Белое дело и коллаборационизм. О неправомерности отождествления программ Белого движения и политических лозунгов коллаборационизма в годы Великой Отечественной войны
«Всякое иноземное нашествие на Россию с захватными целями — новое тяжкое бедствие. И отпор врагам со стороны всего народа русского — его повелительный долг».
А. И. Деникин
В последние годы в печатных СМИ и в Интернете с изрядной периодичностью появляются публикации, в которых ставится знак равенства между Белым движением периода Гражданской войны в России (1917--1922) и русским коллаборационизмом времен Великой Отечественной войны (1941--1945). Особенно грешат этим дискуссии на разных интернет-форумах и онлайновые обсуждения публикаций историков и публицистов в сетевых информационных ресурсах1. Авторам этой статьи неоднократно приходилось самим оказываться в ситуации, когда в интервью СМИ необходимо было подробно объяснять, почему нельзя ставить знак равенства между участниками Белого движения и коллаборационистами, давать комментарии о позиции русской эмиграции в годы Великой Отечественной войны и проч.
Главным обоснованием для постановки «знака равенства» между участниками Белого движения и русскими коллаборационистами времен Великой Отечественной войны становится «измена Родине» совершенная и теми, и другими. Подобные утверждения делаются, как правило, исключительно по формальному признаку «измены Родине» в феврале 1917 г. или же противостояния советской власти в последующий период истории нашей страны. «Гражданская война была войной между врагами “царского режима” и предателями “царского режима”. “Красные” были врагами, “белые” были предателями», — как правило, подчеркивается в таких случаях2. Тезисы вроде такого, что «...предателями России и ее палачами, а не ее “патриотами”, следует по праву назвать адмирала Колчака и других главарей “белого движения”, продавшихся иноземным державам» сегодня обычны для интернет-публикаций3.
В качестве наглядных образцов подобной публицистики можно привести внушительный ряд цитат. Например, доктор исторических наук, философ Ю.А. Семенов в одной из статей заключает: «Государственным флагом России объявлено знамя, под которым бок о бок с иностранными солдатами сражались против своего народа белые армии, под которым выступали против своего Отечества приспешники фашистов, изменники и предатели — власовцы»4. В.С. Пудов, в статье «Так кто же истинные герои России: генералы Таубе и Карбышев или адмирал Колчак и генерал Власов?» опубликованный в 2009 г.5 уже в самом заголовке статьи, по сути, ставит адмирала А.В. Колчака и генерала А.А. Власова в один ряд. Говоря о различном поведении представителей русского офицерского корпуса в годы Гражданской войны, автор отмечает: «Ищут героев среди белых, а они воевали на стороне интервентов, врагов России».
Краевед Т.И. Владимиров из Красноярска, в материале «Новые защитники кровавого адмирала», написанном в 2008 г. после выхода в прокат художественного фильма «Адмиралъ», вопрошает: «...Мне хотелось бы задать вопрос тем, кто защищает предателей и изменников Родины: “Неужели в своей ненависти к социализму вы, господа, перешли человеческую грань и стали покровителями кровавых преступников и фактически продолжателями их грязных дел? Кто же вы сами, если вам не стыдно открыто оправдывать таких сволочей, худших сынов земли русской, как Колчак, Краснов, Каппель, Деникин, Юденич, Врангель, Власов?”»6.
Редактор ресурса «Forum-msk.org» Д. Черный 6 ноября 2008 г. заключает: «Навязываемая народу властвующим в стране меньшинством героика белого движения вполне отражает лишь этого меньшинства страсть к привилегиям. И напрасны попытки элиты занять позицию нейтральную по отношению к красным и белым — под белогвардейским и власовским знаменем-то! Ход властей с созданием фильма о Колчаке и водружением доски — уже сделан. Бело-сине-красная власть ищет героев среди власовцев, белогвардейцев — то есть среди тех, кто никогда большинства советского народа не представлял, наоборот, против него воюя»7.
Т.И. Иванова в записи «Живого журнала» в ответ на собственный вопрос «Власовцы и белая гвардия — есть ли между ними отличие?» сама и отвечает на него: «Нет отличия, поскольку суть и того, и другого движения есть антикоммунизм. Белогвардейское движение, не успевшее эмигрировать и ждавшее своего часа, дождалось его с приходом Гитлера и присягнуло гитлеровскому фашизму в борьбе с коммунизмом, став власовским движением. Поскольку фашизм — это кристаллизованный антикоммунизм. Произошла последовательная трансформация — белое движение — власовское движение — русская партия в СССР, провернувшая перестройку...»8.
Склонны к подобному отождествлению белых и «власовцев» и исследователи русского коллаборационизма, стремящиеся показать широкую основу этого движения, его прямую преемственность с Белыми делом.
В результате подобной постановки «знака равенства» между Белым делом и коллаборационизмом, участники Белого движения, большинство из которых находилось на фронте Первой мировой войны вплоть до его окончательного развала в конце 1917 — начале 1918 гг., вынесших на себе 3,5 года войны и тяжкий крест русского офицера в революционной стихии, а затем с оружием в руках выступивших на защиту еще сохранившихся традиционных устоев российской государственности, ставятся в один ряд с изменниками Родины времен Великой Отечественной войны.
Так ли это? Попытаемся разобраться.
В 1990 гг., после падения «железного занавеса», в отечественной историографии проявлялось некритическое отношение к сложившимся в исторической публицистике русского зарубежья оценкам событий ХХ столетия. Характеризуя эмигрантскую историческую публицистику, нельзя забывать об ее формировании в условиях постоянного идеологического противоборства между странами «социалистического лагеря» и «буржуазного мира». В начале 1990-х гг. некритичное восприятие некоторых эмигрантских оценок привело к появлению в России концепций, не только оправдывающих поведение тех граждан СССР, которые по тем или иным причинам стали активно сотрудничать с нацистской Германией, но и представляющих их деятельность в качестве своеобразного «образца сопротивления» «ненавистному большевистскому режиму». Сама Великая Отечественная война при такой оценке нередко называется «Второй гражданской» или «советско-германской».
Одним из основных, востребованных в условиях «холодной войны» тезисов стало утверждение о непрерывности «борьбы с большевизмом», ведущейся на протяжении всех лет существования советской власти — с момента захвата власти большевиками в 1917 г. до развала СССР в 1991 г. Этот тезис оформился в виде терминологического словосочетания «антибольшевистское (часто также — “анти-большевицкое”, через букву “ц”) сопротивление», охватывающего время «от генерала Корнилова до академика Сахарова». Принципиально важным становилось утверждение об идеологической общности всех без исключения участников этого «антибольшевицкого сопротивления», тождественности их главных позиций. Следуя логике данного утверждения, нет никакого различия между политическими программными установками участников борьбы с большевизмом периода Гражданской войны в России 1917-- 1922 гг. и «продолжателей» этого «сопротивления» в период Великой Отечественной войны.
Но подобную точку зрения нельзя считать правомерной. Для опровержения тезиса об этом «идеологическом единстве» следует провести сравнительный анализ главных положений программ белых правительств в годы Гражданской войны и основного программного документа «анти-большевицкого сопротивления» в годы Великой Отечественной войны — Манифеста Комитета освобождения народов России (более известного как «Пражский манифест»), объявленного генерал-лейтенантом А.А. Власовым во время его выступления 14 ноября 1944 г. в зале Градчаны в Праге9. В свою очередь, «Манифест» стал логичным завершением тех тезисов, которые впервые были опубликованы (за подписью А.А. Власова и генерал-майора В.Ф. Малышкина) 27 декабря 1942 г. в оккупированном Смоленске (так называемое «Смоленское воззвание»). Сразу оговоримся, что для анализа нами использованы только официальные документы10.
Первый и наиболее важный тезис, который необходимо рассмотреть, это — политико-правовая преемственность. Важнейшим пунктом в программах всех белых правительств было следование политико-правовой преемственности от дореволюционной России (до событий 1917 г.). При этом определялось достаточно четкое размежевание с представителями так называемой «революционной демократии», выдвинувшимися на политическую авансцену после февраля 1917 г. Сотрудничество с ними не исключалось (яркие тому примеры — Б.В. Савинков и Н.В. Чайковский), но только после того, как они открыто заявляли о поддержке политического курса Белого движения и, в частности, о поддержке власти Верховного правителя России адмирала А.В. Колчака и его преемников (генералов А.И. Деникина, П.Н. Врангеля) и, следовательно, о признании приоритета норм военной диктатуры в качестве обязательного условия воссоздания в России законной власти.
В белых правительствах активно разрабатывались проекты избирательного права применительно к выборам как высшего учредительно-санкционирующего органа власти (Национального учредительного собрания), так и местного (земско-городского) самоуправления. Окончательное решение вопроса о политическом и государственном устройстве будущей России, а также о форме правления отводилось Учредительному собранию, которым должен был завершиться период «временных властей», вынужденно образовавшийся после отречения от престола государя императора Николая II и отказа от принятия престола вел. кн. Михаилом Александровичем. Главным источником права в этом случае стала бы «соборная воля» народа России.
В «Пражском манифесте» Комитета освобождения народов России (КОНРа) ничего подобного не было. Учредительно-санкционирующий порядок установления будущей государственной власти в России в нем вообще не упоминался. Более того, исходная позиция в отношении будущей российской государственности определялась достаточно конкретно. Это — февраль 1917-го. «В революции 1917 г. народы, населявшие Российскую империю, искали осуществления своих стремлений к справедливости, общему благу и национальной свободе. Они восстали против отжившего царского строя, который не хотел да и не мог уничтожить причин, порождавших социальную несправедливость, остатки крепостничества, экономической и культурной отсталости», — говорилось в манифесте. Тем самым в манифесте признавалась не формально-правовая сущность произошедших в феврале 1917-го перемен, а, в первую очередь, фактически сложившаяся система власти — то есть республика, санкционированная отнюдь не «соборной волей» народа, а единоличным решением А.Ф. Керенского, принятым 1 сентября 1917 г. Фраза об «отжившем царском строе» свидетельствовала о невозможности и недопустимости возвращения к монархии. «Мы за новую Россию, которую не создал ни царский режим, ни большевизм», «Белое движение потеряло опору в народе», «мы должны завершить Национальную революцию 1917 г.», — говорилось в статьях газеты «Воля народа» за 1944 г. Поскольку упоминания об учредительно-санкционирующем способе создания власти отсутствовали, можно предположить, что исполнение функций управления в случае возможной победы возьмут на себя структуры, созданные самим Комитетом освобождения, то есть коалиционным органом, составленным из различных военных, политических и общественных деятелей. Можно также предположить, что КОНР в перспективе мог бы заявить о себе, как о некоем объединенном правительстве11.
Но подобная перспектива (КОНР — как основа создания временной, коалиционной власти) опровергается текстом «Манифеста», имеющим, по сути, центральное значение. И здесь мы выходим на рассмотрение второго важного тезиса — единство будущего Российского государства. В тексте «Пражского манифеста» говорится: «Возвращение народам России прав, завоеванных ими в народной революции 1917 г. ...равенство всех народов России и действительное их право на национальное развитие, самоопределение и государственную самостоятельность». Таким образом, предопределяется решение не только вопроса о форме правления (однозначно — республиканская), но и о государственном устройстве на той территории, которую в 1917 г. занимала бывшая Российская империя, а в 1944 г. — СССР. Это отнюдь не «единая Россия». В лучшем случае это — союз (конфедерация) формально независимых «народных государств» и государственных образований, объединенных только «освобождением от большевистской системы». Манифест «решительно» отвергал «все реакционные проекты, связанные с ущемлением прав народов».
Рассматривая этот тезис, важно подчеркнуть еще одну принципиальную разницу между политическими позициями Белого движения и КОНРа. Белые политики и военные провозглашали лозунг «Единая, неделимая Россия» (допуская отделение от нее лишь Польши и Финляндии), внутреннее устройство которой будет, возможно, предусматривать значительную степень областной автономии или будет построено на федеративных началах, но никоим образом не должно привести к распаду страны. В то время как деятели КОНРа утверждали о невозможности в принципе существования каких-либо унитарных элементов государственности. В поисках союзников в «антибольшевицком сопротивлении» КОНР обращался к разным националистическим и сепаратистским структурам, таким как Украинская повстанческая армия, органы управления в казачьих областях, в Прибалтике и т. д. «Только единство всех вооруженных антибольшевистских сил народов России приведет к победе», — заявлялось в манифесте. Но результатом подобного «сотрудничества» не могло стать иное решение, как отказ от единства России, утрата ее территориального суверенитета. В силу этого провозглашаемое военно-политическое «единство» на этапе «борьбы с большевизмом» вполне можно трактовать как временное.
В связи с этим уместно провести параллель с уже начавшими осуществляться планами Германии в отношении России в годы Первой мировой войны. В условиях распада российской государственности, вызванной революционными событиями 1917 г., правящие круги Германской империи допускали даже восстановление монархической формы правления, но лишь в выгодной им форме и на подходящих им условиях. Так, германский император Вильгельм II во время встречи с атаманом Астраханского казачьего войска князем Д.Д. Тундутовым откровенно заявлял, что ему «славянский вопрос надоел», и вместо «Единой России» «будут четыре царства — Украина, Юго-Восточный Союз, Великоруссия и Сибирь. Мы отлично знаем, что у вас в Киеве думают, что вы присоедините к Киеву все остальное и таким образом объедините Россию. Пожалуйста, передайте там, что мы это знаем, что мы этого не желаем и не допустим»12. Реальность подобных заявлений подтверждала судьба уже оккупированных германской армией территорий бывшей Российской империи. После заключения Брестского мира Прибалтика была занята немецкими войсками, и здесь были созданы Балтийское герцогство во главе с братом Вильгельма II Генрихом Прусским и Литовское королевство во главе с принцем Вильгельмом фон Урахом (представителем морганатической ветви Вюртембергского герцогского дома). В Финляндии власть получило прогерманское правительство во главе с Фридрихом Гессенским (зятем императора Вильгельма II). Очевидно, что подобные «монархические модели» не исключались и для «Великоруссии». Проблему «персонального возглавления» можно было бы решить путем приглашения на Престол кого-либо из Дома Романовых или разветвленного Дома Гогенцоллернов.
В «Манифесте» КОНРа вполне определенно просматривается та же идея создания государственных образований под верховным контролем Германии. Это подтверждает история возникновения и деятельности национальных формирований в составе Вермахта и войск СС, политических структур коллаборационистов в годы Второй мировой войны. Но могут ли быть «национальными» режимы, находящиеся под непосредственным контролем со стороны внешнего агрессора? К тому же установившиеся с помощью страны, всего лишь два десятилетия до этого бывшей противником России в годы Первой мировой войны?
Отмечаемую в ряде историко-публицистических работ якобы «самостоятельность», «независимость» руководства КОНРа от руководящих структур Германии следует считать нереальной и невозможной. Как и «верхушка рейха», командование Русской освободительной армии (РОА) надеялось использовать «противоречия» между «англосаксонской коалицией» и «большевицкими Советами». В конце 1944 г. гитлеровское командование еще надеялось на возможность «победы германского оружия», в особенности с помощью некоего «чудо-оружия», в скором появлении которого убеждала всех нацистская пропаганда. В контексте нацистской пропаганды оценивал сложившуюся ситуацию и Комитет освобождения народов России, также делая ставку на победу германского оружия во Второй мировой войне. Без нее провозглашенная политическая программа попросту не могла бы быть реализованной.
Примечательна оценка внешнеполитических перспектив «Германии и ее союзников», данная бывшим доцентом Киевского государственного университета Л. В. Дудиным в «международном обзоре» опубликованном в «Воле народа» (речь в нем идет о положении осенью 1944 г., когда нацистский режим уже был окончательно обречен): «Время работает сейчас на Германию и ее союзников <...> В числе факторов, изменяющих соотношение сил в пользу Германии и ее союзников, нужно упомянуть укрепление Западного и Восточного фронтов, проведение всеобщей мобилизации и упрощение государственного аппарата Германии, крупные успехи Японии в районе Филиппин и Формозы, упрочение внутриполитического положения Венгрии, подавление восстания в Варшаве и попытки большевистского переворота в Словакии, создание национальных правительств Румынии и Болгарии. За последнее время наметились следующие основные очаги противоречий в стане союзников: Польша, Балканы, Ближний и Дальний Восток, вопросы послевоенной политики во всех странах Европы, вопросы государственной безопасности после войны, экономических отношений, связи, границ и проч. Противоречия растут с каждым днем, буквально как грибы. Да иначе и быть не может в таком противоестественном блоке, как союз консервативной Англии, плутократической Америки и большевистского режима»13. Однако отмеченные «противоречия» не спасли нацистский режим от гибели и не помешали общей победе антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне над «Германией и ее союзниками», в числе которых официально признано и движение КОНР.
В «открытом письме» А.А. Власова «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом» (опубликованным в газете «Заря» 3 марта 1943 г.) говорилось: «Я пришел к твердому убеждению, что задачи, стоящие перед русским народом, могут быть разрешены в союзе и сотрудничестве с германским народом... В борьбе за наше будущее я открыто и честно становлюсь на путь союза с Германией. Этот союз, одинаково выгодный для обоих великих народов, приведет нас к победе над темными силами большевизма, избавит нас от кабалы англо-американского капитала в союзе и сотрудничестве с Германией он должен построить новую счастливую Родину в рамках семьи равноправных и свободных народов Европы»14.
Тезис о том, что «Европа будет союзом национальных государств», озвученный А.А. Власовым в его речи на пражском собрании, подчеркивал отсутствие принципиальных различий в официальных идейно-политических программах правительств государств, ставших союзниками Германии. Считая РОА и КОНР в числе этих союзников, А.А. Власов «раскрывает» этот тезис: «Сегодня мы можем заверить фюрера и весь немецкий народ, что в их тяжелой борьбе против злейшего врага всех народов — большевизма, народы России являются их верными союзниками и никогда не сложат оружия, а пойдут плечо к плечу с ними до полной победы». В выступлении А.А. Власова подчеркивалась важность «свидания с государственным министром Г. Гиммлером, в течение нашей длительной и сердечной беседы, протекавшей в духе взаимного понимания и касавшейся всех вопросов счастливого будущего народов России», а также «полного понимания» позиций КОНР, полученного Власовым со стороны «имперского министра иностранных дел господина фон Риббентропа»15.
Те же взгляды отражены и в «интервью иностранным корреспондентам», данном генерал-лейтенантом Г.Н. Жиленковым (редактором газеты «Воля народа»): «Неоценимую помощь народам России в их освободительной борьбе Германия оказала уже тем, что первая из всех других стран подняла знамя борьбы против большевизма... Взяв на себя величайшее бремя борьбы против большевизма, нашедшего в лице империалистических Соединенных Штатов и Англии своих временных союзников, Германия совершает дело защиты всех народов, всех культур и цивилизаций от их порабощения и разрушения. Поэтому многомиллионные массы народов России приветствовали борьбу, начатую Германией. Жертвенная борьба Германии против большевизма и общность государственных интересов Германии и народов России делают нас верными союзниками»16.
Конечно, в действиях и оценках коллаборационистов имели место определенные тактические «уступки», благодаря которым, собственно, нацистские власти и дали разрешение на создание РОА и КОНР. Но принципиальным было само сотрудничество с нацистской Германией и готовность пожертвовать территориальной целостностью России. Принципиальные положения национал-социализма с его расистскими, человеконенавистническими устремлениями оставались неизменными, и рассчитывать на некую «эволюцию нацизма» к осознанию «общности интересов Германии и народов России» было совершенно бессмысленно и, по существу, преступно.
Что же касается идеологических позиций лидеров Белого дела, то, несмотря на намерения к сотрудничеству с Германией, высказывавшиеся отдельными политиками, военными, партийными и надпартийными структурами после окончания Первой мировой войны и смены власти в Германии в 1919 -- 1920 гг., ни в одном официальном заявлении белых правительств и лидеров Белого движения не декларировался отказ от «союзнических обязательств» перед странами Антанты (хотя политика этих стран в отношении России была крайне противоречивой и непоследовательной).
Можно отметить и другие принципиальные отличия положений официальных документов КОНР от документов Белого движения. Так, отдельного внимания заслуживает и тезис о путях решения земельного вопроса. В «аграрном вопросе» «Манифест» КОНР предусматривал ликвидацию колхозов и «безвозмездную передачу земли в частную собственность крестьян». Подобного рода решения с «безвозмездной» раздачей земли не принимались даже в рамках наиболее радикальной аграрной реформы Правительства Юга России генерала П.Н. Врангеля в 1920 г., не говоря уже о проектах земельной реформы, подготовленных в правительствах А.И. Деникина и А.В. Колчака в 1919 гг. В 1920 г. в Белом Крыму за землю, закрепляемую крестьянам в собственность, предполагалась уплата (хотя и незначительного), выкупа в форме «пятикратного среднего за последние десять лет урожая» зерновых в Таврии. Подобного рода проекты «безвозмездного наделения» были характерны для программ социалистов-революционеров (эсеров) и социал-демократов, идейно-политическое сходство с которыми фактически декларировалось КОНР.
И еще одно важное отличие политических установок белых правительств и русских коллаборационистов — это тезис об отношении к Русской православной церкви. Во всех без исключения программных заявлениях Белого дела содержались упоминания о значительной роли Русской православной церкви в жизни общества и государства. Связь церкви, власти и общества предполагалась не в форме возврата к «синодальному периоду», когда церковь являлась одним из элементов государственной системы, а в форме сотрудничества с церковью и деятельной ее поддержки со стороны государства. Показательно завершение политического курса Белого дела в России актом благословения церковью деяний Приамурского Земского Собора в 1922 г., предрешавшего восстановление на российском престоле династии Романовых. В «Манифесте» же КОНР нет нислова о роли Русской православной церкви в будущей, освобожденной от большевизма, России. Упоминание в программном документе КОНР о «религиозных свободах» происходит лишь в контексте предложения о «введении действительной свободы религии, совести, слова, собраний, печати». К благословению со стороны иерархов Русской православной церкви за границей — митрополита Анастасия (А.А. Грибановского) и других иерархов руководство КОНР отнеслось достаточно нейтрально, а его официальная позиция по отношению к священноначалию Московской Патриархии была прямо враждебна: в ряде документов КОНР говорилось о «продажных иерархах», поддерживавших И.В. Сталина с начала Великой Отечественной войны.
Таким образом, единственным общим тезисом в программах белых правительств и планах КОНР было объявление непримиримой «борьбы с большевизмом». Однако на основании этого говорить о преемственности и тем более тождественности «антибольшевицкого сопротивления», начавшегося в 1917 г. и происходившего в период Великой Отечественной войны, — недопустимо.
Трагедия Гражданской войны, расколовшей Россию на две враждующие стороны и предательское сотрудничество с иноземными агрессорами и оккупантами — явления несопоставимые и несовместимые. Единственным исключением можно считать деятельность Русского корпуса в Югославии, сформированного из бойцов бывших белых армий и эмигрантской молодежи. Здесь уместно было бы говорить о продолжении Гражданской войны и определенной, хотя и не непосредственной, преемственности с традициями Белого движения. Но, в отличие от руководства КОНР и РОА, командование Русского корпуса не разрабатывало каких-либо политических программ, не стремилось к определению тех или иных пунктов будущей внутренней и внешней политики Российского государства.
Сегодня всем следует помнить, что лишь часть русской эмиграции видела в генерале А.А. Власове продолжателя традиций Белого дела, что ни в какой степени не соответствовало действительности. Присутствие в рядах РОА и КОНР отдельных участников Белого движения означает, по сути, лишь их личную позицию в годы Второй мировой войны, но никак не продолжение ими традиций Белого движения. Отношение русской военной эмиграции и шире — Русского зарубежья, к событиям войны было разным и далеко не ограничивается сторонниками сотрудничества с нацистской Германией.
Цветков Василий Жанович — докт. истор. наук, профессор Московского педагогического государственного университета, г. Москва
Гагкуев Руслан Григорьевич — докт. истор. наук, главный редактор Объединенной издательской группы «Дрофа» — «Вентана-Граф» — «Астрель», г. Москва
1 См., например: Адмирал Колчак, генерал Власов — они плохие, потому что России на верность присягнули и родину любили? // «Otvet.mail.ru». [Электронный ресурс]. URL: https://otvet.mail.ru/ question/27553614 (дата обращения: 16.01.2016); Генерал Власов — предатель или герой? // Большой воронежский форум. [Электронный ресурс]. URL: http://bvf.ru/forum/showthread.php?p=9321638 (дата обращения: 16.01.2016); «Адмиралъ» (2008) [Обсуждение фильма] // «Kino-teatr.ru». [Электронный ресурс]. URL: www.kino-teatr.ru/kino/ movie/ros/hud/138/forum/print (дата обращения: 16.01.2016).
2 Гражданская война между врагами «царского режима» и предателями «царского режима» // Русский проект. [Электронный ресурс]. URL: http://www.rusproject.org/node/38 (дата обращения: 16.01.2016).
3 Вадимов В., Иванова О. Был ли адмирал Колчак русским патриотом? // Открытая электронная газета «Forum-msk.org». [Электронный ресурс]. URL: http://forum-msk.org/material/kompromat/602390. html# (дата обращения: 16.01.2016).
4 Семенов Ю. А. Белое дело против красного дела // Скепсис. Научно-просветительский журнал. [Электронный ресурс]. URL: http://scepsis.net/authors/id_8.html (дата обращения: 16.01.2016).
5 Пудов В. Так кто же истинные герои России: генералы Таубе и Карбышев или адмирал Колчак и генерал Власов? // Русская линия. Православное информационное агентство. [Электронный ресурс]. URL: http://rusk.ru/st.php?idar=114714 (дата обращения: 16.01.2016); См. также републикацию и ее обсуждение: Пудов В. Так кто же истинные герои России: генералы Таубе и Карбышев или адмирал Колчак и генерал Власов? // Русская народная линия. Информационно-аналитическая служба. [Электронный ресурс]. URL: http://ruskline.ru/analitika/2009/10/28/tak_kto_zhe_istinnye_geroi_rossii_generaly_taube_i_karbyshev_ili_admiral_ kolchak_i_general_vlasov (дата обращения: 16.01.2016).
6 Владимиров Т. И. Новые защитники кровавого адмирала // Красноярская газета. 2008. 31 октября. [Электронный ресурс]. URL: http://krsgz.narod.ru/2008/73/1.html#3-3 (дата обращения: 16.01.2016).
7 Свершилось! Накануне красного дня календаря мемориальная доска Колчака разбита // Открытая электронная газета «Forum-msk.org». [Электронный ресурс]. URL: http://forum-msk.org/material/ news/583948.html (дата обращения: 16.01.2016).
8 Живой журнал. [Электронный ресурс]. URL: http://td-41. livejournal.com/901804.html (дата обращения: 16.01.2016).
9 В данной статье основное внимание уделено сопоставлению принципиальных позиций «Манифеста Комитета освобождения народов России» и программ Белого движения. Более подробную характеристику формирования и эволюции политического курса Белого движения см. в монографиях В. Ж. Цветкова «Белое дело в России. 1917—1918» (М., 2008), «Белое дело в России. 1919 г. (М., 2009) и Белое дело в России. 1919—1922. Ч. 1 (М., 2013).
10 Программные заявления и декларации деятелей КОНР использованы по следующим изданиям: Андреева Е. Генерал Власов и Русское освободительное движение. Лондон: Overseas publ. interchange, 1990. С. 329 - 344; Воля Народа. Берлин. 1944. № 1; Стеенберг С. Власов. Мельбурн: Русский дом в Мельбурне, 1974. С. 170 - 180; Штрик-Штрикфельдт В. К. Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское освободительное движение. М., 1993. С. 424 - 427.
Следует отметить, что в статье используются только официальные документы. Частные беседы, частная переписка участников КОНР, высказываемые в них суждения о перспективах «борьбы с большевизмом» и сотрудничества с Германией, а также «борьбы против Гитлера» рассматриваются в специальных монографических исследованиях, из которых следует выделить обстоятельные, основанные на большом количестве источников работы К. М. Александрова: «Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А. А. Власова» (СПб.: «Блиц», 2001; М.: «Посев», 2009); «Против Сталина: Сборник статей и материалов» СПб., 2003); «Русские солдаты Вермахта. Герои или предатели» (М.: «Яуза», «Эксмо», 2005); «Армия генерала Власова 1944 - 1945». М.: «Яуза», «Эксмо», 2006); «Мифы о генерале Власове» (М.: «Посев», 2010).
11 В Гуверовском архиве сохранился безымянный проект «Конституции Российской державы» (в нем предполагается введение власти Правителя и Земского Собора), однако его идейно-политическая связь с «Манифестом» КОНР не прослеживается.
12 Деникин А. И. Очерки русской смуты: В 3 кн. Кн. 2. Т. 2. Борьба генерала Корнилова; Т. 3. Белое движение и борьба Добровольческой армии. М., 2005. С. 432-433.
13 Дудин Л. [В.] Международный обзор // Воля народа. Берлин, 15 ноября 1944. № 1.
14 Власов А. А. Почему я стал на путь борьбы с большевизмом (Открытое письмо генерал-лейтенанта А. А. Власова) // Заря. Берлин, 3 марта 1943. № 17.
15 Вступительная речь ген[ерала] А. А. Власова // Воля народа. Берлин, 15 ноября 1944. № 1.
16 Жиленков Г. Н. Интервью с иностранными корреспондентами // Воля народа. Берлин, 15 ноября 1944. № 1.
Показательно, что на Азиатско-Тихоокеанском фронте Второй мировой войны развивались аналогичные процессы. В ноябре 1943 г. милитаристская Япония провела так называемую Великую Восточноазиатскую конференцию (Конференцию Великой Восточной Азии), на которую были приглашены представители марионеточных правительств оккупированных Японией стран и вооруженные контингенты которых в перспективе смогли бы принять участие в военных действиях против союзных войск.
Просмотров: 671
Источник: Цветков В.Ж., Гагкуев Р.Г. Белое дело и коллаборационизм. О неправомерности отождествления программ Белого движения и политических лозунгов коллаборационизма в годы Великой Отечественной войны. //М.: Новый хронограф, 2016.- с.185-201.
statehistory.ru в ЖЖ:
