3. Институт соправительства и переход к наследованию по прямой нисходящей линии как факторы централизации
Похожий термин применительно к различным явлениям истории средневековья неоднократно использовался исследователями. Поэтому необходимо кратко остановиться на всех случаях употребления этого родового понятия с тем, чтобы выяснить в каждом конкретном случае его содержание.
Данное явление не является исключительной особенностью только Московской Руси в рассматриваемый период. Оно встречается в ряде восточных средневековых государств, где привело к разделению страны на две части, в каждой из которых правил особый монарх. Известно подобное территориальное разделение державы в государстве, созданном Чингисханом, и различных его частях. Подобное же явление с названием «диархия» существовало, например, в Японии (микадо и сёгун). Нечто подобное встречается в Хазарском каганате, где существовало разделение власти между хаканом и бегом1.
Русский материал дает также немало примеров соправительства. В IX—X вв. — это уже отмеченное нами параллельное упоминание в источниках в качестве правителей князей Олега и Игоря, Ольги и Святослава. Иногда это было своего рода регентство, при котором роль соправителя играл, как правило, дядя со стороны матери — «вуй» (князь Владимир Святославич и Добрыня). Такое родственное соправительство иногда называют в литературе «авункулатом»2.
В более поздний период, в XII в., известны по меньшей мере несколько случаев одновременного сидения князей на великокняжеском столе в Киеве — соправительства или дуумвирата. Это, например, в 1151 —1154 гг. соправительство Вячеслава Владимировича и Изяслава Мстиславича, а после смерти последнего дуумвират возобновляется в лице Вячеслава Владимировича и Ростислава Мстиславича; в 1180—1194 гг. соправительство князей Святослава Всеволодовича и Рюрика Ростиславича, на основании которого осуществлялось разделение власти: один из князей получал формальное старшинство в Киеве, а второй — власть в Русской земле3. Поэтому справедливо мнение А.П. Толочко, что правовое содержание данной структуры — разделение старейшинства и реальной власти4. Причиной возникновения подобного двоекняжия, скорее всего, было обилие претендентов на киевский стол в тот период и сложнейшие внутридинастические противоречия.
Итак, анализ показывает: имелось в истории по меньшей мере четыре варианта явления, которое называется общим термином — «соправительство».
1. Соправительство, основанное на разделении территории государства на две части с отдельным монархом в каждой из них.
Исследователи этого явления выделяли несколько версий происхождения данного вида соправительства5:
а) коренящегося во фратриальном разделении племен на две части;
б) происходящего из военно-организационных форм разделения войска на правое и левое крыло;
в) вызванного необходимостью управления огромными завоеванными территориями.
2. Соправительство, основанное на разделении не территории, а власти в ряде раннеклассовых обществ (Япония, Хазарский каганат, Киевская Русь в IX-X вв.). Наиболее убедительная причина возникновения данного варианта может быть связана с явлением табуирования монарха — священной личности, от которой во многом зависит благополучие подданных6. Поэтому рядом с таким монархом появлялся правитель, занимавшийся реальными государственными делами7.
3. Соправительство, существовавшее в Киеве во второй половине XII в. и заключавшееся в одновременном замещении престола двумя князья-ми, один из которых имел формальное старшинство, а другой — реальную власть. Данный вариант имел чисто политические причины.
4. Соправительство в XV в. можно характеризовать как правовой институт, основные черты которого нашли отражение в целом ряде однородных государственно-правовых норм. Главными целями его были следующие:
— создание правового механизма наследования власти, исключающего конфликты на почве наследования престола;
— создание условий для усиления политической роли старшего сына великого князя еще при жизни отца;
— создание правового механизма, обеспечивающего переход части властных полномочий к наследнику-соправителю, составляющих основу его правового статуса.
Как показывает анализ документов, правовой институт соправительства включал совокупность правовых норм, регулирующих:
1) номинацию (десигнацию) — прижизненное назначение монархом наследника престола;
2) провозглашение его великим князем и включение этого титула в большинство правовых актов;
3) постепенное формирование комплекса прав и обязанностей в раз-личных сферах государственной власти, характеризующих правовой статус наследника как соправителя.
Следовательно, соправительство, существовавшее в Московском государстве в XV в., в корне отличается от всех других рассмотренных случаев. Оно имело принципиально отличные цели, задачи и содержание.
Далее рассмотрим процесс формирования основных компонентов правового института соправительства на материале Московского княжества XV в., так как именно в этот период имели место случаи соправительства: вначале это соправительство Василия Темного с Иваном III, а затем соправительство самого Ивана III с Иваном Ивановичем Молодым. Как известно, в этот период форму правления Русского государства можно определить как раннефеодальную монархию. В руках великого князя концентрируется вся полнота власти — законодательной, административной (исполнительной) и судебной. Источники права позволяют вычленить права и обязанности наследника-соправителя, составляющие основу его правового статуса.
Документы свидетельствуют, что в XIV — начале XV в. не зафиксировано случаев как соправительства, так и прижизненной передачи власти наследнику. Что касается назначения наследника, то явление это известно в литературе под названием «номинация». Встречается оно, в частности, еще в Киевской Руси, когда, например, великий князь Киевский Всеволод Ольгович пытался при жизни заставить князей и бояр присягнуть своему брату Игорю как будущему преемнику. Тем не менее всегда существовала опасность столкновения воли завещателя, который в своей духовной грамоте называл имя преемника, и правового порядка наследования, в случае если наследник по закону не совпадал с названным в завещании. В период, предшествующий рассматриваемому в настоящей работе, ученым не известно случая, когда кто-то из великих князей провозглашал при жизни преемника своим наследником. Тем более не известны случаи соправительства, появления еще одного великого князя и совместного осуществления властных полномочий. Рассмотрим теперь случаи номинации в XV в.
Впервые в правовом документе старший сын Василия Темного Иван называется великим князем в 40-е гг. XV в. — в договоре-докончании Василия II с суздальским князем Иваном Васильевичем: «По благословению отца нашего Ионы, митрополита всея Руси, на сем на всем, князь Иван Васильевич, целуй ко мне крест, к своему государю Василию Васильевичу и сыну моему великому князю Ивану Васильевичу»8. Датировка грамоты весьма надежна и связана с упоминанием митрополита Ионы, поставленного Собором епископов 15 декабря 1448 г., но до рождения сына Василия II Бориса Меньшого 22 июня 1449 г., не упомянутого в грамоте9.
Однако дополнительное привлечение других источников позволяет предположить, что получению Иваном великокняжеского титула предшествовала особая процедура номинации — провозглашения его наследником.
Это связано со следующими событиями. В течение 30-х — первой половины 40-х гг. московский престол неоднократно переходил из рук в руки. В середине 40-х гг. Василий Темный в очередной раз утратил московский стол, который перешел к его двоюродному брату, князю галицкому — Дмитрию Шемяке. Взамен он получил в удел Вологодское княжество. Неудовлетворенный таким развитием событий он бежал из Вологды и направился к тверским пределам10. В Твери состоялось обручение семилетнего старшего сына Василия — Ивана с четырехлетней тверской княжной Марией Борисовной. Именно при описании этих событий в источниках встречаются сведения о провозглашении Ивана наследником. В Холмогорской летописи читаем: «Мнози же бояре приидоша во Тверь к великому князю Василию и целоваша за великого князя сына за князя Ивана и нарекоша великим князем»11. Насколько достоверно данное сообщение? Известия Холмогорской летописи, составленной в середине XVI в., за XV в. отражают главным образом влияние Вологодско-Пермской и отчасти Львовской летописей, но ни в той ни в другой данное известие не обозначено12. Вероятно, оно стоит в ряду других уникальных сообщений Холмогорской летописи, источник которых определить трудно. Второй источник — «Житие преподобного Мартиниана Белозерского». Описывая переговоры о предоставлении Василию II убежища в Твери, составитель «Жития» приводит слова великого князя Бориса Александровича Тверского, его ответ послу Василия: «Если возьмешь дочь мою за сына своего, великого князя Ивана, то я готов идти на помощь против недруга твоего»13. Несомненно, тверская помощь была предоставлена на некоторых условиях. Сразу после возвращения в Москву Василий II уступил тверичам Ржеву14. Думается, что одним из условий Твери был брак Ивана Васильевича с княжной Марией. Львовская летопись сообщает: «Князь же Борис Александрович рече великому князю «жени у меня сына твоего Ивана, а не женишь и яз тебя выдам опять князю Дмитрию». Он же неволею обруча дщерь Марию у князя у Бориса у Александровича за сына своего за князя Ивана еже после отца седе на великом княжении»15. Ту же версию встречаем в «Житии преподобного Мартиниана Белозерского»16.
Все это позволяет предположить, что в Твери произошли важные изменения в правовом статусе князя Ивана. В подтверждение этой вер-сии следует указать на сообщение «Слова похвального о благоверном великом князе Борисе Александровиче» инока Фомы о посольстве Дмитрия Шемяки в Тверь17. Вероятно, князь Дмитрий пытался договориться о нейтралитете Бориса Александровича и, более того, надеялся на выдачу беглеца. Есть основания также предположить, что, настаивая на браке, Борис Александрович добивался повышения статуса будущего мужа своей дочери. Все три имеющихся свидетельства передают именно слова великого князя Тверского и позволяют предположить, что Борис Александрович хотел добиться провозглашения Ивана великим князем и наследником Василия II. Первое, как уже было показано, в это время еще не было осуществлено. О втором позволяют судить сообщения летописной статьи «Слова похвального», непосредственно приближенные к событиям. Она повествует о посольстве Бориса Тверского к Дмитрию Шемяке с требованием освободить московский стол: «Той же зимы послал князь великий Борис своего посла Ивана Давыдовича на Москву ко князю Дмитрию, а веля ему отступить великого княжения и великому князю отдати да и сыну, его князю Ивану...»18 Как нетрудно убедиться, Борис склонен считать великое княжение прерогативой не только Василия II, но и Ивана Васильевича19. В уже приводившемся сообщении Холмогорской летописи сказано, что бояре в Твери «целоваша за вели-кого князя сына за князя Ивана Васильевича...»20.
Это сообщение могло означать, что бояре проходили особую церемонию целования креста — присяги, основным содержанием которой было признание Ивана Васильевича наследником престола. Характерно, что он тогда еще не носил титула великого князя, а следовательно, эти события были разведены во времени. Вполне естественно, что данная процедура специально не была регламентирована в правовых актах.
Однако правовые последствия этого шага зафиксированы в ряде нормативных актов того времени. В договоре с великим князем Литовским Казимиром, который обычно датируется 31 августа 1449 г., Иван Васильевич прямо называется наследником, но при этом не имеет еще титула великого князя21. Думается, однако, что прав Л. Коланковский, который датировал договор 1448 годом, связывая с посольством из Литвы пана Семена Едиголова22. В пользу этого свидетельствует тот факт, что в докончании Иван Васильевич именуется князем23, что вряд ли могло быть после декабря 1448 г.
Сходную формулировку встречаем в сказании о Спасо-Каменном монастыре Паисия Ярославова, составленном во второй половине XV в. В нем повествуется о возвращении в 1447 г. Василия II на великое княжение «и со благородным сыном своим»24. Иначе говоря, престол считался прерогативой не только Василия Темного, но и его сына.
Итак, номинация — провозглашение Ивана наследником отца, декларированное в Твери в 1446 г., получило правовое закрепление в правовых документах. Оно знаменовало собой первый этап становления института соправительства и подготовило почву для получения Иваном титула великого князя.
Подавляющее большинство летописей называет Ивана великим князем начиная только с 6959 (1451) г. при описании нашествия царевича Мазовши: «а сам (Василий II. — С.М.) изыде из Москвы и с сыном своим великим князем Иваном»25. Однако в упомянутом нами правовом акте — докончании Василия II с суздальским князем Иваном Васильевичем Иван назван великим князем наряду с отцом уже в 1448 г.
Кроме того, в грамоте русских епископов 13 декабря 1453 г. говорится, что Иона избран Собором русских епископов, который был созван великими князьями Василием Васильевичем и Иваном Васильевичем26.
Сведения этих двух источников дали основания предполагать, что Иван был провозглашен великим князем одновременно с избранием Ионы митрополитом27. Необходимо заметить, что, по грамоте епископа, Собор созывается наряду с отцом и Иваном, уже носившим великокняжеский титул. Уместно предположить поэтому, что провозглашение Ивана Васильевича великим князем состоялось еще раньше. Когда именно? В большинстве летописей еще на Фомину неделю 1448 г. (31 марта) Иван Васильевич упомянут еще как князь при описании нашествия казанских татар на Муром и Владимир: «Того же дня и к Москве поиде и прииде на Москву в неделю Фомину, а князь Иван, сын его, был во Влади-мире»28. Скорректировать эту дату позволяет докончание с Казимиром IV, которое датируется 1448 г. В пользу этого свидетельствует тот факт, что в докончании Иван Васильевич именуется князем29, что вряд ли могло быть после декабря 1448 г. Посольство и договор датируются апрелем-маем 1448 г. Поэтому провозглашение Ивана великим князем могло иметь место в промежутке лето—осень 1448 года. Вероятно, именно этот договор, знаменовавший восстановление международно-правового статуса Василия II, а также примирение с Дмитрием Шемякой на условиях Василия Темного подвигли его на провозглашение своего первенца великим князем.
Таким образом, осенью 1446 г. Иван Васильевич был провозглашен наследником Василия II, а осенью или летом 1448 г. — великим князем. Это нашло юридическое закрепление в ряде правовых документов. На этом, однако, становление правового института соправительства в первом случае не закончилось.
Какое-то время (в течение 1446—1450 гг. (?)) Иван Васильевич фигурирует отдельно от других своих братьев благодаря правовому статусу наследника, а потом и великого князя, однако в начале 50-х гг. происходят важные изменения, на которых необходимо остановиться особо. Дело в том, что рядом с двумя великими князьями появляется третья фигура — второй сын Василия II, Юрий, родившийся 22 января 1441 г.30 Анализ правовых актов свидетельствует, что возникает свое-образный трехчленный формуляр грамот, где вслед за великими князьями Василием и Иваном следует князь Юрий, отдельно от остальных детей.
Такая формулировка встречается в нескольких правовых актах. Во-первых, в докончаниях Василия II с князем серпуховским и боровским Василием Ярославичем («великий князь Василий, великий князь Иван, князь Юрий и меньшие мои дети»). Эти договоры датируются 1450—145431 и 1454—1456 гг.32 Почти дословно повторяет эту фразу и докончание Василия II с великим князем Тверским Борисом Александровичем (датируемое временем около 1456 г.)33.
Наконец, завершает этот перечень еще один правовой документ — духовная грамота — завещание Василия Темного (3 мая 1461 — 27 марта 1462 г.): «А сын мои Иван держит своего брата Юрея и свою братию меншую в братстве без обиды»34.
Из других источников стоит назвать памятник древнерусского канонического права — послание русских епископов литовским от 13 декабря 1459 г.35 и два послания митрополита Ионы: новгородскому архиепископу Ионе (1459 г.)36 и литовским епископам (1460 г.)37. Во всех посланиях сходные слова: «по совету... благоверного великого князя Василия Васильевича, и сына его благоверного великого князя Ивана Васильевича и благоверного князя Георгия Васильевича».
Таким образом, налицо ситуация, когда, согласно правовым документам, юридический статус Юрия Васильевича значительно выше, чем младших детей великого князя. У Василия II оказывается как бы два наследника: великий князь Иван и князь Юрий.
Правовое закрепление особого статуса второго сына великого князя, на наш взгляд, объясняется тем, что приходилось постоянно опасаться возобновления борьбы за московский престол. Непредвиденные обстоятельства, в частности внезапная смерть старшего сына, могли бы вызвать кризис наследования, сопоставимый с тем, в результате которого началась феодальная война. Тем более что младшие дети Василия Темного были значительно моложе первых двух38. В случае с Юрием Васильевичем, по всей вероятности, определенное значение имело особое расположение, которым он пользовался со стороны своей бабки — великой княгини Софьи Витовтовны. Старшая великая княгиня всегда была весьма влиятельной фигурой в княжеской иерархии московского дома. От 30-х гг. XV в. сохранились грамоты, где имя Софьи фигурирует наравне с именем великого князя39. На вывод об особых отношениях, которые существовали между бабкой и внуком, наталкивает изучение завещания — духовной Софьи Витовтовны от июня-июля 1451 г. Поражает непропорциональность земельных владений, завещанных внукам: Юрий, по документу, получает в несколько раз больше, чем все его братья, в том числе и великий князь Иван, вместе взятые40. Влияние, оказываемое матерью великого князя, могло также стать весомой причиной возвышения Юрия Васильевича.
Именно на первую половину 50-х гг., как показывает анализ документов, приходятся первые случаи использования трехчленной иерархии наследования в актовом материале (великий князь Василий, великий князь Иван и князь Юрий соответственно).
15 февраля 1458 г. у Ивана Васильевича родился первенец41. Сам по себе этот факт существенно менял наследственную ситуацию. Возникала необходимость существенного перераспределения полномочий в сторону создания условий для доминирования принципа наследования по пря-мой нисходящей линии. Однако вопреки этой логике существенного снижения статуса Юрия Васильевича не произошло. Именно на вторую половину — конец 50-х гг. падает основная масса упоминаний в правовых актах о трехчленной иерархии князей42.
Таким образом, правовой институт соправительства стал эффективным способом выхода из кризиса наследования, во многом породившего феодальную войну второй четверти XV в. Кроме того, этот институт создавал правовой механизм, который обеспечивал доминирование наследования по закону в форме перехода престола по пря-мой нисходящей линии. Появление его падает на середину 40-х гг. и связано с деятельностью великого князя Василия Васильевича Темного.
По нашему мнению, наиболее существенными компонентами института соправительства являются:
1) номинация — прижизненное назначение наследника. Как нам удалось выяснить, осенью 1446 г. Иван Васильевич был провозглашен наследником Василия II. Это нашло закрепление в правовых документах, регулирующих междукняжеские отношения в этот период;
2) провозглашение наследника великим князем и соправителем и правовое закрепление этих фактов. Наши исследования показали, что получение Иваном III великокняжеского титула можно локализовать в хронологических рамках лето—осень 1448 г. Уже до 22 июня 1449 г. произошло правовое закрепление получения Иваном великокняжеского титула, о чем позволяет судить договор с суздальским князем Иваном Васильевичем;
3) обеспокоенный дальнейшей судьбой престола, Василий Темный осуществил ряд мероприятий по повышению правового статуса своего второго сына Юрия. В результате в ряде правовых документов фиксируется своеобразная трехчленная иерархия князей московского дома. Фактическим отражением этой ситуации стало получение Юрием властных полномочий в отношении Пскова.
Представляется важным проведение анализа двух случаев соправительства, первый из которых был рассмотрен нами ранее, а второй имел место в 70—80-е гг. XV в.
Теперь необходимо проследить, каким образом был закреплен в правовых документах новый случай соправительства Ивана III, вступившего на великокняжеский престол в 1462 г., и его старшего сына Ивана Ивановича Молодого (родился в 1458 г.). Причины возобновления соправительства на новом этапе были следующие.
По-прежнему существовала правовая неопределенность в механизме наследования власти. Несмотря на передачу престола по завещанию старшему сыну, отсутствие правового обычая делало дальнейший механизм его перехода неясным.
В результате реализаций положений завещания Василия II возникла новая система феодальных княжеств — уделов братьев великого князя: Дмитровский — Юрия, Углицкий — Андрея, Волоцкий — Бориса, Вологодский — Андрея Меньшого. Территория, непосредственно подвластная великому князю, значительно уменьшилась. Иван Васильевич получил двенадцать городов, а его младшие братья в совокупности — один-надцать43.
Сохранялся закрепленный в ряде правовых документов особый статус князя Юрия Васильевича Дмитровского. Именно он с 1462 г. занимал второе место в иерархии московского княжеского дома. Особое положение князя Юрия подтверждается сообщением летописи Авраамки о поездке в Москву в декабре 1462 г. архиепископа Ионы Новгородского: «Князь великий Иван Васильевич и брат его Юрий, и Феодосий митрополит всея Руси архиепископу Ионе воздаша честь»44.
Характерно, что сразу после смерти отца Иван Васильевич не заключал докончаний с братьями «у отня гроба» (у отцовского гроба), что всегда характерно для междукняжеских отношений45. По всей вероятности, это объясняется желанием достичь реального перевеса в отношениях с братьями и лишь после этого создать с ними систему договорных отношений.
Тем не менее даже в этой ситуации великокняжеской властью была предпринята попытка коренного изменения структуры междукняжеских отношений путем одновременного объявления Ивана Молодого наследником и великим князем.
Сохранилась уникальная монета, так называемый «венгерский» золотой Ивана III. Монета двуименная, на ней читаются имена великих князей всея Руси Ивана Васильевича и Ивана Ивановича. Без сомнения, речь идет об Иване Ивановиче Молодом. Исследователь этого вопроса В.М. Потин убедительно доказал, что монета датируется концом марта — последними месяцами 1462 г.46 Однако как тогда объяснить тот факт, что Иван Иванович и в летописях, и в правовых актах называется великим князем и соправителем отца только с начала 70-х гг.?47 Можно предположить, что в 1462 г. произошла первая попытка Ивана III провозгласить своего старшего сына великим князем, которая встретила, вероятно, решительное сопротивление братьев, что заставило великого князя в этот момент отступить. Анализ ситуации осложняется тем, что данное предположение нельзя подкрепить сведениями из правовых актов. Тем не менее можно сделать вывод, что новый великий князь принял идею соправительства как наиболее действенный способ борьбы за торжество династического принципа наследования власти.
Интересный материал дает анализ двух правовых документов, локализуемых в хронологических границах с 27 марта 1462 г. (кончина Василия Темного) по 13 сентября 1464 г. (сведение с кафедры митрополита Феодосия). Из них можно почерпнуть сведения о правовом статусе всех князей московского дома, и в частности Ивана Ивановича Молодого, вскоре после неудачной попытки провозглашения его великим князем.
Во-первых, это докончание с великим князем Тверским Михаилом Борисовичем48. В нем имеем следующую структуру княжеской иерархии московского дома: «Князь велики Иван Васильевич, целуй ко мне крестъ, къ своему брату, к великому князю Михаилу Борисовичу, и с своим бра¬том с молодшим, съ княземъ Юрьем Васильевичем, и с своею братьею меншою, со князем Андреемъ, и со князем Борисом, и со князем Ондреем Васильевичи...»49 В данном документе закреплены основы правового статуса Ивана III как главы корпорации братьев-князей. Юрий Васильевич по рангу выделен из числа других братьев, он «молодший», они «меньшие». Сын Ивана Васильевича Иван Иванович Молодой в систему договорных отношений не включен. В этом акте вопрос о праве наследо¬вания стола прямо не регулируется.
Во-вторых, докончание с князем Верейским и Белозерским Михаилом Андреевичем, заключенное в то же время. Некоторые особенности делают документ чрезвычайно интересным.
Имеет место повышение правового статуса третьего из сыновей Василия Темного — Андрея Углицкого при сохранении особого положения Юрия Васильевича: «И моего брата молодшего князя Юрия Васильевича, держати ти собе братом же старейшим. А брата нашего молодшего, князя Ондрея, держати ти собе братом. А нашу меншую братию, князя Бориса и князя Андрея держати ти собе братиею же молодшею»50. Тенденция повышения правового статуса Андрея в противовес Юрию коррелирует с попыткой провозглашения великим князем Ивана Ивановича по материалам венгерского золотого. Перед нами — очевидная попытка подорвать позиции князя Юрия как потенциального наследника престола и противопоставить ему другого брата — Андрея Углицкого. Другая особенность договора — достаточно высокое положение дяди Ивана III — Верейско-Белозерского князя Михаила Андреевича. За ним утверждается город Вышгород, отобранный впоследствии51. Его место в иерархии на уровне Андрея Большого — весьма значительная уступка. Дополнительно можно вспомнить, что Иван Васильевич отказался поддержать в 1462 г. притязания ростовского архиепископа Трифона, когда у него возник конфликт с князем Михаилом Андреевичем по поводу юрисдикции над Кирилло-Белозерским монастырем52. Видимо, тогда еще великий князь нуждался в лояльности и поддержке Верейско-Белозерского князя.
Первое упоминание Ивана Ивановича в качестве великого князя относится ко времени новгородского похода 1471 г.53, а в официальном московском актовом материале этот титул встречается еще позже, с 1473 г.54
Между тем нижеприведенный анализ правовых актов позволяет утверждать, что и в этом случае получению великокняжеского титула предшествовало явление номинации — провозглашения Ивана Молодого наследником. Довольно интересные результаты в связи с этим может дать исследование актов правового регулирования междукняжеских отношений — договорных грамот, датируемых серединой 60-х — началом 70-х гг.
Речь идет о двух докончаниях великого князя Ивана Васильевича с Михаилом Андреевичем Верейским и Андреем Васильевичем Углицким.
В договоре с Михаилом Андреевичем почти полностью воспроизводится структура междукняжеских отношений первой половины 60-х гг. Михаил по правовому статусу «молодший» брат великого князя и Юрия Васильевича, равный брат Андрея Большого, старейший брат меньшой братии великого князя Бориса и Андрея Меньшого55. Иван Молодой в эту структуру вовсе не включен. Единственное его упоминание связано с переходом Вышгорода из рук князя Михаила в великокняжеский домен: «А что тя был пожаловал отець мои, князь велики, Вышогородом, свое отчиною, с волостьми, с путми, и з селы... въ вотчину и в удел, и ты, мои брат, тое моее отчины отступился мне сам со всем с тем, как тя был пожаловал отец мои, князь велики, да и яз, князь велики, и того ти брате подо мною всего блюсти, ни обидети, и не вступатися, ни под моим сыномъ, под князем под Иваном, ни под моими детми, кого ми дастъ бог, ни подъискивати».56 В данном случае речь идет о принадлежности и закреплении права наследования одного только примысла — Вышгорода, а не всего великого княжения, что позволяет полагать, что на момент составления докончания вопрос о праве наследования великокняжеского стола еще не был урегулирован.
Договор с Андреем Васильевичем Углицким демонстрирует существенные сдвиги, произошедшие в междукняжеских отношениях: «А хотети ми господине, добра тобе, своему господину великому князю Ивану Васильевичю, брату моему старейшему и твоему сыну князю Ивану»57. А о великом княжении в документе присутствует следующая формула: «в то ся господине мне у вас не вступатися, а то господине, под вами блюсти и не обидети»58. Таким образом, в последнем акте закрепляется положение, когда Иван Молодой уже имеет правовой статус наследника, но еще не получил титула великого князя.
Сравнение двух договоров позволяет с уверенностью утверждать, что докончальная грамота с Михаилом Андреевичем была составлена раньше договора с Андреем Углицким. И именно в промежуток между заключением двух соглашений произошли важнейшие сдвиги, знаменовавшие провозглашение Ивана Молодого наследником.
Докончание с князем Михаилом датировалось временем не ранее 11 ноября 1464 г.59 Абсолютная дата связана с поставлением нового митрополита Филиппа, по благословению которого был составлен документ. Исследование пометок на обороте грамот, датируемых 1482 г., позволило предположить, что первый договор «вскоре (после 11 ноября 1464 г.) был аннулирован и вместо него был составлен текст другого соглашения»60. Между тем, думается, существенно уточнить данную датировку может сделанный нами анализ политической истории середины — второй половины 60-х гг.61 В самом деле, непосредственно с 1465 г. начинается междоусобица в Орде хана Махмуда с Ахматом, мир с Новгородом заключается, вероятно, в первой половине 1466 г., летом-осенью 1466 г. к Москве присоединяется Ярославль. Можно предположить, что до завершения всех этих масштабных внешнеполитических акций великий князь вряд ли бы решился начать раньше осени 1466 г. наступление на удел еврейского князя. Не могло это произойти и после начала и до окончания первой казанщины с конца весны до сентября 1469 г. Сопоставляя две эти даты, получаем наиболее вероятный отрезок времени, в который был заключен данный договор, — конец 1466 — первая половина 1467 г.
На протяжении всего периода войны с Казанским ханством этот вопрос также не мог быть поставлен хотя бы потому, что братья великого князя Юрий и Андрей Большой были ключевыми фигурами боевых действий. Разумеется, вступить в конфликт с братьями в данной ситуации великий князь не мог.
Из этого вытекает высокая вероятность составления договора с Андреем Углицким только после сентября 1469 г., после окончания войны с Казанью. Верхнюю хронологическую границу мы также в состоянии определить. В ряде летописей Иван Иванович назван великим князем62.
Как известно, Иван III выступил из Москвы в поход на Новгород 20 июня 1471 г. Следовательно, договор с Андреем Углицким был, вероятнее всего, заключен между сентябрем 1469 и 20 июня 1471 г. Значит, именно в этот промежуток времени Иван Иванович Молодой был провозглашен наследником, что и нашло правовое закрепление в данном документе.
Думается, именно этот переходный период, когда Иван Иванович Молодой уже был признан наследником престола, но еще не получил титул великого князя, отразился в одном документе официального сборника грамот митрополичьей канцелярии. Это так называемый «Формулярный извод учительного послания митрополита [Фотия, Филиппа] к священнослужителям некоего града и волости «о пользе душевной, предписывающего священникам находится в послушании и научении у старейшины — протопопа соборной церкви». Датируется документ временем святительства двух митрополитов — Феодосия и Филиппа (27 марта 1462 — 11 августа 1471 г.). В акте встречается следующая фраза: «И к иным бы церквам к праздником ходили, поюще молебны о православии и о святем дусе возлюбленному и сына нашего смирения благородного и благоверного князя имярек и его сына благородного и благоверного князя имярек, и о всех благородных и благоверных князей наших имярек»63. Это служит очередным подтверждением сделанных нами выводов.
Таким образом, получению Иваном Молодым титула великого князя также предшествовало провозглашение его наследником. Данный тезис находит подтверждение в правовых актах, регулирующих междукняжеские отношения.
Наконец, рассмотрим непосредственные обстоятельства, связанные с получением, а затем и с правовым закреплением за Иваном Ивановичем Молодым великокняжеского титула и становления в окончательном виде института соправительства.
Первое летописное известие, называющее Ивана III великим князем, сохранилось, как уже было сказано, в составе Московского великокняжеского свода 1479 г. Речь в нем идет о походе на Новгород: «А на Москве оставил князь велики сына великого (разрядка моя. — С.М.) князя Ивана, да брата своего князя Андрея Меньшего».64 По всей вероятности, для провозглашения Ивана Ивановича Молодого могло быть использовано то обстоятельство, что он фактически оставался во главе Москвы во время отсутствия отца. Не исключалась также возможность нападения на русские земли хана Ахмата. Видимо, с этой целью в распоряжении сына великого князя был оставлен татарский отряд: «...да повеле ему сыну своему держати у собе Муртосу царевича, Мустафина сына царева и с его князьми и с его казаки, на что ся где пригодит ему на каково дело»65. Известно также, что на момент выезда из Москвы братия великого князя находилась с полками уже на пути к Новгороду. Возможно, при провозглашении Ивана Молодого великим князем Иван III воспользовался отсутствием потенциальных оппонентов этого решения — своих братьев Юрия, Андрея Большого и Бориса. В подтверждение этого можно также сослаться на тот факт, что составитель Типографской летописи ничего не знал об этом событии: «...оставив на Москве сына своего князя (разрядка моя. — С.М.) Ивана и брата своего князя Андрея»66.
В правовых документах титул «великий князь» применительно к Ивану Ивановичу впервые встречаем в двух грамотах августа 1471 г., связанных с московско-новгородскими отношениями.
9 августа датирована грамота Великого Новгорода Ивану III о сроках выплаты контрибуции. Она начинается следующей фразой: «Се добил челом великому князю Ивану Васильевичу всея Руси и сыну его великому князю Ивану Ивановичу всея Руси»67.
11 августа были заключены знаменитые Коростынские соглашения — последний в истории договор Новгорода с Москвой. Правовые нормы, которые мы встречаем в московском и новгородском вариантах, несколько отличаются друг от друга. Тем не менее в них также встречается великокняжеский титул наследника68. 1 сентября 1471 г. Иван III возвращается в Москву. В числе других его встречает «сын князь велики Иванъ69.
Наконец, 22 сентября датирован еще один правовой акт — Благословенная грамота митрополита Филиппа псковичам на устроение Шестого собора. В ней встречаем следующие слова: «Благословил есмь отчину господина и сына своего великого князя Ивана Васильевича всея Руси, и сына его великого князя Ивана Ивановича, в дому святые живоначальные Троица, во Пьскове». Еще одна фраза, встречающаяся в грамоте, наталкивает на мысль, что великокняжеские полномочия Ивана Ивановича распространяются и на решение внешнеполитических вопросов: «...и язъ Филипъ, митрополит всея Руси, о том обговоривъ съ своим господином и сыном, с великим князем Иваном Васильевичем, и с его сыном с великим князем Иваном Ивановичемъ пожаловал есмь ихъ»70.
Такая форма, обычно встречающаяся в правовых актах, определяет место каждого из князей в иерархии.
Следовательно, Иван Иванович Молодой был провозглашен великим князем в 1471 г. Договоры с Новгородом фиксируют юридическое закрепление великокняжеского титула наследника.
Однако далее происходит нечто неожиданное.
После 22 сентября 1471 г. в течение всего 1472 г. вплоть до описания в летописях свадьбы Ивана III с Софьей Палеолог 29 января 1473 г.71 правовые акты фиксируют новое резкое понижение статуса наследника великого князя.
Грамота митрополита Филиппа Троицкому игумену Спиридону о прощении старца Памвы и о возврате ему имущества имеет точную дату — 21 мая 1472 г. Если в грамоте, отправленной во Псков, митрополит советуется с двумя великими князьями, то в данном случае прощение старца совершается митрополитом: «по воле сына моего, великого князя Ивана Васильевича, и по моему благословению»72. Трудно объяснить исчезновение из intitulacio формуляра митрополичьей грамоты имени младшего великого князя.
1472 годом датируются два правовых документа, регулирующих междукняжеские отношения.
Во-первых, это новое докончание Ивана III с князем Михаилом Андреевичем Верейским и Белозерским. Две основных особенности характеризуют данный документ.
1. Михаил Андреевич становится «молодшим» по отношению ко всем братьям великого князя.
2. Иван Иванович Молодой назван лишь как князь: «А чем меня, вели-кого князя, благословил отец мои, князь велики Василей Васильевич, в Москве и Коломною с волостьми, и всем великим княженьем, и что примысл отца моего... и тобе подо мною великого княжения не хотети, ни под моим сыном под князем под Иваном, ни под моими детьми, кого ми дасть Бог»73. Датируется акт, на основании Описи Архива Посольского приказа 1626 г., 1472 годом74.
Не менее интересен второй правовой акт — духовная грамота — завещание князя Юрия Васильевича Дмитровского.
В завещании князя Юрия, недавнего соправителя, Иван Иванович также упомянут как князь: «Что есмь дал своему господину, великому князю, да его сыну князю Ивану или которые есмь села подавал братии своей молодшои»75. Датируется грамота, на основании Описи 1626 г., 1472 годом76. А.А. Зимин не совсем обоснованно сомневался в точности датировки, встречающейся в описи77. Относительно толкования положений, содержащихся в духовной, единство у исследователей отсутствует. Так, Л.В. Черепнин считал, что в данном случае мы имеем дело с проектом документа, который так и не был утвержден78. Думается, однако, что важно не это, а то, как именно князь Юрий, один из столпов удельнокняжеской оппозиции, видел судьбу своего удела. Ю.Г. Алексеев справедливо полагал, что Юрий предоставил решение вопроса о своем выморочном уделе не правовым нормам, а обычаю, традиции, предусматривавшей передел земель московского дома после смерти одного из его членов79. Можно пойти, однако, дальше и обратить внимание на тот факт, что Юрий не только не завещал своего удела великому князю, как это делалось позже, но даже не дал ему права после смерти «печаловаться» (то есть гарантировать соблюдение основных положений духовной) своим наследством как главе московского дома, несмотря на то что это было общепринятым для практики междукняжеских отношений. Безусловно, таким решением завещатель объективно действовал в пользу своих союзников — младших братьев.
Итак, эти два момента — упоминание Ивана Молодого лишь в качестве князя и подобный подход к судьбе своего удела — позволяют считать правовые нормы завещания Юрия Дмитровского документом, отвечающим чаяниям удельных братьев Ивана III.
Заметим, что в период с осени 1471 до сентября 1472 г. произошло понижение правового статуса наследника Ивана III — Ивана Ивановича Молодого, который теряет титул великого князя. Напрашивается лишь одно рациональное объяснение. Провозгласив своего первенца великим князем незадолго до новгородского похода в конце весны — начале лета 1471 г., вскоре после возвращения в Москву Иван III столкнулся с организованным сопротивлением своих младших братьев. Они явно не могли смириться с такими самочинными действиями. Возможно, что по итогам новгородской операции у них появились новые мощные рычаги давления на великого князя. Во-первых, в Коростынских соглашениях зафиксированы новые правовые нормы, отражающие прерогативы князей-соправителей80. Кроме того, в результате новгородских уступок Москва получала ряд спорных территорий, не считая огромной контрибуции81. Из всего этого братья Ивана III, принимавшие активное участие в походе, не получили ровным счетом ничего.
Полагаем, поэтому, вернувшись из Новгорода, Иван III столкнулся со столь мощной оппозицией братьев, что вынужден был пойти на некоторые уступки. Одной из них и, возможно, не единственной было возвращение в княжеской иерархии к status quo весны 1471 г., когда Иван Молодой носил лишь княжеский титул.
Интересное подтверждение существования антивеликокняжеской коалиции, как и трений Ивана III с братьями, находим в летописи при описании событий начала 90-х гг. XV в. Как известно, в сентябре 1491 г. в Москве был схвачен и посажен на казенный двор князь Андрей Васильевич Большой. Рассказывая об аресте князя, официальная летопись перечисляет его вины: «Изменилъ крестное целование, думал на великого князя Ивана Васильевича на брата своего старейшего з братьею со князем Юрьем и со князем Борисом и съ князем Андреем, да к целованью приведе на то, что имъ на великого князя и на брата своего старейшего стояти с одиного...»82 В данном сообщении показательно упоминание Юрия Васильевича, что свидетельствует о существовании в 60-х — начале 70-х гг. некоего соглашения между братьями — «целованья», возможно, правового акта — с целью совместного отстаивания своих интересов перед великим князем.
Поразительно, что и в Описи Царского архива XVI в. читаем следующее: «Да ящик третей же *** А в книгах не написан. А в нем грамота потверженые великого князя Ивана Васильевича // з братиею его со князем Юрьем и со князем Ондреем Васильевичи две грамоты за одною печатью»83. Из данного сообщения можно сделать следующие выводы.
До нас не дошло каких-либо договоров великого князя с Юрием Васильевичем. Между тем фраза «две грамоты за одной печатью» позволяет с уверенностью утверждать, что в данном случае идет речь о несохранившемся до наших дней договоре Юрия Васильевича и Андрея Большого с Иваном III. То, что он не сохранился, вполне может быть объяснено тем очевидным фактом, что документ нормативно закреплял некие политические уступки великокняжеской власти.
12 сентября 1472 г. князь Юрий Васильевич Дмитровский скончался84. Он был холост и бездетен. Смерть самого старшего и влиятельного князя, который был всего на год младше великого князя, резко ослабила возможности коалиции братьев-князей. Воспользовавшись этим обстоятельством, великий князь осуществляет настоящий прорыв в отношениях с братьями.
Как мы уже говорили, в январе 1473 г. в летописи Иван Иванович вновь именуется великим князем. Более того, в нарушение существующих правовых обычаев Иван III присоединил выморочный Дмитровский удел к великому княжению, не поделившись им с братьями.
Обратимся теперь к анализу договоров с братьями 1473 г. Несколько особенностей позволяют охарактеризовать эти правовые акты как новый этап на пути построения принципов принципиально новых отношений с братьями.
Это первые акты междукняжеских отношений, где получил признание великокняжеский титул наследника («брате молодший, князь Борис Васильевич, целуй ко мне крестъ, къ своему брату старейшему, к великому князю Ивану Васильевичю, и к моему сыну, к великому князю Ивану»)85.
Предусматривалось обязательство Андрея и Бориса не претендовать на великое княжение в случае смерти Ивана Васильевича: «А по грехом, отъимет Богъ тебя, моего господина, великого князя, и мне твоего сына, великого князя, держати в твое место. А под твоим сыном, под великим княземъ и под твоею великою княгинею, и под твоими детми... всее твоее отчины, великого княжениа, и удела брата твоего, княж Юрьсковского, блюсти и не обидети, ни вступатися, ни подыскивати...»86 Данное положение можно во многом считать этапным. Дело в том, что до начала 70-х гг., т. е. в течение десятилетия, мы не имеем текстов договоров с братьями, кроме проекта соглашения с Андреем Большим. Это были годы, наполненные скрытым противостоянием, стремлением добиться доминирования принципа наследования великого княжения по прямой нисходящей линии. И вот, наконец, впервые в правовом документе юридически закреплены исключительные права старшего сына на наследование престола, его преимущество перед братьями великого князя.
1 Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе: Горган и Поволжье в IX-X вв. М., 1962. С. 204-227.
2 Александров Д.Н., Мельников С.А., Алексеев С.В. Очерки по истории княжеской власти и соправительства... С. 12.
3 ПСРЛ. Т. 1.С. 336.
4 Толочко А.П. Князь в Древней Руси... С. 48.
5 Трепавлов В.В. Соправительство в Монгольской империи (XIII в.) Archivum Eurusiae medii aevi. VII. Wiesbaden, 1987—1991.
6 Фрезер Д.Д. Золотая ветвь. Исследование магии и религии. М., 1986. С. 165—174.
7 Толочко А.П. Князь в Древней Руси... С. 20—21.
8 ДДГ. № 52 С. 155.
9 ДДГ. № 52. С. 160.
10 ПСРЛ. Т. 27.М., 1962. С.113.
11 ПСРЛ. Т. 33. С. 118.
12 Лурье Я.С. Холмогорская летопись. Т. 25. С. 143—144.
13 Житие преподобного Мартиниана Белозерского // Жизнеописания достопамятных людей земли Русской (X—XX вв.). М., 1991. С. 142.
14 Зимин А.А. Витязь на распутье. С. 118.
15 ПСРЛ. Т. 20. Половина I. СПб., 1910. С. 260.
16 Житие преподобного Мартиниана Белозерского. С. 142.
17 Инока Фомы Слово похвальное... С. 316.
18 Инока Фомы Слово похвальное... С. 318.
19 П. Нитче полагал, что наследником Иван Васильевич был признан в 1445 г. (Nitche Р. Grossfurst und Thronfolger. S. 68—74.) Однако А.А. Зимин, на наш взгляд, убедительно доказывает, что это построение основано на неверной датировке грамоты 1433 г. См.: Зимин А.А. Витязь на распутье. С. 251.
20 ПСРЛ. Т. 33. С. 118.
21 ДДГ. № 53 С. 161.
22 Kolankowski L. Dzije Wielkiego Ksiestwa Litewskiego za Jagiellonow. Warszava, 1930. T. 1. S. 262-264.
23 ДДГ. № 53. C. 161.
24 Прохоров Г.М. Сказание Паисия Ярославова о Спасо-Каменном монастыре. С. 160.
25 ПСРЛ. Т. 27. С. 117.
26 Памятники древнерусского канонического права // Русская историческая библиотека. СПб., 1880. (Далее - РИБ.) Т. 6. № 84. Стб. 633-634.
27 Alef G. Moscovy and the Council of Florence // Slavic Reviev, 1961. Vol. XX. P. 399; Зимин А.А. Витязь на распутье. С. 133.
28 ПСРЛ. Т. 26. С. 207.
29 ДДГ. № 53. С. 161.
30 ПСРЛ. Т. 26. С. 194.
31 ДДГ. № 56. С. 168.
32 ДДГ. № 58. С. 179.
33 ДДГ. № 59. С. 186.
34 ДДГ. № 61. С. 198.
35 РИБ. Т. 6. № 84. Стб. 634.
36 РИБ. Т. 6. № 86. Стб. 644.
37 РИБ. Т. 6. № 87. Стб. 651.
38 Иван и Юрий родились 22 января соответственно в 1440 и 1441 гг., а третий сын — Андрей Большой — в 1446, Борис — 21 июля 1449 г., Андрей Меньшой — 8 августа 1452 г.
39 Акты исторические, собранные и изданные Археографическою экспедициею. СПб., 1841. (Далее-АИ.) Т. 1.
40 ДДГ. № 57. С. 176-177.
41 ПСРЛ. Т. 25. С. 275.
42 РИБ. Т. 6. № 84. Стб. 634; № 86. Стб. 644; № 87. Стб. 651.
43 ДДГ. № 61. С. 193-199.
44 ПСРЛ. Т. 12. СПб., 1889. Стб. 211.
45 Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. С. 422.
46 Потин В.М. Венгерский золотой Ивана III // Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе. Поев. Л.В. Черепнину. М., 1972. С. 28.
47 ДДГ. № 52. С. 155-159.
48 ДДГ. № 63.
49 ДДГ. № 63. С. 201
50 ДДГ. № 64. С. 208
51 ДДГ. № 65. С. 213; Зимин А.А. О хронологии духовных и договорных грамот великих и удельных князей // Проблемы источниковедения. М., 1958. Сб. VI.
52 Семенченко Г.В. Церковно-политическая борьба в 60-х годах XV века / / Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования 1987 г. М., 1989. С. 122—128.
53 ПСРЛ. Т. 27. С. 132.
54 ДДГ. № 69. С. 225, 227,229.
55 ДДГ. № 65. С. 212; Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы... Т. 1. С. 192—196.
56 ДДГ. № 65. С. 212.
57 ДДГ. № 66. С. 215.
58 Зимин А.А. О хронологии... С. 315—316.
59 Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы... Т. 1. С. 162.
60 Там же. С. 164-165.
61 Александров Д.Н., Мельников С.А., Алексеев С.В. Очерки по истории княжеской власти и соправительства... С. 100—105.
62 ПСРЛ. Т. 25. С. 288.
63 Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы... Т. 1. С. 182.
64 ПСРЛ. Т. 25. С. 288.
65 Там же.
66 ПСРЛ. Т. 24. С. 189.
67 ГВНП. № 25. С. 44.
68 ГВНП. № 27. С. 50.
69 ПСРЛ. T. 25. С. 292.
70 РИБ. Т. 6. № 103. Стб. 733.
71 ПСРЛ. Т. 25. С 299.
72 РИБ. Т. 6. № 104. Стб. 734.
73 ДДГ. № 67. С. 218.
74 Опись Архива Посольского приказа 1626 года. Л. 22—23.
75 ДДГ. № 68. С. 224.
76 Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы... Т. 1. С. 194—196.
77 Зимин А.А. О хронологии... С. 316—317.
78 Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы... Т. 1. С. 195.
79 Алексеев Ю.Г. Освобождение Руси от ордынского ига. Л., 1988. С. 150.
80 ГВНП. № 26-27. С. 45-51.
81 ГВНП. № 25. С. 44; Янин В.Л. Новгородские акты XII—XV вв. М., 1991. С. 189-191.
82 ПСРЛ. Т. 18. С. 275; Т. 20. Пол. 1. С. 356-357; Т. 24. С. 208-209; Т. 25. С. 333.
83 Опись Царского архива XVI века и Архива Посольского приказа 1614 г. М., 1960. С. 17.
84 ПСРЛ. Т. 4. С. 151; Т. 6. С. 30-31, 195; Т. 8. С. 170; Т. 12. С. 143-150.
85 ДДГ. № 69. С. 225.
86 ДДГ. № 69. С. 232; № 70. С. 47-49.
<< Назад Вперёд>>
