В ночь с 9 на 10 августа 1942 г. подводный заградитель Л-3 «Фрунзевец» под командованием опытного моряка капитана 2 ранга П. Д. Грищенко вышел в очередной боевой поход. Подводники прорвались сквозь противолодочные рубежи фашистов в Финском заливе и на просторах Балтики начали поиск вражеских судов. Над морем едва рассвело, когда командир минно-торпедной боевой части старший лейтенант И, Дубинский доложил: «Обнаружен конвой, его курс 180°».
Не успев добриться, командир бросился в центральный пост к перископу. Наружную линию охранения составляли миноносец и сторожевые корабли, внутреннюю — сторожевые катера. В середине вражеской колонны выделялось своими размерами большое судно (впоследствии установили, что этот транспорт имел вместимость 5492 брутторегистровых тонн).
По команде командира лодка ушла на глубину, нырнув под первую линию охранения. Миноносец прошел над ней на большой скорости.
Не сбавляя хода, Л-3 снова всплыла под перископ. Теперь она находилась уже между катерами и миноносцем. Прямо по курсу конвоя показался фашистский самолет, но пасмурная погода благоприятствовала подводникам, хотя опасность обнаружения оставалась чрезвычайно большой. Слышались отдаленные разрывы глубинных бомб — это гитлеровцы для профилактики бомбили район по курсу конвоя.
Командир смело прошел на перископной глубине внутреннюю линию охранения и атаковал транспорт двумя торпедами. В перископ увидели огромный столб дыма и пламени над судном, послышался взрыв, затем еще один. Транспорт пошел ко дну.
После выпуска торпеды лодка облегчилась и подвсплыла, на поверхности показалась рубка. На нее полным ходом ринулись катера. И командир принял нестандартное, но, видимо, правильное решение. Набирая глубину, он устремился к транспорту, к единственному месту, где можно укрыться от глубинных бомб. Горящее топливо, вытекшее из цистерн транспорта, разлилось по поверхности и как бы прикрыло лодку от вражеских кораблей, которые не рисковали войти в пламя.
Эта первая победа в 1942 г. далась экипажу нелегко. Сказалось отсутствие достаточной тренировки, что и привело к выбросу лодки на поверхность после выпуска торпед.
И опять командир принял не стандартное, но, как оказалось, исключительно мудрое решение. Он отвел лодку в центральную часть Балтийского моря и трое суток занимался с экипажем боевой подготовкой. Теперь он был уверен, что расчет центрального поста готов обеспечить любое маневрирование, а торпедисты — дать залп шестью торпедами.
Лодка взяла курс к Померанской бухте — на свою позицию. Командир приступил к выяснению путей движения вражеских судов, чтобы в наиболее выгодных местах выставить мины. Позже он вспоминал: «Мы трое суток затратили на разведку, а затем еще почти сутки на минные постановки. Я решил выставить мины в трех местах — в треугольнике со сторонами в 5, 6 и 7 миль. Такой метод постановки — отдельными минными банками — создавал у противника мнение о большой минной опасности, не позволял вытралить все мины сразу. Только после войны стало известно, что на наших минах подорвались и затонули два вражеских транспорта, перевозивших ценный груз — никелевую руду»11.
Не успела лодка приступить к поиску судов противника, как случилась беда — лопнула верхняя крышка цилиндра правого дизеля. Кроме того, на лодке за две недели пребывания в море накопилось много других неотложных ремонтных работ, выполнять которые на ходу просто невозможно.
Командир решил приблизиться к о. Борнхольм и положить лодку на грунт недалеко от мыса Рённе, как заметил находившийся в этом походе на лодке писатель А. И. Зонин, «на меридиане Берлина». Командир выбрал для подводной стоянки укромную бухту. Акустик прослушивал наверху непрерывное движение судов, но все это было в стороне от лодки.
Меньше чем через час после погружения мотористы приступили к работе. От нагретых дизелей температура в отсеке поднялась до 40°С. Температура же самой лопнувшей крышки достигла 60 °С. Ждать больше нельзя. Мотористы, обливаясь потом, работали в одних трусах. Работой руководил командир электромеханической боевой части старший инженер-лейтенант М. А. Крастелев и главный старшина Александр Мочалин. Оба опытных подводника служили на Л-3 с довоенных времен.
Моряки работали молча, теснота в отсеке затрудняла движения, от высокой температуры трудно было дышать. Но главное, нужно было все делать осторожно, не стучать и не греметь. Лодка находилась недалеко от вражеского берега, и ее могли обнаружить фашистские шумопеленгаторные станции, засечь акустики с проходивших мимо кораблей.
Мотористы, бесшумно переставляя огромный ключ с одной гайки на другую, постепенно отвернули их и освободили поврежденную крышку. Затем боцман со своим помощником из числа рулевых закрепили за нее стальные стропы. Мотористы медленно подняли 300-килограммовую крышку на талях и осторожно уложили на паелы между дизелями.
В это время вокруг лодки встали на якорь несколько миноносцев и тральщиков. Чтобы не выдать себя, пришлось работать еще более осторожно. А ветер с юго-запада развел большую волну, и даже на глубине лодку стало бить о песчаный грунт.
Ремонтные работы велись во всех отсеках, но готовность лодки к плаванию определялась завершением работ по замене крышки цилиндра. Моряки устали, воздух в отсеках стал тяжелый, спертый, однако все понимали, что их усилия и труд обеспечат победу и жизнь. Наконец запасная крышка цилиндра поставлена на место, моряки закрепили все анкерные болты и установили арматуру.
Закончив аварийный ремонт, лодка направилась к вражескому берегу. В ночь на 29 августа она в надводном положении атаковала конвой и потопила два больших груженых транспорта. На следующий день был пущен на дно еще один транспорт.
Лодка повернула на восток к родной базе и вдруг на траверзе Хельсинки прогремел сильный взрыв. В отсеках вышли из строя электролампы, в центральном посту сорвало с переборки часы. Вскоре раздался еще один взрыв (перед этим моряки слышали шуршание минрепа о борт). Это рвались вражеские противолодочные антенные мины. Время от времени они продолжали рваться и в дальнейшем, но лодка шла на глубине, а они взрывались ближе к поверхности.
Опасный прорыв закончился недалеко от острова Лавенсари, где лодку встретили два катера МО. Однако при швартовке к пирсу на винт намотался двадцатиметровый стальной трос, брошенный кем-то на дно. Работы по его удалению шли всю ночь. Только под утро Александру Мочалину удалось полностью освободить винт. 10 сентября лодка возвратилась в Кронштадт. Знаменательный боевой поход закончился.
14 октября командующий Краснознаменным Балтийским флотом адмирал В. Ф. Трибуц вручил всем членам экипажа лодки государственные награды. Ордена Ленина получили командир, помощник командира, инженер-механик, командир минно-торпедной боевой части и еще 11 членов экипажа. 24 члена экипажа были награждены орденом Красного Знамени, а 15 — орденом Красной Звезды. 22 марта 1943 г. экипажу Л-3 вручили гвардейское Знамя.
11 Грищенко П. Д. Мои друзья подводники. — Л.: Лениздат, 1966, с. 25.
<< Назад Вперёд>>
