Юрий Кондратюк - разработчик трассы полёта на Луну
Но под этим именем, как позже выяснилось, чужим для себя, он прожил лишь половину своей жизни. Настоящее же имя этого человека - Александр Игнатьевич Шаргей.
"Тем, кто будет читать, чтобы строить"
Александр Игнатьевич Шаргей родился 9 июня (21 июня по новому стилю) 1897 года в городе Полтава (Украина) в семье Игнатия Бенедиктовича и Людмилы Львовны Шаргеев. Отец покинул семью вскоре после рождения Александра, мать страдала нервным расстройством и умерла в приюте для душевнобольных около 1910 года. Маленький Саша воспитывался в семье бабушки Екатерины Кирилловны и деда Акима Никитича Даценко. В силу сложившихся жизненных обстоятельств именно они, дед с бабкой, стали его воспитателями и настоящими родителями. Детские и юношеские годы будущего ученого прошли в Полтаве в атмосфере украинского патриархального быта.
С 1910 по 1916 годы Александр учился во 2-й полтавской мужской гимназии и окончил ее с серебряной медалью. В том же году он поступил на механическое отделение Петроградского политехнического института (ныне Санкт-Петербургский государственный политехнический университет). Однако проучился там недолго, до ноября месяца, когда был призван в армию и зачислен в школу прапорщиков при одном из петербургских юнкерских училищ.
Еще в старших классах Шаргей увлекся проблемой межпланетных перелетов. В течение недолгих месяцев учебы в Политехническом институте он продолжил работу в этом направлении, а через несколько лет закончил рукопись, посвященную этим вопросам, - «Тем, кто будет читать, чтобы строить» (1918-1919 годы). В этой работе, независимо от Циолковского, он оригинальным методом вывел основное уравнение движения ракеты, привел схему и описание четырехступенчатой ракеты на кислородно-водородном топливе, камеры сгорания двигателя с шахматным и другим расположением форсунок окислителя и горючего, параболоидального сопла и многого другого. Он предложил использовать сопротивление атмосферы для торможения ракеты при спуске с целью экономии топлива; при полетах к другим планетам выводить корабль на орбиту его искусственного спутника, а для посадки на них человека и возвращения на корабль применить небольшой взлетно-посадочный корабль (предложение реализовано в программе «Аполлон»); использовать гравитационное поле встречных небесных тел для доразгона или торможения космических аппаратов при полете в Солнечной системе (пертурбационный маневр). В этой же работе рассматривалась возможность использования солнечной энергии для питания бортовых систем космических аппаратов, а также возможность размещения на околоземной орбите больших зеркал для освещения поверхности Земли.
Александр Шаргей, он же Юрий Кондратюк
Но вернемся к судьбе Александра Шаргея. До демобилизации в марте 1918 года он воевал на турецком фронте. После Октябрьской революции, как офицер царской армии, был мобилизован в Белую армию, но дезертировал из нее. Жил в Киеве, но чем занимался в этот период, точно неизвестно. Вероятно, просто «выживал» в «горниле Гражданской войны», как и миллионы других людей.
В конце 1919 года Александр вновь «попал» под мобилизацию. Чтобы не воевать в Белой армии, по пути из Киева в Одессу он бежал из воинского эшелона, лишившись при этом всех документов. Некоторое время скрывался на полулегальном положении у близких людей в местечке Малые Виски, что под Киевом.
"Рождение" Кондратюка
Когда большевики прочно обосновались у власти, Александр Шаргей понял, чем грозит ему прошлое царского офицера. По настоянию своей мачехи, второй жены отца Елены Петровны Гиберман, которая очень любила и уважала пасынка, Александр Шаргей принимает документы на имя Георгия (в православном произношении - Юрия) Васильевича Кондратюка, который был на три года младше Александра.
Несколько слов о человеке, который подарил свое имя Александру Шаргею. Настоящий Кондратюк родился 13 августа (26 августа по новому стилю) 1900 года в городе Луцке Волынской губернии (Украина). Учился в Киевском университете, а 1 марта 1921 года скончался от туберкулеза легких. Его родной брат Владимир Васильевич Кондратюк преподавал в одной из киевских школ, в которой училась сводная сестра Александра - Нина Игнатьевна Шаргей. Елена Петровна уговорила Кондратюка передать документы умершего брата Александру. Эту тайну знали всего несколько человек и хранили её долгие годы.
Елена Петровна сообщила ее дочери Нине лишь перед своей смертью. В 1977 году Нина Игнатьевна Шаргей дала письменные показания Специальной комиссии об обстоятельствах смены имени и фамилии ее сводным братом Александром Игнатьевичем Шаргеем.
С 1921 по 1927 годы новоиспеченный Кондратюк работал на Южной Украине, на Кубани и Северном Кавказе, начиная со смазчика и прицепщика вагонов и кончая механиком на элеваторе. В 1927 году Кондратюка пригласили в Новосибирск для работы в «Хлебопродукте».
Опыт Юрия Васильевича в механизации элеваторов Кубани и Северного Кавказа пришелся в Сибири как нельзя кстати. Его первым «объектом» стал строившийся в поселке Рубцовка Алтайского края (ныне город Рубцовск) деревянный самотечный элеватор - один из четырех крупнейших тогда в Сибири элеваторов емкостью в 100 000 пудов. Механизация, крупное строительство - все это было по душе Кондратюку. Некоторые его изобретения внедрялись в производство еще до получения им патента или авторского свидетельства, за это новаторов часто штрафовали. Такая история, например, получилась с ковшом Кондратюка и его элеваторными весами. Очевидно, что первой его работой в Рубцовке были удовлетворены, и в дальнейшем ему поручили уже несколько объектов.
Постановлением № 35 от 12 сентября 1927 года «техник по постройке элеваторов Кондратюк Ю.В.», согласно его просьбе, «переводится из Рубцовки на работу по механизации амбаров в Бийске, Рубцовке, Поспелихе и Шипуново с местожительством в Новосибирске».
Участвовал в те годы Кондратюк и в строительстве знаменитого элеватора «Мастодонт» - зернохранилища на 10 000 тонн, построенного без единого гвоздя. Эта работа стала впоследствии поводом для ареста Юрия Васильевича. Но об этом факте в его биографии мы поговорим чуть позже.
Однако, занимаясь строительством элеваторов, Юрий Васильевич никогда не забывал о своей «первой любви» - о космосе. В 1929 году он издал в Новосибирске на собственные средства тиражом 2000 экземпляров книгу «Завоевание межпланетных пространств», в которой была определена последовательность первых этапов освоения космического пространства. Более подробно рассматривались вопросы, поднятые в его ранней работе «Тем, кто будет читать, чтобы строить». В частности, в книге было предложено использовать для снабжения спутников на околоземной орбите ракетно-артиллерийские системы (в настоящее время это предложение, естественно, в измененном виде реализовано в транспортной системе «Прогресс»). Кроме того, в работе были исследованы вопросы тепловой защиты космических аппаратов при их движении в атмосфере.
Любопытно, что в предисловии к книге Кондратюк упоминает о нескольких главах рукописи, которые «слишком близки к рабочему проекту овладения мировыми пространствами - слишком близки для того, чтобы их можно было публиковать, не зная заранее, кто и как этими данными воспользуется». Так как неизвестные главы еще не найдены и вряд ли когда-нибудь будут обнаружены, судить о том, что там было в действительности, не представляется возможным.
Сам автор утверждает, что он нашел способ достижения начальной скорости ракеты 1500-2000 м/с «без расходования заряда и в то же время без применения грандиозного артиллерийского орудия». По его словам, он также "пришел к весьма неожиданному решению вопроса об оборудовании линии сообщения с Земли в пространство и обратно, для осуществления которой применение такой ракеты, как рассматриваемая в этой книге, необходимо только один раз".
Кондратюк также указал, что многие предложенные им технические решения могут быть реализованы уже на достигнутом уровне развития техники, особенно американцами.
Но пришлось ждать еще несколько десятилетий, чтобы его предложения постепенно нашли применение в ракетостроении и космонавтике в СССР и США. Да и то не все. Некоторые идеи Кондратюка все еще ожидают «своего часа».
В связи с тем, что книга была опубликована вдалеке от Москвы очень маленьким тиражом, она не смогла оказать существенное влияние на развитие реальных образцов ракетной техники и практической космонавтики. И, хотя в 1947 году книга была опубликована повторно уже издательством «Оборонгиз», она так и не получила широкой известности. В настоящее время ее можно рассматривать только в историческом аспекте.
АРЕСТ
Тем временем жизнь заставляла Кондратюка уделять время вопросам, не относящимся к освоению космического пространства, хотя, как он сам писал, все, чем он занимался помимо этого, было «лишь способом заработать денег для дальнейших исследований в области выхода во внеземное пространство».
30 июля (по другим данным - 31 июля) 1930 года Юрий Васильевич Кондратюк вместе с несколькими другими сотрудниками «Хлебопродукта» был арестован по обвинению во вредительстве. Одним из пунктов обвинения было то, что он строил уже упоминавшийся здесь «Мастодонт» не только без чертежей, что само по себе являлось серьезным нарушением правил постройки, но и без гвоздей. Местное руководство пришло к выводу, что строение не выдержит такого количества зерна и развалится, погубив тем самым 10 000 тонн продукции.
10 мая 1931 года Кондратюка осудили на три года лагерей (Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Совета РСФСР своим определением № ОС-70-8 от 26 марта 1970 года реабилитировала Кондратюка «за отсутствием состава преступления»). Однако вместо лагерей Юрий Васильевич был привлечен к работе в образованном в Новосибирске специализированном бюро № 14 по проектированию угольных предприятий (прообраз будущих «шарашек»). Там он проработал до августа 1932 года, успев получить патент и авторское свидетельство в области горно-шахтного оборудования. Им были опубликованы статьи по ряду специальных проблем: ускорение и облегчение проходки шахт с опалубной механизацией бетонных и породоуборочных работ, хранение бетона высокого сопротивления и постоянной крепи шахтных стволов, железобетонный копер.
Юрий Кондратюк
Еще работая в бюро № 14, Кондратюк ознакомился с условиями конкурса на эскизное проектирование мощной Крымской ветроэлекгростанции (ВЭС), объявленного Наркоматом тяжелой промышленности. Проект станции был выполнен в соавторстве с П.К. Горчаковым, а позднее к проекту привлекли инженера Н.В. Никитина, будущего создателя Останкинской телебашни в Москве. Эскизное проектирование ВЭС было завершено в ноябре 1932 года, и вскоре авторы проекта получили разрешение ГПУ на поездку в Москву.
По настоятельной просьбе Наркомтяжпрома в 1933 году Кондратюка досрочно освободили от высылки. На конкурсе проект был признан лучшим. Окончательно технический проект был доработан к середине февраля 1934 года. В 1937 году на горе Ай-Петри в Крыму по подготовленным рабочим чертежам началось строительство фундамента станции.
Однако уже в 1938 году было принято решение о прекращении проектирования и строительства мощных ветроэлектростанций. В связи с этим в последующие два года Кондратюку пришлось заниматься проектированием малых опытных ветровых электростанций в Проектно- экспериментальной конторе ветроэлектрических станций (ПЭКВЭС) треста «Волгоэлекгросетъстрой» Наркомата электростанций СССР.
Надо отметить, что только спустя полвека человечество начало возвращаться к идее использования ветра как экологически чистого источника энергии. Но и сегодня нельзя еще говорить, что ветроэнергетика стала «неотъемлемой частью нашей жизни».
В середине 1930-х годов Юрий Кондратюк получил предложение о сотрудничестве от Сергея Павловича Королева. Несмотря на всю заманчивость работы над ракетами, он ответил отказом. Судя по всему, причина была в том, что работа над военными проектами предусматривала жесткий контроль со стороны органов НКВД. При проверке биографии мог быть вскрыт и факт подделки документов, и белогвардейское прошлое со всеми вытекающими из этого последствиями (тюрьма или расстрел). Поэтому Юрий Васильевич и решил продолжить свою деятельность в другой области, где «взгляд» чекистов был не столь «пристальным».
Возможно, он бы еще долго плодотворно трудился на благо отечественной ветроэнергетики (или в какой-то другой области), если бы не начавшаяся 22 июня 1941 года Великая Отечественная война...
ВОЙНА
6 июля 1941 года он записался в ряды народного ополчения и служил в роте связи 2-го стрелкового полка дивизии народного ополчения Киевского района Москвы (21-я дивизия народного ополчения). В ночь на 7 июля дивизия пешим ходом выступила из Москвы и отправилась на фронт.
В течение трех месяцев бойцы строили оборонительные сооружения близ города Кирова (бывшая Смоленская, ныне - Калужская область), а 3 октября 1941 года (к тому времени все народные ополченцы уже были зачислены в ряды Красной армии в состав 173-й стрелковой дивизии) там же приняли свой первый бой.
Дальнейшая судьба Кондратюка неизвестна. Как и десятки и сотни тысяч других бойцов, он числится пропавшим без вести.
О том, что случилось с Юрием Васильевичем на фронте, где он сложил свою голову, где похоронен, данных нет. А отсутствие информации, как это часто бывает, неплохой «повод» для различного рода домыслов и догадок.
ТАЙНА ГИБЕЛИ
Тайну гибели Юрия Васильевича Кондратюка пытались раскрыть множество раз.
Первый раз его судьбой заинтересовались в 1942 году в Смерше. Тогда выясняли судьбу всех, кто сгинул в кровавой мясорубке в первые месяцы войны. Особистов более всего интересовал вопрос, не попал ли Кондратюк в плен, как миллионы других наших сограждан? Каких-либо данных на этот счет найти не удалось, поэтому Юрия Васильевича включили в список безвозвратных потерь Красной армии. «Похоронка» не высылалась, так как при вступлении в ряды народного ополчения Кондратюк написал, что родственников, которым следовало бы направить ее в случае его гибели, он не имеет.
Второй раз судьбой Кондратюка заинтересовались уже в послевоенные годы, когда Министерство обороны СССР проводило масштабную компанию по уточнению советских потерь в годы войны. Вновь проверяли всех, кто числился пропавшим без вести. Их данные искали в списках тех, кто находился в плену, кто сотрудничал с немцами на оккупированной территории, кто дезертировал из Красной армии, и в других аналогичных списках. Ни в одном из них фамилия Кондратюка не встречалась, что дало основание подтвердить его гибель. Правда, точную дату смерти установить не удалось. Но тогда это и не считали таким уж важным делом.
Юрий Кондратюк
В следующий раз выяснением «белых пятен» в биографии Юрия Васильевича занимались в 1960-х годах, после того, как Комиссия АН СССР по наименованию образований на обратной стороне Луны выступила с предложением о присвоении имени Кондратюка одному из кратеров на "лике" нашей небесной соседки. К тому времени имя Юрия Васильевича уже было хорошо известно научной общественности. Поэтому научные круги встретили данное предложение с энтузиазмом.
Однако, по тогдашней практике, этот вопрос требовал согласования в ЦК КПСС, куда и были направлены документы из Академии наук. Запись в анкете - «пропал без вести» - немного смутила партийных чиновников. Но ответ из Министерства обороны СССР, в котором факт гибели Кондратюка был подтвержден, удовлетворил функционеров Центрального Комитета, и они дали добро на присвоение имени Кондратюка одному из кратеров на обратной стороне Луны. Международный астрономический союз утвердил это предложение.
Вновь имя Кондратюка привлекло к себе внимание в марте 1969 года, когда на страницах американского журнала Life Дэвид Шеридан опубликовал статью «Как идея, которую никто не хотел признавать, превратилась в лунный модуль». В ней он подробно рассказал о том, как и почему американцы выбрали для программы Apollo схему полета, предусматривавшую выход основного модуля корабля на селеноцентрическую орбиту, а высадку астронавтов на поверхность Луны в лунном модуле.
Эта идея была высказана инженером НАСА Джоном Хуболтом еще в начале 1960-х годов, но была встречена в штыки. Руководивший работами по программе Apollo Вернер фон Браун безапелляционно заявил: «Не годится!»
Однако Хуболт не сдавался и продолжал обивать пороги всех комитетов НАСА. Но все было тщетно! До тех пор, пока осенью 1961 года он не написал отчаянное письмо заместителю директора НАСА Роберту Сименсу: «Дайте нам разрешение - и мы доставим людей на Луну в очень короткий срок».
Сименсу понравилось письмо, а главное, убежденность автора в своей правоте. Он принял идею Хуболта, передал письмо своим помощникам в штаб-квартире НАСА в Вашингтоне и рекомендовал «поддержать» сделанное предложение. И все те, кто прежде не хотел даже слушать Хуболта, в одночасье стали теперь его союзниками.
Позже в печать просочились сведения, что решить эту сложную проблему помогла книга русского ученого Юрия Кондратюка. Один из руководителей НАСА, доктор Лоу, рассказал: «Мы разыскали маленькую, неприметную книжечку, изданную в России сразу после революции. Ее автор обосновал и рассчитал энергетическую выгодность посадки на Луну по схеме «полет на орбиту Луны - старт на Луну с орбиты - возвращение на орбиту и стыковка с основным кораблем - полет на Землю»». Доктор Лоу «немного» ошибся в датировке: книга Юрия Кондратюка была издана в 1929 году, то есть через 12 лет после революции, что уже далеко не «сразу после». Но это «мелочи», которые можно «простить» американцам.
Возможно, Хуболт самостоятельно пришел к такому решению. Бывает. Во всяком случае, Life заканчивает очерк о Джоне Хуболте таким абзацем: «Когда он наблюдал старт «Аполлона-9», на борту которого отправлялось его детище - лунный модуль, Хуболт думал о другом инженере, мечты которого разбили скептики. Хуболт недавно прочитал историю Юрия Кондратюка, русского механика-самоучки, который полвека назад рассчитал, что метод стыковки на лунной орбите является наилучшим методом решения проблемы высадки на Луну. Советское правительство пренебрегло им... «Боже мой! Он прошел через все то же, что и я, - сказал Хуболт»...»
Высказывание Хуболта и стало отправной точкой для появления в западной бульварной прессе (российской бульварной прессы тогда еще просто не было) предположений о том, что Юрий Кондратюк не погиб на войне, а попал в плен, работал вместе с Вернером фон Брауном в Пенемюнде, а после окончания Второй мировой войны перебрался за океан, где превратился в... Джона Хуболта. Вкачестве аргумента сторонники данной версии приводили факт обнаружения после войны в Пенемюнде рукописной тетради Юрия Кондратюка с формулами и расчетами по ракетной технике.
Действительно, такая тетрадь была найдена в немецком ракетном центре после разгрома гитлеровской Германии. Но каким образом она туда попала - загадка, разгадать которую теперь уже вряд ли удастся.
Вероятнее всего, тетрадь была найдена в личных вещах безымянного советского солдата, труп которого немцы обнаружили на поле боя в феврале 1942 года. Зная педантичность немцев и их стремление к порядку, можно предположить, что трофейные команды передали странную тетрадь с множеством формул «по назначению». Так она и попала в Пенемюнде. Но попала именно тетрадь, а не автор записей, который был к тому времени уже мертв.
Как бы то ни было, но и статья Шеридана, и публикации в западной ррьварной прессе не остались незамеченными в Советском Союзе. Особенно предположение о том, что Кондратюк не погиб, а перешел на сторону немцев. На этот раз за него «взялись всерьез».
Чекисты подошли к «вопросу» с присущей им основательностью. Вновь были изучены документы периода Великой Отечественной войны, перепроверены те сведения, которые он сам указывал в многочисленных анкетах. Тогда-то и «всплыли» некоторые «странности» в его биографии.
Например, выяснилось, что фамилии Кондратюка нет в списке студентов, которые в 1916 году были зачислены в Петроградский политехнический институт. Зато есть студент с другой фамилией - Шаргей, заполнивший заявление о приеме в институт почерком Кондратюка.
Дальше - больше. Докопались и до школы прапорщиков, и до службы в Белой армии. Нашли родственников Шаргея-Кондратюка. Выше уже упоминалось, что его сводная сестра Нина Игнатьевна Шаргей в 1977 году давала письменные свидетельские показания об обстоятельствах смены фамилии ее братом.
«Следствие» велось несколько лет, и к концу 1970-х годов те, кто «был должен», уже точно знали, кем на самом деле являлся Юрий Васильевич Кондратюк. Но информацию от широкой общественности было решено скрыть. Тем более что ничего предосудительного в биографии Кондратюка-Шаргея не обнаружили. Ну а смена фамилии - не красящий, конечно, факт, но и это можно было понять, учитывая ту роль, которую официальная советская историография отводила Кондратюку в деле покорения космоса.
Но даже столь тщательное расследование, проведенное органами КГБ, не позволило ответить на три важных вопроса: когда, где и как погиб Юрий Васильевич Кондратюк? Выяснением этого вопроса занялись в начале 1980-х годов его родственники, сослуживцы и энтузиасты. Информацией от чекистов они не располагали, о решении ЦК КПСС скрыть обстоятельства смены фамилии Шаргеем не знали, поэтому действовали так, как только и могли - через Центральный архив Министерства обороны СССР (ЦАМО). Совсем недавно эти документы были открыты для общего доступа.
На основании свидетельских показаний Центральным архивом Министерства обороны СССР была выписана справка (Справка ЦАМО № 9/548512 от 8 декабря 1987 года), в которой датой гибели Юрия Васильевича Кондратюка было названо 3 октября 1941 года.
Эти же свидетельские показания «поспособствовали» тому, что Юрий Васильевич Кондратюк был «похоронен» в братской могиле на улице Красный Бор в городе Киров Калужской области. Чьим останкам было дано это имя, по сию пору неизвестно.
Но то, что там похоронен не Кондратюк, уже можно утверждать совершенно определенно, так как изучение других документов позволяет говорить, что Юрий Васильевич был жив и в октябре, и в ноябре, и в декабре 1941 года, и в январе 1942 года. Об этом говорят его автографы в раздаточных ведомостях 1-го батальона связи 1281-го стрелкового полка, а также письмо, датированное 2 января 1942 года, которое Кондратюк направил сотруднице ПЭКВЭС Г.П. Плетневой.
Новые свидетельства, которые удалось отыскать в 1990 году, позволили уточнить дату и место гибели Кондратюка. Но, оговорю это особо, лишь уточнить, а не сделать этот факт бесспорным.
В настоящее время считается, что Юрий Васильевич Кондратюк погиб 25 февраля 1942 года. Именно эту дату можно найти во всех современных справочниках. Будет ли она «окончательной», сказать сложно. Особенно учитывая, что сейчас раскрываются все новые и новые архивы. А значит, появляется лишний шанс уточнить то, что остается неизвестным.
Судьба Александра Игнатьевича Шаргея удивительна и трагична. Он был самоучкой, но сейчас его работы признаны во всем мире, и он по праву стоит в ряду пионеров мировой космонавтики.
18 октября 2014 в городе Аламогордо в штате Нью-Мексико, США, в музее истории освоения космоса Юрий Кондратюк был принят в Галерею международной космической славы (новость на сайте музея). Всего в Галерее теперь 167 человек. Большинство персоналий – американцы и жители европейских стран. Из нашей страны помимо Кондратюка в ней представлены: ученые К. Циолковский, С. Королев, А. Исаев, В. Парин, Ф. Цандер, М. Тихонравов, Н. Кибальчич и космонавты Ю. Гагарин, Е. Леонов, В. Терешкова, В. Поляков, М. Манаров, В. Титов, С. Крикалев, В. Кубасов, С. Савицкая. Вместе с Кондратюком в галерею были введены писатели-фантасты Герберт Уэллс и Жюль Верн, инженер НАСА, разработчик лунной программы Джон Хуболт и другие.
Просмотров: 16190
Источник: газета "Секретные материалы", N21 за октябрь 2012 г.
statehistory.ru в ЖЖ:
