Преступления в увеселительных местах
Весьма криминогенным местом считались известные среди питерцев «Марцинки» — кафешантан и танцкласс Марцинкевича на Гороховой, угол Фонтанки, в известном «доме с ротондой», том самом, который на исходе советской эпохи облюбовали ленинградские хиппи и прочие молодые тусовщики. На «балы у Марцинкевича» допускались все прилично одетые дамы и господа; заведение пользовалось популярностью среди петербургского мещанства и мелкого чиновничества, играя в этой среде роль службы знакомств. Слетались сюда и совсем сомнительные птицы. К примеру, убийца Александр Штрам (о нем мы рассказывали во время прогулок вокруг Сенной площади), полунищий петербургский обыватель и сутенер, «ревельский гражданин» по документам, считавший для себя почетным делом обзавестись возлюбленной, посещал «Марцинки». По свидетельству современника, журналиста В. Михневича, место сие славилось «этими дамами», скандалами и дебошами.
Если от Гороховой пройти по Фонтанке, перейти Чернышов мост и выйти на Владимирский проспект, то можно было увидеть еще одно увеселительное место: клуб «Орфеум» в бывшем доме князя Голицына, где сейчас расположен Театр имени Ленсовета. Здесь собиралась публика чуть «почище», чем у Марцинкевича, давались концерты, устраивались танцы. Тут же вертелось множество дам полусвета и проституток более или менее приличного вида. Уровню публики соответствовала обстановка этого заведения, погруженного в разрушающуюся роскошь старого барского особняка.
А на углу Владимирского и Невского, в доме, где теперь царствует казино «Премьер», помещался один из популярнейших ресторанов Петербурга, так называемый «Новый Палкин» («Старый Палкин» доживал свои дни в здании на Невском, напротив Публичной библиотеки). В этом первоклассном ресторане однажды произошла криминально-романтическая драма. Время действия — 31 декабря 1873 года, начало двенадцатого ночи. Действующие лица — поручик Аксентьев, мещанин Чекалин, служащий в меховом магазине Коврыгина, и холмская мещанка Пелагея Лебедева. Веселая компания прибыла в ресторан Палкина; там они потребовали отдельный кабинет, водки, пива и закуски. Спустя два часа вышли, мужчины были изрядно пьяны. Когда все трое стояли у дверей, ведущих на лестницу, раздался выстрел; мещанин Чекалин замертво упал на ступени; в руках Аксентьева, как пишут в романах, «дымился пистолет».
На суде выяснилось, что убийство совершено на почве «дикой ревности». Поручик познакомился с Пелагеей в трактире, где она работала буфетчицей. Профессия эта в те времена предполагала известную доступность, и между офицером и буфетчицей возникла «недозволенная связь». Какое-то время они наслаждались взаимной страстью, но потом между любовниками начались размолвки и ссоры. Тут-то на Пелагеином горизонте появился молодой купчик Чекалин. В общем, все трое запутались в своих взаимоотношениях. На суде роковая женщина Лебедева отрицала свою связь с Чекалиным и утверждала, что Аксентьев замучил ее необоснованной ревностью; что он предлагал ей жениться; говорил, что жить без нее не может; требовал разорвать отношения с Чекалиным, угрожая, что в противном случае убьет его. Из показаний других свидетелей явствовало, что Чекалин и Аксентьев были и оставались добрыми друзьями и что Аксентьев сам предлагал Чекалину Пелагею, от которой якобы устал. Подсудимый утверждал, что Лебедеву он вовсе не любил, что это была случайная связь, что выстрелил он в Чекалина, потому как был пьян и ничего не соображал. История вырисовывалась довольно-таки грязная, а поведение подсудимого способно было вызвать только неприязнь публики и присяжных. Защита пыталась добиться для убийцы «снисхождения», убедить суд в том, что Аксентьев действовал в «болезненном состоянии, вызванном пьянством». Однако присяжные признали его виновным в убийстве без «болезненного состояния» и «снисхождения». Ревнивец получил 9 лет каторги.
Аничков мост. Фото. Начало XX в.
Но, пожалуй, две самые остросюжетные криминальные истории 1870-1880-х годов (из тех, что связаны с «местами отдыха» столицы) разыгрались в стенах дорогой фешенебельной гостиницы «Бель-вю» («прекрасный вид» в переводе с французского), располагавшейся на Большой Морской, у самой арки Главного штаба. Осенью 1873 года в одном из ее номеров при загадочных обстоятельствах была убита жена известного журналиста, издателя газеты «Новое время» А. С. Суворина. Согласно принятой судом версии, ее смертельно ранил выстрелом в лицо ее же возлюбленный (друг дома и сотрудник Суворина) Андреев; сам же убийца покончил с собой. Однако уже тогда ходили слухи, что к роковой трагедии причастен сам Суворин... В этой истории много сомнительного и неясного.
Другая драма, связанная с петербургским отелем «Бель-вю», вначале разворачивалась в Харькове. 13 декабря 1877 года полиция Харькова была поднята на ноги: в номере одной из лучших гостиниц города был обнаружен труп почтенного, хорошо известного в харьковском обществе доктора Ковальчукова. На дознании установили: за день до трагедии в соседнем номере поселился молодой человек, назвавшийся отставным ротмистром бароном Штемпелем. В ночь убийства титулованный незнакомец из гостиницы исчез, оставив в номере свои вещи. Таинственное исчезновение направило подозрения следователей в его сторону. Непонятны были только мотивы убийства.
Между тем выяснилось, что доктора давно мучили семейные неурядицы. Молодая жена покойного, красавица Мария, несколько лет назад бежала от пожилого супруга с гусарским офицером, захватив с собой детей, а заодно и деньги мужа. Следы беглецов вели в Петербург. Харьковская полиция тут же снеслась по телеграфу с Петербургским сыскным отделением. Столичные пинкертоны моментально навели справки: в последнее время Мария Ковальчукова проживала в Петербурге, в доме № 94 по Невскому проспекту, в меблированных комнатах; с соблазнителем-гусаром давно разошлась, однако, по сведениям, полученным от дворника и прислуги, не скучала: за нею несколько раз заезжал видный молодой мужчина благородной внешности, с военной выправкой.
Кто бы это мог быть? Не связан ли таинственный незнакомец с харьковским делом? Сразу же проверили, не барон ли Штемпель. Но у последнего оказалось надежное алиби: около десятка свидетелей подтвердили, что он из Петербурга за последние полгода никуда не выезжал. Значит, преступник назвался его именем, чтобы направить следствие по ложному пути.
И тут же выяснилось: Марию видели в отеле «Бель-вю». Там она появлялась с отставным поручиком Григорием Бе- зобразовым; они снимали вдвоем номер под видом супружеской четы. Сыщики заинтересовались отставным гвардейцем. И выяснили, что две недели назад (в первых числах декабря) Безобразов уехал из Петербурга якобы в Ялту, но туда, по наведенным справкам, до 12 декабря не прибыл. Надо сказать, Безобразов пользовался дурной репутацией человека буйного, необузданного; в его прошлом маячили дуэли и несколько неблаговидных историй, из-за коих ему пришлось покинуть службу.
Сыскная полиция добыла фотокарточку Безобразова, и гостиничная прислуга в Харькове его опознала. А прислуга «Бель-вю» опознала вещи, оставленные беглецом в гостиничном номере в Харькове: это были те же вещи, что у питерского Безобразова. Серьезные улики против Григория и Марии оказались в распоряжении следствия. Тем временем за госпожой Ковальчуковой была установлена слежка. Уже 15 декабря филеры донесли: Мария, наскоро собравшись, выехала из Петербурга в Харьков. В дороге вела себя так, как будто ожидала погони и ареста. Сыщики поняли: Мария и Григорий должны встретиться где-то на юге, чтобы бежать за границу. Но план преступных влюбленных не осуществился. Убийцу выследили в Петербурге. 29 декабря вооруженный до зубов убийца Безобразов был арестован на квартире приятеля, на Обуховском (ныне Московском) проспекте.
<< Назад Вперёд>>
