О происхождении слова «вокзал»
Вокзал — вокальный зал ожидания имени Вокса?
Русское слово вокзал происходит от английского Vauxhall, оно вошло в русский язык в 18-м веке... Для чего повторять историю о том, как железнодорожную станцию в Павловске стали называть вокзалом просто потому, что рядом с ней находился Павловский музыкальный воксал? Но вот в публикации о Царскосельской железной дороге я прочитал о том, что за дирижёрским пультом на Павловском вокзале стояли многие выдающиеся музыканты, в том числе Иоганн Штраус, король вальса. Меня озадачила грамматика: почему на вокзале, тогда как Штраус дирижировал оркестром в воксале. Удивляют также многочисленные сообщения о некой Джейн Вокс, которая владела Воксхолльским увеселительным парком близ Лондона; в качестве примера приведу дословно несколько строк из одного исторического исследования: «Пассажиры, пребывая в Павловск, шли в Павловский воксхолл, вокзал, что означает зал госпожи Вокс по-английски, от которого это слово произошло. Госпожа Вокс в 1661 году открыла близ Лондона увеселительный парк <...>. Этот парк и получил название Воксхолл. Русские несколько переиначили слово Воксхолл под слово воксзал».
Простите, кто от кого или что от чего произошло и переиначилось? Как вы говорите: воксзал, зал госпожи Вокс?
Джейн Вокс, если она вообще существовала, в 1661 году ничего не открывала и не могла открыть. Владельцем известного пригородного увеселительного парка была иная личность, и парк в указанное время имел название не Воксхолл, а Спринг Гарден.
Взяв подшивку «Лондонской газеты» за 1694 год, обратим внимание на объявление в № 3006 от 3 сентября о продаже земельного участка: некая госпожа — нет, не Джейн Вокс, а Елизавета Плант, проживающая в Фоксхолле (at Fox-Hall), выставляла на продажу упомянутый увеселительный парк вкупе с несколькими акрами земли и строениями: «The Great Spring-Garden, commonly called the New Spring-Garden, at Fox-Hall, with several Acres of Land and Houses, is to be sold. Enquire of Mrs. Elizabeth Plant at Fox-Hall near the Garden, and you may know farther».
Написание Fox-Hall стало вытесняться написанием Vaux-Hall в первой четверти 18-го века.
Простое объяснение похоронено под толщей причудливых и одновременно безграмотных домыслов. По поводу вокзала из публикации в публикацию переписывается нелепое этимологическое толкование: вокзал значит зал Вокс, название увеселительного парка Воксхолл близ Лондона идёт от имени владелицы, Джейн Вокс, а холл по-английски — зал, так что и получается зал имени (Джейн) Вокс.
Если мы обсуждаем железные дороги или пишем о красотах Павловска, нужно ли углубляться дотошно в происхождение одного заимствованного иностранного слова? Кто выкопал эту англичанку, про которую никогда не слышало большинство английских краеведов и лингвистов? Для чего раскладывать вокзал на вок и зал, при этом ещё усматривая в первой части слова общий корень с вокалом? Потому что в Павловском воксале выступали когда-то певчие?
Воксал в Павловске был только увеселительным заведением — гульбищем, как раньше говорили, или, если хотите, развлекательным комплексом, как говорят сейчас. А поезда Царскосельской железной дороги приходили в Павловск к железнодорожной станции, которая так и называлась — станция. Но большинство, как я теперь вижу, полагает, что Иоганн Штраус, король вальса, играл именно на вокзале — видимо, в зале ожидания в двух шагах от билетной кассы, развлекая пассажиров, которые, слушая вполуха, посматривали то и дело на часы, дабы не пропустить свой поезд. Когда поезд приходил, означенные пассажиры, подхватив свои ридикюли, несессеры и саквояжи, торопились на перрон, оставив Штрауса или какого другого исполнителя музицировать для пустых скамеек. Просмотрев изрядное количество современных публикаций, я убедился: авторы статей, очерков и рефератов прямо указывают или подразумевают, что Павловский вокзал был одновременно железнодорожной станцией и увеселительным заведением.
Вопрос о происхождении русского вокзал довольно живо обсуждается и в англоязычной среде: якобы царь Николай I во время своей поездки в Англию в 1844 году побывал на железнодорожной станции Воксхолл и принял её название Vauxhall, имя собственное, за имя нарицательное — станция. И что? — подумал я, читая эту галиматью. А то: император лично перенёс слово Воксал в русский язык для обозначения железнодорожных станций. И потом упомянутого Штрауса, короля вальса, часто приглашали выступать на русских вокзалах: «The Waltz king Johann Strauss gave frequent guest concerts at the Russian railway stations».
Конечно, пишущие в большинстве случаев просто передают дальше то, что они где-то прочитали или услышали, лишь некоторые при пересказе привносят отсебятину. Но из каких первоисточников идут домыслы по поводу вокзала?
Концерт в Воксхолльском саду Акватинта по рисунку Т. Роулэндсона, 1784
Музыкальные вечера в зале ожидания?
Напомню: ещё до постройки Царскосельской железной дороги фоксал и воксал использовались у нас в значении увеселительное заведение или увеселение, гульбище. Павловский музыкальный зал был не первым, не единственным, а одним из русских увеселительных воксалов. Он отнюдь не был железнодорожной станцией. Его задумали для привлечения петербургских жителей, чтобы те ездили в Павловск, и первая наша железная дорога окупалась, и для удобства публики его построили рядом с конечной остановкой Царскосельской дороги. Поезда приходили к воксалу, отправлялись от воксала, точно так, как сейчас некоторые автобусы отправляются от какой-либо станции метро, другие от пристани, третьи от торгово-развлекательного комплекса. В Павловске слово воксал стали со временем, но далеко не сразу, использовать применительно к железнодорожной станции. Позже воксалами называли станционные строения на всех русских железных дорогах. Произносить стали звонко — вокзал вместо воксал — под влиянием слова зал, которое раньше пришло в русский язык и закрепилось в нём.
Но мне опять рассказывают про вокс и про хол, и про госпожу Вокс, и снова пишут, прочно утверждая в умах ошибочное мнение: «в железнодорожном вокзале устраивались музыкальные вечера».
Мы встречаем в современных статьях ссылки на дореволюционные публикации. Полезно не только ссылаться, но и присматриваться к грамматике оных источников. Приглашая петербуржцев в Павловск, правление Царскосельской железной дороги заманивало их увеселениями в воксале, состоящими из оркестра музыки, иллюминаций и фейерверков. Кроме грамматики хорошо бы и в смысл вникать. Возьмём небольшой отрывок из книги, выпущенной в 1877 году к столетию Павловска: «На зимний сезон с 1838 на 1839 год правление общества пригласило для концертов в Павловском воксале знаменитого Лабицкого, но уже 16-го января 1839 года его концерты прекратились и правление общества решило, раз навсегда, открывать воксал для гульбища только от весеннего до осеннего времени».
Что вытекает из сообщения? На зимние концерты в воксале не набиралось достаточно зрителей. Концерты не окупались. Воксал решили в зимнее время вообще не открывать. По принятому ныне объяснению, воксал был и концертным залом и железнодорожным. Если в это поверить, получается, что в связи с закрытием воксала до весеннего времени и поезда из Петербурга в Павловск переставали ходить!
Воксал в Павловском парке
Литография В. Ф. Тимма, 1852
Станция Царскосельской железной дороги в Санкт-Петербурге Литография В. Ф. Тимма, 1852
К солидным первоисточникам нужно обращаться, а не к статейкам современных борзописцев, которые плодят несуразицы, добавляя к заимствованным выдумкам свои домыслы... Я обрушился на борзописцев, и вдруг в библиографических ссылках мне указали на «Большую Советскую энциклопедию», солиднейший первоисточник, где чёрным по белому было написано: «Вокзал в городе Павловске под Петербургом служил одновременно и пассажирским зданием и залом, в котором устраивались концерты».
Будучи прихлопнутым «Большой Советской энциклопедией», уже и не знаешь, стоит ли продолжать... Но всё-таки продолжим. Если нас останавливают ядовитым вопросом или перебивают резким опровержением, следует перепроверить свои сведения, утвердиться в обоснованности своих доводов или же пересмотреть их.
Историческая наука вкупе с наукой этимологией
В одном краеведческом исследовании окрестностей Петербурга я прочитал: «Вокзал — производное от английского vogs hall, что переводится как музыкальный зал. Благодаря популярности Павловского вокзала, слово быстро вошло в обиход и стало употребляться по отношению ко всем аналогичным местам».
Под аналогичными местами, видимо, нужно понимать железнодорожные станции. Или музыкальные залы? Нет смысла переносить в очерк все байки, желательно докопаться до серьёзного лингвистического исследования... И вот мы берём в руки современный этимологический словарь, составитель коего, А. В. Семёнов, пишет в статье Вокзал:
«Французское — facshall.
Английское — Vauxhall (зал имени Вокса)...»
Мы уже слышали про Джейн Вокс, про увеселительный парк её имени, но здесь в мужском роде: зал имени Вокса. Дочитаем до конца эту этимологию: «Слово вокзал, означающее здание для обслуживания пассажиров на железнодорожной станции, заимствовано из английского языка через французский в 19-м веке. Согласно одной из версий, слово было заимствовано напрямую из английского языка, где Vauxhall — сложное слово, образованное от имени Vaux (так звали хозяйку одного из лондонских парков) и существительного hall (зал). Первоначальное значение — увеселительное заведение — с течением времени преобразовалось в современное».
Вероятно, большинство, читая подобные научные статьи, всё в них понимает. Видимо, я один из немногих непонятливых. Во французском языке нет слова facshall. Не в 19-м, а уже в 18-м веке у нас имелись свои фоксалы и воксалы. Например, в 1761 году в Петербурге показывали балет «Ярмарка в Лондоне, или Фоксал». Поэт В. Л. Пушкин употребляет воксал в своём стихотворении «Вечер», написанном в 1798 году:
<...> Не правда ль, что в жене находит он врага,
И что она ему поставила рога?
Нахалов часто с ней в театре и воксале;
Вчера он танцевал два польских с ней на бале...
Однажды я прочитал в британской газете заметку под заголовком «From Vauxhall to Vokzal»: «Русское слово для обозначения железнодорожной станции, вокзал, происходит от названия станции Воксхолл на юге Лондона...» Я уже знакомил вас с этой историей? Нет, здесь тоже нелепости, но версия иная: не сам Николай I обогатил наш язык новым словом, а его представители! Английский журналист пишет из Москвы в свою уважаемую газету, и уважаемая газета в Лондоне его печатает: «Желая знать, как лучше приступить к строительству железных дорог в своей обширной стране, царь Николай I, в середине 19-го века, послал в Великобританию представителей ознакомиться с работой железнодорожного транспорта. Русские ехали по Юго-Западной дороге, их заинтересовало, почему все поезда делали остановку в Воксхолле. Прозаическое объяснение в том, что на этой станции проверялись билеты перед прибытием поездов на Ватерлоо, где пассажиры выходили, не предъявляя билет. Русские, однако, пришли к заключению, что Воксхолл был узловой станцией, и быстро внедрили её название в свой язык».
Объяснение английского журналиста, им не придуманное, а почерпнутое из чужих краеведческо-этимологических разысканий, нелепо в целом. Доподлинно известно, что первая железная дорога в России строилась в 1836, введена в действие в 1837 году, так что не соответствует действительности, будто в середине 19-го века Николай I только ещё вынашивал планы строительства. Во-вторых, как я только что пояснил, слово воксал использовалось в русском языке по отношению к разного рода гульбищам ещё в 18-м веке — и в форме фоксал, и в форме воксал. Его не внесли в «Словарь Академии Российской», изданный в 1789–1794 годах, видимо, потому что княгиня Е. Р. Дашкова с остальными любителями и ревнителями русской словесности не включали в свой лексикон иноплеменные слова, такие, например, как панталоны, фрак, жилет. Но они были на слуху — ибо в ходу были соответствующие предметы одежды, как мы помним по описанию онегинского гардероба, а среди увеселительных заведений имелись и воксалы: мы даём слово А. С. Пушкину, который, по его собственному признанию, на разные забавы много жизни погубил. В стихотворении «К Наталье» поэт сокрушается:
Пролетело счастья время,
Как, любви не зная бремя,
Я живал да попевал,
Как в театре и на балах,
На гуляньях иль в воксалах
Лёгким зефиром летал...
Стихотворение датируется 1813 годом. В 1847 году воксал внесли в академическое издание, известное как «Словарь церковно-славянского и русского языка»: «Воксал — зала для собрания танцующих и играющих в карты». Железная дорога уже была, но воксал имел одно значение.
Гульбище
Я уже несколько раз употребил слово гульбище и вдруг сообразил, что могут подумать, будто я иронизирую или высказываюсь неуважительно о досуге наших предков. Уточню: словом гульбище, которое сегодня чаще воспринимается как разгульная гульба, в 18-м и начале 19-го века называли место, обустроенное для гуляния, общественный сад для культуры, так сказать, и отдыха. Летний сад в Петербурге был гульбищем, а в Летнем саду было ещё Крестовое гульбище — с особой задумкой устроенные аллеи.
Увеселения в Воксхолле Гравюра по рисунку Т. Роулэндсона, 1817
Увеселительный сад, тот же Воксхолл близ Лондона, или Тиволи в Париже тоже были публичными гульбищами. Вспомним «Письма русского путешественника», в коих, среди прочего, Н. М. Карамзин описывает свою поездку, в июле 1790 года, в тот самый Воксхолльский увеселительный сад, к которому то и дело возвращается наш сегодняшний разговор. Карамзин называет его, обратите внимание, Лондонским Воксалом:
«Мы <...> сели в лодку, поплыли, в десять часов вечера вышли на берег и очутились в каком-то волшебном месте!..
Вообразите бесконечные аллеи, целые леса, ярко освещённые огнями; галлереи, колоннады, павильйоны, альковы, украшенные живописью и бюстами великих людей <...>. Ослеплённые глаза мои ищут мрака; я вхожу в узкую крытую аллею, и мне говорят: Вот гульбище Друидов! <...> На одном пригорке сидит Мильтон — мраморный — и слушает музыку; далее — обелиск, Китайский сад <...>. Если вы догадливы, то узнали, что я описываю вам славный Английский Воксал, которому напрасно хотят подражать в других землях. Вот прекрасное вечернее гульбище, достойное умного и богатого народа! <...> Вдруг зазвонили в колокольчик, и все бросились к одному месту; я побежал вместе с другими, не зная, куда и зачем. Вдруг поднялся занавес, и мы увидели написанное огненными словами: Take care of your pockets! — Берегите карманы! (потому что Лондонские воры, которых довольно бывает и в Воксале, пользуются этою минутою).
<...> Лондонский Воксал соединяет все состояния: тут бывают и знатные люди и лакеи, и лучшие Дамы и публичные женщины <...>.
Часу в двенадцатом начались ужины в павильйонах, и в лесочке заиграли на рогах. Я отроду не видывал такого множества людей, сидящих за столами, — что имеет вид какого-то великолепного праздника. Мы сами выбрали себе павильйон, велели подать цыплёнка, анчоусов, сыру, масла, бутылку Кларету и заплатили рублей шесть.
Воксал в двух милях от Лондона и летом бывает отворён всякий вечер; за вход платится копеек сорок. — Я на рассвете возвратился домой, будучи весьма доволен целым днём».
Гульбище друидов, упомянутое в тексте, — название аллеи. По одним источникам, по-английски аллея именовалась the Druid’s Walk, по другим — the Druid Walk. В некоторых публикациях эта аллея фигурирует также как the Lover’s Walk — поскольку она особенно приглянулась тем, кто искал в Воксхолле любовных свиданий, в том числе с публичными женщинами, присутствие которых заметил Н. М. Карамзин. Другие источники говорят о двух разных аллеях: было и гульбище Друидов, и отдельное Любовное гульбище... Неточность, расхождения и противоречия — неизбежная принадлежность всех свидетельских показаний и последующих исторических изысканий.
Применительно к нашей теме хочу сказать: мы уже несколько раз с подачи русских краеведов и этимологов помянули госпожу Джейн Вокс, а вот у британцев в «Лондонской энциклопедии», где есть, конечно, статья и о Воксхолле, она не упомянута совсем. В означенной энциклопедии пишут, что название Vauxhall идёт из куда более давних времён, чем 17-й век, когда открылся увеселительный Спринг-Гарден: ещё в 13-м веке некий Falkes de Breauté, гасконский наёмник на службе у короля Иоанна, обосновавшись близ Лондона, построил поместье, которое называлось Fulke’s Hall. В некоторых документах оно упоминалось с написанием Faukeshall, Fawkyhall. В своём дневнике Самуэль Пипс пишет 27 июля 1663 года о поездке в Фоксхолл (Foxhall). Из его более ранней дневниковой записи, за 29 мая 1662 года, мы узнаём, что в те годы увеселительный парк имел название Спринг-Гарден, при этом было два таких парка — Старый и Новый: «With my wife and the two maids, and the boy, took boat and to Foxhall, where I had not been a great while. To the Old Spring Garden, and there walked long <…>. Thence to the New one, where I never was before, which much exceeds the other».
Faukeshall упростился до Foxhall, и от этого названия пришло в русский язык слово фоксал.
Фоксал в Варшаве, Париже и на Каменном острове
Повторю то, что многим известно: в 1777 году в июльском номере «Санкт-Петербургских ведомостей» было напечатано следующее объявление: «Сего июля 9 дня откроется на Каменном острову в новой галлерее фоксал, коего содержатели, господа Гротти и Шеневет ласкаются, что всяк найдет в сем месте к совершенному своему удовольствию и увеселению по вкусу расположенные украшения, музыку и всякие забавы <...>. Можно туда приезжать в масках и без оных, как кому угодно».
Дополню: за год до этого в Варшаве, по примеру других европейских городов, открыли место для увеселений (miejsce rozrywki) и, по примеру лондонского Foxhall’а, дали ему название Foksal. В польской столице до сих пор есть улица Foksal — она прилегала к означенному гульбищу.
Фоксал повторяет написание и произношение, которое мы видели у Самуэля Пипса: Foxhall, при этом свидетельство Пипса подтверждается, например, следующей публикацией в известном периодическом издании «Наблюдатель»: в мае 1712 года Джозеф Аддисон (1672–1719), издатель означенного «Наблюдателя», посещает со спутником славное лондонское гульбище: «We were now arrived at Spring-Garden». А место, где расположен Спринг-Гарден — Фоксхолл, именно такое написание у Аддисона: «We made the best of our way for Fox-Hall».
Не берусь судить, по какой причине простое Foxhall переделали в Vauxhall. Может быть, в какой-то момент в Англии стало модным всё французское, и названию придали французский вид. Мода привносит в любой язык иноплеменные слова и оказывает непредсказуемое влияние на произношение и написание родных слов... В Париже, в разных его районах и в разные периоды, начиная с середины 18-го века, существовали Тиволи-Воксхоллы, где парижской публике обещалось нечто иностранное — английское, по примеру известного лондонского гульбища. Разного рода заведения, преимущественно залы с музыкой и танцами, именовались Tivoli-Vauxhall, или, что случалось чаще, Tivoli-Wauxhall, Tivoli-Waux-Hall.
В сатире «Речь в свою защиту» (1778) поэт Николя-Жозеф Жильбер, бичуя людские пороки (vices), утверждает, что воксалы сродни рынкам (marchés), только торговля распутством облекается в форму зрелища (spectacle). Нас интересует не повреждение нравов во Франции, а орфография: у Жильбера написание Waux-Hal (в единственном числе), что опять сообщает нам о неустойчивом написании и расплывчатом понимании английского заимствования.
Tous les rangs confondus et disputant de vices,
Le silence des lois, du scandale complices.
Peindrai-je ces Waux-Hal dans Paris protégés,
Ces marchés de débauche en spectacle érigés...
Во «Всеобщем французско-русском словаре» Ив. Татищева (1841) мы обнаруживаем подобное написание: «Waux-Hall s.m. Ваксгалъ, место забавы». Вторая часть названия Tivoli-Waux-Hall, может быть, способствовала тому, что в Англии простоватое Foxhhall стали заменять как будто более аристократичным Vaux-Hall... Это тема для английских языковедов; для нас существенно, что в двух русских словарях, изданных в 40-х годах 19-го века воксал, или ваксгал, объясняется как место забавы. И в «Толковом словаре» В. И. Даля, во втором его издании (1880): «Воксал — сборная палата, зала на гульбище, сходбище, где обычно бывает музыка». О железнодорожном употреблении слова ничего не говорится.
Научное мнение
Я рассказываю про Самуэля Пипса и Аддисона, я ссылаюсь на «Словарь церковно-славянского и русского языка» и на толкование Татищева, но это как бы моё личное мнение, а для пишущих про Павловск, Царскосельскую железную дорогу и про слово вокзал авторитетом было и будет то, что написано языковедами из официальных лингвистических институтов и напечатано в научных издательствах. А там написано и напечатано как раз так, что Штраус играл именно на железнодорожном вокзале.
Станция Петербургско-Московской железной дороги. Художник А. Фосс, 1848
В «Этимологическом словаре современного русского языка», который вышел в научном издательстве «Флинта», мы находим указание на нужный номер «Санкт-Петербургских ведомостей», и составитель, А. К. Шапошников, приводит добросовестно годы, когда воксал прозвучал у Пушкина-дяди (1798) и когда у Пушкина-племянника (1813).
«Вокзал: здание для обслуживания пассажиров на железнодорожной станции или на пристани. Впервые употреблено в форме фоксалъ в «СПб. Ведомостях» №53 за 1777 г., отмечено в словарях с 1803 г. в формах воксгалъ, ваксалъ — место увеселений <...>. Первое употребление слова в современном значении паровозы будут ходить отправляясь от воксала в Павловске отмечено в «Спб. Ведомостях» за 18. 02. 1837. Это значение стало со временем основным в связи с тем, что железная дорога Петербург-Павловск заканчивалась у вокзала в Павловске, служившего одновременно пассажирским зданием и концертным залом. * Из англ. Vauxhall букв. зал (Джейн) Вокс. Дж. Вокс (17-й в.) была владелицей загородного поместья близ Лондона, где давались концерты, устраивались карточные игры, танцы и проч. увеселения. Форма с начальным ф восходит к французскому facshall, переделке английского Vauxhall».
Вопреки моим рассуждениям, здесь утверждается: уже в 1837 году слово вокзал стали употреблять в современном значении здание для обслуживания пассажиров. И вокзал в Павловске совмещал в себе железнодорожную станцию и концертный зал. И всё пошло от Джейн Вокс: у неё в поместье имели место перечисленные увеселения. И во французском языке есть слово facshall... Проверю ещё раз в «Dictionnaire de l’Académie française» — по всем изданиям, а вдруг оно там как-нибудь появилось.
Новые и старые словотолкователи
Николай Яновский, возможно, был первым лексикографом, внёсшим вокзал в словарь — в свой «Новый словотолкователь» (1803). Толкование Яновского, однако, несколько сбивает с толку: «Ваксал, или Воксгал, что на Английском значит зал, дом, дворец, замок; место, куда собираются забавляться гуляньем, пляскою, музыкою, пением, игранием в карты и проч.»
Написание ваксал объяснимо: передаётся не произношение, а написание Vauxhall. Но мы вынуждены обвинить лексикографа в невежестве: ваксал по-английски не значит ни зал, ни дом, ни прочие помещения или строения. Vauxhall — имя собственное, название определённого поместья. Если говорить только о второй части названия, о существительном hall, его можно понимать и переводить как зал, здание, усадьба. В романе «Собака Баскервилей» события разворачиваются в Баскервиль-холле (в усадьбе Баскервилей)... Потом, Яновский как будто не ведал, что до 1803 года ваксал встречался в русских источниках, в том числе в «Санкт-Петербургских ведомостях» — в написании фоксал и воксал.
Поскольку мы коснулись английских поселений, заглянем из любопытства в «Словарь британских географических названий»: что пишут английские краеведы и филологи о названии Воксхолл? Читаем и узнаём: Vauxhall в написании Faukeshale впервые встречается в 1279 году. Происходит из старофранцузского личного имени Falkes и староанглийского hall.
А в наших словарях мне, вам и всем нам рассказывают и рассказывают байку про Джейн Вокс из 17-го века! Поскольку она так въелась в историю русских увеселительных заведений и железных дорог, давайте уж докопаемся, откуда она взялась в краеведении и особенно в нашей этимологии? Докапываться придётся недолго, ибо мало кто из филологов занимается собственными розысками, предпочитая списывать из уже существующих источников, в данном случае из «Этимологического словаря» Макса Фасмера. Мы находим у него ссылку на уже известную нам заметку в «Санкт-Петербургских ведомостях».
«Вокзал — сначала фоксал («Санктпетербургские ведомости» за 1777 г.)...»
Потом мы обнаруживаем, что в нашу этимологию пресловутая Джейн Вокс внедрилась с подачи именно Макса Фасмера. Называя вокзал заимствованием из английского Vauxhall, он сообщает, что парк и место увеселений под Лондоном названо по фамилии владелицы Джейн Вокс (Jane Vaux, 1615 г.). Джейн Вокс родилась в оном году? Или умерла? Или открыла означенное место увеселений?
Ошибка, когда в словаре по ходу дела упоминается что-то вроде как имеющее отношение к толкуемому понятию. Фасмер упомянул бездумно Джейн Вокс, потом кто-то ухватился за её имя, не вникая, откуда оно и зачем... И вот мы снова читаем в путеводителе, в газете, журнале и даже в учебной программе «Живой русский язык», где учат правильно писать, говорить и ставить ударения, о правильном понимании слова вокзал: что в 1661 году предприимчивая Джейн Вокс открыла в Воксхолле сад для загородных увеселений знати, а, когда Мельхиор Гротти открыл увеселительный сад в Москве, английское воксхолл трансформировалось в русское воксал, и что одну из станций первой в нашей стране железной дороги Петербург–Царское Село–Павловск в 1836 году назвали Вокзал — так и появилось в русском языке это слово!
Постойте... Вокзалом назвали одну из станций на Царскосельской дороге? Просто так — взяли и назвали? А какую именно станцию — сведений не осталось?
Когда в словаре или энциклопедии называются конкретные даты, читатель и ученик воспринимают материал как нечто доподлинно историческое. Госпожу Джейн Вокс надо бы вычеркнуть недрогнувшей рукой из всех публикаций, но вот ведь год приводится — 1615, точная дата! Про Джейн Вокс надо просто забыть, но как же теперь её забудешь... Объясню, по крайней мере, откуда её выкопали — прошу прощения, где она упоминалась. Её нет в «Британской энциклопедии» и нет в «Лондонской энциклопедии», про неё написали как-то в «Воксхолльских записках» (1841): это сборник газетных публикаций, афишек, юмористических рисунков, анекдотов, имеющих отношение в увеселительному Воксхоллу; да, там упомянута под 1615 годом некая Джейн, имевшая фамилию Вокс (Vaux) или, может быть, Фокс (Fauxe), при этом приводилась, хотя и с опровержением, легенда, будто Джейн была вдовой Гая Фокса — всем известного злодея, который чуть не взорвал британский парламент в 1605 году. Согласимся, что его фамилия Fawkes очень даже напрашивается на то, чтобы прилепить её к истории Воксхолла...
Я понимаю, что зря упомянул легенду. Через какое-то время в новых краеведческо-этимологических публикациях к истории вокзала прилепится Гай Фокс: его схватили в подвале под парламентом на куче пороховых бочек и повесили, а его предприимчивая вдова завела в семейном поместье концерты, карточные игры, танцы и прочие увеселения.
Новые свидетельства
После всяческих краеведческо-культурологических поделок мы обнаруживаем Джейн Вокс и в совершенно научном труде языковеда П. Я. Черных, чей двухтомный «Историко-этимологический словарь современного русского языка» вышел в совершенно научном издательстве «Русский язык». Здесь мы читаем многажды читанное: «В русском языке вокзал, старая форма воксал, восходит к англ. Vauxhall (от собст. имени Vaux и hall зал) по имени Джейн Вокс (17-й в.), владелицы загородного сада близ Лондона (для концертов, танцев, для карточной или иных игр, место увеселенья, гулянья т. п.).»
Похоже, именно П. Я. Черных впервые связал форму фоксал с несуществующим французским словом facshall: «Форма с начальным ф восходит не к английскому Vauxhall, а к французской его переделке (facshall)». Напечатанное в научном издании, это утверждение перекочевало в издания менее научные...
Не буду снова ссылаться на Пипса, Елизавету Плант и Аддисона, которые писали Foxhall — на родном английском, а не во французской переделке; приглашаю в свидетели Якоба Фридриха фон Билфелда (1717–70), немца, писавшего свои труды по-французски: в капитальной работе «Государственные учреждения» (Institutions politiques), перечисляя органы, заведения и службы, составляющие государство, он останавливает своё внимание и на культурном отдыхе граждан. Городам нужны обустроенные места для прогулок — Билфелд пишет promenades publiques, что значит публичные места для гулянья, и в качестве образца для подражания он приводит известные парижские гульбища — Тюильри, Люксембургский сад, Пале-Рояль; в Англии он выделяет Кенсингтонский сад — так я понимаю его Parc de Londres, и Фоксхолл: «On peut proposer pour modèle d’une belle et magnifique promenade les Thuileries, le Luxembourg, le Palais-Royal de Paris, le Parc de Londres, Foxhall...»
Фон Билфелд напечатал свой двухтомный труд в 1760 году, через восемь лет он вышел в России под заголовком «Наставления политические барона Билфелда» — в переводе Фёдора Шаховского. Замечательная глава «О гульбищах» заслуживает того, чтобы привести из неё несколько отрывков:
«Вольные гульбища суть нужнейшим украшением для города, и способствуют к веселию и к здоровью жителей. К сему выбирают приличное место, где сажают деревья алеями <...>. Тут ставят скамьи и проч. для отдохновения, також привозят лавки или шатры, в которых продают всякие напитки и плоды для прохлаждения <...>. То действительный недостаток в Полиции, когда нет в городе гульбищ, или когда они худо содержатся. В Англии гульбища есть и в тюрьмах, дабы содержащиеся в оных колодники не теряли своего здоровья. Впрочем можно представить в образец сему великолепное гульбище Тюльерийское, Луксембургское, Парижский королевский дворец, Лондонский зверинец, Фоксгал...»
Мы убеждаемся, что форма фоксгал, как и фоксал, с начальным ф, пришла из английского Foxhall — как во французский, так и в русский без каких-либо выдуманных переделок в facshall.
Великолепное Тиволи и казармы с комнатой для сбора пассажиров
В 1836 году, доказывая, что Царскосельская железная дорога необходима, австрийский инженер Франц фон Герстнер написал и напечатал обоснование «О выгодах построения железной дороги из Санктпетербурга в Царское село и Павловск». Герстнер, прежде всего, напирал на экономические выгоды для привлечения акционеров: приводились подробнейшие расчёты и подсчёты — с учётом уже действующих дорог в Европе и Северной Америке. А что пообещать широкой публике, для которой технические выкладки не представляют интереса? Герстнер понимал: ездить в Царское Село ещё наберётся желающих, а вот на отрезке пути в более дальний и менее обжитый Павловск как бы не возникли убытки. В своём, в целом техническом, обосновании инженер Герстнер прибегает к доводам сродни философским рассуждениям барона фон Билфелда о необходимости вольных гульбищ, кои способствуют к веселию и к здоровью жителей:
«Здоровье есть первое и высочайшее благо каждого человека <...>. Посему, не справедливо ли будет утверждать, что ни в одной Европейской столице жители не имеют такой нужды в проведении лета за городом, как в Петербурге?»
Очень здравое рассуждение применительно к Санкт-Питербурху, умышленному городу, возникшему по воле и прихоти сумасбродного царя на болотистой местности с нездоровым климатом! Однако, от горожан, озабоченных здоровьем, не будет той прибыли, какая поступает от желающих выехать за город для публичных увеселений. Им Герстнер обещает всевозможное великолепие, изящество, угощение: «После скорой езды и освежения на воздухе найдут они в великолепной, со всем изяществом устроенной гостиннице прекрасное и недорогое угощение <...>. На конце железной дороги устроится новое Тиволи, прекрасный воксал: он и летом и зимою будет служить сборным местом для столичных жителей; игры и танцы, подкрепление сил на свежем воздухе и в роскошной столовой привлекут туда всякого».
Надеюсь, всем понятно, что Тиволи и воксал используются здесь в значении увеселительное место, и что воксал отнюдь не значит станционное здание. Ниже Герстнер снова подчёркивает привлекательность Павловска как место будущего Тиволи:
«В Царское Село будет привлекать посетителей присутствие Высочайшего Двора, а в Павловск романтическое местоположение и Тиволи <...>. Париж, Вена, Мюнхен, почти каждый большой город имеет своё Тиволи, Лондон свой воксал, который блеском и великолепием соперничествует со всеми подобными заведениями. Только в Петербурге ещё не было по сию пору Тиволи: но оно скоро возникнет».
Напомню, что по ту пору разного рода фоксалы, воксалы в Петербурге, и раньше устраивались. Так или иначе, Герстнер озаботился строительством Тиволи в Павловске не меньше, чем сооружением самой Царскосельской дороги. Выписывая из Англии и Бельгии машины, то есть паровозы, заказывая оборудование, полностью заграничное, Герстнер держал в голове, что для Павловского воксала понадобится насос для подачи воды, в том числе в фонтаны, и хорошо бы заказать в Англии аполлоникон — автоматический орган, последнее достижение техники на благо музыкального искусства... В смете на строительство воксала отводилось 200000 рублей. Понятно, почему тогдашний министр финансов Е. Ф. Канкрин, хотя и не противодействовал, но весьма не сочувствовал планам Герстнера.
Да, и как назывались у Герстнера остановки, какое он использовал слово для станций, перронов, для того, что мы называем сейчас вокзалами? Герстнер пока что пишет о казармах: на железной дороге через каждые две версты планировались казармы — строения для путейцев, и в каждой казарме «должна быть просторная комната для сбора пассажиров». Такие комнаты мы называем теперь залом ожидания. А конечные станции у Герстнера — конечные пункты. По поводу конечного пункта в Петербурге мы читаем в книге, выпущенной к столетию Павловска (1877): «Первоначальная станция была деревянная, весьма неприглядная <...>. Толпы народа сбегались на Семёновский плац и дивились машине, которая, даже для среднего класса, была невидальщиною».
Не то что в 1837 — в 1877 году пишущий использовал станция, избегая слова вокзал. Итак, в Петербурге, в том месте, где сейчас Витебский вокзал, — весьма неприглядная станция, которая у Герстнера фигурирует просто как сборное место. На сборные места в столице и в Царском Селе он положил в своих выкладках 60000 рублей, на казармы — 110000 рублей. А на павловское Тиволи, напоминаю, двести тысяч!
Герстнер доводит до сведения публики, как продвигается строительство железной дороги, и как возводится здание в Павловске, и это вовсе не сборное место для пассажиров, а дорогостоящее великолепное гульбище, которое, как мы читаем во «Втором отчёте об успехах железной дороги из Санктпетербурга в Царское Село и Павловск», предназначено «для приёма лучшей Петербургской публики, и строится посреди прелестного Павловского парка Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Павловича <...>. Оно строится полукружием на протяжении в 350 футов, и состоит из круглого зала 35 футов в поперечнике, из большого зала <...>, этот зал назначается для балов, концертов, и вместе столовою; по сторонам два меньшие зала <...>, далее два зимних сада, в обоих флигелях 40 жилых комнат для найма, и 12 комнат для хозяина гостинницы с прислугою».
Пока здание строилось, его чаще называли гостинницей. Это будущий Павловский музыкальный воксал, но никак не железнодорожная станция. Выпишем ещё одно предложение из «Второго отчёта»: «От железной дороги ведёт к этому дому галлерея в 32 сажени длиною и 2 сажени шириною, дабы приезжающие не встречали неудобства от дождя или снега».
Ещё раз повторяю и даже, извините, втираю: гостиница, она же воксал, была построена рядом с конечной остановкой Царскосельской дороги, в непосредственной близости от железнодорожной станции, и воксал был задуман как приманка, дабы, выражаясь канцелярским языком, увеличить приток пассажиров в Павловск и в целом способствовать пассажирообороту первой русской железной дороги.
А как быть с утверждением в «Большой Советской энциклопедии», что вокзал в Павловске служил одновременно пассажирским зданием и залом, где давались концерты? Энциклопедию писали люди, а людям свойственно ошибаться.
Когда увеселительный воксал стал железнодорожным вокзалом?
Москва. Николаевская станция железной дороги. Фотография И. К. Гофферта, 1850-е годы
Москва. Николаевская станция железной дороги. Рисунок из книги "Виды Москвы", 1860 г. Обратите внимание на подпись - "Станция железной дороги"
Действительно, с какого времени воксал стали использовать в значении железнодорожная станция? Кто бы нам рассказал? — вместо того, чтобы переписывать друг у друга про английскую вдову Джейн Вокс, не причастную ни в Воксхолльскому увеселительному саду, ни к заимствованию воксала в русский язык. Современные нам языковеды утверждают, как мы видели, будто уже в «Санктпетербургских ведомостях» за 18 февраля 1837 года вокзал подразумевал здание с кассами и залом ожидания. Надеюсь, разумному человеку уже понятно, что утверждение не соответствует действительности.
В книжке «Указатель Павловска и его достопримечательностей», выпущенной в 1843 году, нет железнодорожной платформы, ибо это не достопримечательность, а есть воксал: «Павильон или воксал, деревянный, на каменном фундаменте, обширный, отличающийся приятной наружностью. Он расположен полукружием <...>. С открытием весны, все галереи и площадка перед ними наполняются группами гуляющих, большею частию приезжающих из столицы».
Кто-то будет настаивать, что здесь описывается железнодорожная станция, куда с открытием весны наезжает публика, чтобы по станции погулять?
Если воксал уже в 1837 году имел современное значение: станция, откуда ходят паровозы, то в течение десяти, пусть двадцати лет это значение попало бы в словари, кто-нибудь из филологов его бы зафиксировал. Но в далевском «Толковом словаре» (1880), мы нашли только гульбище: «Воксал — сборная палата, зала на гульбище, сходбище, где обычно бывает музыка». Первая фиксация этого значения относится лишь к 1891 году.
Понятно, что в филологии, в том числе в этимологии, нужно дожидаться, пока дипломированные филологи, посовещавшись в своём узком филологическом кругу, не внесут новое слово или значение в какой-либо словарь, и только тогда можно будет обоснованно говорить о происхождении слова и его употреблении... Хотя я учился на английской филологии, позволю себе высказаться по поводу русского словоупотребления и русской лексикографии: за двадцать лет до филологических академиков Ф. М. Достоевский зафиксировал, так сказать, воксал в значении железнодорожная станция в романе «Идиот».
Вокзал в «Идиоте» — как гульбище и как железнодорожная станция
В романе Ф. М. Достоевского главный герой, князь Мышкин, впервые приезжает в Петербург по железной дороге. Его попутчик, Лебедев, сообщает, выглянув в окно:
«— А вот и приехали!
Действительно, въезжали в воксал...»
Понятно, что не в гульбище и не в сходбище поезд прибыл, не в парк культуры и отдыха. Во второй части романа автор пишет:
«На другой или на третий день после переезда Епанчиных с утренним поездом из Москвы прибыл и князь Лев Николаевич Мышкин. Его никто не встретил в воксале».
Понятно, что на железнодорожном вокзале не было встречающих.
Как-то, собираясь из города в Павловск, князь и билет купил на Царскосельском вокзале, и почти сел в поезд, но: «Почти уже садясь в вагон, он вдруг бросил только что взятый билет на пол и вышел обратно из воксала».
Во второй половине 19-го века Царскоселький вокзал был уже не деревянным строением, как при Герстнере, а каменным сооружением — из него-то и вышел князь Мышкин. Однако, когда Достоевский пишет об ужасной оргии в Екатерингофском воксале, следует понимать, что Рогожин со своей компанией кутил в Екатерингофском парке, в этом известном петербургском гульбище.
Павловский воксал 30 октября 1862 года: Празднование 25-летнего юбилея Царскосельской железной дороги Художник А. И. Шарлемань, 1862
Итак, в то время, когда создавался «Идиот» (1868–69 годы), воксал имел уже два значения. Поскольку события часто происходят в Павловске, писатель в какой-то момент считает нужным дать уточнение, чтобы не спутать железнодорожную станцию с музыкальным воксалом: «Возвращаясь в Павловск уже в пятом часу пополудни, он сошёлся в воксале железной дороги с Иваном Фёдоровичем». Если же кто-то пришёл или приехал на музыку, тогда подразумевается увеселительное заведение, воксал музыкальный. Так, князь восклицает, обращаясь к Рогожину: «Бьюсь об заклад, что ты прямо тогда на чугунку и сюда в Павловск на музыку прикатил и в толпе её точно так же, как и сегодня, следил да высматривал». Ради кого прикатил Рогожин по чугунке, кого высматривал на музыке в Павловском воксале? Понятно, что Настасью Филипповну, роковую женщину.
Добавим к дневниковой записи Карамзина о посещении Лондонского Воксала описание Павловского воксала из романа «Идиот»: «В Павловском воксале по будням, как известно и как все по крайней мере утверждают, публика собирается избраннее, чем по воскресеньям и по праздникам, когда наезжают всякие люди из города. Туалеты не праздничные, но изящные. На музыку сходиться принято <...>. Приличие и чинность чрезвычайные, несмотря на некоторый общий вид семейственности и даже интимности. Знакомые, всё дачники, сходятся оглядывать друг друга. Многие исполняют это с истинным удовольствием и приходят только для этого; но есть и такие, которые ходят для одной музыки...»
Если ссылки на путеводитель по Павловску и на литературное сочинение Ф. М. Достоевского не кажутся убедительными, обратимся к справочному изданию «Весь Петербург в кармане» (1851): в нём есть Царскосельская железная дорога и Петербургская железная дорога, но для вокзалов используется только слово станция. В справочнике «Адрес-календарь на 1881 год» указаны адреса городских станций означенных железных дорог... И только если взять словарь 1891 года, а именно «Словарь русского языка», составленный Вторым отделением Императорской Академии наук, в первом томе указанного лексикона воксал, уже в написании вокзал, имеет два значения:
«Вокзал (англ. Vauxhall) 1. Место публичных увеселений. 2. Путевой двор, дебаркадер, строение, где собираются пассажиры для отъезда».
Первый том готовил к печати известный языковед Я. К. Грот. Он объяснил, что вокзал происходит от английского Vauxhall. Не странно ли: вместо ссылки на это простое и доходчивое толкование, у нас сегодня в ходу сложные придумки, которые подхватываются и, приукрашенные новыми домыслами, пересказываются широкой публике?
Просмотров: 65919
Источник: философский журнал Vox, №17, декабрь 2014 г.
statehistory.ru в ЖЖ:
