Дневник блокадника. Август 1942 г.
01.08.42
Еле дождался 8ч. Ночью спал паршиво, пустой желудок шутить не любит. В 9ом пошел в столовку завтракать. Обслуживание хорошее, разделся, сел за стол. Сразу же подошла официантка, взяла талон и 1р. 10к. Принесла: пшеничной каши, 150 гр. хлеба, кусок масла, песку и чаю. Поел и поехал домой. Погода ни к черту не годится, тучи, ветер, холодина. Взял 3 куска мыла пошел к булочной, потолкался и загнал за 20р. Пришел домой, гляжу пора идти обедать. На обед дали замечательные щи из белой капусты, шницель с рисовой кашей и салатом и компот, очень прилично, зайдя домой, пошел к отцу, взял справку и потопал в трест за карточками, но зря, справка без печати – липа, сказали, что карточки перешлют сами, но мне оно и лучше, меньше волынки. Домой пришел, гляжу пора ужинать. Ноги правда за день намял здорово, но ужин превзошел все мои ожидания. Дали: 150 хлеба, масла, шеколадку, кофею, молока, биток из сои и манной каши, просто великолепно, если так питаться, то жить можно. Вышел из столовой, смотрю всех загоняют, оказывается тревога, пришлось простоять полчаса на Майоровом, благо нарвался на мента. Стрельбы и страху не было, в 7ч. дали отбой и я благополучно прибыл в свое логово. Сегодняшний день меня порадовал, столовая мне определенно по душе. Хороший порядок, хорошая кормежка – что и требовалось доказать, кабы быть поближе – совсем бы красота. Главное то, что ешь равномерно, с хлебом, а главное вкусно и питательно и безусловно больше, чем на карточку. Поистине я очень доволен таким питанием, жаль маленький срок. Сумею ли я за это время поокрепнуть, чтоб во 2ой половине августа выйти на работу, да не на день, на 2, а нормально. Факт если я не выйду после 15го номер с карточками мне не пройдет, хватит и так 8ой месяц гуляю. Отец наверное скоро тоже выйдет, надо б и ему проситься на усиленное, ну да там будет видно, лишь бы вышел, а там все в порядке. Надежда попрежнему не заглядывает, хотя бывает дома, я вижу с окна как она ходит с Генькой. Обидно, то что тети Жени носит много сои, а ко мне не заглянет. Небось когда клевало, то бегала. Ладно, придет зима куда она денется без дров. Да и наплевать на нее, я теперь более не менее сыт, хоть от сои и не отказался бы.
02.08.42
Завтрак был великолепен: 150 гр. хлеба, масло, песок, каша пшеничная, селедка с салатом и чай. Дома, как всегда сел за книгу, ибо читать у меня пока книг до черта – полная этажерка – все это куплено за время войны. Около двух часов собрался итти обедать и как на зло завыла сирена – тревога. До 3 ч. ждал, но терпение истощилось и я кое–как окольным путем добрался до столовой. На обед дали суп из картошки и гороха, 2 голубца с рисом и мясом и компот. Из столовой вышел, тревога продолжается, итти надо было мимо милиции и конечно пришлось ждать отбоя. Прямо пошел к отцу в больницу, ноги что–то сегодня совсем отказали. Когда пришел от отца и лег отдохнуть вновь тревога, черт ее побери. Полежал, а уж подошло время ужина, ибо обедал я поздно. Пришлось опять пробираться в столовку нелегально. Ужин дали такой же, что и вчера: хлеб, масло, шоколад, молоко кофэ, сырник и каша. Поел, тревога продолжается, побрел домой, на Садовой мент не пропускал, но кое–как удалось пробраться и я ввалился домой вместе с отбоем. Затопил буржуйку, чтоб скипятить чайку и согреть утюг на ночь к ногам, видал как Надежда с Генькой вонвь шла домой. Ко мне стерва так и не заходит, хоть мне на нее и наплевать, но за ее свинство придется ей отплатить тем же. А ей что–ж она жрет как лошадь, какое до меня дело.
03.08.42
Утром сглупил, пошел в столовку в валенках ибо мягче и удобней ногам, а нащет того, что на улице лето и на ногах валенки – никого не удивишь. За год войны ленинградцы насмотрелись такого что вообще перестали удивляться чему либо. Пошел я в валенках, надеясь что дождя не будет, хоть погода и хмурилась, и точно на Садовой меня настиг дождь, обратно ж пер при сплошной мокроте и факт промочил все ноги, проклятая погода, совершенно не видали лета в этом году, все дожди и холод, хоть сказать по совести, погода меня особенно не волнует. За город не поедешь, ходить некуда. Я целый день торчу дома будь солнце иль дождь безразлично, выползаю лишь в столовку, да за самым необходимым водой и т.п. Завтрак сегодня дрянь, одна каша, (хлеб, масло, песок и чай не в счет это обычная норма). Домой пришел немного посидел и отправился в лечебницу, а оттуда прямо в столовку. Дали щи, мясо с макаронами и салатом, кофэ и шоколад. Шоколад и 100 гр. хлеба я припрятал. На трамвае доехал до Гороховой и у булочной продал все за 45 р, тут же купил за 10ку капусты на щи, снес ее домой и поехал в кино. Смотрел в «Коллосе» киносборник, приехал домой и сразу ужинать. Как всегда дали кашу, чай сырник, масло, хлеб и шоколад. Шоколад я опять оставил. Помчался у нашей булочной купил на 35 р. табаку, и продал шоколад за 40р. Так что стал во всю маклачить, нужда все научит. Хоть это и опасно, менты здорово штрафуют. Главное доволен, что достал табачку. Дома затопил буржуйку, сварил щей, скипятил чаю, нагрел утюг и лег спать. Ноги у меня сегодня ходят получше. Весь день, ночь и утро здорово била наша артиллерия, стоит непрерывный гул.
04.08.42
Завтракать пошел позднее, а после обеда не заходя домой поехал на Невский в «Молодежный» смотреть новинку экрана «Александр Пархоменко». Вещь замечательная, смотрел с величайшим удовольствием. Приехав домой немного почитал и пошел ужинать, надеясь к 7 ч. поспеть домой, чтобы послушать по радио новую пьесу К.Симонова «Русские люди». Но на обратном пути попал под приличный ливень, весь продрог. Пьесу послушать как следует не удалось, уснул в 8ч.
05.08.42
Всю ночь видел множество снов, видал всех ребят и живых и мертвых, маму, Шуру – всех дорогих и близких сердцу, жизнь без которых мне теперь горька и печальна. Всю ночь хлестал дождь и выл ветер, еще более портивший настроение. В 6 ч. утра проснулся, меня кто–то кричал, узнал по голосу Надежду, которая на мой вопрос что ей от меня надо, ответила, что зовет не меня. Действительно она кричала кого–то другого. Было зверски обидно, ходит домой теперь ежедневно, но ни разу не навестит, ни чем не поможет, хоть знает, что мне одному тяжело. Ладно–ж придет и наше время, мы ей с отцом припомним все, вообщем мне о ней противно писать, змеюга она подколодная и более ничего, никогда я к ней не чувствовал симпатии, Геньку раньше любил очень горячо, но и он теперь стал для меня чужд и безразличен. Завтракать побрел при отвратительнейшей погоде, холодно, ветрено, моросит дождь, всюду сырость и мерзость. Пришел домой закоченевший, одежда после вчерашнего еще не высохла. Как пришел сразу переоделся и малость согрелся. Пока сидел дома и читал по обыкновению к полудню погода совершенно разгулялась. Дождь перестал, ветер приутих и солнце осушило тротуары, исчезли лужи и в столовую я шел при благоприятной погоде. Превые вотроги, вызванные новым питанием, прошли и я не особенно доволен кормежкой, тем более, что по рассказам других на различном питании кормят не хуже чем нас, а ведь у нас не рацион, а усиленное питание, следовательно шамовка должна быть значительно лучше, но тут получается наоборот. К тому же обидно то, что на усиленном нет различия между иждивенцами, служащими и рабочими – кормят всех одинаково, что безусловно несправедливо, в то время как на рационе опять же наоборот существует различие в зависимости от категории. На обратном пути на Садовой купил за 5ку роман Г.Уэлса «Первые люди на Луне». Правда на шамовку у меня осталось рублей 30ть, но 5кой больше или меньше роли не играет, … опять вечернюю пайку шоколада и может будут опять.
05.08.42
Всю ночь видел множество снов, видал всех ребят и живых и мертвых, маму, Шуру – всех дорогих и близких сердцу, жизнь без которых мне теперь горька и печальна. Всю ночь хлестал дождь и выл ветер, еще более портивший настроение. В 6 ч. утра проснулся, меня кто–то кричал, узнал по голосу Надежду, которая на мой вопрос что ей от меня надо, ответила, что зовет не меня. Действительно она кричала кого–то другого. Было зверски обидно, ходит домой теперь ежедневно, но ни разу не навестит, ни чем не поможет, хоть знает, что мне одному тяжело. Ладно–ж придет и наше время, мы ей с отцом припомним все, вообщем мне о ней противно писать, змеюга она подколодная и более ничего, никогда я к ней не чувствовал симпатии, Геньку раньше любил очень горячо, но и он теперь стал для меня чужд и безразличен. Завтракать побрел при отвратительнейшей погоде, холодно, ветрено, моросит дождь, всюду сырость и мерзость. Пришел домой закоченевший, одежда после вчерашнего еще не высохла. Как пришел сразу переоделся и малость согрелся. Пока сидел дома и читал по обыкновению к полудню погода совершенно разгулялась. Дождь перестал, ветер приутих и солнце осушило тротуары, исчезли лужи и в столовую я шел при благоприятной погоде. Превые вотроги, вызванные новым питанием, прошли и я не особенно доволен кормежкой, тем более, что по рассказам других на различном питании кормят не хуже чем нас, а ведь у нас не рацион, а усиленное питание, следовательно шамовка должна быть значительно лучше, но тут получается наоборот. К тому же обидно то, что на усиленном нет различия между иждивенцами, служащими и рабочими – кормят всех одинаково, что безусловно несправедливо, в то время как на рационе опять же наоборот существует различие в зависимости от категории. На обратном пути на Садовой, купил за 5ку роман Г.Уэлса «Первые люди на Луне». Правда на шамовку у меня осталось рублей 30ть, но 5кой больше или меньше роли не играет, … опять вечернюю пайку шоколада и может будут опять. Время тянется ужасно однообразно, весь день делится на 3 периода, а именно: со вставания и завтрака до обеда, с обеда до ужина и вечерний период до сна. В эти промежутки сидение дома и чтение книг, изредко посещение амбулатории и отца. И так изо дня в день, причем все это очень однообразно и предвиденно, никаких развлечений (разве изредка – кино) никаких новых действующих лиц и притом полнейшее одиночество, все это странно действует на нервы и раздрожает. Порой хочется уткнуться в кровать и реветь как младенец. Раньше при сытой жизни и то было тяжело жить однообразно день за днем, но тогда была работа, семья, друзья, театры, стадион, кино, радио, поездки за город и масса других развлечений к тому–же желудок не беспокоил совершенно. Но сидеть без дела, голодному и одинокому, когда каждый день копия прошедшего дня, к тому же плюс различные заботы и полнейшее отсутствие помощи, все это чертовски угнетает и давит. Порой кажется все это сном, от которого неприменно надо проснуться, но посмортишь – увы это реальная действительность в которой ты застрял как иголка в сене. 14ый месяц войны, 1 год блокады и голодовки – не хватит ли с нас. Люди сильной воли и характера не выдерживают и сдают, а я наивный неопытный в житейских делах юнец, лишенный за один год всего того что мне было так дрого, жизнь моя изменилась и потекла по другому руслу, неизведанному и незнакомому, куда–то она меня вынесет. Мне просто не верится, что война, а более всего что голод, когда–нибудь кончится (окончание войны в 1942г. мне кажется абсурдом, во всяком случае время покажет если будем живы прав я иль нет) просто не вериться, что будет вновь такое время, когда из Ленинграда можно будет выезжать когда и куда угодно, что выйдя в магазин равнодушно без всякой нормы возмешь продуктов сколько душе угодно, наконец что повернешь выключатель и вспыхнет лампочка иль польется вода из крана водопровода. Все это кажется сказкой и просто не верится, что именно так было и не 10–15 лет назад, а лишь только год. Кажется, что мы живем так как сейчас всю свою жизнь и что прежнее привольное время это мелькнувший мираж иль сладкий сон пролетевший мгновенно. Чтоб только я не отдал за то время когда меня мать по утрам будила на работу, когда я усталый но счастливый возвращался домой ни мало не тревожась ни о чем, зная что все для меня готово, обед на столе, белье чистое и не рваное, дорого бы дал чтоб видеть подле себя родных, счастливой многочисленной семьей, маму, Шуру, тетю Сюту и т.п., ходить бы с ребятами на Неву купаться, на любимый футбольный матч поболеть за своих, с,ездить за город просто потрепаться и …, просто пошататься вечерком по улицам любимого и родного города, где все так знакомо и привычно. Но увы этого уже не вернуть прошло то время, разлетелись друзья. Кто в могилу, кто неизвестно куда. Где мой закадычный друг Гулька?, навек ушел от меня, Валька тоже, где Ленька, Васька, Мотька, Витька, Павлушка, Петька, Мишка, Шурка и др. Война разбросала всех по сторонам и неизвестно где они и что с ними. Один я остался и вот сижу как медведь в берлоге, думаю каждый день свою невеселую думу и жду все чего–то хорошего и лучшего, а все попрежнему гадко и неприветливо. Все надоело до черта, а на улице лето, что–ж будет когда придет зима и ничего не изменится? Вряд ли при такой обстановке мы ее перенесем. Но и с другой стороны нащет эвакуации я тверд, ехать нам с батей некуда и не с чем и останемся мы здесь до конца. На могу я покинуть город в котором родился и прожил 20 лет кряду, город, который мне мил и дорог, который сделался таким суровым и неприветливым за дни войны, не могу я его оставить. Здесь похоронены все мои родные и близкие и коль умру я, так умру на родине, а не в чужом краю. Когда шел с ужина вновь на Садовой купил «Капитана Немо», потолкался у булочной, продал с,экономленный от ужин шоколад за 45р., может быть глупо, что я загоняю шоколад, но что–ж поделаешь деньги надо, столовка обходится дорого, да и должен я в доме 40р., правда сегодня уже отдал 13р. Придется разок еще скомбинировать, тогда рассчитаюсь с долгами и будут деньги в кармане. А коль ни это б, то ни за что не менял и не продавал бы шоколад, зная что он очень ценен и питателен. Между прочим если я не ошибаюсь, столовка мне немного помогла, ноги стали получше ходить, хорошо бы их еще получше подкрепить.
06.08.42
Вчера вечером нежданно негаданно повезло. Сидел на окне и читал, вдруг вижу идет Надя с Генькой, увидав меня она позвала к себе вниз, я обрадовался, думаю кольнуло. Получил порядочно запеканки, молока, хлеба и кильку. Поужинал прилично на ночь, подогрел утюги к ногам и лег спать. Почаще бы выдавались такие вечера, тогда можно было б простить Надежды ее прежние грехи. Ложился спать при благорпиятной погоде, на небе ни тучки, ночью проснулся, слышу опять баробанит дождик, без которого теперь на обходится ни один день. Вот уж сколько время как погода хромает, за сутки обычно меняется несколько картин, то с утра светит приветсливое солнышко, ну думаешь день на славу, ан глядь вмиг надвинулись тучи и от прежней погоды нет и следа, хлещет дождь и воет ветер. И так изо дня в день все одна и та–же картина. Почитай уж идет август, скоро осень, а там и зимушка, а лета в этом черном году так и не видали. Интересно какова будет в этом году зима, неужто такая ж ранняя и суровая, как в прошлом. Не особенно хотелось бы этого, перемерзнем тогда как суслики раньше времени. Дров то в этом году не ахти сколько, а ломать мебель на дрова – где ж её столько напасешься, хватит уж сколько раньше сожгли комодов, стульев, кроватей, шкафов, сундуков и прочей дряни.
Завтрак был сегодня дрянной, каша и все, хоть бы сои добавили для поддержки, тем более что с утра всегда так хочется жрать. Конечно после такого завтрака, долго тянуть нет смысла, а следовательно надо обедать отправиться пораньше. Пришел домой, погода более не менее приличная с утра, вновь хмурится, факт будет дождь, небо уж все затянуло тучами. Хочешь не хочешь, а сиди дома, почитывай книги, да поглядывай на часы, скоро ли подойдет обеденной время, так вот жизнь и течет, от жратвы до жратвы. Время кажется ползет медленно, но в целом месяца пролетают незаметно один месяц сменяя другой. К отцу не ходил уже 3 дня, ну да не беда, принести ему нечего, да и от него ждать тоже, разве что будет знудить чтоб я сходил в трест за табаком, которого нет, иль что–нибудь ещё. Уж ладно пускай полежит, мне тоже надо больше отдыхать, чтоб набраться сил для выхода на работу. Между прочим о табачке, дело действительно скверно, эти дни я был богат покуривал, но сегодня выходят остатки, а без табаку тоже скверно, им как–никак а успокаиваешь душу. Надо будет что–нибудь сообразить. Шел с обеда, купил по пути парочку книжонок и билет в «Смену», до начала сеанса оставался целый час и я пошел домой. Дома на столе нашел записку от отца, где он писал, что сегодня выходит из больницы. Сначала я думал, что записку положила тетя Женя, но потом сообразил, что в комнату она попасть не могла. Значит дома был сам отец, я посидел немного и пошел смотреть «Сорочинскую ярмарку». Когда вырнулся, то отца еще не было, я оставил ему записку и пошел ужинать. Вернулся, смотрю опять пусто. Я сел на окошко и стал читать – слышу идет. Оказывается он как я и думал был в тресте. Карточек он еще не получил, к тому–ж если завтра и получит, то у него все–равно и хлеб и продукты вырежут вперед, т.к. он уходя в больницу сделал то–же самое, немного обеспечив меня. Придется что–нибудь соображать. Вечером пришла, вернее ее позвали – Надя с Генькой. Узнав в каком положении находится отец принесла ему кочан капусты, зеленого луку и чашечку риса.
07.08.42
Отец сварил себе щей и каши из Надеждиных продуктов, а вечером получил карточки и выкупил хлеба. Завтра он понесет их в больницу, сколько то у него вырежут талончиков?
08.08.42
Утром за завтраком шоколад дали на весь день – 50 гр. Грамм 20 я с,ел, а 30 гр. принес домой. Отца вызывали в военкомат на комиссию, но из–за б/л отсрочили, а с карточками получилась крупная неприятность, хлеб вырезали до 12го и так–же вырезали вперед крупу, мясо, сахар и масло, денег тоже ни копейки, хоть плачь. Просто не знаем что и делать в эти дни. Отдал ему шоколад чтоб он променял хоть на кусок хлеба. Вечером он пошел в трест к управляющему просить хоть какой–нибудь помощи. Уж не повезет так не повезет. Хоть бы были деньги, можно было бы что–нибудь приупить, а где их возьмешь. Я то по своему б/л неизвестно когда получу, у отца бюллетень не закончен, тоже тоже денег пока не получишь. Голова идет кругом. Совсем затерло. В тресте отец сменял мой шоколад на кусок хлеба, да я от ужина принес ему пол пайки.
09.08.42
Утром отец поехал на Мальцевский рынок, сменял валенки на табак и хлеб, купил зелени и наварил щей. Вечером Надежда принесла нам запеканки и каши и мы прилично поужинали. 50 гр. шоколаду я от завтрака принес домой, хотел на что–нибудь сменять, но съели с отцом так.
10.08.42
С утра отцу жрать было нечего. Я пришел со столовой, он послал меня в рынок с парой валенок, а сам пошел в трест за деньгами. На рынке часа 2 я болтался, но вернулся пустой. Отец с треста принес марковки, денег он не получил, да наварил щей со вчерашней зелени, кроме того он купил 390 гр. хлеба, сырников, и ½ молока, да я ему принес от обеда 100 гр. хлеба, так без карточек и протянули 2 дня, с завтрашнего дня он уже нормально будет брать хлеб в булочной.
11.08.42
Отец утром поехал на рынок, привез зелени, табаку и выменял 300 гр. хлеба. Я с завтрака принес 50 гр. шоколаду. Стали варить щи, я пошел в магазин за солью, вижу дают молоко. На отца получил пол литра, подбелили щи и поели. Отец, забрав шоколад, пошел в трест, а я в столовую обедать, а уж оттуда к врачу. Пришел домой отца еще нет, пока почитал подошел и он принес 300 гр. хлеба, которые выменял на шоколад. Пожевали, я пошел ужинать, а он остался варить щи. Хлеб от ужина я принес домой и мы поели его со щами. Сегодня удивительный день, не было дождя – погода солнечная. Питание в стотовой через 3 дня кончается, а я чувствую себя скверно, ноги чуть–чуть получше, а числа 17го надо выходить на работу. А как буду работать не знаю, иначе–ж выхода нет, а иждивенческую получать не сладко. Но будь что будет, время покажет, что делать.
12.08.42
С утра поехал на рынок за зеленьюэ купил 1 кг. капустных листьев за 10 р. и 1 кг. свекольных за 15. Приехал домой отец остался варить щи, а я поехал завтракать. Получил в столовой свои карточки, дома взял бутылку и получил 1 л. соевого молока. Нормально подбелили с отцом щи и пошамали.
20.08.42
Руки огрубели и отвыкли от писанины, едва вывожу эти строки. Впревые за эти дни нашел время для письма. Новостей же набралось, но все по порядку. 15го я кончил питание в столовой, а 17го выписали меня на работу. 16го в воскресенье мы с отцом порядком подзамучились. Пришлось все дрова из подвала перетаскать домой, а то они свободно могут улетучиться. В подвале потолки низкие, темень, по колено воды. Бревна толстые и тяжелые. Вообщем нам досталось, но зато на душе спокойно, дрова лежат в углу на кухне и никто их не засадит, а нам с отцом на буржуйку хватит на зиму. Отдохнув пошли к отцу в столовую, но там до черта народу, и к тому–ж у нас один пропуск на двоих. Узнав, что на углу Невского и Герцена есть столовка без пропусков пошли туда. Действительно туда пускали всех и народу никого, но как на грех у нас не оказалось посуды. Отец остался у столовой, а я пошел домой за кастрюлями. Взяли мы на двоих 6 рисовых каш, 2 рыбных котлеты и 6 яиц за 90 гр. масла на мою карточку. Кашу с котлетами с,ели так, а яйца сварили. 17го утром отец сходил в булочную за хлебом, на мои выкупил только 250гр. В цеху народу работает еще меньше, кое–как проковырялся до обеда, с,ел 2 тарелки щей и снова до 5 ч. круглил. Приехал домой выкупил остальной хлеб. 18го на работе меня здорово знобило к тому–же мне сделали укол от тифа и разболелась рука. Домой приехал с температурой 39. Ночью заломило грудь, совсем не мог дышать. На работу не пошел, отец в поликлинике сделал вызыв врача на дом, но 19го он не пришел и я весь день пролежал в кровати, чувствовал себя неважно. Доктор пришла сегодня утром, признала воспаление легких и дала б/л. Я же сегодня себя чувствую ничего. Живем с отцом все по старому жуем одну зелень, которая сказать по правде очень надоела, и больше делать нечего. С деньгами плоховато, мне все не получить. Между прочим отец в тресте получил грамм 300 кофэ и 100 гр. табаку. Так что пить и курить пока что есть. Забыл написать, что получил письмо от Нинки из Ярославля, она там работает машинистом электровоза. Пишет, что получает 900 гр. хлеба, да в столовой кормят ничего, но скучает по Ленинграду, мне же советует уезжать куда–нибудь, чего конечно я и не думаю делать. Надежда попрежнему не заходит, хоть дома бывает ежедневно. Погода наладилась, дожди прекратились. На фронте дела паршивые, на юге немец прет и прет, уж взят Краснодар и Майкоп.
21.08.42
В столовой в связи с новой крупяной декадой взяли с отцом по 4 пшеничной каши, весом каждая по 280 гр. Желудок как подвал все равно. Не наелись. Отдуваемся кофэ, да травой. Загнали 5 полен дров за 100 р. и маленькую. Водку может быть удастся выменять на что–нибудь. Отец тоже пока бюллетенит.
30.08.42
Наконец нашел время для писания, эти дни работал и вообще за последние дни мне крепко досталось, но все по порядку. Этот месяц на продкарточки выдавались контрольные листки, по которым до до конца месяца будешь получать карточки. Срок выдачи с 20го по 25го августа. Я 24го и 25го хотел с,ездить на завод нащет этого листка, но все как–то не удавалось, то пробегаешь со столовками, то еще что–нибудь, к тому–ж приехал Тимка. Б/л у меня был до 28го, но 27го поразмыслив, что я могу остаться без рабочей карточки, решил ехать на работу. Утром в 5 ч. пошел за конфетами, но не получил, боялся опоздать на рабту. Оставив отцу карточки поехал на завод. В цеху наш начальник Леша как только увидал меня поднял блажь, говоря, что я приезжаю только в конце месяца за карточками. Тут же он милостливо пообещал мне попросить у начальника, чтоб меня перевели на иждивенческую категорию. Невесело было мне работать в этот день. После работы пошел к начальнику нащет контрольного листка, но ничего не вышло, он велел мне принести б/л завтра. И я поехал домой, хоть всех насильно гнали на собрание. Дома рассказал отцу все, решили, что черт с ними, дадут рассчет устроюсь куда–нибудь поближе. Поел щей и конфет, которые получил отец и лег спать. 28го б/л взять с собой не мог т.к. я должен был этот день явиться на прием к врачу, оставив обделаь это дело отцу поехал на работу. День прошел более ни менее благополучно, но теперь в цеху новое постановление, работать до 7 ч. Вот и сегодня, нас после 5 заставили чистить станки, но мы сговорившись дружно смылись. Пришел домой, отец обделал б/л так, что я оказался выписанным на с 27е. 29го встал в 5 ч. пошел получать мясо. К 7 ч. получил на отца и себя 450 гр. консервов, наскоро пожевав хлеба поехал на работу. К начальнику пошел до обеда, но он велел мне зайти в обед. Прихожу в обед, он велел табельщицы узнать сколько я работал в этом году. Итог получился плачевный всего 2 дня, он спросил что я думаю делать дальше? Есть ли у меня семья? Где работает отец? Получив от меня ответы он послал меня в бухгалтерию, чтоб мне дали справку в бюро заборных книжек, я так и думал, что мне дадут «форму №7» на получение иждивенческой карточки. Но все оказалось наоборот, в бюро заборных книжек я получил контролный листок, видать начальник меня пожалел. И карточкой я на сентябрь обеспечен. Одно плохо, что сегодня не дали карточек, завтра воскресенье и 31го утром хлеб выкупать не на что, когда еще их получишь, может быть только к вечеру, ну да ладно, как нибудь проживем. Приехал домой у отца наварен полный котел щей с консервами, похлебали голью и спать. Сегодня хоть и выходной день, а встать пришлось рано, в начале 6го. Пошел получать масло сливочное 300 гр. на двоих, отправился в булочную. К 7 ч. я принес масло, а он хлеб и горячий кофэ из булочной. Сели мы с ним, съели весь хлеб с кофэ и маслом, масла правда грамм по 50 осталось, и легли спать. Проспали до 12 ч. и пошли в столовку. У меня оставались еще талончики, взяли по тарелки супа с рисом и полный чайник щей без выреза. По пути отец 100 гр. масла променял на табак и 100 р. денег, а то с деньгами у нас труба, я до сих пор не могу получить ни копейки, отец бюллетенит, а деньги надо. Теперь поподробнее как проходит жизнь. Отец попрежнему бюллетенит, с 1го хочет питаться на рационе. Едим очень много зелени, уходит на нее масса денег. Погода стоит ничего, дождей нет, тревог и обстрелов тоже.
Просмотров: 12506
statehistory.ru в ЖЖ: