Во главе военной контрразведки страны
Причина - резкое отношение с моей стороны к двум полковникам, работникам органов госбезопасности, Касумову и Керимову.
Обстановка складывалась до такой степени неприятная, что даже мелькала мысль, а не попросить ли ЦК КПСС освободить меня от занимаемой должности. Но это было бы дезертирством с трудного фронта, а с другой стороны - дало бы возможность торжествовать несправедливости. Нет, с таким положением я не мог мириться и принял решительные меры противодействия.
Завязалась жестокая и длительная борьба, сопровождавшаяся со стороны Мустафаева изощренным коварством, мстительностью и использованием своего высокого поста. На моей стороне была только правда, несгибаемая воля к борьбе и активная помощь большинства руководящих работников КГБ Азербайджана.
Бывая периодически в Москве, я докладывал о создавшемся положении в Комитете госбезопасности, и в частности председателю КГБ при СМ СССР Серову Ивану Александровичу, который сочувствовал мне и обещал переговорить с секретарями ЦК КПСС. Обращался я также и к отдельным работникам ЦК КПСС, но, надо прямо сказать, не все меня правильно понимали, и их рекомендации, в основном, сводились к тому, чтобы я помирился с Мустафаевым, «ведь он же - 1-й секретарь ЦК!».
Наконец, 8 августа 1955 года, когда обстановка стала совсем нестерпимой, я обратился с письмом к первому секретарю ЦК КПСС Хрущеву Н.С., в котором изложил факты неправильного поведения первого секретаря ЦК КП Азербайджана Мустафаева И.Д.
Суть дела заключалась в том, что Мустафаев создавал нездоровую обстановку в работе членов бюро ЦК КП Азербайджана, подавлял их инициативу и активность, допуская к людям, высказывающим несогласие с его мнениями или малейшие критические замечания в его адрес, необъективность, коварство, мстительность и преследование. Он обвинял органы госбезопасности и, в частности, председателя, то есть меня, в том, что дескать я не считаюсь с ЦК КП Азербайджана, что я выступил против указания Мустафаева об увольнении из органов по не известным никому причинам 40 сотрудников, которые, к сведению, себя не опорочили и по работе характеризовались положительно; в неправильном отношении к бывшим работникам органов госбезопасности Касумову и Керимову (которые напротив, серьезно себя скомпрометировали, допускали грубые нарушения социалистической законности, и как работники не обладали деловыми качествами). С учетом вышеперечисленного Мустафаев ставил вопрос о моем освобождении от должностей в КГБ при СМ СССР и ЦК КПСС.
Прошло несколько дней томительного ожидания - реакции на мое письмо. Трудно передать переживаемое состояние того периода, но одно только можно сказать, для такого напряжения необходимо крепкое здоровье и непоколебимая выдержка.
Наконец, мне позвонил заместитель председателя Комитета госбезопасности при СМ СССР Петр Иванович Григорьев и сказал, что весьма авторитетная комиссия по указанию ЦК КПСС вылетает в Баку по твоему письму, будь готов держать ответ по всем вопросам. Я поблагодарил за сообщение и пробормотал: «Надеюсь, за меня краснеть не придется».
Этот разговор вселил в меня твердую уверенность в правоте своих позиций, как-то серьезно поднял мое общее настроение. Эту приподнятость заметили мои заместители Али-заде, Заманов, а также и члены бюро ЦК КП Азербайджана, в частности Рагимов, Искендеров, Ибрагимов.
Телеграмма о приезде комиссии из ЦК КПСС поступила в день, когда заседало бюро ЦК. Мустафаев объявил об этом членам бюро, и сказал, посмотрев пристально в мою сторону, что ему непонятно, с какой задачей прибывает комиссия. Я сделал вид, что ничего не знаю, и промолчал.
В состав комиссии ЦК КПСС входили: заведующий отделом партийных органов ЦК КПСС Громов Евгений Иванович, заместитель заведующего отделом административных органов ЦК КПСС Дроздов Георгий Тихонович, заместитель председателя КГБ при СМ СССР Григорьев Петр Иванович.
Приезд комиссии столь высокого ранга вызвал среди партийно-хозяйственного актива республики повышенный интерес, а когда стало известно, что комиссия прибыла по моему письму, началась поляризация настроений в пользу одной или другой стороны. Конечно, мои позиции были гораздо слабее. Ведь я для Азербайджана был новым человеком, не имевшим глубоких корней в народе. Мустафаев, напротив, был местным человеком, которого хорошо знал республиканский актив, он много лет находился на руководящей работе, считался крупным специалистом сельского хозяйства.
Естественно поэтому абсолютное большинство считало, что борьба закончится в пользу Мустафаева, а я потерплю поражение.
Несколько дней активной работы комиссии позволили ей внимательно разобраться в создавшейся ситуации, познакомиться с документами, поговорить со многими людьми. На основе собранного материала была составлена записка, которую комиссия вынесла для обсуждения на бюро ЦК КП Азербайджана. Два дня заседало бюро. Это поистине было тяжелейшее сражение за правду, за партийную принципиальность.
Комиссия в своем докладе руководству ЦК КПСС отметила, что в бюро ЦК КП Азербайджана сложилась явно ненормальная обстановка. Первый секретарь ЦК Мустафаев не считается с членами бюро, попирает принципы коллективного руководства, крайне болезненно реагирует на все критические замечания в его адрес.
В бюро не созданы условия для свободного обмена мнениями. Нет слаженности и организованности, много времени уделяется рассмотрению незначительных вопросов и упускаются принципиально важные вопросы.
С конца прошлого года у Мустафаева сложились совершенно ненормальные отношения с председателем КГБ Гуськовым (членом бюро ЦК), что крайне отрицательно сказывается на работе Комитета. Мустафаев обвиняет Гуськова в том, что он плохо работает, не считается с ЦК КП Азербайджана, старается уйти из-под партийного контроля. В марте месяце Мустафаев ставил вопрос перед ЦК КПСС о замене Гуськова на этом посту.
Проверка показала, что эти обвинения не имеют под собой серьезных оснований. Все члены бюро и руководящий состав отделов Комитета, с кем приходилось беседовать, отзываются о Гуськове, как о добросовестном и хорошем руководителе, выдержанном коммунисте и поддерживают его в работе. Члены бюро ЦК заявляют, что Мустафаев вопрос о замене Гуськова внес в ЦК КПСС по своей инициативе, не посоветовавшись с бюро. Это предложение никто из членов бюро не поддерживает и считает, что для постановки этого вопроса нет причин. Таким образом, нет оснований к тому, чтобы обвинять Гуськова в неправильном поведении. При беседе начальники отделов КГБ заявили, что надо ЦК КП изменить свое отношение к Комитету и его руководителям, так как создавшаяся обстановка самым отрицательным образом влияет на работу.
Предложения комиссии:
«1. Товарища Мустафаева можно сохранить на партийной работе, ему следует помочь в исправлении недостатков и ошибок. Если судить по его поведению, то можно заключить, что критику на бюро он воспринял правильно.
2. Председатель КГБ Гуськов работу знает, с порученным делом справляется, среди партийного актива и работников КГБ пользуется авторитетом, поэтому считаем, что отзывать его из республики нет оснований. Такое же мнение о т. Гуськове высказало бюро ЦК Азербайджана.
3. Считаем необходимым поручить КПК при ЦК КПСС (т. Комарову) командировать в Азербайджанскую парторганизацию одного из членов КПК для оказания помощи в налаживании работы партийной комиссии, так как в ряде случаев недостаточно обоснованно возбуждаются персональные дела против отдельных коммунистов».
Комиссии ЦК КПСС, членам бюро ЦК КП Азербайджана, в том числе и мне, показалось, что после такого обсуждения и жесткой критики, которой подвергся Мустафаев, он сделает должные выводы и перестроится в работе, изменит свое отношение к членам бюро, прекратит войну со мною, ибо он должен был понять, что в такой войне могут быть только побежденные.
Но эти надежды были напрасны. Мустафаев затаил неистребимую злобу против меня и давал заверения исправиться только для того, чтобы удержаться на посту первого секретаря ЦК КП Азербайджана.
Комиссия ЦК КПСС, завершив работу, отбыла в Москву, а мы остались на месте. Надо было как-то налаживать взаимоотношения. Я, по своей наивности, рассчитывал на благоразумие Мустафаева. Но этого не случилось. Напротив, он перешел к более изощренным способам борьбы со мною. Причиной для этого послужило то, что комиссия ЦК КПСС доложила материалы проверки моего заявления на заседании Секретариата ЦК КПСС, которым было принято решение - разослать записку Комиссии во все ЦК КП союзных республик, крайкомы и обкомы КПСС.
Поступило это решение и к нам, и вот буря разразилась с новой силой.
Как только выезжаю в командировку, он тут же начинает вызывать отдельных сотрудников КГБ и, запугивая их исключением из партии, требует давать на меня какие-либо порочащие данные.
Желание Мустафаева получить на меня отрицательные данные было так велико, что порою он переходил, что называется, «в ближний бой». Вдруг пригласил вместе пообедать, усиленно угощал вином, вызывал на откровенные разговоры о членах бюро, руководящих работниках республики (председателе Совмина, его заместителях и других). Но, видя мою сдержанность, оставлял свои попытки. Моя безупречная жизнь в Баку не позволила Мустафаеву использовать коварство в целях компрометации. Но, признаться, состояние «холодной войны» сильно действовало на нервную систему, очень мешало в работе и не создавало хорошего настроения, а забот в этот период было чрезвычайно много. Достаточно сказать, что осуществлялся пересмотр всех следственных дел по политической окраске за период с 1937 по 1953 год, количество которых исчислялось четырехзначной цифрой. Поэтому большая группа следственных и оперативных работников была занята этой работой. Следствие по делу группы Багирова отнимало также много сил и времени.
С управлениями центрального аппарата КГБ при СМ СССР были установлены хорошие контакты, что создавало благоприятные условия для творческой работы, но настроение отравлял человек, который, казалось бы, должен был всемерно помогать в работе.
Удивительное дело, но это факт, что я готов был забыть и простить Мустафаеву, если бы с его стороны проявилось какое-либо стремление к налаживанию взаимоотношений. Но он, напротив, всеми силами пытался нагнетать нездоровую обстановку. А тут вдруг ему выдался удобный случай, о котором следует рассказать.
В Азербайджан приехала группа комсомольских работников во главе с бывшим первым секретарем ЦК ВЛКСМ и будущим председателем КГБ Шелепиным А.Н. для проверки состояния комсомольской работы в республике. В составе этой группы оказался секретарь Горьковского горкома ВЛКСМ Семенов, который знал меня по работе в Горьком.
Однажды он позвонил мне по телефону и попросил согласия встретиться. Я пригласил его в КГБ, и мы побеседовали в течение 1-1.5 часов. Не знаю, как это произошло, но я ему откровенно сказал, что все было бы хорошо, но вот 1-й секретарь ЦК КП Азербайджана товарищ Мустафаев ведет себя неправильно, рассказал о работе комиссии ЦК КПСС.
На Семенова мой рассказ произвел сильное впечатление, и он решил поделиться с Шелепиным. Шелепин, выслушав Семенова, пошел к Мустафаеву и все передал ему.
Через некоторое время Мустафаев позвонил мне и попросил приехать к нему в ЦК. При встрече наш разговор сложился примерно следующим образом:
Мустафаев: «Вы почему распространяете обо мне нелепые сведения?.
Я: «Этим делом я не занимаюсь.
Мустафаев: «Мне рассказал товарищ Шелепин, что вы вызвали к себе из его бригады Семенова и наговорили ему черт знает что.
Я: «Во-первых, товарища Семенова я не вызывал, он пришел ко мне сам. Ему я сказал то, что могу повторить вам в глаза. Во-вторых, мне кажется, товарищ Шелепин поступил не лучшим образом, мягко выражаясь, а если хотите откровенно - это наушничество, которое не украшает столь ответственного работника ЦК ВЛКСМ. Если вы меня пригласили для подобного разговора, то мне больше вам сказать нечего.
Мустафаев: «Я этого так не оставлю.
На этом разговор оборвался, и я ушел.
Как я был зол на себя за допущенную слабость - разговор с Семеновым. Это была моя первая серьезная ошибка в конфликте с Мустафаевым. И на этой основе состоялось знакомство с Шелепиным, о поступке которого я позволил себе отозваться весьма неодобрительно, допустив несдержанность в выражениях, что впоследствии явилось крупным препятствием на моем пути.
К слову, хочу сказать, что справедливость восторжествовала, и через год за допущенные ошибки в работе Мустафаев был снят с должности первого секретаря ЦК КП Азербайджана.
<< Назад Вперёд>>
