Антинемецкая пропаганда в России в первые месяцы Первой мировой войны
Первая мировая война, ставшая трагическим прологом ХХ столетия, принесла множество коренных изменений в общественную жизнь. Одним из них была тотализация конфликта — война должна была вестись не только на поле боя, но и проникнуть в сознание людей.
На первый взгляд это было новым явлением после так называемых «чистых» конфликтов XIX века. Но стоит вспомнить о наполеоновских войнах, когда английская и русская сторона не жалели средств для пропагандистских кампаний. Во многом и освобождение Германии от французской оккупации в 1813 г. не могло бы свершиться без основательной идеологической подготовки.
Для Российской империи, имевшей давние дружественные экономические, культурные и династические связи с Германией, вступление в войну с ней означало и серьезный кризис в общественном сознании. О неприятии войны народными массами было написано много, однако нельзя не признать, что определенная эйфория, связанная с объявлением войны, имела место в русском обществе, а точнее сказать, в привилегированной его части, были и старания распространить верноподданнические чувства на все слои общества.
Сделавший почти блестящую карьеру во время Первой мировой войны генерал от кавалерии А.А. Брусилов писал в мемуарах, что солдаты не знали «истинных» целей войны, а именно «борьбы с германизмом», против «немецкого засилья». Он возлагал ответственность за это на правящие круги, которые, по его мнению, недостаточно внушали простому солдату идею великой борьбы славянства против немцев1. Насколько это соответствовало действительности?
Анализ даже небольшого количества опубликованных и архивных источников рисуют иную картину. Уже в манифесте о войне от 20 июля (2 августа) 1914 г. император Николай II заявил о защите братьев-славян против немцев. В объявлении верховного главнокомандующего вел. кн. Николая Николаевича также говорилось об «исторической миссии» освобождения славян, историческими врагами и угнетателями которых выступали, естественно, немцы. Такой же смысл имело и воззвание великого князя к полякам от 1 (14) августа 1914 г. Одновременно 29 июля (11 августа) 1914 г. последовала депортация немецкого населения (русских подданных) из окрестностей крепости Новогеоргиевск — на расстояние не менее 25 верст. Причем эта мера постигла поселенцев, получивших земельные наделы по указу от 19 февраля 1864 г. (то есть потомков сохранивших верность режиму во время польского восстания 1863-1864 гг.)2.
«Идеологическая» подготовка к конфликту началась гораздо раньше. За неделю до объявления войны 13 (26) июля 1914 г. было высочайше утверждено «Положение о подготовительном к войне периоде» (постановление Совета министров). Оно включало и изменения в правилах цензуры. Так, под запрет попала вся информация о «действительном положении иностранных выходцев и поселенцев» на территории России, прежде всего о «немцах-колонистах»3.
1 (14) августа 1914 г. были приняты меры и военным командованием. В приказе № 30 главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта генерала от артиллерии Н.И. Иванова в частности говорилось: «Разъяснить всем чинам вверенных мне армий, от последнего рядового, основную мысль, ради которой Россия взялась за оружие. Разъяснять, что Россия воюет по дерзкому вызову общих врагов всего славянства — Германии и Австрии». Далее говорилось о необходимости для поляков соблюдать «полную лояльность»4.
Еще одной стороной пропагандистской подготовки к антинемецкой кампании стало перепечатанное в полковых приказах 16-й пехотной дивизии обращение («рапорт») ломжинского раввина и известного талмудиста Л.М. Гордина от4 (17) августа 1914 г. В нем раввин сообщал о сделанном им призыве к евреям во всех синагогах: «Каждый еврей, знающий, где немцы прячутся, или знающий кое-что, могущее принести пользу отечеству вообще, а нашим военачальникам и полиции в особенности, обязан непременно сейчас об этом донести начальству». Кроме этого, он толковал фразу об «амалакитянах» Пятикнижия, которых Бог повелел стереть с лица земли, именно как о немцах — «народе Амалака»5.
Наконец, 5 (18) августа от Верховного главнокомандующего последовало «Воззвание к русскому народу» (славянскому, по большей части украинскому населению Галиции), где завоевание Галиции преподносилось как освобождение «подъяремной Руси» и «завершение дела великого князя Ивана Калиты»6.
Таким образом, накануне объявления войны и в первые ее дни, еще до развертывания активных действий (как раз накануне вторжения в Восточную Пруссию и Галицию) в действующей армии велась пропаганда, направленная в первую очередь на разъяснение, а по большей части на декларацию цели войны как борьбы с «немцами» и освобождение «славянства». Упор делался на изоляцию Германии от наиболее вероятных «сочувствующих» — поляков и евреев Царства Польского. Последнему способствовал и «Калишский инцидент» (репрессии против населения губернского города Калиш, на улицах которого были обстреляны неизвестными лицами германские войска), раздутый пропагандой до размеров чудовищного преступления против человечества и ставший расхожей темой «лубочных картинок». Пропагандистская война дала свои плоды. Даже после окончания войны один из лидеров польского национального движения Е. Оренски отмечал: «Если бы не было погрома в Калише, манифест великого князя наверняка был бы воспринят с большей сдержанностью, которой он целиком заслуживал. Он ведь не давал ничего, кроме общих мест и туманных фраз. Немецкая же прокламация, обещавшая полякам ”вольность и независимость”, после Калишского погрома не воспринималась иначе, как фразерство»7.
В дальнейшем портрет «германца» стал обрисовываться четче. 6 (19) сентября 1914 г. впервые в официальной газете военного ведомства «Русский Инвалид» появился термин «немецкое засилье» и «засилье немца». Автор статьи, В.А. Алексеев, правда, сравнивал это «явление» с более страшным, по его мнению, засильем водки и вина в России [14, с.5]. Но это был один из первых намеков на «внутреннего врага», так как статья описывала колонию гернгутеров в Сарепте. 8 (21) октября в газете появился материал «Великая война славян за освобождение от немецкого засилья», где уже не скрывалось отношение к «немцам-колонистам» как к агентам «германизма» в России [15, с.4].
В начале октября 1914 г. (новый стиль) главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта объезжал войска на Варшавском направлении и выступал с краткими речами, в которых четко конкретизировал образ врага: это немцы, считающие славян скотом, навозом для удобрения «их немецких полей», которым на юге России сейчас принадлежит будто бы 70% земли. В частности, выступая 23 сентября (5 октября) перед л.-гв. Волынским полком, Н.И. Иванов прибавлял: «Среди вас есть много честных обруселых немцев. Не смешивайте их с врагами нашими. Они те же русские, а начальники из них заботятся о солдате»8. Так конкретизировался образ врага: германские войска, ведущие боевые действия, и немцы, владеющие землей в России, но не офицеры немецкого происхождения, то есть поселяне-собственники, именуемые уже тогда официально «немцами-колонистами».
В это же время в Варшаве были получены доносы о якобы имевшей место массовой сдаче в плен саратовских немцев. Не говоря уже о том, что укомплектованные в Казанском военном округе части не воевали под Варшавой, следует отметить здесь «инициативу снизу», которая не могла в тех условиях проявляться без «команды сверху». Речь идет о доносе Б. Сувальда, обвиненного в клевете и прибегшего к заведомо ложному «важному» заявлению о сдаче в плен и даже о переходе на сторону противника около ста солдат «из немцев» у фольварка Гонсин. Разбирательство длилось с середины ноября 1914 г. по 7 января 1915 г. (по ст.ст.), но национальность сдавшихся не была установлена9. Для пропаганды эти «частные детали» были уже не важны.
С перенесением боевых действий на территорию Варшавской губернии случайные и стихийные самочинные аресты и задержания «подозрительных» приняли более регулярный характер. Если в августе 1914 г. такие инциденты были редкими, то 25 октября (7 ноября) 1914 г. распоряжением Варшавского генерал-губернатора генерал-лейтенанта А.Ф. Турбина все задержанные подлежали высылке как «подозреваемые в шпионаже»10.
«Программным» выступлением против крестьян немецкого происхождения стала большая статья Х. Верченьского «Немецкое кольцо» (Perscien Niemecki) в журнале Tygodnik Ilustrowany («Иллюстрированный Еженедельник») № 45 за 1914 г. Позднее автор работал в МИДе Польши, готовя «идеологическое» обоснование для лишения немцев земли в Польше: «Теперь мы хорошо осознаем, что эта тихая добровольная колонизация на польских землях и далее — к богатым землям южной России, есть планомерное создание немецких плацдармов к востоку и усиление их с конечной целью вытеснения местного населения и заменой его на немцев-колонистов. И потому борьба с немцами, сдерживание волны, идущей с запада, есть дело, касающееся не только поляков, но и России. Общая защита наших интересов велит обоим народам — польскому и русскому — воевать с немцами в едином строю»11.
Автор прямо писал о «направленности и планомерности географии расселения», о «направлении колонизации по утвержденному свыше плану». Колонии (907 и присутствие немцев в 2179 польских деревнях) назывались им не иначе, как «левое крыло армии немцев-колонистов» (о поселениях в Сувалкской губернии), «самое сильное крыло немецкой колонны» (Калишская и Петроковская губернии — более 320 тыс. человек), «запасная коммуникационная линия» (Радомская и Люблинская губернии). Он обращал внимание на то, что во всех 27 гминах на левом берегу Вислы и в 18 на правом берегу живут немцы-колонисты — «форпост» германской колонизации (приводится число населения по гминам Плоцкой, Варшавской, Люблинской и Радомской губерний — 66075 человек, но это чуть более четверти живших там немцев, или 10-11% немцев Царства Польского)12.
В «реферате» указывалась и «главная вина» немцев-колонистов. Х. Верченьский подчеркивал: «Если бы [немцы-колонисты] были равномерно расселены по всему краю, то давно бы ассимилировались, как их предшественники — голландские буры или немецкие бюргеры Кракова». Особенно досталось школам: «Дети до 7-10 лет не знают другого языка, кроме немецкого. Их густонаселенные школы, так называемые кантораты, с исключительно немецким языком, воспитывают не только их общий язык, но и чутье, обязанности, идеалы немецкие. Старшие поддерживают связь с родной литературой и периодическими изданиями, которые выписываются в большом количестве»13.
Военные трудности и постепенное осознание длительного, затяжного характера войны усиливали пропагандистские меры, но одновременно и ослабляли их воздействие на население. Поздней осенью 1914 г. русское военное командование должно было признать, что ни лишить вооруженные силы противника поддержки среди, главным образом, не немецкого населения Царства Польского, ни завоевать симпатии населения Галиции в качестве «освободителей от немцев» не удалось. Практика власти Российской империи не изменилась, и упоминание о «собирании земель» именно вокруг Москвы не вызывало поддержки. Находившийся на занятой территории Галиции член Государственной думы граф В. Бобринский признавался: «Если ... восточная Галиция и Буковина будут совершенно обукрайнены, то тогда вся сила вражеского натиска будет направлена на нашу Малороссию, и украинская пропаганда у нас значительно усилится. Мы спасаем не галичан, не буковинцев, не угрорусских: они тут все ни при чем, а спасаем только самих себя»14.
Новая публицистическая волна готовила вполне осознанное решение о депортациях и лишении собственности немецкой диаспоры в Российской империи. В ряду грядущих решений стоит и повеление Верховного главнокомандующего по отношению к вопросам частной собственности на территории Германии. Оно было провозглашено в секретной директиве начальника штаба армий Северо-Западного фронта В.А. Орановского и генерал-квартирмейстера М.Д. Бонч-Бруевича от 27 сентября (9 октября) 1914 г.: «Главная задача военных действий есть стратегическое одоление неприятеля, разгром его армии. Наряду с ней нельзя однако забывать — и это в особенности приложимо к Германии, — как стране интенсивного экономического развития и капиталистического строя жизни — о другой задаче: истощении жизненных сил врага, подрыва благосостояния нации как целого. Ввиду того, что частное имущество является по существу достоянием общенациональным и жизненным нервом общенациональной производительной деятельности, принцип неприкосновенности может иметь лишь относительное применение. В той борьбе, в которую мы вовлечены, было бы непростительно руководствоваться отвлеченными, шаблонно формальными началами к их истинному современному значению и кругу действия в конкретных случаях»15.
12 (25) декабря 1914 г. в «Русском Инвалиде» появляется статья Л.В. Евдокимова «Немецкие крепости на русской земле», где поселения немцев-колонистов объявлены специально укрепленными местами для армии противника16. В это же время начинается депортация немцев-колонистов с левого берега Вислы — первое полное выселение без каких-либо определенных законом оснований. Вскоре оно будет дополнено выселением с правого берега, по сторонам от железных дорог, и наконец — полной депортацией из Царства Польского, совпавшим с подписанием первого «ликвидационного закона» от 2 (15) февраля 1915 г.
Анализ приведенных документов и публикаций показывает, что «идеологическая подготовка» к войне с Германией и формирование в массах образа врага-немца как извне, так и внутри страны, была начата до объявления войны 1 августа 1914 г. Провозглашенные лозунги «борьбы с германизмом» и «освобождение славянства от немецкого засилья» вскоре получили характер оправдания репрессивных действий против части населения собственной страны, отличавшейся если не полной лояльностью, то аполитичностью. Натравить на немецкую диаспору поляков и евреев, как наиболее массовое население приграничных губерний, вплоть до принятия решений о депортации не удалось. Более того, и эти народы были также затронуты политикой секвестров собственности и выселения.
Попытки национального стравливания уступают к концу 1914 г. новому направлению — обвинениям в адрес немецкой общины России в привнесении враждебного влияния, в подготовке к вражескому вторжению, наконец — в «мирном завоевании». В будущем это стало частью обоснования в глазах «общественного мнения» практики депортации и лишения собственности. Эти попытки в целом надо признать неудачными, поскольку масса сельского населения, кому собственно и адресовалась анти-немецкая агитация, не могла ее воспринимать по причине малограмотности и слабого распространения печатных изданий вообще.
Тем не менее, следует рассматривать пропагандистские шаги военного и гражданского руководства Российской империи, направленные против немецкой общины страны, в общем контексте ведения «тотальной войны» не против государства, а против народа, что стало характерной и трагической чертой конфликтов ХХ века.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение 1
Приказ главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта генерала от артиллерии Н.И. Иванова от 1 (14) августа 1914 г.
Разъяснить всем чинам вверенных мне армий от последнего рядового основную мысль, ради которой Россия взялась за оружие. Разъяснять, что Россия воюет по дерзкому вызову общих врагов всего славянства — Германии и Австрии, из которых последняя совершила разбойничье нападение на братское нам славянское государство — Сербию.
Развязывая войну, Австрия руководствовалась только материальными расчетами. Постоянная защитница славянства — Россия, вновь решительно выступая в этой роли, как всегда, движима одними нравственными побуждениями. Поэтому живущие в России и за рубежом поляки, доказавшие своим поведением понимание ими идеи борьбы за независимость и величие славянства, а в связи с этим — полную законность отношения к нашим армиям и правительственным постановлениям, будут находиться под особым покровительством тех и других. Личная и имущественная безопасность поляков от каких бы то ни было насилий будет ограждена самыми решительными мерами. Всякие нарушения личных и имущественныхправ поляков, не уличенных во враждебных к России действиях, будут караться по всей строгости законов военного времени.
РГВИА. Ф. 2685. Оп. 2. Д. 116а. Л. 126. Цитируется по объявлению в приказе по 71-му пехотному Белевскому полку.
Приложение 2
Раввин города Ломжи Ломжинского божничного округа Л.М.Гордин — его высокоблагородию господину коменданту г. Ломжи, 4(17) августа 1914 г.
РАПОРТ
В военное время, в котором мы живем, внушает мне доложить Вашему Благородию, как Господину Коменданту города Ломжи, о следующем.
В местной синагоге и во всех молитвенных домах в городе Ломже я обнародовал: каждый еврей, знающий, где немцы прячутся, или знающий кое-что, могущее принести пользу отечеству вообще, а нашим военачальникам и полиции в особенности, обязан непременно сейчас об этом донести начальству. Слыша сии слова, весь народ с восторгом отвечал: «мы охотно это сделаем».
Также считаю своим долгом присовокупить тут и следующее.
Евреи, по традиции здешнего края, питают чувство сильной ненависти к Германии, и зная хорошо, что она мать юдофобства и антисемитизма (известно всем, что на почве Германии родился выродок — антисемитизм, открывший Пандорин ящик в отношении к живущим по всем частям света евреям), считая немцев амалакитянами, или, вернее, потомками Амалака, о котором Моисеево пятикнижие — Исход 17 ст.14 и 15; Второзаконие 25 ст.19 — гласит: MILCHOMO LAASCHEM BAAMELEK, TYMCHE ZECHER AMALRA, что на отечественном языке значит: «Сам Бог воюет с Амалаком, сотри с лица земли потомков Амалака», пламенно желают погибели немцам и всячески стараются прийти напомощь нашей русской доблестной армии. Все вышеизложенное я хотел словесно доложил (так в оригинале — С.Н.) Вашему высокоблагородию 2-го сего августа, когда желал иметь у Вас аудиенцию и говорить об амалакитах в пос. Новогрод.
С молитвою на устах о ниспослании победы нашему русскому оружию, долженствующему спасать теперь отечество и сынов его от врагов, сиречь, немцев-амалакитян, я кончаю сей рапорт.
Российский государственный военно-исторический архив.
Ф. 2628. Оп. 2. Д. 76. Л. 106. Обнародован в приказе по 14-му пехотному Олонецкому полку.
Приложение 3
Из приказа по Лейб-Гвардии Волынскому полку от 23 сентября (6 октября) 1914 г.
22-го сего сентября на переходе полка из Гарволина в район посада Колбель, в лесу между дер. Михалувка и Липувка, изволил смотреть на походе Главнокомандующий войсками Юго-Западного фронта генерал-адъютант Иванов. Обходя полк, собранный по-батальонно в резервные колонны, Его Высокопревосходительство изволил обращаться к волынцам со следующим приветом:
«Желаю вам, братцы, успеха, доброго здравия, счастья, побед. Вам не привелось еще быть в бою, но я уверен, что вы в нем послужите царю также, как немало потрудились и теперь. Помните, ребята, что вы сражаетесь с немцами, которые считают нас, славян, за быдло, рабочий скот, который на них, немцев, должен работать, Один важный немецкий сановник на совещании высказался, что славяне — это навоз для немцев, который им нужен для удобрения их немецких полей. Знайте, что несколько десятков лет тому назад на юге России было земли в руках немцев и жидов 30%, а в руках русских — 70%, ныне наоборот, в руках немцев и жидов — 70%, а в руках русских — 30%. Вот так жмет немец. Потихоньку да полегоньку. Жмет по закону по-немецки, а жить русскому человеку все трудней и трудней. Русскихв Австрии было 4 миллиона, поляков — 10 миллионов, других славян под немцем до 40 миллионов. Своих славян немец уже задушил, теперь и до нас хочет добраться».
Затем главнокомандующий изволил добавить: «Среди вас есть много честных обруселых немцев. Не смешивайте их с врагами нашими. Они те же русские, а начальники из них заботятся о солдате».
РГВИА. Ф. 2573. Оп. 2. Д. 141. Л. 66.
Приложение 4
Приказ командующего 10-й армией генерала от инфантерии генерала от инфантерии Ф.В. Сиверса от 1 ноября 1914 г. № 123
Согласно повелению Верховного главнокомандующего при действиях вверенных мне войск в пределах Германии предписываю:
1. Ввиду явно враждебного к нам отношения немецкого и еврейского населения удалять всех жителей немцев и евреев мужского пола и рабочего возраста вслед за отступающим неприятелем.
2. Тщательно осматривать госпитали и больницы, поручая это дело офицерам, объявлять военнопленными всех находящихся там здоровых и отправлять немедленно их в тыл.
3. Брать в крупных населенных пунктах заложников из числа наиболее зажиточных и почетных жителей немцев, объявляя им и местному населению, что заложники отвечают жизнью за всякое проявление враждебности к нашим войскам.
4. За малейшее проявление враждебности местных жителей к нашим войскам налагать чувствительные контрибуции властью старших начальников до начальников дивизий включительно.
5. Принимать меры предосторожности в ограждение себя от присущего германцам вероломства. Такими мерами могут служить обыски, осмотры погребов и печей, запрещение выхода из домов от наступления темноты до рассвета, недопущение выезда и въезда в населенные пункты и запрещение работ в поле и в лесу.
6. За выдачу жителями скрытых станций радиотелеграфа, подземных проводов и телефонов, стоянок воздухоплавательных аппаратов немедленно давать крупные денежные награды за счет взыскиваемых контрибуций.
7. В самой широкой мере применять административную и войсковую реквизицию, преследуя мародерство со всею строгостью закона.
8. Излишек собранных или обнаруженных в складах запасов вывозить в Россию, в пункты по выбору главного начальника снабжений.
9. Сбор местных средств производить эксплуатационными командами, образуя их из состава отдельных дружин, приданных начальнику этапно-хозяйственных отделов каждой армии.
10. Имущество частных лиц, проявивших враждебные действия против нас, уничтожать немедленно.
11. Всякое казенное имущество, принадлежащее Германскому государству, если его нельзя вывезти, уничтожать или приводить в полную негодность, а равно уничтожать железные дороги, кроме тех, которые приказано будет сохранить.
12. В видах подрыва обрабатывающей промышленности и подрыва этим благосостояния Германского государства основательно портить машины на казенных и частновладельческих фабриках, поручая это дело саперам.
13. Уничтожать всякого рода оборонительные сооружения, укрепления и блокгаузы.
За уклонение от настоящего приказа или за неточное его исполнение буду налагать самые строжайшие взыскания.
РГВИА. Ф. 3744. Оп. 2. Д. 8. Л. 119 и об.
Цитата по приказам 68-й артиллерийской бригады.
Нелипович Сергей Геннадьевич — канд. истор.наук, начальник архивного управления Администрации городского округа Балашиха, drfaust1963@ya.ru
1 Брусилов А.А. Мои воспоминания. М., 2004. С. 198-200.
2 Archiwum Panstwowy Miasta Stolecznego Warszawy (Polska; dalej APW).. Zespol Kancelaria Gubernatora Warszawskiego. Referat I. Tajny. Jedn. Arch. 576. Переписка о выселениях «неблагонадежных». Л. 181.
3APW. Zespol Kancelaria Gubernatora Warszawskiego. Referat I. Tajny. Jedn. Arch. 575. [Перечень сведений, не подлежащих оглашению в печати]. Л.1-3.
4Российский государственный военно-исторический архив (далее — РГВИА). Ф. 2685. Оп. 2. Д. 116 а. Л. 126.
5 РГВИА. Ф. 2628. Оп. 2. Д. 76. Л. 106.
6 APW. Zbior Korotynskich - X. Л. 31.
7 Archiwum Akt Nowych (Polska; dalej AAN). Zespol Biuro prac kongresowych przy MSZ w Warszawie. Jedn. arch. 206. Л. 4-5.
8 РГВИА. Ф. 2573. Оп. 2. Д. 141. Л. 66.
9 APW. Zespol KancelariaGubernatora Warszawskiego.Referat I.Tajny. Jedn. Arch. 610. Распоряжения Варшавского генерал-губернатора. Л. 2, 3, 6.
10 APW. Zespol Kancelaria Gubernatora Warszawskiego. Referat I. Tajny. Jedn. Arch. 582. Донос Болеслава Сувальда 15 ноября 1914 г., материалы допросов и переписка с начальником Блонского уезда статским советником А.Ланским по 7 января 1915 г. Л. 135.
11 AAN. Zespol Biuro Prac Kongresowych przy MSZ w Warszawie. Jedn. Arch. 177. Л. 2-3.
12 Archiwum Akt Nowych (Polska; dalej AAN). Zespol Biuro Prac Kongresowych przy MSZ w Warszawie. Jedn. Arch. 177. Л. 8 -12.
13 Archiwum Akt Nowych (Polska; dalej AAN). Zespol Biuro Prac Kongresowych przy MSZ w Warszawie. Jedn. Arch. 177. Л. 13.
14 Заполовсъкий В. Буковина в останнiй вiйi Австро-Угорщини 1914-1918. Черивщ, 2003. С. 28.
15 РГВИА. Ф. 3509. Оп. 1. Д. 917. Л. 267-268.
16 Евдокимов Л.В. Немецкие крепости на русской земле // Русский инвалид. 1914. 12 дек. С. 4.
Просмотров: 475
Источник: Нелипович С.Г. Антинемецкая пропаганда в России в первые месяцы Первой мировой войны//М.: Новый хронограф, 2016.- с.19-32.
statehistory.ru в ЖЖ:
