Час истины. "Государев стольник. Князь Пожарский. Часть II". Биография князя Дмитрия Михайловича Пожарского.

Первую часть смотрите тут.

Передача «Государев стольник. Князь Пожарский. Часть II» цикла «Часть истины», посвящённая князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому.

Участники:

Игорь Андреев – кандидат исторических наук, профессор. Преподаёт в средней и высшей школах. Автор более 100 научных работ и публикаций на исторические темы. В числе книг – «Алексей Михайлович и век устроения».

Юрий Эскин - заместитель директора российского государственного архива Древних актов. Автор книг и публикаций, в т.ч. «Местничество в России 15-17 веков»

Видео располагается на стороннем видеохостинге, оно может быть удалено без нашего ведома. Если видео отсутствует, напишите об этом в комментариях.

Расшифровка передачи

Примечание - данная расшифровка подверглась лёгкой литературной обработке, и не является дословной записью сказанного

На грамоте Земского Собора об избрании на Российский престол царем Михаила Федоровича Романова князь Пожарский подписался на ней боярином на десятом месте.

Эскин: Высший чин государства Российского был боярин. Это был член боярской думы – высшего совещательного органа при государе. Это был именно чин, а не титул. Титул – например, князь, передаётся по наследству, а боярин – это был чин, который человек даже очень знатного рода мог получить, а мог и не получить от государя.

Андреев: Когда Смута закончилась, в Боярской Думе, включая думные чины – окольничий, думный дворянин, думный дьяк – было всего 13 человек. То есть на тот момент бояр было достаточно мало – кого-то разметала смута, и вдобавок в безгосударственное время не было новых пожалований в боярский чин.

Эскин: Надо отметить, что боярская дума – это не аналог парламента (на парламент похожи земские соборы, куда входят представители от всех регионов), а аналог кабинета министров.

Пожарский по чину был стольником, но фактически в 1612 году он был главой временного правительства. Он им стал, тогда, когда было организовано второе, Нижегородское ополчение, во главе которого он пришёл под Москву, после того, как завершилось поражением московское восстание в марте 1611 года. После этого восстания Пожарский уехал в своё имение, где лечился от ран. Туда к нему пришли нижегородцы, с просьбой о том, чтобы он помог им организовать ополчение и возглавить его.
Нижний Новгород был непокорённой российской территорией – туда не ступала нога ни воровских казаков, ни польско-литовских отрядов. Нижегородцы сами освобождали регионы северного Поволжья, доходили до Ярославля, громили интервентов и бандитские отряды.
И вот, вернувшись из первого ополчения из под Москвы, они решили, что нужно делать второе ополчение, при этом противопоставив что-то казакам в первом ополчении.
У казаков был такой идеал - разделить всю страну на приставства – участки постоя, чтобы население их содержало и кормило, и давало им всё, что им надо, а сами бы они не работали, а только бы защищали население, то есть занимались бы рэкетом в нынешнем понимании. У казаков были грамоты на эти приставства от местных администраций, и они, фактически, так себя вели. Естественно, ни городам, ни торговым людям, ни крестьянству, ни дворянам, владевшими деревнями, ни тем более крестьянству государственному и дворцовому это не нравилось. Им была нужна единая власть по всей стране, единый суд, единые фиксированные налоги. Им совершенно не нужно, чтобы каждый раз приходила какая-то шайка и грабила их, даже опираясь на какую-то бумагу.

Конечно, в первом ополчении были не только казаки, но и посадские люди и дворяне. В нём скоро наступил раскол. Группировка мелких и средних дворян, возглавляемая Прокопием Петровичем Ляпуновым потерпела поражение, Ляпунов был убит казаками, и эта более-менее спокойная и здравая часть ополчения ушла, т.к. они боялись что казаки их перережут.

Андреев:: ситуация была страшная. В 1611, 1612 и начало 1613 года – самые гибельные. Не случайно в это время появляются повести «О разорении и кончине преславного российского государства». Всё воспринимается, как гигантский апокалипсис.
С Владиславом, с которым связывались крупные надежды, ничего не получилось.
Новгород оказался в это время у шведов. Появляется Новгородского государство. Российское государство распадается на Новгородское, Московское, Казанское государства.
С первым ополчением также ничего не получилось. Страна подошла буквально на край пропасти, и эти две фигуры – Минин и Пожарский, действительно воспринимаются как спасители.

Эскин: Дмитрий Михайлович Пожарский в сентябре 1611 года, видимо, принял для себя решение, и согласился возглавить ополчение. К нему приезжал Минин, после чего к нему было направлено посольство, состоявшее из наиболее уважаемых людей Нижнего Новгорода. Там был соборный протоиерей, был один из лидеров нижегородского дворянства Болтин, были другие уважаемые люди, при этом в эту делегацию не вошёл Минин, как человек, если так можно выразиться, с маленьким руководящим стажем.
Когда они приехали к нему, то сказали, что начали собирать деньги на новое ополчение, и хотят, чтобы Пожарский его возглавил. Пожарский ответил, что возглавит его только при одном условии – ему нужен честный человек, который взял бы на себя все финансы и руководил бы хозяйством ополчения. Посольство ответило, что у них такого человека нет. На это Пожарский указал им на Козьму Минина. Из этого становится очевидно, что они заранее договорились. Вероятно, Минин и Пожарский были знакомы ранее.
Минин имел большую торговлю мясом и знал всех крупных землевладельцев, которые поставляли товарный скот на большой нижегородский рынок. Естественно, среди таких крупных окрестных землевладельцев был Пожарский.

Андреев: – тут ведь дело не только в честности. Все мы помним известную картину Маковского «Призыв Минина к нижегородцам». Призыв то был, и первые порывы были, но Пожарский отлично понимал, что финансировать войско – это вещь сложная – порыв пройдёт, а денег всё равно не хватит. И поэтому надо включать мирские, земские механизмы сбора денег. А это, на самом деле очень жёсткая штука - мир приговорил, и надо следить и выбивать пятую часть движимого имущества, как было приговорено. Пожарский понимал, что нужен знающий и умеющий и жёсткий человек, чтобы эти деньги выбить. Минин оказался способен на это. У нас недостаточно документов, чтобы говорить о финансовом состоянии второго ополчения, но оно явно было лучше, чем у первого - сразу были наняты выбитые из смоленской территории смольчане, казаки это ополчение попрекали тем, что они богатые в отличие от них, и проч. и проч.

Эскин – и вот Пожарский собирается в Нижний Новгород. Он выезжает с отрядом своим боевых холопов, которые постоянно его охраняли. Буквально вскоре после выезда из своих владений он встретил большой отряд бедных дворян из Смоленска. Это были дворяне, владевшие поместьями на Смоленщине и которые отказались присягнуть новому государю – Сигизмунду. Естественно, у них автоматически конфисковали поместья, и они были вынуждены с жёнами, детьми, и скарбом (которого у них было не много – многие дворяне того времени были бедны и от крестьян отличались только тем, что должны были ещё и нести воинскую службу) уехать. Пожарский, увидев, что это хорошие профессиональные воины, взял их на службу. И они договариваются с Мининым о том, чтобы распределить всех новоприбывших по нескольким статьям.
Пожарский организует жёстко дисциплинированное наёмное войско. Второе ополчение было контрактным войском воинов-профессионалов. Именно этого хотел Пожарский. Он понимал, что только таким образом можно создать нормальную боеспособную воинскую силу.

Сохранились сведения о том, что они выработали так называемые статьи по боевым достоинствам, по качеству вооружения каждого принимаемого на службу.
Первая статья должна была получать в год 50 рублей, вторая 45, третья 40, четвёртая 30.
Это были совершенно фантастические для этих бедных людей деньги. Известно, что они сразу из собранных Мининым сумм получили некоторые деньги наличностью вперёд – по 15-17 рублей. Бедный воин 16-начала 17 века таких денег отродясь не видел.
Позже к Пожарскому пришли отряды таких же обездоленных воинов-дворян из Дорогобужа, Торопца, и других западных районов.

Надо сказать, что Пожарский и Минин осторожно подходили к этому вопросу и брали далеко не всех. Например, в гарнизоне Нижнего Новгорода были не только местные дворяне, но и иноземцы. Когда в районе Переяславля к Пожарскому пришла группа очень опытных иноземцев, которые до этого служили и Борису Годунову, и Лжедмитрию I, и Лжедмитрию II, которых возглавлял Яков Шав (James Show, шотландец), Дмитрий Пожарский отказался принять их на службу.

Андреев:: При этом Пожарский принял на службу польскую роту, и она прекрасно воевала против поляков под Москвой, в самый ответственный момент - 24 августа эта рота была вброшена в бой наряду с лучшими дворянскими сотнями.

Эскин: В Архангельск также прибыл Яков Маржерет с желанием поступить к Пожарскому на службу. Это вызвало возмущение князя, так как с Маржеретом он воевал в марте 161 года, и Маржерет жестоко подавлял московское восстание марта 1611 года.
Помня обо всём этом, Пожарский приказал Якову Шаву с его людьми отправляться обратно в Архангельск. И даже архангельскому воеводе, который был назначен правительством нижегородского ополчения, объявили выговор и хотели наказать, но за него заступились – воевода был молодой человек, который был ещё неопытен, поэтому пропустил иностранных наёмников.

Андреев: Второе ополчение и по опыту и по людям было достаточно нравственным. Ведь до этого наёмников охотно брала любая сторона. А тут вот такой избранный подход – не простили.

Эскин: формировалось не только войско. Нижегородцев-воинов собралось человек 800-1000, дворян где-то около двух тысяч. Для Смуты это достаточно много. Они двигались медленно, занимая один город за другим. Даже не то что занимая, а меняя там администрацию или принуждая её подчиниться. Ведь какая-то администрация подчинялась Трубецкому и Заруцкому, какая-то стояла на стороне московского семибоярского правительства и подчинялась как бы Владиславу.
Одни воеводы пускали ополчение в город и подчинялись ему, а бывали случаи, что население чуть ли не силой заставляло своего воеводу признать ополчение. Так, в Суздале воевода Шереметев считал, что должен быть подчинён прежнему правительству. Его повязал народ и чуть не повесили – Минин и Пожарский его спасли.

Крупные купцы – Светишниковы, Никитниковы, Строгановы довольно значительные средства дали ополчению. При этом в Костроме у Светишникова, который был крупным солепромышленником (по тем временам соль, это как нефть сейчас), взяли дополнительно ещё большую сумму, и он патриотически на это согласился. При этом после 1613 года донимал правительство просьбами, чтобы ему что-то вернули из того, что он дал на спасение Отечества.

В Ярославле они стояли довольно долго, и Авраамий Палицын, который взял на себя роль рупора освободительного движения, рассылал повсюду (у него, видимо, был свой секретариат) призывные грамоты идти вперёд. А Пожарский с Мининым не очень то спешили идти к лагерям Трубецкого и Заруцкого в Москве. Там было очень много казаков, которые были очень неорганизованной силой.
В это время в Пскове объявился человек, который объявил, что он тот самый царевич Дмитрий, которого не убили не в первый, ни во второй раз. Псковичи подумали-подумали и присягнули ему - они то живьём ни первого ни второго Лжедмитрия не видели никогда.
А Заруцкий, потеряв надежду, что казаки присягнут сыну Марины Мнишек, при котором он был бы, по сути, регентом, решил присягнуть этому псковскому Дмитрию, рассчитывая как-нибудь справиться с ним, как с предыдущими.

А когда об этом узнали в Ярославле – там уже было не просто войско, а правительство, было организовано нечто вроде боярской думы. Туда собрали некоторое количество знатных и авторитетных людей – это были громкие имена, громкие роды, которых знала вся страна и они сидели, заседали, при этом Пожарский подписывался там «стольником и воеводою» на довольно низком месте, за Мининым – «выборным человеком всею землёю». До них подписывались бояре, окольничьи и т.д., хотя фактически руководили всем Минин и Пожарский.

Андреев: Тут надо подчеркнуть государственный ум. Ведь действительно не на Москву кинулись, как например, Ляпунов, который собирал ополчение. Нужны были ресурсы, нужно было войско, нужно было начать государственное восстановление – и двинулись в Ярославль – понятно почему, потому что поморские и верхневолжские города не были так разорены – смута не успела до них докатиться. Не просто объединиться с воровскими казаками(когда казаки присягнули Матюшке - псковскому самозванцу Лжедмитрию, то стали воровскими казаками), а договориться с ними на условиях второго ополчения, на условиях восстановления государственного порядка. Вроде как это на поверхности лежит, но ведь это надо сделать.

Эскин: Организовано правительство, которое называет себя Совет всей земли, которое начинает рассылать по всем городам грамоты, в которых описывается, как организовалось ополчение, что это за люди и чего хотят. В этих грамотах просят присылать ополченцев и средства в Ярославль. Одновременно посылаются отряды ополчения по городам – в основном по северо-востоку Руси, которые устанавливают новую власть, уничтожают шайки, бродящие по окрестностям этих городов, более того, они вытесняют администрацию, поставленную Трубецким и Заруцким – или же эта администрация признаёт их власть. А казачьи отряды Трубецкого и Заруцкого, которые бродят по этим областям в поисках пропитания, стремятся не вступать с ними в конфликты.

Происходит бурная полемика. Прессы ещё не было, а грамоты рассылались всеми сторонами конфликта. Из Кремля посылаются грамоты по всем городам, что надо признавать Владислава. При этом грамоты присылались и Пожарскому, при этом такого содержания, что против него нечего не имеют, более того, спасите нас от негодяя Заруцкого и его казаков.
Трубецкой посылает грамоты Пожарскому, чтобы он немедленно шёл к Трубецкому и Заруцкому, чтобы разгромить московскую администрацию.

Андреев: Там была потрясающая грамота от Заруцкого и Трубецкого с пожалованием большой вотчины в Суздальском уезде – село Воронино. То есть по сути, хотели купить Пожарского – мерили его на свой лад. Надо отдать ему должное, он отказался.

Эскин: При этом Пожарский понимал, что они жалуют то, чем, вобщем-то, и не владеют.
Тогда пытаются действовать другим способом. У Трубецкого и Заруцкого положение такое – казаки, которые гуляют по всему региону, начинают приходить к Пожарскому, чтобы посмотреть, как там дела. И возвращаются в восторге, так как Пожарский и Минин их принимают, одаривают, зовут на службу. После этого они возвращаются к этому оборванному и голодному воинству подмосковному в новых кафтанах, на сытых конях.

После этого Заруцкий решается, говоря современным языком, пойти на террористический акт. Была организована группа из казаков и дворян, которая проникла в окружение Пожарского, подкупила кого-то из слуг и пыталась ночью убить Пожарского, но у них ничего не вышло.
А в один из дней, когда Пожарский проводил смотр артиллерии и в толпе протиснулся к нему человек, который пытался пырнуть его ножом. Но его заслонил казак, на плечо которого опирался Пожарский – вероятно, это был его телохранитель. Он среагировал на этот удар, тут же схватили этого человека. После его допроса вся банда была выловлена. Что характерно, они не были казнены. Их повезли в Москву, чтобы предъявить.

В это же самое время Дмитрий Михайлович и Козьма Минин и те бояре, которые их окружали, ведут международные переговоры. В это время в Новгороде правит шведский наместник граф Делагарди (Яков Контасович, как его звали на Руси) - такой достаточно уже обрусевший шведский вельможа, много проживший в России и хорошо знавший русский язык. Он переписывается с правительством Пожарского. Пожарский писал ему, что если Швеция предложит им своего королевича, который готов будет принять православие, то они будут согласны рассматривать его как кандидата на российский престол. И Делагарди пробивал эту идею в Стокгольмском дворе и буквально бомбардировал Стокгольм письмами, что надо это делать.

Приезжало посольство в составе новгородского русского правительства под шведами. Их принял Пожарский и сказал, что согласны на переговоры. Пожарский говорил – «Мы всяких чинов люди Московского государства о том Бога просим, чтобы нам государство в соединении видеть, а кровопролитие бы в христианстве перестало, а видеть бы покой и тишину, как доселе было. При прежних великих государях послы и посланники прихаживали из иных государств, а ныне из Великого Новгорода вы послы» - с горькой иронией отмечал Пожарский. «Мы бы рады увидеть вас с нами, только уж мы в том искусились, потому что гетман то его Жолкевский подписал, скрепил договор печатью, а король то манил с год, да не дал сына, а что в стране учинило его воинство, то сами видите», - говорил Пожарский по возможный вариант с шведским королевичем..

В июне 1612 года так писал в одной из грамот, рассылавшихся по городам, как всё начиналось и почему он согласился на это. «В Нижнем Новгороде гости и посадские люди и выборный человек Козьма Минин, ревную пользы и не пощадя своего имения учали[начали] ратных людей сподоблять денежным жалованьем и присылали по меня, князя Дмитрия из Нижнего Новгорода многажды, чтоб мне ехать в Нижний для земского совета. И я по их прошениям, приехал к ним. И начали ко мне в Нижний приезжать бояре, воеводы и стольники, и дворяне, и дети боярские – вязьмичи, дорогобужане и смоляне и иных разных городов, и я, прося у Бога милости, начал с ними со всеми и с выборным человеком Козьмой Мининым и с посадскими людьми советовать, чтобы нам, против врагов и разорителей веры христианской Московское государство отстоять всем единомысленно, а государя выбрать потом всею землёю, кого милосердный Бог даст».
Вот кредо этого правительство – установить тишину и порядок в стране, а потом выбрать царя, которого Бог даст.
С этим войска Пожарского пришли к Москве.

Андреев:: известно, что Пожарский часто и сильно болел. Вероятно, это было следствием полученных им ран. У него было пулевое ранение в руку, он был сечён саблями во время восстания 1611го года


Эскин: на Земском соборе сложилась какая ситуация – вот избирают Михаила Романова, какова позиция Пожарского, совершенно неясно, правда один из шпионов Делагарди, который, видимо, находился в Москве и посылал ему сведения писал ему, что казаки, присоединившиеся к Пожарскому, которые, по сути, захватили в Москве власть,
они осадили дворы Трубецкого и Пожарского. Казаки потребовали, чтобы они согласились на избрание представителя Романовых, которые как-то к этим казачьим группировкам были близки.
Пожарский, видимо, на это согласился без тяжёлых моральных последствий – ничего против Романова не имел, а Трубецкой был очень, видимо, против потому что один из мемуаристов в известной повести о Земском соборе, описывает, что Трубецкого, надо так понимать, был тяжёлый сердечный приступ – он почернел, упал и несколько дней лежал.

Андреев: Последующая деятельность Пожарского была связана с тем, что имидж спасителя отечества вольно или невольно присутствовал. Когда 20 лет спустя начинается русско-польская война за Смоленск, Пожарскому предложили командование, он отказался, сославшись как раз на состояние здоровье. Когда вся эта Смоленская кампания закончилась трагически, призвали Черкасского и Пожарского.

Эскин:
По сути, всё время после смуты – а прожил он довольно долго – умер в 1642 году, занимал видные и ответственные должности. Несколько лет возглавлял Разбойный Приказ – верховный уголовный суд и уголовный розыск одновременно. Причем ему ведь пришлось заново создавать уголовный розыск по всей стране.
По его предложению был принят целый ряд важных законов, например, об ответственности хозяев за своих холопов. Это был очень важный закон, так как очень часто местные дворяне организовывали шайки из своих холопов и разбойничали, и потом уходили в тень, якобы они не при чём. Теперь с этим было покончено.
Позже некоторое время Пожарский возглавлял земской приказ – почту и коммуникации. Всей почтой и всеми средствами коммуникации ведали ямщики. Это были люди, которые жили в слободах, им давались определённые льготы, но им надо было содержать лошадей, давать подставы, тем кто проезжал и т.д.- и это заново всё нужно было создавать. Нужно было чинить дороги, прокладывать новые, собрать ямщиков, которые разбежались во время Смуты.

Несколько лет Дмитрий Михайлович, как человек очень авторитетный, возглавлял сборы питейных и запросных денег (чрезвычайный налог). Собирались комиссии во главе с Пожарским, и благодаря его авторитету честного человека, который много сделал, эти чрезвычайные налоги удавалось собирать.
Пожарский несколько лет был воеводой в Новгороде, возвращённом от шведов, налаживал там администрацию. Практически все годы вплоть до своей смерти постоянно был в трудах, занимался важными государственными делами, непрерывно находился в Кремле при дворе, поэтому говорить о том, что он был в опале или ушёл в тень, совершенно невозможно. Пожарский для дальнейшего успокоения страны и строительства государства сделал очень и очень много.

Смотрите все серии Цикл передач "Час истины" про Смутное время

Просмотров: 10993

statehistory.ru в ЖЖ: