶⁸Разгон Л.Э. Плен в своем отечестве. М., 1994.
⁶⁹Ваксберг А. Масон, зять масона.//Литературная газета. 1990. 26 декабря.
⁷⁰ЦХИДК, ф. 111, оп. 1, д. 636, л. 5-8.
⁷¹ЦХИДК, ф. 92, оп. 1, д. 16711, л. 2—4.
⁷²ЦХИДК, ф. 111, оп. 1, д. 341, л. 127.
⁷³ЦХИДК, ф. 93, оп. 1, д. 526, л. 34.
⁷⁴ЦХИДК, ф. 730, оп. 1, д. 22, л. 3-20.
⁷⁵ЦХИДК, ф. 111, оп. 1, д. 341, л. 57-58.
⁷⁶Соловьев О.Ф. Масонство в мировой политике XX века. С. 254.
⁷⁷ЦХИДК, ф. 92, оп. 1, д. 647, л. 9.
⁷⁸ЦХИДК, ф. 111, оп. 1, д. 460, л. 1-2.
⁷⁹ЦХИДК, ф. 92, оп. 1, д. 204, лл. 41-11.
⁸⁰Faucher J. -A. Les francs-masons et le pouvoir. Paris, 1986. P. 220—221.
⁸¹Серков А.И. История русского масонства, 1845—1945. С. 434.
⁸²Fred Zeller. Preface de la redaction.//Humanisme. 1998. Septembre. P. 6—11.
⁸³Очерки истории российской внешней разведки. Т. 3. М., 1997. С. 92—108.
⁸⁴Волкогонов Д.А. Троцкий, Политический портрет. Кн. 2. М., 1997. С. 320.
⁸⁵ЦХИДК, ф. 7, on. 1, д. 299, л. 24—25.
⁸⁶ЦХИДК, ф. 7, on. 1, д. 299, л. 10—16.
⁸⁷FaucherJ.-A. Op. cit. P. 237; Серков А.И. Указ. соч. С. 434—435.
⁸⁸Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. М., 1986. С. 238—239.

<< Назад   Вперёд>>