Иностранный капитал в советской электротехнической промышленности сильных токов в годы НЭПа
Восстановление сильноточной отрасли было начато в условиях резкого падения электротехнического производства. К началу 1920 г. выпуск продукции важнейших отраслей электропромышленности от довоенного уровня составлял: предприятия сильного тока - 5,4%, предприятия слабого тока - 16,3%, ламповое производство - 10%, кабельное производство - 38%. Выпуск всей электропромышленности достигал лишь 9% от уровня 1913 г. [19, с. 92-93].
Для преодоления сложившейся ситуации в электротехнической промышленности 8 октября 1920 г. Советом труда и обороны (далее СТО) было принято постановление о мерах по восстановлению электропромышленности, обеспечению предприятий отрасли необходимыми материалами, инструментами, рабочей силой [21, с. 65].
Однако восстановление и реорганизация не только электротехнической отрасли, но и экономики страны в целом были невозможны в условиях господства административных методов и форм хозяйствования, сложившихся в период «военного коммунизма». Перед советским правительством встала задача изменения экономического курса, который смог бы обеспечить успешное развитие страны, понесшей колоссальные материальные, финансовые и трудовые потери. На X съезде РКП(б) в марте 1921 г. было принято решение о замене продразверстки натуральным налогом, что явилось началом новой экономической политики (далее - нэп) [12, с. 57].
Первым шагом к восстановлению крупной промышленности при нэпе стало постановление СТО от 12 августа 1921 г. «Основные положения о мерах к восстановлению крупной промышленности и поднятию и развитию производства». Эти меры привели к образованию новых хозяйственных объединений - трестов, которые получили право самостоятельно снабжать и финансировать производство за счет частичной реализации своей продукции на свободном рынке [10, с. 259-260].
К началу 1922 г., наряду с другими отраслями, была трестирована электропромышленность. Объединение электротехнических заводов осуществлялось с учетом их специализации и географического положения. Это позволило сконцентрировать производство на наиболее оборудованных предприятиях. В итоге было создано 4 треста: два сильноточных - Электротехнический трест центрального района (далее ЭТЦР) и Электромашиностроительный трест (далее ЭМТ), один слаботочный - Трест заводов слабого тока и аккумуляторный трест. Помимо четырех производственных трестов было образовано два эксплутационных объединения - МОГЭС (Московское объединение государственных электростанций) и Петроток (Петроградское государственное объединение электростанций) [20, с. 168-169].
В результате трестирования произошла реорганизация сильноточной отрасли, которая выразилась в концентрации производства. В состав трестов сильных токов вошла не только машиностроительная группа заводов, которая ранее являлась основой данного производства, но и кабельные, ламповые, изоляторные, арматурные, электроугольные и стекольные предприятия. Объединение давало трестам возможность изготавливать часть необходимых материалов самостоятельно, что снижало их зависимость от предприятий-смежников. Общее число заводов и фабрик по 2 трестам составило 15 предприятий, из них ЭТЦР - 8 и ЭМТ - 7 [17, л. 361].
Положительным моментом трестирования было количественное и качественное изменение рабочей силы. По электропромышленности были увеличены размеры заработной платы и изменена система оплаты труда. Это отразилось на росте числа квалифицированных специалистов и сокращении неквалифицированных рабочих. Повышение материальной заинтересованности привело к усилению трудовой дисциплины. Сократилось количество прогулов, выросла производительность труда. В итоге выпуск продукции электротрестов превысил показатели предыдущих лет, что доказывало эффективность проведенной реорганизации [20, с. 178-179].
Наряду с положительными были и негативные моменты трестирования. Главной проблемой, с которой столкнулись сильноточные объединения, была нехватка оборотных средств. На начальном этапе образования трестов заказы на сильноточную продукцию носили преимущественно единичный характер из-за низких темпов восстановления других отраслей промышленности. Основными потребителями электроизделий были предприятия различных наркоматов и органов, подведомственные Высшему совету народного хозяйства (далее ВСНХ). Из-за их низкой платежеспособности тресты были вынуждены реализовывать свою продукцию по заведомо убыточной цене, так как большая часть производимых по их заказам изделий были изделия целевого назначения, что препятствовало их продаже на свободном рынке [там же, с. 179-180].
Существование предприятий, выпускающих идентичные электроизделия при низкой емкости рынка и невысокой загруженности заводов, было нецелесообразным. Каждый трест изготавливал продукцию по своим собственным образцам, что делало невозможным проведение стандартизации в отрасли. Отсутствие специализации предприятий мешало организации массового производства и вело к его удорожанию.
25 июня 1925 г. вышло постановление Президиума ВСНХ об объедении ЭТЦР и ЭМТ в единый Государственный электротехнический трест (далее ГЭТ). Это давало возможность эффективнее использовать производственные ресурсы, осуществить стандартизацию и специализацию предприятий [17, л. 26-27]. Несмотря на конкуренцию между трестами и мероприятия по их слиянию выпуск электропромышленности в 1924/1925 г. увеличился на 94% по сравнению с 1923/ 1924 г. и впервые превысил довоенный уровень производства [15, л. 43].
В июле 1925 г. при Главэлектро состоялось совещание, на котором еще раз было подчеркнуто, что выполнение плана электрификации напрямую зависит от развитой электропромышленности сильных токов как технической базы этой программы. Председатель Главэлектро Л.Д. Троцкий также отметил, что первоочередной задачей, стоящей перед советской электротехнической отраслью, является сокращение ее зависимости от импорта электроизделий и комплектующих. В связи с этим были определены основные направления в работе сильноточных трестов на 1925/1926 г. и 1926/1927 г. [17, л. 30].
Необходимо было удовлетворить потребности основных потребителей путем организации массового и серийного производства, улучшения качества продукции, сокращения сроков изготовления, снижения себестоимости и доведения цен на эти изделия до уровня заграничных. Трест должен был также наладить выпуск электромашин и аппаратов большой мощности и усилить лабораторные и технические работы по постановке производства новых типов электроизделий [там же].
Осуществить вышеуказанные мероприятия собственными силами на данном этапе не представлялось возможным. Поэтому одним из условий дальнейшего развития советской сильноточной промышленности стало восстановление хозяйственных связей с зарубежными электрокомпаниями. Использование их научно-технического и организационно-производственного опыта рассматривалось советским правительством как способ скорейшего освоения с минимальными затратами последних достижений западной электротехнической промышленности. Взаимоотношения с иностранными концернами в отрасли сильных токов предполагалось строить на отличных от дореволюционного периода принципах, отдавая предпочтение двум формам сотрудничества - концессиям и договорам о техническом содействии.
Еще в 1922 г. Главный концессионный комитет (далее ГКК) провел ряд переговоров с крупнейшими электротехническими фирмами мира «АЕГ», «Осрам», «Телефункен», «Маркони», Французской генеральной радиокомпанией и др. В начале переговоры затрагивали вопрос о возможном концессионировании отечественной электротехнической отрасли на смешанных началах [2, л. 4]. Предполагалось создать единый электротехнический трест с участием иностранного капитала. Если иностранный капитал не пожелал бы быть объединенным только в одном тресте, рассматривалась возможность образования в электропромышленности ряда комбинатов [1, с. 558].
Основным препятствием в реализации данных проектов были противоречия между хозяйственными органами различного уровня относительно степени допустимого участия иностранного капитала (в виде концессий) в отечественной электропромышленности сильных токов. Одним из аргументов некоторых руководителей было то, что концессионные предприятия даже при минимальном проценте участия способны были занять доминирующее положение в отрасли за счет более высокого уровня техники и передовых методов производства. Более целесообразным считалось заключение договоров о техническом содействии, так как при минимальной степени зависимости от иностранного капитала экономический эффект не уступал концессиям, а по некоторым показателям превосходил их [16, л. 25 об.]1.
При привлечении иностранного капитала в электротехническую отрасль советская сторона прежде ориентировалась на крупнейшие электрокомпании, которые ранее уже работали в России. В сильноточном производстве основное внимание было сосредоточено на лидерах германской электропромышленности - концернах «АЕГ» и «Сименс и Шуккерт», под эгидой которых происходило становление и развитие данной отрасли в дореволюционный период. Соглашения о техническом содействии с ними давали возможность отечественным электротрестам довести до современного уровня производства продукцию, которую они изготавливали по старым образцам вышеперечисленных концернов, с последующим внедрением на советских электротехнических предприятиях новых методов и видов производства [18, с. 89].
В области сильноточного производства наибольших успехов удалось добиться в переговорах с германским электроконцерном «АЕГ», который являлся одним из крупнейших мировых производителей электротехнической продукции2. В октябре 1923 г. между представителями советских сильноточных трестов и представителями «АЕГ» состоялось обсуждение возможных условий договора о техническом содействии в области сильного тока. Фирмой был представлен проект соглашения, отдельные пункты которого вызвали возражение со стороны Концессионной комиссии ВСНХ (далее КК ВСНХ).
Прежде всего, разногласия касались отчислений в пользу фирмы, которые она должна была получать в виде фиксированного процента с оборота сильноточных трестов. КК ВСНХ и Главэлектро полагали, что оплату следует установить в виде процентных отчислений с экономии, достигнутой за счет технического содействия. Это создало бы реальный стимул у германской компании к снижению себестоимости на предприятиях трестов. Советская сторона считала необходимым добиться согласия концерна на установление в договоре максимального лимита отчислений в размере 400 тыс. руб. в год на случай, если германская компания настояла бы на получении оплаты в форме процентов с оборота трестов. Противоречие вызвал также пункт соглашения, касающийся разграничения рынков сбыта. ЭТЦР и ЭМТ желали получить для реализации своей продукции традиционные рынки сбыта «АЕГ», такие как Польша и Финляндия. Компания не могла пойти на такие уступки [7, л. 9-8].
КК ВСНХ и Главэлектро полагали, что в договор следует также включить несколько дополнительных пунктов. Согласно одному из них, сильноточным трестам для осуществления договора о техническом содействии необходимо было произвести переоборудование производства, что потребовало бы значительных капитальных затрат, поэтому желательно было добавить в договор условия о поставках «АЕГ» в кредит необходимого оборудования. Другим важным моментом было распространение соглашения о техническом содействии на американского партнера германского концерна - электротехническую компанию «Дженерал Электрик Компани» [там же, л. 10-9]3.
В ноябре 1924 г. «АЕГ» представила новый проект договора о техническом содействии, который содержал компромиссные решения по отдельным спорным пунктам соглашения. КК ВСНХ и Главэлектро посчитали, что данный вариант содержит недостаточно уступок со стороны фирмы, вследствие чего он был отклонен. Доработка договора продолжалась практически в течение всего 1925 г. [там же]. 7 января 1926 г. договор о техническом содействии, заключенный между «АЕГ» и ГЭТ в Берлине, был одобрен Пленумом ГКК и внесен на утверждение в Совет народных комиссаров СССР. Последний одобрил договор 2 февраля 1926 г. [там же, л. 10]. Однако по обоюдному согласию сторон он вступил в силу 1 апреля 1926 г., то есть с момента получения германской стороной первого взноса от ГЭТ за техническую помощь [9, л. 11, 19].
Согласно предмету договора, германская компания предоставляла ГЭТ на территории СССР исключительное право изготавливать по ее образцам продукцию сильноточного производства. Для этой цели «АЕГ» должна была передать советской стороне копии чертежей, технические данные, информацию производственного и лабораторного характера относительно имеющихся у нее разработок, методов производства и выпускаемой продукции [9, л. 21]. Действие договора распространялось исключительно на машиностроительную группу предприятий ГЭТ, в которую входили следующие заводы: Харьковский электромеханический завод, «Электросила», «Динамо», «Электрик», «Электроаппарат», «Электрозавод», «Вольта».
В 1926/1927 г. (первый год действия договора) акцент был сделан на пересмотр технических параметров уже существующих видов продукции и внесение коренных изменений в их конструкцию. В итоге удалось значительно сократить вес выпускаемых моделей, существенно сэкономить сырье и комплектующие, большая часть которых закупалась за границей. Таким образом, экономились не только материалы, но и иностранная валюта.
Внедрение новых методов и способов производства, заимствованных у «АЕГ», позволило электромашиностроительным предприятиям ГЭТ в 1926/1927 г. увеличить выпуск своей продукции на 71%. Производительность труда по отношению к уровню предыдущего года возросла на 17,6%. Число занятых в машиностроительном производстве увеличилось на 16% вместо предусмотренных производственной программой 23%. Снижение себестоимости по отдельным видам продукции было следующим: трансформаторы - 30%, машины переменного тока - 20%, распределительные устройства - 20%, электромоторы - 14,5% [22, с. 78]. Это стало прямым следствием использования технического опыта и методов производства германской фирмы, а также свидетельствовало о том, что советской стороной были верно выбраны основные формы реализации договора о техническом содействии.
С учетом приведенных данных руководство ГЭТ определило, что экономический эффект от действия договора в 1926/1927 г. составил 530 088 руб. [5, л. 32 об.; 14, л. 4]. В качестве отчислений «АЕГ» за этот операционный год получила 440 тыс. руб. [13, л. 14 об.].
В 1927/1928 г. технические данные и опыт фирмы применялись ГЭТ преимущественно для организации новых видов производства. В течение этого операционного года «АЕГ» передала ГЭТ 49 955 чертежей и 716 технических отчетов, на заводы концерна за данный операционный год было командировано 76 специалистов советского треста [14, л. 3]. В результате экономический эффект от использования машиностроительными предприятиями ГЭТ материалов, предоставленных самой фирмой или полученных в ходе командировок, составил 1 581 042 руб. Таким образом, продуктивность использования советской стороной договора о техническом содействии возросла по сравнению с периодом с 1 апреля 1926 г. по 1 октября 1927 г. на 197%. Расходы по соглашению с «АЕГ» в 1927/1928 г. равнялись 461 130 руб., то есть по отношению к уровню предыдущего года они возросли лишь на 4,8%.
Приведенные выше показатели экономической эффективности являются далеко неполными, поскольку они не учитывают эффект от улучшения качества изделий, повышения квалификации рабочих и служащих, введения норм и методов испытания, экономии собственных средств на исследовательскую работу и постановки новых видов производства, то есть тех пунктов, которые нельзя было оценить в денежном эквиваленте.
Необходимо также отметить тот факт, что реализация договора в 1926/1927 г. и 1927/ 1928 г. осуществлялась по двум принципиально разным направлениям. Так, если в первый год действия договора опыт фирмы использовался преимущественно для улучшения имеющихся видов конструкций, то в следующий год основное внимание было сконцентрировано на постановке новых типов и методов производства. Смена приоритетов в использовании технической помощи свидетельствовала о начавшейся индустриализации в области сильноточного производства [5, л. 32-32 об.].
Наряду с положительными результатами технического содействия в 1927/1928 г. были и недочеты. Так, Берлинская концессионная комиссия отмечала, что на предприятиях ГЭТ в неполном объеме использовался опыт «АЕГ», в особенности по линии расчетно-конструкторских работ. Перегруженность программ командируемых стала основной причиной невыполнения специалистами треста необходимого объема работ по изучению современных методов производства. При этом указывалось на отсутствие совместной работы по выполнению одного задания. Другим негативным моментом было недостаточное привлечение специалистов германской компании для работы на заводах ГЭТ [6, л. 2].
В последующие два с половиной года материалы и опыт германской фирмы использовались исключительно для разработки новых моделей электромашин, которые отличались от предыдущих конструкций большей мощностью и экономичностью в использовании материалов.
Общий экономический эффект от использования соглашения о техническом содействии с «АЕГ» за 1928/1929 г. и 1929/1930 г. составил 3,5 млн руб. За это время в распоряжение предприятий ГЭТ фирмой было передано 84 459 чертежей и других технических сведений. Однако, по мнению руководства сильноточного треста, опыт компании не удалось использовать в полном объеме. Основной причиной было сокращение количества командируемых в Германию на заводы концерна. За указанный выше период число специалистов ГЭТ, посетивших предприятия «АЕГ», сократилось по сравнению с 1927/1928 г. на 47,2% [14, л. 3].
К началу 1929 г. советская электропромышленность, в частности ее сильноточная область, все сильней испытывали необходимость привлечения технического опыта американских фирм. Это было следствием возросшей потребности внутреннего рынка в сверхмощных электромашинах и аппаратах. Мировыми лидерами в выпуске данного вида продукции были крупнейшие электроконцерны США. В этой связи в марте 1929 г. ГЭТ заключил договор о техническом содействии в электромашиностроительной отрасли с американской компанией «ДЭК» сроком на 10 лет. Стоимость соглашения составляла 5 млн долл. [там же, л. 2]4.
После заключения договора с американским электроконцерном в советской сильноточной отрасли возникла ситуация, когда соглашения о техническом сотрудничестве с «АЕГ» и «ДЭК» по некоторым областям производства дублировали друг друга. Этот момент повлиял бы положительно на развитие электропромышленности сильных токов, предоставив возможность ГЭТ заимствовать самое лучшее по одному и тому же типу изделий как у одной, так и у другой компании, если бы между фирмами не было соглашения об обмене патентами и техническими достижениями. Кроме того, технический уровень «ДЭК» по некоторым видам продукции был выше, чем у «АЕГ», которая сама часто использовала разработки своего заокеанского партнера.
Принимая во внимание данное положение дел, ВСНХ СССР в мае 1930 г., рассматривая перспективу дальнейшего развития электропромышленности, отмечал необходимость скорейшего перехода на выпуск более совершенных в техническом плане типов изделий и постановки ряда новых производств. Для этой цели планировалось активизировать использование договоров о технической помощи. В отношении сильноточного производства было принято решение о нецелесообразности возобновления соглашения с «АЕГ», действие которого заканчивалось в апреле 1931 года. В качестве аргумента руководство ВСНХ приводило две причины: помощь фирмы практически исчерпала себя в техническом плане, так как советская электропромышленность к этому времени фактически сравнялась по многим видам производства с уровнем компании; стоимость договора была слишком высокой в силу того, что концерн получал долевое отчисление с оборота треста [4, л. 187].
Несмотря на то что договор о техническом содействии с «АЕГ» не был продлен, ВСНХ высоко оценивал те результаты, которых удалось достичь предприятиям ГЭТ за счет использования опыта и материалов фирмы. В ходе сотрудничества в значительной степени были пополнены технические архивы заводов и треста. За период действия договора германская компания передала ГЭТ 190 673 чертежа и 1 508 технических отчетов, касавшихся конструкций, оборудования, установок, расчетных данных, производственных инструкций и норм. Заводы концерна посетили 290 специалистов треста.
В итоге за счет предоставленных «АЕГ» материалов и сведений, полученных на предприятиях фирмы, советской стороной был поставлен ряд новых производств и внедрены новые методы и способы производства. Кроме того, были проведены мероприятия технического и производственного характера по улучшению и рационализации существующих конструкций и видов производств. Эти меры повлияли на улучшение качества изделий, увеличение выпуска продукции, снижение ее себестоимости, сэкономили достаточно времени и средств, которые были бы необходимы в случае проведения лабораторно-исследовательских работ собственными силами [14, л. 3-5].
По данным ГКК, общий экономический эффект от действия договора составил 5,6 млн руб., тогда как первоначально предполагалось, что эта сумма достигнет 3 млн руб., то есть полученный экономический эффект превзошел ожидаемый на 86%. В то же время отчисления «АЕГ» за оказанное техническое содействие равнялись 1,7 млн руб. [там же, л. 3-5].
Договор о техническом содействии с «АЕГ» позволил советской электропромышленности сильных токов достичь передового уровня производства за относительно короткий период времени. Материалы и опыт германской фирмы дали возможность не только наладить выпуск новых видов продукции и усовершенствовать старые модели изделий, но и избежать ошибок и просчетов, которые могли бы возникнуть при самостоятельном решении этих задач. Этот давало советской стороне огромное преимущество перед иностранными компаниями, так как она имела уникальную возможность, учитывая чужие ошибки, заимствовать самые передовые достижения в данной отрасли. В результате успешно реализованного договора о техническом сотрудничестве Советский Союз получил возможность осуществить электрификацию страны на базе новейшего электрооборудования, производимого отечественными предприятиями сильного тока, сократить до минимума импортную зависимость в данной отрасли производства.
Экономический эффект, полученный от действия договора, доказал преимущество технического содействия над другими видами привлечения иностранного капитала в отечественную экономику в годы нэпа.
1В сильноточной отрасли был заключен только один концессионный договор в 1927 г. со шведской фирмой «ASEA» на эксплуатацию электромеханического завода в Ярославле по производству электромоторов переменного тока, который до октября 1917 г. принадлежал этой же фирме. См.: [3, л. 148 об.].
2Кроме «АЕГ» ГКК вел переговоры с германскими компаниями «Сименс-Шуккерт» и «Осрам», американским концерном «Дженерал Электрик Компани», британской фирмой «Метро-Виккерс» и голландской «Филипс». Однако указанные концерны отказались от подписания договора о техническом содействии, так как считали, что передача технологий советским электротехническим предприятиям сократит их участие в импорте электроизделий в СССР. Были и другие причины. В случае с компанией «Осрам» советская сторона желала получить от фирмы кредит в размере 150 млн руб. для закупки у нее необходимого оборудования. По мнению германской стороны, это условие было неприемлемым. В свою очередь, советскую сторону не устраивало то, что «Осрам» хочет заключить договор сроком на 10 лет. Это противоречило существующей практике. См.: [8, л. 154-156].
3В 1923 г. между «АЕГ» и «Дженерал Электрик Компани» было заключено соглашение о разграничении рынков сбыта и техническом сотрудничестве в области электротехнического производства. По данному договору американский концерн в качестве рынков сбыта получал США, Канаду, страны Южной Америки и Кубу, а в сферу влияния германской компании попадали практически все европейские страны. Техническое сотрудничество включало в себя обмен патентами, организацию технических бюро на предприятиях своего партнера, обмен специалистами. По американскому образцу «АЕГ» был создан собственный научно-исследовательский институт, который объединил лаборатории отдельных предприятий. См: [23, s. 101].
4Однако советская сторона не выполнила условий договора. Получая технические данные, советский трест закупал необходимое электрооборудование не у «Дженерал Электрик», как этого требовало соглашение, а у других фирм. Этот момент послужил основным мотивом для расторжения американским концерном договора в 1931 году. См.: [14, л. 5-7].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Внешняя политика СССР, 1917-1944. - Т. II. - М. : Политиздат, 1944. - 979 с.
2. Государственный архив Российской Федерации (ГАРф). - Ф. Р-5446. - Оп. 55. - Д. 509.
3. ГАРФ.- Ф. Р-8350. - Оп. 1. - Д. 38.
4. ГАРФ. - Ф. Р-8350. - Оп. 1. - Д. 39.
5. ГАРФ. - Ф. Р-8350. - Оп. 1. - Д. 438.
6. ГАРФ.- Ф. Р-8350.- Оп. 1.- Д. 615.
7. ГАРФ. - Ф. Р-8350. - Оп. 1. - Д. 1569.
8. ГАРФ. - Ф. Р-8350. - Оп. 3. - Д. 370.
9. ГАРФ.- Ф. Р-8350.- Оп. 3.- Д. 455.
10. Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. 1917-1957 годы. - Т. I. - М. : Изд-во полит. лит., 1957. - 879 с.
11. Ленин, В. И. Полн. собр. соч. / В. И. Ленин. - Т. 40.- М. : Изд-во полит. лит., 1963.- 506 с.
12. Ленин, В. И. Полн. собр. соч. / В. И. Ленин. - Т. 43.- М. : Изд-во полит. лит., 1963.- 606 с.
13. Российский государственный архив экономики (= РГАЭ). - Ф. 478. - Оп. 2. - Д. 1069.
14. РГАЭ. - Ф. 3429. - Оп. 3. - Д. 2604.
15. РГАЭ. - Ф. 3429. - Оп. 5. - Д. 2291.
16. РГАЭ. - Ф. 3429. - Оп. 5. - Д. 2294.
17. РГАЭ. - Ф. 3429. - Оп. 6. - Д. 112.
18. Рубинштейн, С. И. Трансформаторостро- ение СССР на пороге второй пятилетки / С. И. Рубинштейн. - М. : Энергоиздат, 1933. - 384 с.
19. Русская промышленность в 1921 году и ее перспективы. - М. : Высш. совет. нар. хоз-ва, 1922. - 486 с.
20. Русская промышленность в 1922 году. - М. : Высш. совет. нар. хоз-ва, 1922. - 444 с.
21. Экономическая жизнь СССР. Хроника событий и фактов. 1917-1959. -М. : Сов. энцикл., 1961. -780 с.
22. Электрохозяйство СССР к началу 192728 года. - М. : Гос. изд-во, 1928. - 341 с.
23. Gapinski, F. Die Stellung der deutschen Elektroindustrie innerhalb der internationalen Elektrowirtschaft in der Gegenwart / F. Gapinski. - Berlin : Ansbach, 1931. - 158 S.
Просмотров: 4319
Источник:
statehistory.ru в ЖЖ:
