«Советское — значит надежное»: военпреды и проблема качества в советской оборонной промышленности

Одним из базовых отличий рыночной экономики от экономики командного типа является принципиально разная природа взаимоотношений между покупателем и продавцом. Если в рыночной экономике желание покупателя — закон для продавца, то в условиях «мягких бюджетных ограничений», характерных для экономики дефицита, существует «рынок продавца», а не покупателя¹. Для такого рынка характерно доминирование интересов продавца: покупатель вынужден брать практически любую продукцию, предлагаемую продавцом, независимо от ее качества и сортамента. В силу отсутствия конкуренции покупатель не может повлиять на продавца способом, характерным для рыночной экономики, отказавшись от покупок товаров сомнительного качества, наказание за выпуск такой продукции не является автоматическим. В результате продавец перестает уделять достаточно внимания качеству производимых товаров, сосредотачивая свои усилия на достижении количественных показателей. Для преодоления проблемы низкого качества центральным властям в командной экономике приходится задействовать другие, неэкономические механизмы.

В СССР высшее руководство осознавало наличие проблемы низкого качества продукции, выпускаемой советской промышленностью, и было озабочено ее разрешением, периодически предпринимая попытки добиться преодоления негативных эффектов «рынка продавца». Достаточно упомянуть лишь два указа 1933 и 1940 гг., вводивших уголовное преследование работников промышленности за выпуск некачественной продукции. Однако в целом в долгосрочной перспективе выбор между количеством и качеством решался в пользу первого, а упомянутые указы не работали².

Оборонной промышленности, по сравнению с гражданской, руководство страны уделяло повышенное внимание, в том числе это касалось и вопросов качества. Качество военной продукции имело особое значение, так как напрямую было связано с уровнем обороноспособности страны, а ценой оружия, которое не стреляло, были человеческие жизни. Для решения проблемы качества был создан независимый от производителя институт военпредов (военных представителей), контролеров заказчика на производстве, легальных аналогов которому в гражданской промышленности не было.

В данной статье конфликт интересов покупателя и продавца в вопросе качества, характерный для командной экономики, рассматривается применительно к советской оборонной промышленности. В центре внимания находится изучение практики работы военпредов, исследование взаимоотношений между продавцом, военпромом (военной промышленностью), и покупателем, военведом (военным ведомством)³, на советском «рынке» вооружения. Анализируется, как эти взаимоотношения влияли на поведение военпредов. Сравниваются системы контроля качества продукции в советской индустрии в целом и в оборонной промышленности.

В последние годы история советской оборонной промышленности получила значительное развитие⁴. Однако исследователей в первую очередь интересовала структура и темпы развития советской оборонки, и немного внимания уделялось изучению взаимоотношений военной промышленности и военного ведомства. Деятельность военпредов также уже подвергалась изучению, главным образом западными исследователями, но явно недостаточно. Их работы, в силу засекреченности всего, что было связано с советским военно-промышленным комплексом (ВПК), основывались преимущественно на интервью с эмигрантами, бывшими советскими гражданами, работавшими ранее в сфере ВПК⁵. М.Харрисон и Н.Симонов были первыми, кто привлек для изучения этой проблематики архивные документы, проанализировав ряд докладов и постановлений, изданных центральными органами о деятельности военпредов⁶. Желание исследовать повседневную работу военпредов, взаимоотношения военпрома и военведа в различных ординарных ситуациях заставило продолжить работу в этом направлении. Источниковой базой статьи послужили архивы промышленных оборонных наркоматов, министерств и главков, архивы военного ведомства, материалы контрольных органов⁷. Хронологически статья ограничена концом 1920-х — серединой 1950-х гг. в силу недоступности многих документов более позднего периода.

Статья имеет следующую структуру. В первом параграфе рассматривается организация внутреннего контроля качества выпускаемой продукции в советской промышленности в целом и в оборонной промышленности в частности. Второй параграф посвящен описанию принципов функционирования института военпредов. В третьем параграфе анализируется повседневная практика работы военных представителей по проверке поставляемой армии продукции, в четвертом — действия работников промышленности в условиях контроля со стороны военпредов. В заключении суммируются сделанные выводы.

1. Проблема качества в советской экономике

В этом параграфе рассматриваются принципы организации контроля качества продукции, которые существовали в самой промышленности. Внутренний контроль качества продукции включал два уровня: заводской контроль и контроль со стороны отраслевых наркоматов/министерств⁸. Будет показано, что работа как первого, так и второго была недостаточно эффективной. Причины, как указывали еще пионеры в области исследований проблем управления советским предприятием Дж.Берлинер и Д.Граник, заключались в том, что с советских хозяйственников спрашивали в первую очередь количественное выполнение планов, в том давлении, которое оказывалось на контролеров качества в связи с этим⁹. Валовый выпуск и ассортимент выпускаемой предприятием продукции фиксировались плановыми заданиями, которые, как правило, были напряженными. В результате, для того чтобы выполнить план, хозяйственники пренебрегали качеством в пользу количества.

1.1. Внутренний контроль качества продукции: ОТК и инспекции качества

В советской промышленности задача контроля качества выпускаемой продукции лежала в первую очередь на заводских отделах технического контроля (ОТК). ОТК существовал на каждом советском предприятии и должен был путем сплошной или выборочной проверки (в зависимости от характера выпускаемых товаров и типа предприятия) контролировать производимую данным предприятием продукцию. Формально без проверки ОТК никакая продукция не могла быть отгружена заказчику.

Однако на практике основная проблема заключалась в том, что заводской ОТК слишком тесно был связан с руководством предприятий и зачастую не выполнял функций независимого контроля. Нередко под нажимом администрации предприятия, целью которой было выполнение плана любой ценой, ОТК принимал бракованную продукцию. Например, такая ситуация существовала на заводе № 698 НКЭП (Наркомата электропромышленности) во время Великой Отечественной войны. Комиссия, проводившая проверку работы завода летом 1943 г., пришла к выводу, что «отдел технического контроля на заводе не чувствуется... учет брака отсутствует, брак-карты не выписываются, за брак никто ответственности не несет»¹⁰. Председатель комиссии так описал процедуру приемки готовых изделий: «Как проводилось оформление? В конце месяца давалось указание начальнику цеха тов. Вальдману, начальнику ОТК, которые подписывали эти накладные, или их мастера. На заводе могут накладные подписывать не только ответственные люди, руководители предприятия, но и рядовые мастера. Не один, так другой подпишет. Не установлено, кто же занимается окончательной приемкой готовых изделий на заводе. Могут подписать любые работники из ОТК; если Вальдман откажет, так подпишет его мастер, и это получается официальный документ»¹¹.

Сами работники ОТК считали подчиненность директору одной из главных причин низкой эффективности своей работы. На совещании начальников ОТК заводов и центральных измерительных лабораторий Министерства вооружения 21 октября 1947 г. мнения работников ОТК было единодушным: «Было бы идеалом, когда работников ОТК взяли-[бы] из-под влияния директора. Если этого нельзя сделать, то нужно заместителя директора по качеству сделать начальником ОТК»¹².

Попытки вывести ОТК из-под влияния директора завода, напрямую связав отдел с соответствующей, по подчиненности предприятий, общеминистерской инспекцией качества продукции (в некоторых случаях — инспекцией главка), не меняли принципиально ситуацию, так как у администрации оставалось множество неформальных путей повлиять на работников ОТК и добиться приема дефектной продукции. Одним из таких путей, например, являлось внесение изменений в существующую технологию. Вот как об этом говорили сами работники ОТК: «Зачастую, когда нужно протащить брак, вместо карточки разрешения на отступление от технологического процесса, которую подписывает начальник ОТК, выписывается карточка на изменение технологического процесса, без визы ОТК, утверждаемая главным инженером завода»¹³.

Кроме того, министерства также отвечали за количественные показатели работы предприятий и были согласны с практикой пренебрежения качеством в пользу количества. Их позицию хорошо иллюстрирует заявление заместителя наркома НКСредмаша (Наркомата среднего машиностроения), объяснившего причины невыполнения оборонной программы за 1940 г. заводом «Красная Этна» так: «ОТК стал все браковать как перестраховщик, ничего не выпускать. Я вынужден был лазить по складам продукции и показывать: это хорошая продукция. Сейчас мы начальника ОТК заменили, взяли на Горьковском заводе человека, говорят, толковый, способный работник. Вместо перелома, который бы мобилизовал коллектив, тут началось хныканье, перестраховка»¹⁴.

Соответственно, подчинение ОТК министерским инспекциям не решало проблемы. Сами инспекции были недостаточно эффективными органами контроля качества. Инспектируя работу заводских ОТК, они, как правило, лишь обобщали информацию по имеющимся дефектам и редко применяли штрафные санкции за плохую работу. В частности, в 1936—1937 гг. за два года работы инспекции качества продукции Первого главного управления НКОП (Наркомата оборонной промышленности) был снят с работы лишь один начальник заводского ОТК¹⁵.

Наконец, подчинение ОТК напрямую министерствам порождало некоторую неопределенность в вопросе, кто в первую очередь отвечает за качество продукции — предприятие или министерство¹⁶. В результате, на протяжении советской истории ОТК неоднократно меняли свою подчиненность: то подчинялись администрациям предприятий, то выводились из их компетенции. Один из работников ОТК со стажем, заместитель главного инженера НИИ-13 Минвооружения Гостев, в 1947 г. так высказался по поводу работы органов техконтроля: «Лет десять-пятнадцать тому назад я также имел "удовольствие" работать в системе органов контроля. Поэтому сейчас, внимательно слушая выступления работников ОТК, я вспоминаю одну русскую поговорку: "А воз и ныне там"»¹⁷.

1.2. ОТК и инспекции качества в военной промышленности

Как и в гражданской промышленности, ОТК и инспекции качества существовали на предприятиях и в министерствах, выполнявших преимущественно или частично военные заказы. Их права и роль ничем принципиально не отличались. Точно так же, как и на гражданских предприятиях, ОТК находились под сильным влиянием директоров. Например, начальник ОТК завода № 106 Минвооружения Павлов заявлял: «Главный технолог и главный конструктор из соображений обеспечения количественного выполнения программы, а также личной заинтересованности, во избежание обострения взаимоотношений с директором, обыкновенно дают заключение о допуске изделий... Главный инженер и директор завода при разрешении спора обыкновенно на 99% остаются на стороне выпуска изделий, основываясь на заключении ОГТ и ОГК <отделы главного технолога и главного конструктора. — А.М.>, не отвечающих за качественный выпуск. Получаются курьезные вещи: начальник ОТК считает изделия браком, но директор дает указание не браковать и приемку не прекращать. Я, как начальник ОТК, подчиненный директору завода, обязан выполнить приказ директора»¹⁸.

Точно так же, как и в гражданском секторе, зачастую усилия руководства предприятий были направлены не на повышение качества выпускаемой продукции, а на пересмотр технических норм и упрощение технологического процесса. Например, как отмечал член Комиссии партийного контроля (КПК) при ЦК ВКП(б) Березин, руководство завода № 24 ГУАП НКТП (Главного управления авиационной промышленности Наркомата тяжелой промышленности) «в борьбе за качество мотора» проводило «неправильную линию... в ряде случаев вместо борьбы с дефектами наблюдаюсь стремление ослабить технические нормы и около 18—20% времени опытный отдел [завода] был занят доказательством, что при том или ином дефекте летать может работать на моторе». Бюро парткома завода попытаюсь ответственность за срыв мартовской программы 1933 г. переложить на контроль¹⁹. В 1934 г. на Тульском оружейном заводе контролеры КПК столкнулись «с фактом широкого хождения разговоров о нереальности планов со ссылками на якобы повышенные технические требования, которые будто бы стали предъявляться к винтовке военной приемкой. Эта болтовня, — писали контролеры, — не встречала отпора ни со стороны дирекции, ни со стороны парткома»²⁰.

Руководство предприятий, выпускавших оборонную продукцию, интересовало в первую очередь выполнение заводом программы по валу, а не качество выпускаемой продукции. В частности, на уже упоминавшемся заводе № 24 ГУАП НКТП в 1934 г. «виновные в браке восьми катеров, осужденные товарищеским судом и понесшие наказание но служебной линии, через три дня после суда были цеховым треугольником премированы за выполнение программы 1933 года»²¹. Пренебрежение директоров вопросами качества продукции также проявлялось в том. что работников ОТК посылали на другие работы: переводили на производство, использовали как «толкачей» и т.д.²²

Погоня за валом привела к появлению такого явления, как «брак по вине администрации», возникавший в результате решений руководства предприятий пускать в производство некачественные заготовки и материалы, что резко увеличивало вероятность брака конечной продукции. Например, на заводе № 357 Минвооружения после войны брак по вине администрации составил 13% всего брака²³. В 1938 г. на заводах НКОП брак по организационным причинам достигал почти 60% всего брака²⁴.

Попытки наиболее ответственных и честных работников ОТК противостоять произволу директоров в вопросе качества успеха не имели. Перед войной на одном из заводов Наркомата вооружения начальник ОТК отказался сдать военпреду негодную продукцию без письменного приказания директора. Директор был вынужден отступить, однако уже через два месяца он добился снятия начальника ОТК.²⁵ В другом случае директор попросту задержал адресованную в министерство телеграмму начальника ОТК с жалобой на действия администрации на том основании, что начальник ОТК не имеет права самостоятельно (через голову руководства завода) сноситься с министерством²⁶.

1.3. Кампании борьбы за качество. Пример Министерства вооружения

Как было показано, советская экономика отличалась первоочередным вниманием к количественным показателям, тогда как вопросы качества продукции имели подчиненное значение. Это была «фоновая» ситуация. Длительное невнимание к данным вопросам вело к значительному снижению качества выпускаемой продукции. Рано или поздно ситуация становилась неприемлемой для руководства страны, министерств, главков и т.д., что порождало периодические кампании борьбы m качество. Однако подобные кампании давали лишь кратковременный эффект, кардинально не меняя ситуацию. Сущность советской политики в этих вопросах хорошо иллюстрирует история «борьбы за качество и соблюдение технологической дисциплины» внутри одного из промышленных министерств, выпускавших оборонную продукцию, — Министерства вооружения — перед, во время и после Великой Отечественной войны.

В конце 1939 г. в министерстве (тогда наркомате) развернулась очередная кампания борьбы за качество. Заседание коллегии наркомата 15 октября 1939 г. целиком было посвящено вопросу состояния технологической дисциплины на заводах НKB (Наркомата вооружения). На этом заседании тогдашний нарком вооружения Б.Л.Ванников обрушился на низкое качество производимой продукции и «преступное благодушие, благодушное отношение к фактам нарушения технологической дисциплины», недостаточное сознание ответственности за качественный выпуск, «тем более что наша специфическая продукция <продукция НКВ. — A.M. - не сразу может быть проверена... продукция поступает в большинстве случаев на склад, и настоящие дефекты часто выявляются только тогда, когда она будет пущена в действие». Ванников пообещал, что он будет «просить правительство, чтобы для оборонных заводом было установлено правило, что в отношении проступков, связанных с нарушениями технологического процесса и качества его, директор имел бы право применять меры наказания, вплоть до увольнения и отдачи под суд, причем чтобы эти решения директора не подлежали никакой дискуссии, кроме разбора судебными органами»²⁷.

Через два месяца после этого заседания появился приказ наркома № 373 «О соблюдении технологической дисциплины», которым вводилась в действие инструкция «О порядке внесения изменений в чертежи и технологические документы на заводах НКВ». Инструкция строго регламентировала эту процедуру и призвана была не допускать отклонений от утвержденных технологии. В соответствии с ней изменения в чертежах и спецификациях продукции разрешались только после утверждения их или главным конструктором, или главным технологом, или главным инженером завода и только после согласования с заказчиком. Изменения обязательно должны были регистрироваться в бюро регистрации изменений. Директорам предприятий предписывалось не реже одного раза в месяц проверять действие инструкции, а главной инспекции НКВ — дна раза в год²⁸.

Однако уже летом 1940 г. НКВ пришлось вернуться к проблеме качества, причем не по своей инициативе. Сталин развернул общесоюзную кампанию борьбы за качество. Наказание, предусматривавшееся за выпуск недоброкачественной или некомплектной продукции, было увеличено. По новому указу Президиума Верховного Совета от 10 июля 1940 г. оно составляло от пяти до восьми лет лишения свободы, тогда как по «старому» указу 1933 г. - только до пяти лет.

После появления нового указа к кампании подключились все промышленные наркоматы. В частности. НКВ уже 15 июля 1940 г. издал приказ № 196 «О мероприятиях по улучшению качества продукции предприятий НКВ». В соответствии с этим новым приказом предприятиям предписывалось не оставлять без расследования ни одного факта выпуска бракованной продукции, производить с виновных удержания за брак, «установить строгий контроль и качеством поступающей на завод извне продукции», начальникам главков — при посещении предприятий уделять особое внимания вопросам качества. Одновременно было решено провести обследование работы ОТК заводов и по результатам обследования заслушать вопрос на коллегии еще раз²⁹.

Через месяц, в августе 1940 г., коллегия НКВ вернулась к проблеме качества продукции. «Обследование состояния техконтроля на заводах НКВ... выявило неудовлетворительное состояние контроля качества на ряде заводов». В докладе по результатам обследования приводились многочисленные факты пропуска недоброкачественной продукции и безответственного отношения к качеству. Выяснилось, что по отдельным деталям процент годности составлял всего лишь немногим более 40%. Проверка показала, что предыдущие приказы НКВ о качестве не соблюдались, а практика незаконного внесения изменений в технологию получила широкое распространение. Основными причинами существования такой ситуации на заводах НКВ в докладе назывались низкая квалификация работников ОТК, отсутствие технологии контроля, недостаточная работа по анализу брака и разработке мероприятий по его устранению, слабое применение карательных санкций за выпуск и пропуск бракованной продукции³⁰.

В результате коллегией было принято новое постановление по проблеме качества, а наркомом был издан соответствующий приказ. В соответствии с этими документами директорам заводов, главным инженерам и начальникам ОТК предлагалось считать своей главной задачей «обеспечение руководства работой по повышению качества продукции, создание исключительно четкой и ненарушимой технологической дисциплины, порядка в инструментальном и мерительном хозяйстве, качественной работы ОТК». Одновременно было предложено усилить наказание «за нарушение системы технического контроля, преднамеренный пропуск на сборку и дальнейшее производство дефектной продукции... и за нарушение технологической дисциплины», вплоть до отдачи под суд. О всех случаях передачи дел бракоделов в суд следовало сообщать в наркомат. Начальникам главков было предложено не реже двух раз в квартал проверять исполнение на заводах этого приказа и «старого» приказа № 373³¹.

Еще через два месяца, 14 октября 1940 г., появился новый приказ НКВ № 279с, который вновь констатировал неудовлетворительное состояние качества продукции на заводах НКВ и слабое выполнение предыдущих приказов наркома. Несколько руководителей предприятий потеряли свои должности, а некоторые даже были отданы под суд. Однако, как видно из текста приказа, наказание применялось далеко не во всех случаях, а мера наказания выбиралась более или менее произвольно, независимо от тяжести содеянного³².

Нарком Ванников на заседании коллегии, предшествовавшем изданию приказа № 279с, призвал усилить преследование виновных: «Никаких поблажек, никаких снисхождений! Нарушитель технологического процесса на наших заводах — это есть предатель нашей Родины это есть враг нашей Родины! И все, кто потакает и защищает, являются такими же предателями и врагами нашей Родины и предателями и врагами нашей Красной армии!»³³ Дух выступления наркома отразил новый приказ. Согласно ему вновь запрещалось вносить изменения в чертежи и технологию без соответствующих согласований. Кроме тою, запрещалось применять заменители «без особого разрешения наркомата, указывающего, с какого срока и с какого Hovepa изделия валового производства перейти на заменители», и т.д. Приказом подтверждалась «персональная ответственность директоров заводов, главных инженеров, главных технологов, главных металлургов и начальников ОТК — за состояние технологической дисциплины и за принятие своевременных мер взысканий к работникам, допустившим нарушение технологической дисциплины», вплоть до уголовного преследования³⁴.

Подводя итоги борьбы за качество в Наркомате вооружения, тянувшейся более года, можно констатировать, что она, в общем-то, закончилась безрезультатно. Все приказы, издаваемые наркомом, имели лишь кратковременный успех, наказание за брак применялось произвольно, а работа заводских ОТК по-прежнему вызвала нарекания со стороны заказчика. Длительность кампании 1939—1940 гг. объясняется, прежде всего, тем, что хронологически кампания в наркомате совпала с общесоюзной кампанией 1940 г. Последняя, как и предыдущая общесоюзная кампания 1933 г., довольно быстро сошла на нет. Точно так же в Наркомате вооружения ситуация постепенно вернулась «на круги своя», а о грозных приказах по качеству 1939—1940 гг. попросту забыли. Начавшаяся война только способствовала этому. В условиях войны вопросам качества продукции стало уделяться еще меньше внимания³⁵. Основные причины заключались в разрегулировании системы снабжения, усилившемся дефиците различных материалов, необходимости постоянно выдавать для фронта определенное количество продукции. Как отмечал после войны один из работников системы ОТК, «условия военного времени создали целый ряд временных технических условий, имевших целью увеличение количества выпускаемой военной продукции... Создание временных ГОСТов, ОСТов на ряд материалов, появление заменителей военного времени, ограничение применения цветных материалов — все это способствовало снижению качества выпускаемой продукции»³⁶. Ему вторил другой работник ОТК, заметивший, что требования к качеству военной продукции в мирное время выше, чем в военное³⁷. Кроме того, во время войны в заводских ОТК ухудшилась ситуация с квалифицированными кадрами.

В результате после войны положение в области технологической дисциплины на заводах Минвооружения не сильно отличалось от того, которое существовало на момент выхода приказа № 373 в конце 1939 г. Заводы работали по «временным технологиям», не утвержденным главными технологами и инженерами³⁸. Чертежи, точно так же как и производственные планы, спускались на заводы в предварительном виде, что значительно облегчало внесение изменений и осуществление отступлений от них³⁹. Например, начальник ОТК завода № 172 в 1947 г. привел такой пример, что у него на предприятии «за короткий промежуток времени освоения экскаваторов (...месяцев 6—7) ... [было произведено] до 2000 изменений (в технологии. — А.М.)». При этом он вспомнил о существовании «забытого» приказа № 373: «По этому вопросу необходимо напомнить старый приказ, изданный еще НКВ, о том, что всякое изменение обязательно должно вноситься в чертежи и в запуск производства после того, как оно будет решено министерством. На сегодня этот приказ многие забыли. Особенно некоторые новые руководители, которые пришли на эту работу во время войны и не знают об этой установке»⁴⁰.

В связи с переходом оборонных заводов на выпуск гражданской продукции вопрос качества получил дополнительную остроту. Гражданская продукция не подлежала проверке военпредов, что «могло бы расшатать всех наших работников и мы быстро потеряли бы квалифицированное лицо, как Минвооружения, а следовательно, могли бы потерять мобготовность и т.д. Для того чтобы этого не случилось, пришлось в центральном аппарате министерства организовать специальный отдел |...| Этот отдел создан для того, чтобы осуществлять контроль над вами», — сообщил в 1947 г. работникам ОТК представитель Минвооружения Карасев⁴¹.



Все эти проблемы явились причиной созыва в 1947 г. совещания начальников ОТК заводов и центральных измерительных лабораторий Министерства вооружения, выступления на котором уже неоднократно цитировались. На нем, по существу, были подняты все те вопросы, которые уже обсуждались на заседаниях коллегии НКВ в 1939—1940 гг. Собравшиеся были вынуждены признать, что контролеры не контролируют, а «вместе со сборщиками собирают приборы», и ОТК «в большей мере... все же является органом регистрации брака, но не органом борьбы с браком и организатором [производства] качественных изделий»⁴².

В заключение предоставим слово главному конструктору завода № 183 НКТанкП (Наркомата танковой промышленности) А.А.Морозову: «Несмотря на целый ряд указаний и приказов по наркомату, вы на сей день не найдете на заводе человека, который отвечал бы за качество продукции. Отвечают все, а персонально я не знаю такого человека...»⁴³

2. Военное ведомство и институт военпредов

В предыдущем параграфе было показано, что внутренний контроль, существовавший в советской промышленности, не решал проблему качества выпускаемой продукции. Промышленность была в первую очередь заинтересована в выполнении фиксированных плановых заданий, и прежде всего по валу. Поскольку большинство товаров распределялось в плановом порядке, а цены определялись сверху, то задача добиться высокого качества продукции ложилась на самого заказчика. В данном параграфе описываются основные принципы организации института военпредов, который был создан для того, чтобы заказчик, военное ведомство, мог контролировать качество поставляемой ему продукции.

2.1. Позиция заказчика и способы борьбы за качество

Формально в СССР были предусмотрены механизмы, с помощью которых покупатель мог повлиять на продавца в случае поставки брака: можно было подать рекламацию на отгруженную продукцию и через органы Госарбитража добиться введения штрафов против производителя. Кроме того, существовала уголовная ответственность за производство недоброкачественной или некомплектной продукции. Однако, как уже отмечалась, второй механизм, за исключением периодов кратковременных кампаний, практически не работал. Эффективность первого способа также была ограничена. Во-первых, обращение в арбитраж являлось довольно длительной процедурой, а во-вторых, оно было сопряжено с ухудшением отношений с производителем, что грозило потребителю серьезными неприятностями в будущем.

Решением проблемы стало появление института представителей заказчика на заводах-поставщиках. В зависимости от приоритетности конкретной отрасли сложилось два варианта этого института: законный и незаконный. В большинстве отраслей покупатели решали проблему качества продукции путем налаживания неофициальных отношений с заказчиком с помощью «толкачей», которые практически постоянно сидели на заводах-поставщиках⁴⁴. Работа «толкачей» была не вполне законной, а их положение — весьма уязвимым. Их статус официально не был определен, а центральные власти относились к деятельности «толкачей» в целом негативно.

В то же время советское руководство было вынуждено узаконить этот институт для наиболее приоритетных отраслей, связанных с оборонкой. Военное ведомство контролировало работу своих поставщиков с помощью института военпредов, которые, по существу, являлись не чем иным, как узаконенными «толкачами». Между «толкачами» и военпредами существовал также промежуточный вариант — так называемые техинспекторы (технические инспекторы). Последние являлись фактически «гражданскими» военпредами (но с несколько меньшими правами) на заводах, осуществлявших поставки для оборонных предприятий. Техинспекции (или техприемки) существовали, например, в Главке/Наркомате/Министерстве авиационной промышленности, Наркомате танковой промышленности и т.д. и осуществляли контроль продукции, поставляемой для заводов этих министерств. Схема на Рисунке 1 показывает взаимоотношения между производителями и покупателями на советском «рынке» вооружения. Ниже рассматривается главным образом деятельность военпредов, хотя также приводятся примеры из практики работы техинспекторов. Имеющиеся данные показывают, что большинство выводов об институте военпредов относятся также и к техинспекторам.

Рисунок 1. Покупатели и производители на советском "рынке" вооружений


2.2. Военпреды: права и обязанности

Институт советских военпредов восходит к военной приемке периода Российской империи, впервые учрежденной в 1862 г. в артиллерии для «простой» приемки военной продукции. Советская власть унаследовала эту систему. Первые попытки усилить роль военведа в промышленности относятся ко времени конца Гражданской войны.⁴⁵ Первоначально, в 1920-е гг., военные предлагали путь вертикальной интеграции военведа с военпромом, увеличения влияния первого в вопросах повседневного управления промышленностью. Со стороны военных, таких как М.Н.Тухачевский и И.С.Уншлихт, поступали предложения ввести обязательное согласование назначений в оборонной промышленности с военным ведомством, предоставить военным право контроля за составлением и ходом исполнения планов и т.д.⁴⁶ Во второй половине 1920-х гг. эти предложения военных были отвергнуты Сталиным, не пожелавшим допустить подобную интеграцию, грозившую ослаблением его личной власти. В итоге развитию механизма тестирования приобретаемых товаров до совершения самой покупки, т.е. усилению значения института военпредов, не осталось альтернативы.

В 1920-е гг. военприемка оставалась скорее простым «разрешительным основанием для фактической приемки имущества в военные склады». Например, согласно положению о технической приемке предметов артиллерийского довольствия от 28 июня 1927 г.,специального прикрепления военприемщиков к определенным предприятиям не существовало, а основной функцией приемки было «наблюдение за выполнением заказов и прием изготавливаемого имущества». В положении подробно прописывалась организация технической инспекции АУ (Артиллерийского управления) РККА, осуществлявшей техприемку. Решение военприемщиков не было окончательным и могло быть опротестовано в вышестоящих органах⁴⁷.

По мере отказа от смешенной экономики периода нэпа и перехода к командной модели военное ведомство в полной мере столкнулось со всеми негативными последствиями рынка продавца. Попыткой преодолеть эту ситуацию и «добиться в самом экстренном порядке резкого перелома в работе промышленных предприятий по выполнению военных заказов»⁴⁸ стала реформа системы военной приемки 1930 г. и появление института военпредов в том виде, в котором он существовал на протяжение большей части советской истории. Положение 1930 г. определило права и обязанности промышленности и военного ведомства в вопросах качества продукции⁴⁹. Последующие положения 1933/1934 и 1939 гг. изменили их незначительно⁵⁰.

Согласно положению 1939 г., представительство Наркомата обороны (НКО) в промышленности имело целью «наблюдение за процессом изготовления военной продукции... техприемку готовых изделий, проверку мобготовности предприятий»⁵¹. В задачу военпредов также входил контроль за соблюдением технологического процесса и проверка выполнения предприятиями планов. Для осуществления этих целей военпреды получили право свободного прохода по всей территории контролируемых предприятий в любое время суток, а также право доступа к технической, производственной и мобилизационной документации. Дирекция должна была обеспечить военпредов необходимым помещением и оборудованием. В случае поставки некачественной продукции военпреды могли остановить приемку, а следовательно, фактически работу всего предприятия. Однако военпредам запрещалось прекращать приемку как меру воздействия на завод. Дирекция не имела права вмешиваться в работу военпредов, но могла обращаться с жалобами на их действия в вышестоящие органы. Для достижения независимости военпредов от заводских администраций они финансировались исключительно НКО, а любые премии, пособия и пр. со стороны промышленности запрещались. Обо всех недочетах в выполнении промышленностью военных заказов: плохом качестве используемых исходных материалов, недостаточной обеспеченности предприятий сырьем и полуфабрикатами, отступлениях от технологических процессов и чертежей, плохой работе заводских ОТК, срыве сроков военных заказов и т.д. — военпреды должны были «сообщать через начальников соответствующих техуправлений начальнику вооружения РККА»⁵².

Техинспекции промышленных оборонных министерств обладали несколько меньшим набором прав и только в области контроля качества (исключая сферы мобпланирования и проверки выполнения планов). Например, согласно положению о технических приемщиках Наркомата авиационной промышленности (НКАП) на заводах-поставщиках от 11 января 1940 г., техприемщики являлись «постоянными представительствами НКАП по приемке готовой продукции для его предприятий». Они были обязаны «принимать готовую продукцию завода и полуфабрикаты, изготовленные по заказам НКАП; осуществлять контроль за качеством готовой продукции в соответствии с заключенными договорами и техническими условиями». В случае обнаружения некачественной продукции техинспекторы также могли прекратить приемку. При обнаружении систематического брака они имели право требовать от директора завода созыва специального совещания и участвовать «в разработке заводами-поставщиками организационно-технических мероприятий по устранению обнаруженных... дефектов»⁵³. Кроме того, техприемщики были наделены правом согласовывать срочность и очередность изготовления продукции, осуществлять контроль отгрузки готовой продукции⁵⁴.

В своей работе техинспекторы, так же как и военпреды, были полностью независимы от руководства заводов-поставщиков: последние были «не вправе давать какие-либо распоряжения или налагать взыскания на техприемшика». Они так же имели право прохода по всей территории завода, доступ к технической и производственной документации. Директора заводов-поставщиков были обязаны приглашать техинспекторов на все совещания по вопросам выполнения заказов, сразу же разбирать все заявления техприемщиков по этим вопросам. Однако попытаться добиться устранения обнаруженных недостатков техинспекторы могли только через дирекцию завода. «В случае несогласия директора завода с требованием техприемки начальник техприемки обязан [был] немедленно сообщить [об этом] в НКАП», после чего конфликт переносился на другой уровень, на уровень министерства.⁵⁵

2.3. Военпреды: численность и квалификация

Внутри военного ведомства существовало несколько довольствующих управлений (см. Рисунок 1.), отвечавших за закупку вооружения и амуниции: Артиллерийское управление, Управление военно-воздушных сил. Военно-химическое управление, Военно-техническое управление и т.д. Каждое из них имело своих представителей на соответствующих заводах. Причем если предприятие выполняло заказы для нескольких главков военного ведомства, то к нему прикреплялись контролеры нескольких главков, что значительно увеличиваю общее число военпредов на заводах. Например, в 1943 г. на 16 предприятиях г. Ярославля по приемке военной продукции работало 144 человека. На некоторых заводах имелось до пяти представительств разных управлений военного ведомства. Каждый военпред имел свой аппарат, куда входили как военные, так и гражданские вольнонаемные работники. Так, из 144 вышеупомянутых военприемщиков в Ярославле 89 сотрудников являлись вольнонаемными.⁵⁶

Динамика численности военных представителей на заводах до сих пор неизвестна. Однако, судя по всему, конец 1930-х гг. стал временем резкого роста их числа. В начале 1930 г. количество сотрудников приемного аппарата на местах одного из довольствующих управлений, Военно-хозяйственного управления, составляло всего лишь 263 человека⁵⁷. До 1938 г. общее число сотрудников военной приемки не превышало 3 тыс. человек⁵⁸, однако уже в 1940 г. их количество достигло огромной цифры — 20 тыс. человек⁵⁹. Даже если учесть, что численность военпредов в начале 1930-х гг. неизвестна, темпы роста очевидны.

По сравнению с институтом военпредов, где счет шел на тысячи служащих, размеры техинспекций промышленных оборонных министерств были незначительны. Например, на 1 января 1954 г. техинспекция МАП (Министерства авиационной промышленности), отвечавшая за поставки металла, подшипников и т.п. авиационным заводам, насчитывала всего лишь 227 техприемщиков на 77 заводах-поставщиках. На каждом заводе, в зависимости от объема заказов МАП, работало от одного до 12 техприемщкиов⁶⁰.

Значительное увеличение численности военпредов в 1930-е гг., конечно, во многом было связано с быстрым ростом советской экономики, особенно ее военного сектора⁶¹. В середине 1930-х гг. военные неоднократно жаловались на нехватку приемщиков, сверхурочные работы, отрицательно влияющие на качество приемки и сроки поставки в армию⁶². Кроме того, в начале 1930-х гг. попросту невозможно было найти достаточное число квалифицированных инженеров для заполнения вакантных должностей в аппаратах военпредов⁶³. В 1933 г. правительство было вынуждено признать, что «состав приемного аппарата НКВМ не соответствует своему назначению»⁶⁴. В результате расширения сети высших учебных заведений в СССР эта проблема была решена. Для вольнонаемных квалифицированных кадров были созданы льготные условия, было разрешено привлекать вольнонаемных для укомплектования военных должностей⁶⁵. В 1938 г. оклады военприемки были увеличены до размера зарплаты работников ОТК, а в дальнейшем превысили его. Кроме того, после резкого увеличения численности военпредов сократился объем работы, приходившейся на одного сотрудника⁶⁶.

Высокая зарплата и низкая загруженность военпредов вызывали неоднократные жалобы со стороны работников ОТК. В частности, об этом много говорили на совещании начальников ОТК заводов и центральных измерительных лабораторий Минвооружения 21 октября 1947 г.: «...в отношении кадров военная приемка выше, чем ОТК. У них условия созданы гораздо лучшие, чем у ОТК. У нас работники ОТК подбираются контролеры 4 и 5 разряда, а ведущий работник военпреда по одному изделию получает 1400—1500 руб. Заместитель же ОТК по металлургии, имеющий 17 цехов, получает 1350 руб., и начальник ОТК цеха получает 900 руб. Такая диспропорция в оплате ведет к тому, что к ним и народ идет более квалифицированный, и дисциплина выше, и организация учебы поставлена лучше, так как они связаны высокой зарплатой»⁶⁷. Начальник ОТК завода № 3 Минвооружения указывал, что на его заводе контролеры ОТК в среднем получали 400 руб., а военпредовские работники: вольнонаемные — до 600 руб. и офицерский состав — до 2000 руб.⁶⁸

То же самое говорилось работниками ОТК о загруженности военпредов: «У нас сохранилось представительство ГАУ из подполковника, капитана и трех вольнонаемных. Для принятия [решений] им нужно 40 минут, остальное время могут мух ловить, музицировать и заниматься повышением квалификации. У нас условия другие»⁶⁹. Схожая ситуация была с кадрами техинспекций. Работники заводских ОТК обвиняли техприемщиков в том, что «в смену техприемщик бывает загружен полчаса или час»⁷⁰, «что вызывает возмущение работников цеха»⁷¹.

Создавая столь выгодные условия для военпредов и их сотрудников, военное ведомство старалось «купить» их лояльность. Военное ведомство считало нормальным положение, когда «работой по приемке военной продукции военпреды и их аппараты загружены не более, чем на 50%»⁷². Даже во время войны, когда армии требовались кадровые офицеры, кем в основном являлись военпреды, военное ведомство не пошло на сокращение их числа, на создание единого, а не отраслевого, по довольствующим главкам НКО и НКВМФ, института военпредов. Все предложения по сокращению числа военпредов были отвергнуты военным ведомством. За годы войны таких попыток было как минимум три (одна в 1941 г. и две в 1943 г.). НКО, отстаивая ведомственный принцип формирования института военпредов, указывал, что «каждое главное управление несет полную ответственность за производство, качество вооружения и боеприпасов, своевременную отправку их на фронт, а также безотказное действие их на фронте. Создание единого аппарата контроля и приемки военной продукции, не подчиненного главным управлениям, породит безответственность в контроле за производством вооружения и боеприпасов, приведет к снижению их качества... однородная на первый взгляд продукция имеет свои особенности в производстве и эксплуатации»⁷³

2.4. Плюсы и минусы двойного контроля в оборонке

Военные представители дублировали работу ОТК в оборонной промышленности. Возникает вопрос, почему они просто полностью не заменили их. Это было невозможно по нескольким причинам. Во-первых, все заводы, выпускавшие оборонную продукцию, производили также какое-то количество гражданской, качество которой кто-то должен был проверять. Во-вторых, подобный шаг потребовал бы еще большего увеличения штатов института военных представителей и, соответственно, был связан с дополнительными расходами для военного ведомства, в то время как финансирование ОТК проходило по другим министерствам. В-третьих, имела место уже упомянутая проблема квалифицированных кадров. Наконец, военное ведомство было заинтересовано в существовании двойного контроля качества: при всех недостатках работы ОТК, его зависимости от директора, он не пропускал явно бракованную продукцию, что избавляло военпредов от дополнительной работы.

Стоит отметить, что на некоторых предприятиях контроль был даже тройным. Например, в 1940 г. постановлением СНК № 2161 на важнейших предприятиях промышленности были введены должности постоянных контролеров Наркомата госконтроля. Из 194 постоянных контролеров, назначенных в момент выхода постановления, 80, т.е. почти половина, посылались на предприятия оборонных наркоматов, а остальные — на предприятия тяжелой промышленности⁷⁴.

Напротив, промышленность, по-видимому, была заинтересована в том, чтобы полностью переложить контроль за качеством на военное ведомство. Начальник ВХУ (Военно-хозяйственного управления) РККА Ошлей уже в 1928 г. на совещании по военно-хозяйственным вопросам говорил: «Я считаю, основным дефектом является то, что, фактически промышленность в настоящее время прикрывается нашими приемщиками. В будущем мы должны держать курс такой, что, если кондиция утверждена и принята промышленностью, промышленность ответственна за то, чтобы она сдала вполне кондиционные предметы...»⁷⁵

Проблему высоких издержек на содержание института военных представителей и отсутствия квалифицированных кадров хорошо иллюстрирует история перехода в начале 1930 г. на поставку части продукции для военного ведомства по так называемой системе «марка фабрики», осуществленного одновременно с реформой военприемки. На новую систему была переведена большая часть предметов и материалов военно-хозяйственного снабжения, т.е. неоружия от обмундирования и продуктов питания до полевых кухонь, и часть предметов вооружения⁷⁶. По этой системе продукция сдавалась «под ответственность заключивших договоры поставки и подряда хозорганов за соответствие установленным техусловиям». Со стороны ВХУ РККА контроль качества за продукцией, сдаваемой по «марке фабрики», осуществлялся только путем систематического получения образцов и периодических проверок.

Вводя такую систему, военное ведомство преследовало двойную цель — полностью «возложить ответственность за качество сдаваемой продукции на промышленность и сократить штат военных приемщиков»⁷⁷. Если вторая цель была достигнута и после реформы число приемщиков ВХУ сократилось с 263 до 161, то вторая очевидно провалена. После введения «марки фабрики» качество поставляемой продукции заметно упало. Это официально признал начальник ВХУ Ошлей: «Должен сказать, что это <переход на «марку фабрики»> привело к значительному ухудшению. Не потому, что этот принцип приемки не годится, а только потому, что мы не сумели соответствующим образом переключить контроль на склады и войсковые части. Промышленность эту нашу слабую сторону учитывает и под видом хорошего качества дает имущество, которое другой раз не дала бы... имущество стало несомненно худшего качества, в этом нет сомнений... непринятое, как не соответствующее техусловиям, в 1929 и 1928 гг. было по качеству несомненно выше того, что мы принимали в 1932 г. как хорошее»⁷⁸. Об этом же говорят многочисленные статистические данные о качестве поставленного в 1928/29 и 1929/30 гг. имущества⁷⁹. Однако в силу нехватки кадров система сдачи по «марке фабрики» продолжала существовать еще некоторое время после того, как снижение качества получаемых армией товаров стало очевидным.

3. Практика работы военпредов

Предыдущий параграф был посвящен описанию принципов организации института военпредов, в этом параграфе будет проанализирована их повседневная деятельность. Будет показано, как противоречия между интересами военного ведомства и оборонной промышленности влияли на работу военпредов и определяли ее стиль. В целом военпреды старались следовать предписаниям военного ведомства и не пропускать бракованное вооружение. Однако критерии, которые предъявляли военпреды к проверяемой продукции, не являлись устойчивыми, и нередко поставка в армию недоброкачественных товаров допускалась ими.

3.1. Военпреды и хозяйственники: столкновение интересов

Официально наличие разных интересов у военных и промышленности отвергалось. Представители промышленности и военные неоднократно заверяли друг друга: «Несомненно, у нас с вами общие интересы. Никаких разных интересов у нас абсолютно нет»⁸⁰. «Не забудем, что Комнаба интересует получить максимально качественную продукцию в минимально короткий срок. Эти задачи совпадают целиком с задачами любого директора и рабочего завода, который думает о том, чтобы укреплять советскую власть и оборону нашей страны»⁸¹. Считалось, что противоречия проистекают в основном от недопонимания, которое можно устранить путем проведения совместных совещаний для урегулирования всех спорных вопросов и выработки общих установок работы на будущее. В частности, именно с таким предложением в феврале 1937 г. к главе НКОП М.М.Кагановичу обратились начальник АУ РККА командарм 2-го ранга Г.И.Кулик и военный комиссар АУ РККА полковник Савченко, когда были вынуждены признать, «что на заводах между военпредами АУ и директорами заводов существует недопонимание друг друга, что назрела необходимость дать точные установки по изготовлению и приему продукции». Заместитель наркома НКОП в то время, Б.Л.Ванников, наложил резолюцию: «Нужно это организовать»⁸². За десять лет до этого, в 1928 г., на совещании по военно-хозяйственным вопросам к регулярному созыву подобных совещаний призывал заместитель наркома НКВМ П.Е.Дыбенко.⁸³

На практике, однако, подобные встречи не могли в общем-то скрыть того факта, что «взаимоотношения заводов с представителями НКО и Комнаба — нетерпимы»⁸⁴. Формальный статус военпредов как контролеров военведа в военпроме изначально предполагал наличие постоянных конфликтов между ними и администрациями предприятий. Отношения военпредов и работников военной промышленности друг к другу хорошо передают следующие высказывания представителей оборонки Пенина и Сердюка и военпредов УМС НКВМФ Алякринского и Благовещенского на таких совещаниях. Пенин в 1928 г.: «Поменьше контроля. Наше несчастье в том, что нас очень много контролируют...»⁸⁵; Сердюк спустя десять лет, в апреле 1937 г.: «Необходимо упростить сдачу кораблей. Мы много времени теряем на то, что производим много ненужных испытаний», Алякринский на том же совещании: «Сердюк говорил, что испытания производятся слишком детально. А я скажу, что детальные испытания необходимы... Надо устранять все дефекты на головных объектах путем тщательных испытаний»; Благовещенский тогда же: «Не спорые с нами, а выполняйте наши требования, потому что мы их не из пальца высосали»⁸⁶

В промышленности существовало стойкое представление о том, что «представители НКО - это путаники, которые... ничего полезного промышленности не дают», что они «формалисты, что они суют палки в колеса» и т.д.⁸⁷ Выступая на различных собраниях, руководители предприятий неоднократно обвиняли военпредов в некомпетентности, непонимании реально положения дел и т.д. «Есть приемщики хорошие, но есть приемщики, которые не знают тех предметов, которые им нужно принимать», — считал один из них⁸⁸. Уже упомянутый Сердюк утверждал: «Если комнаб укомплектован слабыми кадрами, то часто имеют место неправильные требования. Часто бывает, что корабль не сдан, потому что вокруг него больше ругани, чем дела»⁸⁹. Архивные источники подтверждают предположение Д.Холливея⁹⁰ о том, что работники промышленности о военпредах главным образом вспоминали тогда, когда хотели с их помощью повлиять на «другие» (не входившие в систему «своего» министерства или главка) оборонные «заводы-смежники»⁹¹.

Взаимоотношения техинспекторов с хозяйственниками были похожи на взаимоотношениями последних с военпредами. В частности, руководители предприятий хотели бы в принципе избавиться от института техинспекторов как такового. Именно такую позицию отстаивали практически все хозяйственники, когда в 1954 г., после того как очередной раз встал вопрос о сокращении управленческого аппарата в промышленности, Министерство госконтроля исследовало целесообразность существования техприемки. Руководство смежных с авиационными предприятий указывало: техприемка просто дублирует работу заводских ОТК и практически не выявляет брака, что ведет только к задержке в сдаче металла⁹². «Выборные проверки, которые производит аппарат технической приемки, являются формальными и неответственными», а большая часть продукции проходит только заводской контроль⁹³. Ответственность за качество продукции все равно лежит на предприятиях, а не на техприемшиках⁹⁴.

3.2. Дилемма военпредов: забраковать или принять?

Основной и, по-видимому, единственно эффективный способ заставить промышленность улучшить качество выпускаемой продукции, имевшийся в распоряжении военпредов, заключался в остановке приема товаров, что уменьшало вероятность успешного выполнения промышленностью плановых заданий. Добиться улучшения качества продукции с помощью административного или судебного наказания военпредам не удавалось, законы 1933 и 1940 гг. не работали и в военной промышленности. Например, на заводе № 24 ГУАП НКТП в 1933 г. военный представитель пытался через партком завода привлечь к ответственности работников ОТК, виновных «в злостном пропуске бракованных деталей», однако безрезультатно⁹⁵. В единственном из найденных примеров, когда против руководителей завода за производство недоброкачественной продукции было возбуждено уголовное дело, предъявленные обвинения вызвали у суда сомнения, и дело было отправлено на доследование. В конечном итоге дело против руководителей завода № 347 НКСудпрома Р.И.Доценко и Ф.П.Муравина попало на рассмотрение в КПК. Последняя предложила ограничиться снятием их с работы, считая, что «привлекать их к судебной ответственности не следует и можно ограничиться наложением на них административного взыскания»⁹⁶.

Угроза невыполнения плановых заданий была более действенна. Она предусматривала и финансовые санкции. Рабочие, руководители предприятий, министерские работники не получали премий, если их подразделения не выполнили план. Кроме того, невыполнение плана служило сигналом для вышестоящих органов для организации проверки, угрожавшей спокойной жизни хозяйственников. Из классической работы Дж.Берлинера известно, насколько важно было хозяйственникам избежать провалов в выполнении плана⁹⁷.

Главной дилеммой для военпредов был вопрос применения или неприменения своего нрава отказа в приемке в каждом конкретном случае, или, иначе говоря, проблема определения стандартов качества на практике. Установив недостаточно жесткие стандарты, военпреды способствовали бы поставке в армию некачественного вооружения, тогда как чересчур строгие требования грозили закончиться срывом поставок вооружений в армию. Частоту, с которой военпреды отвергали некачественную продукцию, можно рассматривать в качестве своеобразного показателя эффективности их работы.



Архивные материалы позволяют утверждать, что, как правило, военпреды старались не пропускать однозначно бракованное вооружение. КПК, расследуя причины невыполнения предприятиями оборонных заказов, неоднократно приходила к выводу о действительно низком качестве выпускаемой продукции и достаточно высоком проценте выявленного военпредами брака. Например, за январь — февраль 1934 г. Тульским оружейным заводом было изготовлено З тыс. винтовок и 106 пулеметов «Шкас», а сдано Наркомвоенмору лишь около 800 винтовок и ни одного пулемета. Эти 3 тыс. винтовок «ПРЕДЪЯВЛЯЛИСЬ К СДАЧЕ отделу технического контроля завода и военной приемке 23000 раз, т.е. В СРЕДНЕМ ПОЧТИ 8 РАЗ КАЖДАЯ ВИНТОВКА (выделено в источнике. - А.М.)». Контролеры КПК заключали, что «распря заводоуправления с представителями военной приемки по поводу качества сдаваемой продукции в сильнейшей мере способствовала созданию прорыва в его затяжной форме»⁹⁸. В том же 1934 г. военпредами полностью была забракована 6-я и 7-я серии моторов, произведенных заводом № 24 ГУАП НКТП,и т.д. В 1940 г. уполномоченный КПК по Хабаровскому краю А.Л.Орлов констатировал, что «на заводе [№ 126 НКАП] укоренилось сутяжничество руководителей цехов и завода с ОТК и военпредами о возможности пропуска той или иной детали или узла, изготовленных не по чертежу. Подчас такие споры ("банки", как их прозвали производственники) тянутся декадами... а дело стоит». В 1-м квартале 1940 г. на этом заводе было забраковано продукции на сумму 375 тыс. руб.⁹⁹

На некоторых заводах, как. например, на заводах № 74 и 286 Минвооружения в 1946 1947 гг.. доля продукции, забракованной военпредами, составляла более 40%¹⁰⁰. Мало того, были случаи, когда весь месячный выпуск отдельного завода не принимался военпредом. Так, например, в 1938 г. военпредом была забракована вся мартовская продукция завода № 205 НКОП «в силу совершенно неудовлетворительного монтажа штепсельного хозяйства на всей поставляемой... продукции»¹⁰¹.

Требования военпредов были существенно жестче тех, что предъявлялись ОТК. Это можно видеть из следующих данных. Например, в 1940 г. предъявленные военпреду авиационным заводом № 126 самолеты после приемки ОТК имели в ряде случаев до 80 дефектов¹⁰². За 9 месяцев 1940 г. ОТК завода № 184 НКБ (Наркомата боеприпасов) из предъявленных 6644 тыс. штук артиллерийских гильз разных калибров забраковал 2,74% изделий. После приемки ОТК завода военным представителем дополнительно было отбраковано еще 10,5% продукции¹⁰³, т.е. военный контроль был в несколько раз строже гражданского.

Кроме того, военпреды настаивали на сдаче только полностью укомплектованной продукции. Ситуация с поставками всей промышленностью комплектной продукции в СССР была чрезвычайно острой, и военная промышленность не была здесь исключением. Правительство неоднократно инициировало кампании борьбы за комплектность выпускаемых товаров. В частности, для оборонной промышленности 5 августа 1935 г. было принято специальное постановление СТО (Совета труда и обороны) СССР, обязывавшее сдавать НКО лишь комплектные артиллерийские выстрелы. Борьба за комплектность находила неизменную поддержку у высшего военного руководства. Например, в 1937 г. глава НКО К.Е.Ворошилов так ответил на просьбу НКОП принять некомплектную продукцию: «С вашим предложением о приемке от НКОП элементов выстрела без средств обтюрации и с оплатой счетов до 01.08 согласиться не могу, т.к. это противоречит решениям Правительства и дезорганизует окончательную комплектацию выстрела в снаряжательно-сборочных мастерских НКО»¹⁰⁴. В том же году военные резко возражали против общего предложения НКОП по фактической отмене постановления 1935 г.¹⁰⁵ Обилие всевозможных просьб со стороны промышленности к военному ведомству изменить существующей порядок и принять некомплектную продукцию в порядке исключения, с оплатой счетов после полной укомплектации, в силу затоваренности складов, по причине возможной порчи продукции и т.д., показывают, что военпреды старались следовать предписаниям руководства военного ведомства¹⁰⁶.

Тем не менее часть продукции все равно оказывалась на армейских складах некомплектной. Например, в 1936 г. из всех 5,3 млн артиллерийских выстрелов 82% были поставлены комплектно, 10,1% были пропущены военпредами некомплектно, и еще 7,9% не приняты в силу некомплектности¹⁰⁷.

Точно так же неверно было бы утверждать, что в вопросах качества продукции все военпреды всегда занимали жесткую позицию и требовали полного и безоговорочного соответствия поставляемой продукции установленным стандартам. В 1933 г. ОГПУ предоставило в правительство специальный доклад о сдаче в РККА дефектного вооружения, в котором приводился целый ряд примеров уступок со стороны военпредов, когда они шли навстречу пожеланиям промышленности, снижая требования, предъявляемые к вооружению¹⁰⁸. Позже ситуация не изменилась. Как следовало, например, из речи старшего военпреда на судостроительных заводах Благовещенского, произнесенной на заседании актива 2-го главка НКОП в апреле 1937 г., сдача продукции военпреду без чертежей и спецификаций была долгое время широко распространена¹⁰⁹. Входе проверки КПК на заводе № 347 Наркомата судостроительной промышленности выяснилось, что военпред принял недоброкачественные мины, и т.д.¹¹⁰

В 1939 г. другая проверка КПК показала, что «старший военпред на заводе № 39 [НКАП] тов. Родимов и районный военный инженер тов. Каминский недопустимо ослабили контроль за качеством принимаемой продукции, установили практику приема незаконченных самолетов под гарантийные письма завода и оставили бесконтрольным вооружение самолетов»¹¹¹. Были приняты и направлены в армию самолеты с негодными пулеметами, бомбардировщики, у которых при планировании и в горизонтальном полете происходило переохлаждение моторов. С молчаливого согласия военприемки была осуществлена замена хромомолибденовых заклепок на железные и т.д. Более того, все эти отступления от правил происходили с согласия комиссара Управления авиационного снабжения ВВС РККА Ефимова, который, «зная об указанных фактах, не только не принял мер к наведению порядка, но даже допустил зажим критики недостатков, называя коммунистов, выступавших с критикой, крикунами и угрожая им снятием с работы»¹¹². Такая позиция одного из высших офицеров НКО, непосредственно отвечавшего за поставку вооружения в армию, показывает, что случай завода № 39 был, скорее всего, не единственным.

Стоит отметить, что военные, отвечавшие за боеспособность, а не за поставку в армию вооружения, не шли на подобные компромиссы. В описываемой истории, получив бракованные самолеты, руководство ВВС РККА дважды (2 августа 1939 г. — заместитель начальника ВВС РККА Алексеев, а 3 октября 1939 г. — начальник ВВС РККА А.Д.Локтионов) обращалось к наркому НКАП М.М.Кагановичу о необходимости внесения изменений в конструкцию самолетов. После того как дело получило огласку, военпредам не оставалось ничего другого, как защищаться и стоять до конца. Военпред П.В.Родимов даже после поступления сигналов из воинских частей об авариях самолетов настаивал на том, что это «непроверенные слухи»¹¹³.

Особенно ослабли требования военпредов во время войны, так как для фронта постоянно требовались новые партии оружия и боеприпасов. Например, большинство танков в эти годы принималось военпредами с теми или иными дефектами. Таблица 1 характеризует качество танков, сданных военпреду заводом № 183 НКТанкП (Нижний Тагил) в 1942—1945 гг. Более половины танков принималось военпредом, несмотря на наличие дефектов. В первый год работы завода, созданного на основе эвакуированных из Харькова, Бежицы, Москвы, Мариуполя и Сталинграда предприятий, доля бездефектных машин составляла всего лишь 7%. По мере налаживания производства качество танков улучшалось.

Таблица 1. Качество танков, выпущенных заводом № 183 НКТанкП в 1942-1945 гг.


Не лучше была ситуация и на других заводах. Например, доля бездефектных машин среди танков знаменитой серии Т-34, выпущенных заводом № 174 НКТанкП и принятых военпредом, составляла в августе 1943 г. только 4,5%, а больше половины машин имело по 3 дефекта или более. От 10 до 20% танков после первого испытания вообще не принимались военпредами и отправлялись на переделку¹¹⁴. Однако в итоге общий процент принятых военпредами танков от числа произведенных во время войны был близок к 100%. Например, в июле 1943 г. по всем заводам НКТанкП он равнялся 99%¹¹⁵

Фактически окончательно не принималась только совсем никуда не годная продукция. Подавляющее большинство произведенного вооружения, пусть с дефектами и после повторных испытаний, поставлялось в армию, что не могло не вызывать потока рекламаций из частей. Например, только за апрель — май 1943 г. из армии поступило 77 рекламаций на наличие трещин на корпусах танков¹¹⁶. Всего же за годы Великой Отечественной войны, согласно официальным данным, 12% всех советских танков, потерявших боеспособность, вышло из строя по причинам технической неисправности¹¹⁷. Страшную картину последствий поставки в армию некачественной продукции нарисовал в своем выступлении на «конференции заводов Наркомата танковой промышленности по качеству танка Т-34» осенью 1943 г. начальник боевой подготовки ГАБТУ Красной армии генерал-майор Кривошеий: «В одном из боев на Сталинградском направлении, когда количество танков наших и танков немецких было равным, с некоторым превышением у нас, в бой вышла четвертая часть наших танков. Фактически дрались, допустим, из 400—100 танков»¹¹⁸.

Строгость требований, предъявляемых военпредами к проверяемой продукции, зависела не только от остроты текущих потребностей армии, но также от вида поставляемой продукции, от того, о какой продукции шла речь: о вооружении или о вещевом и обозном имуществе. Материалы КПК показывают, что в случае проверки армейского обмундирования, обуви, вообще неоружия, контроль за качеством принимаемой продукции со стороны военпредов был значительно ниже, причем с согласия снабженцев из центрального аппарата военного ведомства. Произведенная КПК в 1937 г. проверка поставок обуви в Красную армию показала, что «армия снабжается обувью из кожи совершенно неудовлетворительного качества». «Ни НКЛП и руководители отдельных предприятий, ни УОВС (Управление общевойскового снабжения. — A.M.) РККА вопросу качества армейской обуви должного внимания не уделяют». «Военпреды на местах обслуживают четыре — шесть и больше производственных предприятий и систематического контроля на обувных фабриках не ведут». На отдельных фабриках дополнительной проверкой КПК было обнаружено до 40—50% бракованной обуви среди той, которая уже была принята приемщиками. «УОВС РККА систематически допускал снижение требований по качеству поставляемой обуви как по подошве, так и по материалам»¹¹⁹. Через три года ситуация не изменилась. В 1940 г. в ходе проверки КПК выполнения постановления Экономического совета СНК от 15 января 1940 г. «О плане снабжения РККА, РКВМФ и войск НКВД вещевым и обозным имуществом в 1940 г. и 1 квартале 1940 г.» выяснилось, что «приемщики НКО на фабриках и заводах [Народного комиссариата легкой промышленности и Народного комиссариата текстильной промышленности] допускают массовые случаи приемки бракованных изделий»¹²⁰.

В права и обязанности военпредов входила не только проверка качества уже готовых изделий, но и контроль за соблюдением технологического процесса и в целом за организацией производства. Однако, как показывают архивные документы, возможность военпредов реализовать это право на практике, чтобы в принципе не допустить появления бракованных изделий в будущем, была ограничена. «На заводе [№ 126 НКАП] отсутствует должная борьба за качество продукции как среди руководителей завода и цехов, так и со стороны ОТК завода и военпредов |...| во многих случаях брак обнаруживается в уже собранных узлах и машинах», — констатировал уполномоченный КПК по Хабаровскому краю в 1940 г.¹²¹ Военпреды, как правило, не вмешивались в вопросы промежуточного контроля. Когда военпред браковал продукцию, он просто отправлял ее на переделку или в отходы. Например. ш 9 месяцев 1940 г. заводом № 184 НКБ (Народного комиссариата боеприпасов) на исправление возвращенной (как военпредами, так и ОТК) продукции было потрачено 576 тыс. руб. из общей суммы потерь от брака 2218 тыс. руб.¹²² Моторы, произведенные заводом № 24 ГУАП НКТП в 1934 г. и забракованные авиационной военприемкой, были переделаны и сданы военно-морским силам, где требования были ниже¹²³.

В отличие от военпредов, техинспекторы, по-видимому, браковали относительно небольшой процент продукции. Например, на заводе «Красный Октябрь» в 1954 г. техприемка МАП забраковала только около 2% продукции¹²⁴. Примерно такие же показатели были у техприемки на Кольчутинском заводе¹²⁵. Низкий процент продукции, забракованной техприемщиками, сам по себе не позволяет судить о степени «жесткости» их требований и никак не характеризует их работу, так как неизвестно истинное качество проверенной ими продукции. Ясно, что работа техинспекторов приносила определенные результаты. Например, когда на заводе «Красный Октябрь» в 1947—1948 гг. штат техинспекторов МАП был резко расширен (с 1 до 10 человек), число рекламаций со стороны заводов-потребителей снизилось примерно в девять раз¹²⁶.

Невысокий процент выявляемого брака может быть частично объяснен тем, что техинспекторы периодически проводили проверки соответствия производственной технологии требованиям заказчика, решая возникавшие проблемы в так называемом «оперативном» порядке¹²⁷. В то же время столь низкий процент указывает на то, что техприемщики, скорее всего, пропускали часть негодной продукции. Об этом, в частности, говорит письмо начальника Главснаба МАП в адрес техинспекции на заводе «Красный Октябрь» от 15 марта 1951 г.: «Несмотря на неоднократные указания Главснаба об ужесточении контроля за качеством принимаемой продукции для заводов МАП со стороны техприемки Главснаба МАП, от авиационных заводов продолжают поступать сигналы о плохом качестве материалов, получаемых заводами. Техприемщики не обеспечивают контроль технологии, правильности испытаний и полного соответствия принимаемых материалов техническим условиям». Главснаб требовал от подчиненных «усиления контроля за качеством принимаемых материалов и выполнения заводами установленной технологии»¹²⁸. В целом требования, предъявляемые техинспекторами, равно как и военпредами, были ниже официально установленных.

3.3. Военпреды и контроль за сроками выполнения планов

Когда дело касалось качества выпускаемой продукции, позиция военпредов была наиболее жесткой. В других вопросах, в частности в вопросе сроков поставок военных заказов в армию, военпреды более охотно шли навстречу руководителям оборонных предприятий. Архив КПК содержит множество примеров «приписок», фальсификации отчетности со стороны как гражданских, так и оборонных предприятий. Приписка означала включение в отчетность фиктивной продукции, которая на самом деле выпускалась в будущем месяце, квартале, году и т.д. Приписки позволяли предприятию отчитаться о выполнении плана и получить от министерства премию.

Важно отметить, что предприятие в одиночку не могло обеспечить безнаказанность включения приписок в отчетность. Приписки не могли осуществляться без согласия и одобрения министерства, они также требовали согласия потребителя. Несмотря на риски, связанные с приписками, производитель в условиях существования «рынка продавца», как правило, был в состоянии заручиться согласием как вышестоящих органов, так и потребителя¹²⁹.

Практика приписок получила широкое распространение и в военной промышленности, в подтверждение тому можно привести множество историй¹³⁰. Например, заместитель уполномоченного КПК по Саратовской области В.И.Киселев сообщал в 1946 г., что «директор завода № 44 Минтрансмаша (Министерства транспортного машиностроения. — A.M.) Казаков систематически занимался припиской не выпущенной из производства продукции», а «Главтанк Министерства транспортного машиностроения, зная о систематической приписке невыпущенной продукции заводом, не только не предотвращал это, а, напротив, даже поощрял»¹³¹. Такая же ситуация была обнаружена КПК в 1944 г. на заводе № 60 3-го главного управления НКВ, когда начальник главка прямо «предложил директору завода сообщить в наркомат завышенные сведения»¹³². В сентябре 1944 г. КПК была вынуждена при жать массовый характер приписок: «В последнее время в КПК поступают сообщения от уполномоченных КПК о том, что директоры некоторых заводов сообщают в наркоматы ложные, завышенные сведения о выполнении производственной программы... Директор завода № 8 НКВ Фраткин в 1943 и 1944 гг. постоянно сообщает завышенные ложные сведения о выполнении заводом программы, фактически заканчивая выпуск продукции в последующие месяцы, занимая для этого от 5 до 20 дней... завод № 266 НКАП сообщает завышенные неправильные сведения о выполнении программы. Директор завода Дикарев передавал такие сообщения в 1943 г., а также в январе, феврале и марте 1944 г. ... руководители заводов № 255 НКТанкпрома (Мороз) и№ 541 НКВ (Алешин) также обманывали Правительство и наркоматы, сообщая неправильные сведения о выполнении производственной программы»¹³³. Даже на заводах, непосредственно подчинявшихся военному ведомству, имели место факты приписок, например, на центральном авторемонтном заводе № 72 в 1947 г. При этом автомобильное управление военного ведомства, зная «о всех недостатках и бесхозяйственности завода, мер к их устранению не принимало»¹³⁴.

Широкое распространение практики приписок показывает, что реальные сроки поставок готовой продукции в армию предприятиями оборонки систематически срывались: продукция поставлялась с месячным и более опозданием. Военпреды не могли не знать о фактах приписок. Они были осведомлены о размерах военных заказов, они лично принимали готовую продукцию и знали, сколько ее на самом деле поставили, соответственно, всегда могли сопоставить одно с другим. В конце 1970-х гг. Артур Александер предположил, что военпреды, возможно, вовлечены в практику приписок с целью достижения хороших взаимоотношений с руководителями предприятий. Михаил Агурский и Ханнес Адомейт, напротив, считали это маловероятным.¹³⁵ Как показывают архивные источники, именно Александер оказался прав. Из всех случаев приписок, вскрытых КПК, лишь два были обнаружены на основе сообщений военпредов. В сентябре 1941 г. военинженер 2-го ранга Кунтыш сообщил в КПК, что выполнение заказа Главного военно-химического управления НКО Наркомату общего машиностроения «на изготовление 30 штук зиговочных машин для ремонта противогазов недопустимо затянулось»¹³⁶. После вмешательства КПК были установлены новые сроки сдачи заказа, однако никакое наказание за просрочку не было наложено. В 1943 г. военпред инженер-капитан Корнеев и старший техник-лейтенант Романов сообщили об «очковтирательстве и непорядках» на заводе № 698 НКЭП, по их письму была организована специальная комиссия, чья проверка подтвердила факты нарушений¹³⁷.

Остальные случаи были обнаружены уполномоченными КПК. Как показали их проверки, приписки были произведены с молчаливого или прямого одобрения военпредов. Например, «отчетную телеграмму о фиктивном выполнении апрельской программы [1944 г.] на 101,5% [заводом № 60 НКВ] вместе с директором подписал военпред УЗПСВ (Управления заказов и производства стрелкового вооружения. — A.M.) ГАУ РККА Геренрот, которому, так же как и директору, хорошо было известно о невыполнении апрельской программы. Однако он не только подписал отчетную телеграмму, но и принял в счет апрельской программы 17 партий патронов, изготовленных заводом в мае месяце». В этой истории разрешение на приписки руководство завода получило как от своего главка, так и от начальника Управления заказов и производства стрелкового вооружения ГАУ. С.И.Ветошкин и Дубовицкий (начальники 3-го главка НКВ и УЗПСВ ГАУ РККА, соответственно) направили 30 апреля 1944 г. на завод телеграмму, разрешавшую предприятию работать первые три дня в мае в счет выполнения апрельской программы¹³⁸. Когда Ветошкин и Дубовицкий давали КПК объяснения по этому поводу, выяснилось, что случай завода № 60 не единственный. Дубовицкий прямо заявил, что во избежании срыва плана и для обеспечения потребности войск УЗПСВ ГАУ совместно с 3-м главком НКВ давало согласие и для других заводов¹³⁹.

Та же ситуация существовала на танковых заводах. В конце 1942 г. уполномоченным КПК по Свердловской области Кулефеевым были вскрыты факты приписок на Уралмашзаводе: «Завод с ведома наркомата отчитался перед правительством о сдаче в РККА в сентябре месяце 15 танков. Эти 15 машин фактически принимались военпредом до 15 октября. Причем в результате испытаний и приемки этих машин выявилось много дефектов [...] Отправка сентябрьских машин в войсковые части производилась с 15 по 21 октября 1942 г. Директор Уралмаш завода Музурков и военпред на заводе Зухер в своих объяснениях сообщили, что 15 танков были зачислены в товарный выпуск по указанию наркома Зальцмана. Кроме того, Зухер сообщил, что Зальцман, будучи на заводе, предлагал ему зачислить в выпуск 25 танков, однако Зухер от этого отказался, т.к. эти 25 танков сделаны на заводе еще не были. Аналогичный факт имел место в ноябре месяце. За ноябрь месяц Уралмашзавод был обязан выпустить 100 танков Т-34, однако на утро 1 декабря было изготовлено, испытано и сдано военпреду под пломбу 61 машина, кроме того, 10 машин были испытаны военпредовским пробегом, но не укомплектованы запасными частями, остальные машины находились в стадии окончательного монтажа, и часть машин прошла стационарные испытания. Несмотря на такое положение с машинами, завод по настоянию наркомата (на заводе в это время был замнаркома Степанов) отчитался о сдаче РККА 100 танков. Военпред завода Зухер заявил, что ему 1 декабря по телефону из ГАБТУ было предложено зачислить в программу вместо готовых 71 танка 100 танков»¹⁴⁰.

Стоит отметить, что причастность военпредов к припискам отрицательно сказывалась на качестве. Приписанную продукцию необходимо было выпустить в следующем месяце, что повышало вероятность ее принятия, независимо от ее реального качества. Как отмечало ОГПУ еще в докладе 1933 г., «система авансовых записок (т.е. приписок. — А.М.)» заставляла «приемщиков, выдавших такие записки, в дальнейшем снисходительно относиться к качеству окончательно сдаваемой заводом продукции»¹⁴¹.

Из всею сказанною можно заключить, что реальные сроки сдачи вооружения маю волновали военпредов и некоторые отклонения от сроков допускались даже их начальством. В то же время существовали определенные планы поставок в армию, которых военпреды должны были придерживаться, что вело, с одной стороны, к вовлечению военпредов в фальсификацию отчетности предприятиями, а с другой — к приему продукции, имеющей недостатки.

4. Промышленность как поставщик: борьба за лояльность военпредов

В предыдущем параграфе было показано, что в вопросах качества продукции военпреды в целом старались соблюдать интересы военного ведомства. В то же время в определенных ситуациях военпреды учитывали интересы военной промышленности и шли на некоторые уступки: принимали вооружение с дефектами, участвовали в фальсификации отчетности. Руководство военных заводов, чиновники промышленных оборонных министерств всячески старались добиться лояльного отношения военпредов, так как это во многом определяло вероятность выполнения планов. В этом параграфе будут рассмотрены стратегии по отстаиванию своих интересов, имевшиеся в распоряжении советских хозяйственников, их эффективность, а также причины, по которым военпреды шли на уступки промышленности.

Люди могут использовать разные стратегии решения проблем, с которыми они сталкиваются в повседневной жизни. В 1970-х гг. З.Гительман провел опрос бывших советских граждан, эмигрировавших в Израиль. Один из вопросов звучал так: «Если в СССР Вы сталкивались с проблемой, решение которой требовало вмешательства властей, какой путь для решения ее Вы выбирали?» Из 114 респондентов, участвовавших в опросе, 11 ответили, что они обращались с письмами в газеты; 4> обращались с просьбами в местные советские и партийные органы, тогда как 58 выбирали «другие» пути решения проблемы. Как выяснилось из дальнейших расспросов, под «другими» путями подразумевались связи, блат и взятки¹⁴². В распоряжении советских хозяйственников находился примерно тот же набор средств.

4.1. Официальные протесты

Существовал официальный путь подачи жалоб на действия военпредов. В случае несогласия с решением военпреда о качестве продукции, повлекшим отказ от ее приемки, руководство предприятия могло обратиться с соответствующим протестом. Согласно положению о военпредах 1939 г., разногласия между представителями НКО и дирекцией завода по таким протестам должны были решаться «совместно соответствующими главками промышленности и центральными управлениями НКО в пятидневный срок, а в случае недостижения соглашения между последними... совместно двумя наркоматами»¹⁴³.

Если не удавалось достичь согласия на этом уровне, предприятия могли жаловаться в самые разнообразные советские и партийные инстанции, вплоть до газет, подчеркивая, что «перестраховщики-военпреды» бракуют всю «хорошую» продукцию и срывают выполнение оборонных заказов. Например, начальник цеха №7 завода № 153 Шевчук обратился 20 апреля 1938 г. с письмом к наркому НКВД Н.И.Ежову, в котором обвинял военпреда завода Михайлова во вредительстве путем умышленной браковки годной продукции. Он писал: «...военпред Михайлов занимается самостраховкой в своей работе на заводе № 153 и тем самым умышленно создает тормоз в работе завода... Новому работнику военного представительства Ветчинкину, считающему, что Михайлов бракует годные агрегаты, он запретил самостоятельно принимать продукцию». Шевчук подчеркивал, что «соседний» завод № 21 выпускает аналогичную продукцию еще более худшего качества, но она принята военпредом этого завода. В вину Михайлову ставились такие разговоры: «Я остановлю завод, чтобы он научился работать точно по чертежам и на новой оснастке, которой у завода нет»¹⁴⁴. Своим письмом Шевчуку удалось добиться проверки деятельности Михайлова в рамках внутреннего расследования НКОП. Когда НКОП подтвердил обвинения (стоит заметить, что у НКОП был и свой интерес — свалить вину за плохую работу завода на военпреда), была создана специальная комиссии для проверки деятельности военпреда. С предложением о создании такой комиссии к начальнику ВВС А.Д.Локтионову обратился глава НКОП М.М.Каганович.¹⁴⁵ К сожалению, архивы молчат о том, чем кончилась эта история.

По словам советских хозяйственников, проинтервьюированных П.Грегори, создание проверочной комиссии являлось общей стратегией, которую использовали руководители промышленности для ухода от критики¹⁴⁶. Но, как показывают архивные источники, решения подобных комиссий могли быть и не в пользу ведомств, инициировавших их работу. Например, подобную историю о работе в 1946 г. проверочной комиссии, вынесшей решение в пользу военпреда, рассказал на одном из заседаний в Министерстве вооружений полковник ГАУ Гавриков: «Директор завода [№ 188] обратился к одному представителю управления делами Совета министров с жалобой на то, что военприемка совершенно безнаказанно, совершенно безответственно... бракует совершенно годную продукцию. Он рисовал себя таким обиженным, таким беспомощным, что, мол, совершенно годную продукцию его завода забраковали и он вынужден уничтожать, сжигать эту продукцию. Вопрос дошел до правительства. Получили распоряжение из Совета министров немедленно создать комиссию из представителей Госконтроля, ГАУ и Минвооружения и разобраться. |...| Разбор этой комиссией производился на протяжении 3.5—4 месяцев. Результаты показали, что вся забракованная продукция была некондиционной, и комиссия подтвердила, что эта продукция подлежит уничтожению и никоим образом не может быть использована в армии»¹⁴⁷.

На другом совещании, состоявшемся в 1937 г., старший военпред Благовещенский рассказал аналогичную историю: «Решили поймать военпреда в том, что он формализмом занимается, и обратились к редактору газеты: "Обложите как следует этого формалиста". Редактор обратился ко мне и попросил принять меры к тому, чтобы прекратились случаи таких отказов от приемки. Я ответил: "Если хотите, я Вам покажу такие места, которые не только принимать, но и показывать военпреду нельзя", — и действительно такие места показал. После этого ему осталось только развести руками — как может строитель предъявлять в таком состоянии корабль! Если редактор будет справедлив, то он, наверное, напишет об этом»¹⁴⁸.

В своих жалобах на военприемку советские руководители оборонных предприятий нередко доходили до прямого обмана. В 1937 г. командарм 2-го ранга Г.И.Кулик в протесте на имя наркома НКОП М.М.Кагановича сообщал: «Завод №42 (г. Куйбышев) в течение 1937 г. неоднократно телеграфировал в ЦК... о загрузке завода и задержке со стороны АУ в выдаче нарядов, не считаясь с разъяснениями военпреда... о том, что АУ дает наряды только на продукцию, скомплектованную в выстрел. В последнее время имеют место случаи, когда заводы прибегают к прямому обману высших органов в своих донесениях, все с той же целью вывезти продукцию некомплектно. Так, последняя шифровальная телеграмма завода №42... содержала заведомо ложные сведения о трубках Т-3 УН (партия № 16-19), будто бы загружающих цеха завода... военпред завода подтвердил, что шифровка, подписанная Коноваловым, была ложной, поданной для "сгущения красок", и в настоящее время аппарат завода пытается выйти из неудобного положения путем получения от военпреда различных оправдательных справок»¹⁴⁹. Фальсификация без согласия военпредов (в отличие от приписок, происходивших с их согласия) была малоэффективна, гак как легко могла быть опровергнута.



4.2. Неформальные связи

Другим, гораздо более эффективным, способом добиться лояльности военпредов были неформальные связи. Взаимоотношения между военпромом и военведом имели множество аспектов, из которых проблема качества была лишь одной. Хозяйственники, настаивая на уступках по качеству, сами могли уступить в чем-то другом: согласиться с понижением цен на их продукцию, с увеличением плановых заданий и т.д.

В архивах сохранилось множество писем наркомов и министров промышленных оборонных ведомств, адресованных военным, с просьбами в порядке исключения принять ту или иную продукцию. Например, 15 марта 1938 г. глава НКОП М.М.Каганович обратился к наркому обороны К.Е.Ворошилову с просьбой принять 200 не полностью укомплектованных самолетов¹⁵⁰. В 1945 г. НКВ в письме на имя начальника УЗПВЗ ГАУ РККА генерал-майора инженерно-артиллерийской службы Савченко просил дать указание военпреду завода № 8 НКВ принять системы, смазанные пушсмазкой, не имеющей сертификата военпреда¹⁵¹. В другом случае НКВ просил заместителя начальника УЗПСВ ГАУ РККА генерал-майора инженерно-артиллерийской службы Поликарпова принять продукцию, укомплектованную одногороловыми масленками вместо двухгорловых¹⁵², и т.д.

Главной причиной, способствовавшей расцвету неформальных отношений между военпредами и руководителями оборонных предприятий, между военпромом и военведом, была нечетко разделенная ответственность за поставки военных заказов в армию. По ранним положениям о военприемщиках, в их обязанности входило «наблюдение за выполнением заказов к назначенным срокам»¹⁵³. В 1930-е гг. формально военпреды уже не несли ответственности за сроки выполнения поставок в армию, а только «за своевременный доклад о причинах, препятствующих выполнению военных заказов в срок»¹⁵⁴, но на практике они подвергались давлению со стороны довольствующих управлений РККА по выполнению количественных показателей планов поставок. Показательно, что при подготовке положения о военпредах 1939 г. проекты, предложенные довольствующими управлениями АУ и УМТС (Управление материально-технического снабжения) УВВС РККА, содержали пункты об ответственности военпреда «за своевременность сдачи заводом продукции», «за принятие конкретных мер по своевременному выполнению заказов»¹⁵⁵. Руководство органов снабжения армии было согласно даже получать товары низкого качество. В частности, проверка ЦКК—НКРКИ (объединенный партийно-советский наркомат: Центральная контрольная комиссия ВКП(б) и Наркомат рабоче-крестьянской инспекции), проведенная в 1933 г. на заводе № 26 ГУАП НКТП, вскрыла наличие между заводом и УМТС УВВС РККА специального соглашения, по которому военпреды могли принимать авиамоторы с отступлениями от технических условий со скидкой (в пределах 15%) с договорной стоимости мотора. Право определения «приемлемых» дефектов и размера скидки было оставлено за военпредами. В итоге в 1933 г. 933 мотора, или 40%, были приняты с подобными отступлениями, по ним из частей поступило 743 рекламации, что и стало причиной организации инспекции. Характерно, что дело было возбуждено не военпредом, не военными, а ОГПУ и инспекторами ЦКК—НКРКИ, именно они указывали, что «система скидок на некондиционную продукцию НКТП вообще ни в коем случае не может быть допущена в отношении предметов боевого снаряжения РККА», тогда как промышленность и военвед были довольны друг другом¹⁵⁶.

В 1947 г. на совещании начальников ОТК заводов и центральных измерительных лабораторий Минвооружения один из начальников ОТК, проговорившись, прямо заявил: «Я не согласен с тем, что с военной приемкой не может быть согласия. Это неправильная постановка вопроса. Все зависит от того, насколько начальник ОТК умеет работать с военной приемкой. Это такие же государственные люди, которые в такой же степени отвечают за заказ (выделено автором. — А.М.)»¹⁵⁷

В результате взаимоотношения между военпромом и военведом были таковы, что первый мог попросить последнего даже пойти на прямые убытки. В частности, сохранилась докладная записка начальника финансово-бухгалтерского отдела НКТанкП Шагалова на имя заместителя наркома танковой промышленности А.А.Горегляда, обосновывавшая необходимость обращения в НКО с просьбой о неприменении со стороны НКО к заводам НКТанкП штрафных санкций за непоставку танков в срок. Шагалов так аргументировал необходимость подобного шага: «По формальным причинам УБТМВ (Управление бронетанковых и механизированных войск. — A.M.) РККА имеет все основания предъявлять нашим предприятиям штрафные санкции. Однако, поскольку взыскиваемые пени и неустойки составляют значительные суммы и, по существу, являются убытками предприятий, прошу Вас лично переговорить с заместителем командующею УБТМВ РККА генерал-лейтенантом Коробковым не предъявлять нашим заводам за первое полугодие 1943 г. пени и неустойки за невыполнение договоров»¹⁵⁸.

4.3. Взятки

У руководителей предприятий была также возможность прямого подкупа военпредов. Имеющиеся данные о взятках среди военпредов противоречивы. После доклада ОГПУ 1933 г., составленного по материалам проверки, выявившей существование на предприятиях специальных фондов для выплат военпредам, всякие подобные выплаты со стороны промышленности были запрещены¹⁵⁹. Специальный поиск в архивах документальных свидетельств конкретных случаев коррупции среди военпредов не дал положительных результатов. В архивах советских и партийных контрольных органов (Комиссии советского контроля, Наркомата/Министерства государственного контроля, Комиссии партийного контроля) было найдено лишь одно свидетельство подобною рода, при том что примеры незаконных выплат руководству заводов, местному партийному руководству присутствуют в большом количестве¹⁶⁰.

В 1936 г. военпред Прохоров подал заявление о том, что директор завода № 70 И.Н.Давыдов предлагал ему взятку за принятие бракованною вооружения. Директор, указав на то, что завод получил срочное задание на изготовление авиабомб для Испании и должен максимально ускорить сдачу своей продукции, попросил о послаблениях при приемке готовых изделий и предложил за это деньги. Военно-морской группой КПК было проведено расследование, подтвердившее факт попытки дачи взятки. В ходе расследования выяснилось также, что Давыдов пытался давать взятки и другим военпредам¹⁶¹. Решение о судьбе подозреваемого принималось лично В.М.Молотовым и С.Орджоникидзе. Директор был исключен из партии, снят с должности, а его дело передано в суд. Столь высокий уровень принятия решения говорит о том, что случай был неординарным. Вместе с тем стоит подчеркнуть, что решение принималось на основании косвенных, а не прямых улик¹⁶², т.е. властям было сложно выявлять случаи коррупции.

Особенно трудно было контролировать всевозможные натуральные выплаты. В бытовом аспекте (предоставление квартиры, помещения для работы и т.д.) и в плане материального снабжения военпреды во многом зависели от руководства предприятий, так как снабжение, в силу дефицита, шло в основном через предприятие, а не через местную торговую сеть. Примеры подобного снабжения приводились как в докладе ОГПУ 1933 г., так и в расследовании КПК 1936 г.¹⁶³ Однако выявить и доказать их незаконность было практически невозможно, так как в большинстве случаев было затруднительно провести грань между взяткой в натуральной форме и вполне законным спецснабжением.

Во второй половине 1930-х гг. НКО неоднократно издавал приказы, запрещавшие предоставление промышленностью военпредам «каких-либо» натуральных услуг и денежных выплат¹⁶⁴, но, судя по отсутствию реальных дел, дальше постановлений продвинуться не удалось.

Имеющиеся данные, видимо, следует интерпретировать как результат отсутствия активной борьбы с взяточниками-военпредами. Работники центральных аппаратов довольствующих управлений РККА, как показывают истории о вовлеченности военпредов в практику приписок, склонны были покрывать проступки военпредов на местах. Провозглашая борьбу со взяточничеством в своих приказах, военное ведомство не реализовывало (или ему не удавалось реализовывать) ее на практике. С другой стороны, учитывая обилие примеров использования неформальных связей, можно заключить, что взятки не были достаточно распространены и не являлись главной причиной частого пропуска военпредами дефектной продукции. Если бы они были широко распространены, ответ контролирующих органов был бы адекватным и число примеров взяточничества военпредов, отложившихся в архивах, было бы больше. Между неформальными связями и взятками хозяйственники выбирали первые, которые, в отличие от вторых, не подлежали уголовному наказанию.

5. Заключение

Формально военпреды несли ответственность за приемку некачественной продукции. Однако конкретная мера наказания не была определена¹⁶⁵. Соответственно, подобная деятельность военпредов не наказывалась. Во всяком случае, в архивах не удалось найти примеров тому, даже в случаях, когда эксплуатация, например, некачественных самолетов вела к человеческим жертвам. Как отмечалось в докладе ОГПУ 1933 г., «никто из них <военпредов> в административном порядке не отвечал и материально не страдал от пропуска в армию недоброкачественного вооружения — все работают на твердых окладах»¹⁶⁶.

Отсутствие или, по крайней мере, слабость наказания позволяла военпредам более или менее смело решаться на прием продукции, имеющей дефекты, тем более что представители промышленности активно подталкивали их к подобным действиям. Но главная причина заключалась не в лом. Военное ведомство и его представители не могли отказаться принимать у промышленности ее продукцию, так как в проливном случае рисковали остаться вообще без вооружения. Общий уровень развития советской промышленности, культура организации производства оказывали значительное влияние на определение действительных требований, которые военпреды предъявляли к проверяемой продукции.

Слишком строго следя за соответствием поставляемой продукции существующим стандартам, военпреды рисковали быть обвиненными в формализме. В частности, описывая работу ОТК и военприемки на заводе № 126 НКАП в 1940 г., уполномоченный КПК с осуждением указывал на то, что «у отдельных работников ОТК и военпредов имеются тенденции к перестраховке»¹⁶⁷. В справке о работе военных представителей, подготовленной КПК в 1943 г., отмечалось, что «очень часто военпред должен дать свое заключение о допустимости того или иного отступления, чтобы не задерживать продукцию для фронта»¹⁶⁸. В итоге военпреды старались не принимать однозначно бракованную продукцию, но пропускали вооружение с дефектами.

Появление некачественной продукции в армии, естественно, вызывало недовольство в частях. Так как это было результатом действий довольствующих управлений военного ведомства, то, соответственно, помимо постоянного конфликта по поводу качества вооружения между военной промышленностью и военным ведомством, существовали также трения внутри армии между «военными снабженцами» и «боевыми офицерами». Последних в наибольшей степени интересовало качество получаемой продукции. Снабженцы же отвечали за количество поставленной продукции и чаще были склонны идти навстречу руководителям оборонных предприятий и принимать продукцию, имевшую недостатки.

Пример военпредов, точно так же как и техинспектров, показывает, что создание независимого контроля не решает полностью проблему качества, одну из главных проблем, возникающих в командной экономики в силу отсутствия конкуренции. Военное ведомство не смогло добиться от промышленности выпуска исключительно продукции, удовлетворяющей его стандартам качества. Более того, оно было вынуждено частично допустить поставки не удовлетворяющей его продукции на армейские склады. Это была та цена, которую платило военное ведомство за институциональные особенности советской экономики.

В то же время факты пропуска некачественной продукции не дают оснований утверждать, что система военпредов (так же как и техинспекторов) была полностью недейственной. Военпреды в целом были честными представителями военного ведомства на производстве и старались соблюдать интересы последнего. По сравнению с ОТК. работа военпредов была значительно более эффективной. Военпреды чаще «заворачивали» предлагавшуюся им продукцию, что вело к большему числу переделок в военпроме, чем в гражданском секторе. Последнее, кстати, можно рассматривать как возможный ответ на вопрос, поставленный Полом Грегори, почему при всей приоритетности оборонной промышленности процент выполнения плана в ней был ниже, чем в других отраслях советской экономики¹⁶⁹.



Изучение практики работы военпредов по проверке качества вооружения ставит следующий вопрос: почему военпром и военвед. постоянно взаимодействуя, не научились определять приоритеты друг друга и распределять ресурсы таким образом, чтобы армия получала продукцию исключительно требуемого качества, а промышленность была бы в состоянии выполнять планы без потерь, вызываемых забраковкой военпредами некачественных товаров? Взаимоотношения военведа и военпрома можно рассматривать как своеобразную игру, в которой военное ведомство предлагало промышленности взаимовыгодные контракты на поставку вооружения с фиксированной ценой, качеством и количеством. Так как цена и количество были фиксированными, промышленность старалась облегчить себе выполнение плана военных заказов за счет качества, переложив часть издержек на военное ведомство. Последнее, в свою очередь, с помощью военпредов старалось не допустить появления некачественных товаров. Иначе говоря, почему точка равновесия в этой «игре» была достигнута при уровне забраковки больше нуля?

Можно предложить следующую интерпретацию этого факта. Забракованное вооружение являлось дорогой, но ценной инвестицией для обеих сторон. Высокая доля выявленного брака наносила ущерб промышленности, так как ухудшала ее финансовое состояние и снижала шансы на успешное выполнение плановых заданий. Промышленность хотела бы понизить долю отвергаемых военпредами товаров, но реализация стандартов качества, приемлемых для армии, требовала дополнительных затрат. В то же время высокая доля забракованного вооружения заставляла военное ведомство в будущем уменьшать свои ожидания и стандарты, а значит, отвечала долгосрочным интересам промышленности. Одновременно она наносила ущерб военведу, так как осложняла достижение его стратегических целей. Армия была заинтересована как в количестве, так и в качестве поставляемого вооружения, но имела в своем распоряжении лишь один инструмент давления на промышленность — процент забракованного оружия. Военное ведомство хотело бы уменьшить долю забракованных товаров, но не могло иначе навязать промышленности свои стандарты качества. Высокая степень забраковки заставляла промышленность улучшать свою работу и, следовательно, была в интересах военных. В конечном счете уровень качества и доля отвергаемых армией товаров определялись одновременно. С их помощью армия и промышленность посылали друг другу сигналы о своих намерениях и представлениях о «правильных» стандартах качества¹⁷⁰.

---

* Маркевич Андрей Михайлович - кандидат исторических наук (историческое отделение Открытого лицея «Всероссийская заочная многопредметная школа» при МГУ им. М.В. Ломоносова).
** Автор благодарит проф. М.Харрисона за ценные замечания и помощь, оказанную при написании данной статьи. Автор благодарит также Гуверовский институт войны, революции и мира Стенфордского университета (США) за поддержку данной работы.

¹ Корнай Я. Экономика дефицита. М., 1991. С. 54, 331.
² Начиная с 1929 г. руководители предприятий, допустившие выпуск недоброкачественной или некомплектной продукции, подлежали уголовному преследованию. Указ от 8 декабря 1933 г. ввел личную ответственность директоров и других руководителей предприятий за производство недоброкачественной и некомплектной продукции. 10 июля 1940 г. Президиумом Верховного Совета СССР был издан новый указ, повысивший сроки тюремного заключения за эти преступления. Издания указов сопровождались быстротечными кампаниями. Однако обеспечить их длительную реализацию центральные власти оказались не в состоянии, встретив противодействие со стороны как местных, так и ведомственных властей, стремившихся обеспечить стабильность кадров. Так, в 1939 г. указ 1933 г. вообще практически не применялся (Соломон П. Советская юстиция при Сталине. М., 1998. С. 128, 133,313-314).
³ В 1923—1934 гг. существовал единый Наркомат по военным и морским делам (Наркомвоенмор, или НКВМ). В 1934 г. его сменил Наркомат обороны (НКО). С 1937 г. по 1946 г. существовало два наркомата: обороны и военно-морского флота (НКВМФ). после 1946 г. переименованные в министерства. Если иное специально не оговорено, далее под военным ведомством мы понимаем органы, руководившие как советской армией, так и военно-морским флотом.
⁴ См., например: Симонов Н.С. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920—1950-е годы, темпы экономического роста, структура, организация производства и управление. М, 1996; The Soviet Defence-Industry Complex From Stalin to Khruschev / Ed. by Barber J., Harrison M. Basingstoke: MacMillan, 2000; Быстрова И.В. Военно-промышленный комплекс СССР в годы холодной войны: (Вторая половина 1940-х — начало 1960-х годов). М., 2000; Самуэльсон Л. Красный колосс: Становление советского военно-промышленного комплекса. 1921-1941. М.,2001 и др.
⁵ Agursky М. The Research Institute of Machine Building Technology. Soviet Institution Series no. 8. Hebrew University of Jerusalem, 1978; Agursky M., Adomeit H. The Soviet Military Industrial Complex and its Internal Mechanism. National Security Series no. 1/7X. Queen's University, Centre for International Relations, Kingston, Ontario, 1978; Alexander A.J. Decision-Making in Soviet Weapons Procurement. Adelphi Paper no. 147-148. London: International Institute for Strategic Studies, 1978; Holloway D. Innovation in the Defence Sector // Industrial Innovation in the Soviet Union / Ed. by Amann R., Cooper J. New Haven, CT, 1982; Almquist P. Red Forge: Soviet Military Industry Since 1965. New York, 1990.
⁶ Harrison M., Simonov N. Voenpriemka: Prices, Costs, and Quality Assurance in Interwar Defence Industry //The Soviet Defence-Industry Complex From Stalin to Khmshchev
⁷ Архивы Наркомана оборонной промышленности (Российский государственный архив экономики, далее — РГАЭ. Ф. 7515), Министерства оборонной промышленности (РГАЭ. Ф. 8157), Министерства судостроительной промышленности (РГАЭ Ф. 8183), Наркомата и Министерства авиационной промышленности (РГАЭ. Ф. 8044, 8328), Наркомата танковой промышленности (РГАЭ. Ф. 8752), управления делами Наркомата обороны (Российский государственный военный архив, далее — РГВА. Ф. 4), Военно-хозяйственного управления Наркомата обороны (РГВА. Ф. 47), Главного управления вооружений и технического снабжения РККА (РГВА. Ф. 33991), Комитета обороны при Совете народных комиссаров (СНК) СССР (Государственный архив Российской Федерации, далее — ГАРФ. Ф. 8418), Комиссии советского контроля (ГАРФ. Ф. 7511), Наркомата и Министерства государственного контроля (ГАРФ. Ф. 8300) и Комиссии партийного контроля (Hooverarchive, collection «Archives of Former Soviet State and Communist Party» — документы из Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ). Ф. 6. далее — Hoover/РГАНИ).
⁸ В дальнейшем для обозначения понятия «советское отраслевое ведомство» используется термин «министерство», опуская тот факт, что до 1946 г. министерства назывались наркоматами.
⁹ Berliner J.S. Factory and Manager in the USSR. Cambridge, MA, 1957; Granick D. Management of the Industrial Firm in the USSR. New York, 1954.
¹⁰ Hoover/РГАНИ. Ф. 6. Oп. 2. Д. 55. Л. 13об. [Докладная записка на имя секретаря ЦК ВКП(б) Г.М.Маленкова «О результатах проверки фактов, изложенных в письме помощника военпреда инженер-капитана Корнеева и старшего техника-лейтенанта Романова об очковтирательстве и непорядках на заводе № 698 НКЭП», подготовленная проверочной комиссией 04.08.1943].
¹¹ Там же. Л. 24. [Стенограмма совещания по вопросу о непорядках на заводе № 698 НКЭП от 19.08.1943].
¹² РГАЭ. Ф. 8157. Оп. 1. Д. 4105. Л. 102. [Стенограмма выступления Звонарева, начальника ОТК завода № 172 Минвооружений на совещании начальников ОТК заводов и центральных измерительных лабораторий Министерства вооружений, 21.10.1947].
¹³ Там же. Л. 148. [Стенограмма выступления начальника ОТК завода № 106 Минвооружений Павлова].
¹⁴ Hoover/РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 34. Л. 21. [Стенограмма заседания бюро КПК от 04.02.1941].
¹⁵ ГАРФ. Ф. 8418. Оп. 12. Д. 555. Л. 1—3. [Докладная записка начальника инспекции по качеству продукции 1-го главка НКОП В.А.Окорокова на имя наркома М.М.Кагановича «О работе инспекции по качеству продукции за 1936-1937 годы» от 18.10.1937].
¹⁶ Harrison М., Simonov N. Voenpriemka... Р. 238—239.
¹⁷ РГАЭ. Ф. 8157. Oп. I. Д. 4105. Л. 227. [Стенограмма выступления Гостева].
¹⁸ Там же. Л. 147. [Стенограмма выступления Павлова].
¹⁹ Hoover/РГАНИ. Ф. 6. Oп. 1. Д. 91. Л. 9-10. [Докладная записка члена КПК Березина «О ходе выполнения решения о производстве моторов № 34 с редуктором на заводе № 24» от 17.03.1934].
²⁰ Там же. Д. 22. Л. 34. [Докладная записка работников военно-морской группы КПК Н.В.Куйбышева и М.Сорокина на имя председателя КПК Л.М.Кагановича «Положение о состоянии производства винтовок и пулеметов ШКАС на Тульском оружейном заводе» от 07.03.1934].
²¹ Там же. Д. 91. Л. 12. [Докладная записка Березина].
²² Там же. Л. 10. [Докладная записка Березина]; там же. Оп. 2. Д. 55. Л. 14. [Докладная записка на имя секретаря ЦК ВКП(б) Г.М.Маленкова].
²³ РГАЭ. Ф. 8157. Oп. 1. Д. 4105. Л. 120. [Стенограмма выступления начальника ОТК завода № 357 Минвооружений Орлова].
²⁴ ГАРФ. Ф. 8418. Оп. 22. Д. 521. Л. 7-11. [Проект приказа НКОП «О борьбе с браком» от 16.08.1938].
²⁵ РГАЭ. Ф. 8157. Оп. 1. Д. 4105. Л. 213. [Стенограмма выступления представителя Планово-технического управления Минвооружений Мандича].
²⁶ Там же. Л. 150. [Стенограмма выступления Павлова].
²⁷ Там же. Л 124. Л. 70-112. [Стенограмма выступления наркома Б.Л.Ванникова на заседании коллегии НКВ 15.10.1939].
²⁸ Там же. Д. 271. Л. 54-630б. [Приказ НКВ № 373 «О соблюдении технологической дисциплины» от 29.12.1939 и инструкция «О порядке внесения изменений и чертежи и технологические документы на заводах НКВ»].
²⁹ Там же. Л 262. Л. 20. [Приказ НКВ № 196 «О мероприятиях по улучшению качества продукции предприятий НКВ» от 15.07.1940].
³⁰ Там же. Л. 21. [Доклад коллегии НКВ по вопросу состояния контроля качества на заводах НКВ, август 1940].
³¹ Там же. Л. 12—19. [Постановление коллегии НКВ по вопросу состояния качества продукции на заводах НКВ от 03.08.1940 и приказ НКВ № 245 от I9.0S.1940].
³² Там же. Л. 271. Л. 5-6. [Приказ НКВ№ 279с от 17.10.1940].
³³ Там же. Д. 2S4. Л. 216. [Стенограмма выступления наркома НКВ Б.Л.Ванникова на заседании коллегии НКВ 14.10.1940].
³⁴ Там же. Д. 271. Л. 6. [Приказ НКВ № 279с].
³⁵ Уменьшение внимания к качеству с началом Великой Отечественной войны наблюдалось не только в НКВ, но и в целом в советской промышленности. Как отмечает специалист в области советского уголовного права Питер Соломон, после 22 июня 1941 г. преследования хозяйственников за выпуск недоброкачественной продукции стали редкостью, практически полностью прекратившись (Соломон П. Указ. соч. С. 314).
³⁶ РГАЭ. Ф. 8157. Oп. 1. Д. 4105. Л. 116. [Стенограмма выступления Орлова].³⁷ Там же. Л. 129. [Стенограмма выступления начальника ОТК завода № 3 Минвооружений Довиченко].
³⁸ Там же. Л. 101. [Стенограмма выступления начальника ОТК завода № 172 Минвооружений Звонарева].
³⁹ Как обмолвился заместитель начальника ОТК завода № 74 Колосков в октябре 1947 г., неутверждление чертежей являлось общим местом в работе заводов Минвооружений (РГАЭ. Ф 8157. Oп. 1. Д. 4105. Л. 107. [Стенограмма выступления Колоскова]). О планировании в наркоматах см.: Маркевнч A.M. Была ли советская экономика плановой? Планирование в наркоматах в 1930-е гг. // Экономическая история: Ежегодник. 2003. М., 2003.
⁴⁰ РГАЭ. Ф. N157. Oп. 1. Д. 4105. Л. 98. [Стенограмма выступления Звонарева].
⁴¹ Там же. Л. 246. [Стенограмма выступления Карасева].
⁴² Там же. Л. 219, 229. [Стенограммы выступления начальника ОТК завода № 349 Минвооружений Авеснока и выступления Гостева].
⁴³ Там же Ф. 8752 Оп. 4 Д. 204. Л. 16—18. [Стенограмма выступления А.А.Морозова на конференции заводов Наркомата танковой промышленности по качеству танков Т-34, прошедшей осенью 1942 г.]. Цит. по: Ермолов А. Народный комиссариат танковой промышленности СССР в годы Великой Отечественной войны: Структура и деятельность. 1941-1945 гг.: Дисс... канд. ист. наук. Рукопись. М., 2004.
⁴⁴ Berliner J.S. Op. cit. P. 207-230.
⁴⁵ Harrison M.. Simonov N. Op. cit. P. 228.
⁴⁶ Самузльсон Л. Указ. соч. С. 59; Соколов А.К. Нэп и военная промышленность// Экономическая история: Ежегодник. 2004. М.,2004.
⁴⁷ РГВА. Ф. 47. Оп. 5. Д. 207. Л. 28-33. (Положение о технической приемке предметов артиллерийского довольствия от 28.06.1927, утвержденное со стороны военного ведомства заместителем наркома НКВМ, председателем РВС С.С.Каменевым и со стороны ВСНХ И.Д.Рухимовичем).
⁴⁸ Там же. Ф. 33991. Oп. 1. Д. 65 Л. 7—8. [Справка о выполнении постановления совещания у начальника вооружений РККА, состоявшегося 27.02.1930, о мероприятиях по контролю за качеством продукции, сдаваемой промышленностью по заказам военведа].
⁴⁹ Harrison М., Simonov N. Op. cit. Р. 229.
⁵⁰ ГАРФ. Ф. 8418. Оп. 8. Д. 175. Л. 10-14. [Постановление СТО № 117сс «Об организации приемки военной продукции» от 28.11.1933 и совместный приказ НКТП и НКО от 04.09.1934 № 143сс, вводивший в действие «Положение об обязанностях дирекций предприятий по качеству выпускаемой продукции и о контрольно-приемочном аппарате НКТП и НКО на заводах промышленности, выполняющих военные заказы»]; Оп. 23. Д. 314. Л. 1—5. [Постановление Комитета обороны при СНК СССР № 304 от 15.07.1939 «О представительствах НКО в промышленности» и приложение № 1 к нему «Положение о военпредах НКО в промышленности»].
⁵¹ Там же. Л. 2. (Положение о военпредах 1939 г.].
⁵² РГВА. Ф. 33991. Oп. 1. Д. 65. Л. 11. [Инструкция военпредам в промышленности о донесениях по поводу недочетов в выполнении промышленностью военных заказов, март 1930 г.].
⁵³ ГАРФ. Ф. 8300. Оп. 17. Д. 118а. Л. 27-28. [Положение Экономического совета СНК СССР № 69-42 о технических приемщиках НКАП на заводах-поставщиках от 11.01.1940].
⁵⁴ Там же. Л. 21. [Справка техинспектора МАП при 2-м ГПЗ К.К.Якимовича от 14.12.1954].
⁵⁵ Там же. Л. 27—28. [Положение о техинспекции НКАП 1940 г.].
⁵⁶ Hoover/РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 49. Л. 8. [Справка на имя председателя КПК А.А.Андреева по записке уполномоченного КПК по Ярославской области Пономарева «О работе военных представителей на предприятиях г. Ярославля», подготовленная ответственным контролером КПК Н.Волковым 07.07.1943].
⁵⁷ РГВА. Ф. 47. Оп. 5. Д. 207. Л. 1. [Сведения о штатном составе приемного аппарата].
⁵⁸ На апрель 1938 г. число вольнонаемных сотрудников аппаратов военных представителей на местах составляло 1565 в НКО и 130 в НКВМФ (ГАРФФ. 8418. Оп. 22. Д. 508. Л. 6. [Записка на имя А.И.Микояна от 16.04.1938, подготовленная в аппарате Кмитета обороны]. Число кадровых офицеров в военприемке вряд ли превышало число вольнонаемных сотрудников.
⁵⁹ Harrison М., Simonov N. Op. cit. P. 229.
⁶⁰ ГАРФ. Ф. 8300. On. 17. Д. 118а. Л. 5-13. [Выписка из справки о численности и фонде зарплаты технической приемки Главснаба МАП на 01.01.1954].
⁶¹ О темпах роста военного сектора в 1930-е гг. см.: Davies R.W., Harrison М. Defense spending and defense industry in the 1930s // The Soviet Defense-Industry Complex from Stalin to Khnischev. P. 70—98.
⁶² ГАРФ. Ф. 8418. Оп. 22. Д. 508. Л. 8. [Письмо заместителя наркома НКО, командарма I ранга И.Ф.Федько на имя секретаря Комитета обороны, комкора Г.Д.Базилевича от 29.5.1938].
⁶³ РГВА. Ф. 33991 Оп. I. Д. 65. Л. I. [Протокол совещания по вопросам о мероприятиях по контролю за качеством продукции, сдаваемой промышленностью по заказам военведа, и об обследовании находящегося в НКВМ имущества неприкосновенного и мобилизационного запаса от 27.02.1930].
⁶⁴ ГАРФ. Ф. 8418 Оп. 8 Д. 175. Л. 10-12. [Постановление СТО № 117сс].
⁶⁵ Там же. Л. 3. [Постановление СТО № К-142сс «О мероприятиях по улучшению условии работы и материального положения аппарата военпредов на предприятиях промышленности и об утверждении положения о контрольно-приемочном аппарате на предприятиях промышленности, выполняющих военные заказы» oт 04.09.1934].
⁶⁶ Там же. Оп. 22. Д. 508. Л. 1. [Постановление Комитета обороны № 111с «О повышении зарплаты вольнонаемному составу военной приемки НКО и контрольно-приемного аппарата НКВМФ» от 05.06.1938].
⁶⁷ РГАЭ Ф. 8157. Oп. 1. Д. 4105. Л. 102. [Стенограмма выступления Звонарева].
⁶⁸ Там же. Л. 140. [Стешярамма выступления Довиченко).
⁶⁹ Там же Л. 203. [Стенограмма выступления начальника ОТК завода №217 Дульчевского].
⁷⁰ ГАРФ. Ф. 8300. Оп. 17. Д. 118а. Л. 61. [Сведения начальника ОТК №4 Петрова о работе техинспекций на Кольчугинском заводе, направленные в МГК 20.12.1954].
⁷¹ Там же. Л. 194-195. [Справка начальника калибровочного цеха Сергеева и начальника ОТК Чернова в МГК о работе техприемки на заводе «Красный Октябрь» от 14.12.1954].
⁷² Hoover/РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 49. Л. 8. [Справка на имя председателя КПК А.А.Андреева].
⁷³ Там же. Л. 9. [Справка на имя председателя КПК А.А.Андреева].
⁷⁴ ГАРФ. Ф. 8300 Оп. 4 Д. 1. Л. 1. [Постановление СНК №2161 от 26.10.1940].
⁷⁵ РГВА. Ф. 47 Оп. 9. Д. 83. Л. 12. [Стенограмма выступления Ошлея].
⁷⁶ Точный список предприятий, сдававших продукцию по «марке фабрики», утверждался совместными приказами ВСНХ и РВС (РГВА. Ф. 47. Оп. 5. Д. 207. Л. 75-82. [Приказ РВС № 84 от 12.04.1930 и «Положение о техприемке предметов и материалов военно-хозяйственного снабжения»]).
⁷⁷ РГВА. Ф. 47 Оп. 5. Д. 207. Л. 118-119. [Протокол техсовещания главного военно-хозяйственною склада с участием представителей 3-го и 5-го отделов ВХУ НКВМ oт 06.04.1930].
⁷⁸ Там же. Оп. 9 Д. 105. Л. 18-19. [Стенограмма выступления Ошлея на Всеармейском съезде начальствующего состава военно-хозяйственной службы, состоявшемся 25-29.05.1933].
⁷⁹ Там же. Оп. 7 Д. 184. Л. 197-198, 249-257. [Доклад начальника ВХУ Ошлея на имя заместителя наркома НКВМ и председателя РВС С.С.Каменева по вопросу о качестве продукции военно-хозяйственного снабжения за 1929/30 г. от 30.11.1930 и диаграммы к докладу].
⁸⁰ Там же. Оп. 9 Д. 83. Л. 102. [Стенограмма выступления работника ВСНХ Будневича на совещании по военно-хозяйственным вопросам в 1928].
⁸¹ РГАЭ. Ф. 8183. Oп. I. Д. 146. Л. 81. [Стенограмма выступления представителя Управления морского снабжения НКВМФ Кудака на заседании актива 2-го (судостроительного) главка НКОП 11-13.04.1937].
⁸² Там же. Ф. 7515. Oп. 1. Д. 403. Л. 180. [Совместное письмо Г.И.Кулика и Савченко на имя М.М.Кагановича от 07.02.1938].
⁸³ РГВА. Ф. 47. Оп. 9. Д. 83. Л. 96. [Стенограмма выступления П.Е.Дыбенко].
⁸⁴ РГАЭ. Ф. 8183. Oп. 1. Д. 146. Л. 80. [Стенограмма выступления Кудака].
⁸⁵ РГВА. Ф. 47. Оп. 9. Д. 83. Л. 30. [Стенограмма выступления Пенина].
⁸⁶ РГАЭ. Ф. 8183. Oп. I. Д. 146. Л. 39. [Стенограммы выступлений Алякринского]; Л. 53—53об. [Стенограмма выступления Благовещенского].
⁸⁷ Там же. Л. 80. [Стенограмма выступления Кудака]; Л. 39. [Стенограмма выступления Благовещенского].
⁸⁸ РГВА. Ф. 47. Оп. 9. Д. 83. Л. 23. [Стенограмма выступления Боброва].
⁸⁹ РГАЭ. Ф. 8183. Oп. I. Д. 146. Л. 48. [Стенограмма выступления Сердюка].
⁹⁰ Holloway D. Innovation in the Defence Sector // Industrial Innovation in the Soviet Union / Ed. by Amann R.. Cooper J. New Haven. СП. 1982. P. 276-367.
⁹¹ В качестве примера можно привести письмо наркома НКОП М.М.Кагановича на имя начальника АУ РККА командарма 2-го ранга Г.И.Кулика от 20 июня 1938 г. с просьбой усилить работу военпредов на заводах Наркомата машиностроения, систематически поставляющих заводу № 12 НКОП для снаряжения бракованные корпуса (РГАЭ. Ф. 7515. Oп. 1. Д. 404. Л. 247).
⁹² ГАРФ. Ф. 8300. Оп. 17. Д. 118а. Л. 33, 194-195. [Справки о проводимой технической приемкой МАП работе на заводах «Карболит» и «Красный Октябрь» от 14.12.1954].
⁹³ Там же. Л. 30. [Письмо работников завода «Электросила» на имя министра госконтроля Жаворонкова от 14.12.1954].
⁹⁴ Там же. Л. 57. [Письмо и.о. главного инженера завода им. Серго Орджоникидзе Лузенберга и заместителя начальника технического отдела Павлоцкого в МГК от 21.12.1954].
⁹⁵ Hoover/РГАНИ. Ф. 6. Oп. 1. Д. 91. Л. 10. [Докладная записка Березина].
⁹⁶ Там же. Оп. 6. Д. 1616. Л. 128. [Докладная записка М.Ф.Шкирятова и Бочкова на имя А.А.Андреева, А.А.Жданова, Г.М.Маленкова от 13.05.1941].
⁹⁷ Berliner J. S. Op. cit. P. 75-87.
⁹⁸ Hoover/РГАНИ. Ф. 6. Oп. 1. Д. 22. Л. 34, 36. [Докладная записка Н.В. Куйбышева и М.Сорокина].
⁹⁹ Там же. Оп. 2. Д. 27. Л. 108—109. [Докладная записка уполномоченного КПК по Хабаровскому краю А.Л.Орлова на имя председателя КПК А.А.Андреева и секретаря Хабаровского краевого комитета ВКП(б) Г.А.Боркова «О работе авиационного завода № 126 за январь—апрель 1940 года» от 29.06.1940].
¹⁰⁰ РГАЭ. Ф. 8157. Oп. 1. Д. 4105. Л. 213. [Стенограмма выступления Мандича].
¹⁰¹ Там же. Ф. 7515. Oп. 1. Д. 404. Л. 158. [Письмо вр.и.д. начальника АУ РККА, комбрига Савченко на имя наркома НКОП М.М.Кагановича].
¹⁰² Hoover/РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 27. Л. 108. [Докладная записка А.Л.Орлова].
¹⁰³ Там же. Д. 34 Л. 158—159. [Докладная записка уполномоченного КПК по ТатАССР Шмелькова па имя председателя КПК А.А.Андреева и секретаря Татарского ОК ВКП(б) Е.Я.Матвеева «О работе завода № 184 им. Серго НКБ» от 27.12.1940].
¹⁰⁴ РГАЭ. Ф. 7515. Оп. 1. Д. 404. Л. 161. [Письмо наркома НКО К.Е.Ворошилова наркому НКОП М.М.Кагановичу].
¹⁰⁵ Там же. Д. 5. Л. 234—236. [Письмо начальника вооружений и технического снабжения РККА командарма 2-го ранга И.А.Халепского и вр.и.д. начальника АУ РРКА комбрига Розынко на имя наркома НКОП И.Д.Рухимовича от 19.02.1937].
¹⁰⁶ См., например: РГАЭ. Ф. 7515. Oп. 1. Д. 404. Л. 147-148. [Письмо заместителя наркома НКОП Бондаря на имя начальника АУ РККА командарма 2-го ранга Г.И.Кулика от 26.05.1938].
¹⁰⁷ Там же. Ф. 7515. Oп. 1. Д. 5. Л. 237—241. [Проект совместного доклада НКО и НКОП в СТО на имя В.М.Молотова, февраль 1937 г.].
¹⁰⁸ ГАРФ. Ф. 8418. Оп. 8. Д. 175. Л. 34-40. [Специальное сообщение ОГПУ «О сдаче в РККА дефектного вооружения и о работе аппарата военной приемки и заводских отделов ОТК» от 01.08.1933].
¹⁰⁹ РГАЭ. Ф. 8183. Oп. 1. Д. 146. Л. 38. [Стенограмма выступления Благовещенскою].
¹¹⁰ Hoover/РГАНИ. Ф. 6. Оп. 6. Д. 1616. Л. 127. [Докладная записка М.Ф.Шкирятова и Бочкова].
¹¹¹ Там же. Оп. 2. Д. 17. Л. 47. [Постановление бюро КПК по заявлению работников военного представительства на заводе № 39 В.Е.Макарова и М.П.Горильченко от 03.12.1939].
¹¹² Там же.
¹¹³ Там же. Л. 52. [Справка на имя председателя КПК А.А.Андреева по письму товарищей В.Е.Макарова и М.П.Горильченко, подготовленная ответственным контролером КПК Зубыниным].
¹¹⁴ РГАЭ. Ф. 8752. 0п. 4. Д. 293. Л. 180, 182, 188. [Содоклады «О выполнении приказов по наркомату об улучшении качества танков на заводе № 174» и «О качестве танков и дизельмоторов на Кировском заводе», подготовленные к заседанию коллегии НКТанкП 11.08.1943].
¹¹⁵ Там же. Л. 66. [Доклад «Об итогах работы заводов НКТанкП за июль 1943 г», подготовленный к заседанию коллегии НКТанкП 11.08.1943].
¹¹⁶ Там же. Л. 114. [Справка «О качестве бронекорпусов Т-34 завода № 183», подготовленная к заседанию коллегии НКТанкП 11.08.1943].
¹¹⁷ Строительство и боевое применение советских танковых войск в годы Великой Отечественной войны. М., 1970. С. 325—327. Цит. по: Ермолов А. Указ. соч.
¹¹⁸ РГАЭ. Ф. 8752 Оп. 4. Д. 204. Л. 23. Цит. по: Ермолов А. Указ. соч.
¹¹⁹ Там же. Д. 72 Л. 77. 82—84. [Докладная записка руководителя группы КПК по легкой промышленности Я.Х.Петерса на имя заместителя председателя КПК Я А.Яковлева «О неудовлетворительном производстве НКЛП СССР обуви для Красной армии» от 10.06.1937].
¹²⁰ Там же. Оп. 2 Д. 250. Л. 41—42. [Проект постановления бюро КПК «О ходе выполнения постановления Экономсовета от 15.01.1940 "О плане снабжения РККА, РКВМФ и войск НКВД вещевым и обозным имуществом в 1940 году и I квартале 1940 года" от 14.05.1940].
¹²¹ Hoover/РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 27. Л. 108. [Докладная записка А.Л.Орлова].
¹²² Там же. Д. 34. Л. 159. [Докладная записка Шмелькова].
¹²³ Там же. Oп. 1. Д. 91. Л. 7. [Докладная записка Березина].
¹²⁴ РГАЭ. Ф. 8300. Оп. 17. Д. 118а. Л. 239-240. [Справка начальника техинспекции МАП на заводе «Красный Октябрь» в МГК о работе, выполняемой техинспекнией МАП на металлургическом заводе «Красный Октябрь», от 16.12.1954].
¹²⁵ Там же. Л. 39—41. [Справка начальника техинспекции МАП на Кольчугинском заводе Ельшина и инженер-инспектора Наджарьяна в МГК о деятельности техинспекции МАП на заводе].
¹²⁶ Там же. Л. 208—227. [Справка начальника техинспекции МАП на заводе «Красный Октябрь»].
¹²⁷ Там же.
¹²⁸ Там же. Л. 235. [Письмо начальника Главснаба МАП на имя начальника техприемки на заводе «Красный Октябрь» от 15.03.1951].
¹²⁹ Berliner J.S. Op. cit. P. 160-181.
¹³⁰ Интересно отметить, что подобная практика существовала и на авиационных заводах Великобритании во время Второй мировой войны. Месячный и недельный выпуск планировался в самолетах, как сданных, так и ожидающих прохождения испытаний (AFT — awaiting flying test). Оба показателя часто фальсифицировались. Как отмечал сэр Аустин Робинсон, глава Отдела производственных программ, высшее руководство в Министерстве авиационной промышленности было склонно включать AFT-самолеты в число принятых «даже тогда, когда они были далеки от завершения. (Были случаи, когда у таких самолетов не было даже крыльев!)» (письмо Аустина Робинса Марку Харрисону, полученное 21 марта 1989 г. //Личный архив М.Харрисона. Автор благодарит проф. М.Харрисона за предоставленную информацию).
¹³¹ Hoover/РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 98. Л. 85. [Докладная записка заместителя уполномоченного КПК по Саратовской области В.И.Киселева на имя председателя КПК А.А.Андреева и секретаря Саратовского обкома ВКП(б) П.Т.Комарова «О фактах очковтирательства на заводе №44 Министерства транспортного машиностроения» от 02.08.1946].
¹³² Там же. Д. 67. Л. 11. [Проект постановления бюро КПК «О неправильных действиях директора завода № 60 А.Ф.Тарасенко и заместителя начальника 3-го главка НКВ С. И. Ветошки на»].
¹³³ Там же. Оп. 6. Д. 1583. Л. 10—14. [Справка на имя председателя КПК А.А.Андреева «О фактах очковтирательства в сообщениях о выполнении программы на заводах № 8 НКВ и № 266 НКАП, № 255 НКТП, №541 НКВ и трестах Азнефтекомбината», подготовленная ответственным контролером КПК И.Самусенко, 15.07.1944].
¹³⁴ Там же. Л. 31. [Справка по заявлению члена ВКП(б) Р.Л.Шаганского на имя замести геля председателя КПК И.А.Ягодкипа, подготовленная ответственным контролером КПК М.Захаровым 26.10.1948].
¹³⁵ Alexander A.J. Op. cit.; Agursky М., Adomeit Н. Op. cit.
¹³⁶ Hoover/РГАНИ. Ф. 6. Oп. 6. Д. 47. Л. 18. [Справка на имя председателя КПК А.А.Андреева, подготовленная ответственным контролером КПК, от 29.09.1941].
¹³⁷ Там же. Оп. 2. Д. 55. Л. 1—2. [Постановление бюро КПК «О нарушении государственной дисциплины и злоупотреблениях на заводе № 698 НКЭП» от 28.10.1943].
¹³⁸ Там же. Д. 63. Л. 160. [Справка на имя председателя КПК А.А.Андреева «О предоставлении директором завода № 60 очковтирательских сведений о выполнении плана за апрель месяц 1944 г. в НКВ СССР», подготовленная уполномоченным КПК по Киргизской ССР Сотсковым 05.06.1944].
¹³⁹ Там же. Л. 21. [Письмо начальника УЗПСВ ГАУ РККА генерал-майора инженерно-артиллерийской службы Дубовиикого на имя заместителя председателя КПК И.Кузьмина от 08.07.1944].
¹⁴⁰ РГАЭ. Ф 8752 Оп. 4. Д. 108. Л. 151-151 об. [Справка уполномоченного КПК по Свердловской области Кулефеева от 07.12.1942].
¹⁴¹ ГАРФ Ф. 8418 Оп. 8. Д. 175. Л. 38. [Специальное сообщение ОГПУ от 01.08.1933].
¹⁴² См.: Grossman G Notes on the Illegal Private Economy and Corruption // Soviet Economv in a Time of Change. Vol. 1. U.S. Congress Joint Economic Committee. Washington. DC. 1979. P. 834-855.
¹⁴³ ГАРФ Ф. 8418. Oп. 23. Д. 314. Л. 2-5. [Положение о военпредах 1939 г.].
¹⁴⁴ РГАЭ. Ф 7515 Oп. 1. Д. 404. Л. 104-111. [Письмо Шевчука на имя наркома НКВД Н.И. Ежова от 20.04.1938].
¹⁴⁵ Там же. Л. 101. [Письмо М.М.Кагановича на имя начальника ВВС РККА командарма 2-го ранга А.Д.Локтионова от 10.05.1938].
¹⁴⁶ Oregon PR. Restructuring the Soviet Economic Bureaucracv. New York, 1990.
¹⁴⁷ РГАЭ. Ф SI57. Oп. 1. Д. 4105. Л. 239. [Стенограмма выступления Гаврикова].
¹⁴⁸ Там же. Ф. 8183. Oп. 1. Д. 146 Л. 39—39об. [Стенограмма выступления Благовещенского].
¹⁴⁹ Там же. Ф. 7515. Oп. 1. Д. 403. Л. 1-2. [Письмо Г.И.Кулика М. М.Кагановичу от 20.10.19371.
¹⁵⁰ Там же. Л. 166—167. [Письмо М.М.Кагановича К.Е.Ворошилову от 15.03.1938].
¹⁵¹ Там же. Ф. 8157. Oп. 1. Д. 1010. Л. 89. [Письмо на имя начальника УЗПВЗ ГАУ РККА генерал-майора инженерно-артиллерийской службы Савченко от 26.11.1945].
¹⁵² Там же. Л 217. [Письмо на имя заместителя начальника УЗПСВ ГАУКА генерал-майора инженерно-артиллерийской службы Поликарпова от 20.12.1945].
¹⁵³ РГВА. Ф. 47. Оп. 5. Д. 207. Л. 29. [Положение о военприемке 1927 г.].
¹⁵⁴ ГАРФ. Ф. 8418. Оп. 23 Д. 314. Л. 2-5. [Положение о военпредах 1939 г.].
¹⁵⁵ Там же Л. 20-27, 34—39. [Проекты положений о контрольно-приемочном аппарате НКО СССР представленные УМТС УВВС и АУ РККА, апрель 1939 г.].
¹⁵⁶ Там же. Оп.9 Д.69 Д. 2 [Записка ЦКК-НКРКИ на имя председателя СНК и СТО В.М. Молотова «О поставке заводом № 26 Глававиапрома военведу некондиционных авиамоторов» от 19.11.1933].
¹⁵⁷ РГАЭ Ф. 8157 Oп. 1. Д. 4105. Л. 136. [Стенограмма выступления Довиченко].
¹⁵⁸ Там же. Ф. N752 Оп. 1. Д. 193. Л. 30. [Докладная записка начальника финансово-бухгалгерекого отдела НКТанкП Шагалова на имя заместителя наркома НКТанкП А.А. Горегляда от 05.08.1943].
¹⁵⁹ ГАРФ Ф. 8418 Оп. 8. Д. 175. Л. 10-12. [Специальное сообщение ОГПУ от 01.08.1933|.
¹⁶⁰ Возможно, подобные дела еще не рассекречены. В частности, до сих пор секретны большинство дел групп главных контролеров по промышленным оборонным министерствам НКГК/МГК. Фонды военно-следственных и военно-судебных органов военного ведомства за 1930-е и последующие годы из архива Минобороны в РГВА также до сих пор не переданы. В фонде НКВД документы Экономического управления НКВД, контролировавшего в том числе и оборонку, отсутствуют.
¹⁶¹ ГАРФ. Ф. 8418. Оп. 11. Д. 283. Л. 4-8. [Записка члена бюро КПК при ЦК ВКП(б) руководителя группы по военно-морским делам Н.В.Куйбышева в ЦК ВКП(б) И.С.Сталину, КПК при ЦК ВКП(б) Н.И.Ежову, СТО В.М.Молотову, НКТП С.Орджоникидзе, НКО К.Е.Ворошилову «О практике подкупа работников военной приемки на заводе № 70» от 29.11.1936].
¹⁶² Там же. Л. 2. [Приказ НКТП № 1917 от 03.12.1936].
¹⁶³ Там же. Оп. 8. Д. 175. Л. 34—40. [Специальное сообщение ОГПУ от 01.08.1933]; Оп. 11. Д. 283. Л. 4—8. [Записка Н.В. Куйбышева от 29.11.1936].
¹⁶⁴ Harrison М., Simonov N. Op. cit. P. 240-241.
¹⁶⁵ ГАРФ. Ф. 8418. On. 8. Д. 175. Л. 10-14. [Положение о военпредах 1933/1934 г.]; Оп. 23. Д. 314. Л. 2-5. [Положение о военпредах 1939 г.].
¹⁶⁶ Там же. Оп. 8. Д. 175. Л. 36. [Специальное сообщение ОГПУ от 01.08.1933].
¹⁶⁷ Hoover/РГАНИ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 27. Л. 109. [Докладная записка А.Л.Орлова].
¹⁶⁸ Там же. Д. 49. Л. 9. [Справка на имя председателя КПК А.А. Андреева].
¹⁶⁹ Gregory PR. Soviet Defence Puzzles: Archives, Strategy, and Undertuinilment // Europe-Asia Studies. 2003. Vol. 55. № 6. P 923-938.
¹⁷⁰ Формальное описание модели взаимодействия армии и промышленности см. в: Markevich A., Harrison М. Quality, Experience, and Monopoly: Regulating the Soviet Seller's Market tor Military Goods// PERSA Working Paper no. 35. University of Warwick, Department of Economics. URL http://www.Warwick, ac.uk/go/sovietarchives/persa.

Просмотров: 23008

Источник: Маркевич А. М. «Советское — значит надежное»: военпреды и проблема качества в советской оборонной промышленности // Экономическая история: Ежегодник, 2005. М.: РОССПЭН, 2005. С. 364-408.

statehistory.ru в ЖЖ: