От редактора и составителя
Занимая необозримые равнины Восточной Европы, в значительной степени покрытые лесами, народ строил и свои жилища, и церкви, и укрепления из дерева. Условия обороны заставляли строиться тесно, каменные здания были крайне редки, и пожары были обыденным явлением; летописцы проявляли к ним некоторый интерес и регистрировали их в тех случаях, если выгорали целый город или значительная его часть.
В огне погибали культурные ценности. Их уничтожали княжеские междоусобицы; неисчислимые культурные ценности погибли в годы татаро-монгольского нашествия. Погибали они и в связи с почти непрерывными войнами и налетами с запада, юга и востока. В результате этого создававшиеся богатства знания и умения все время растрачивались, и каждый раз их приходилось восстанавливать заново. Едва ли какой-нибудь другой из европейских народов смог бы перенести, не погибнув, такие удары исторической судьбы, которые пришлось выдержать Древней Руси. И несмотря на все это, у народа хватало силы многократно восстанавливать потерянное, залечивать раны и развиваться дальше.
Но для историка науки и техники является трудным такое положение, при котором зачастую оставались лишь следы знаний и умений наших предков, а иногда не оставалось и следов, так что изучать историю развития знаний и умений приходится по весьма косвенным источникам.
Естественно, что все восстановить нельзя. Мы знаем, что в Древней Руси были школы, но что и как в них преподавали — этого мы не знаем. Однако нам известно, что грамотность на Руси была распространена достаточно широко.
Какая существовала литература в средневековый период (XI—XVII вв.) на Руси? Это в основном книги культового назначения, которые были необходимы для богослужения в церквах, для организации деятельности монастырей и пр. Кроме того, существовала литература для домашнего чтения, которая содержала элементы религиозного просветительства. Она знакомила читателей с церковными догмами о происхождении мира и человека, разъясняла сложные богословские вопросы. Наряду с литературой, канонизированной церковью, существовала литература, которую церковь не одобряла или запрещала (апокрифы). Апокрифическая литература содержала пе-угодные церкви изложения богословских проблем, а также знания о живой и неживой природе, расходившиеся с трактовками соответствующих вопросов в канонизированной литературе. Такова самая общая, не претендующая на полноту характеристика основной массы древнерусской литературы. Последняя содержит -данные средневековой науки по отдельным вопросам астрономии, биологии, географии, частично по медицине и сельскому хозяйству. В текстах этих книг числа выражены в специфической древнерусской «буквенной» нумерации. Поэтому, вообще говоря, каждая древнерусская рукопись представляет интерес как источник по истории математики в части развития представлений о способах выражения чисел.
Помимо литературы религиозного характера, в Древней Руси существовала светская литература. Это, например, исторические погодные записи-летописи; они, в частности, содержат наблюдения, связанные, в основном с метеорологическими и астрономическими представлениями, и другие естественнонаучные сведения.
Уже в XI—XII вв. существовали специальные географические сочинения, составленные древнерусскими путешественниками, и специфические математические произведения.
Элементы естественнонаучных знаний содержат уникальные древнерусские письменные памятники — берестяные грамоты XI—XV вв. От XV—XVII вв. сохранились средневековые тексты на древнерусском языке по логике, натурфилософии, географии, медицине, минералогии, астрономии, биологии, сельскому хозяйству, геометрии и арифметике, частично химии, геологическим работам и элементам технического творчества.
В архивах имеются документы, характеризующие жизнь и деятельность отдельных представителей древнерусской науки и техники, по международным научно-техническим связям, историй организации науки и просвещения, Помимо литературных произведений, для истории естественнонаучных и технических знаний Древней Руси важное значение имеют археологические находки, сохранившиеся средневековые сооружения, приборы и механизмы.
До нас не дошло очень многое, однако в достаточной степени не изучены и те письменные и вещественные материалы, которые есть или могут быть в нашем распоряжении. Следует отметить, что даже хорошо изученные материалы продолжают оставаться возможным источником знаний: ведь их чрезвычайно редко изучали с точки зрения истории науки и техники. Но для действенного исследования необходимо, чтобы исследователь был одновременно и специалистом в некоторой области естествознания или техники, и историком, владеющим техникой и методами исторического, археологического и археографического исследования.
К сожалению, так бывает не всегда, и в науку проникают недостаточно проверенные факты и необоснованные их пояснения. Методика и методология историко-научного исследования могут меняться даже у одного и того же ученого в зависимости от цели исследования, уровня профессиональной и философской подготовки. Однако в этой области существует определенный общественный опыт, некие общие черты для различных исторических периодов и конкретных областей истории естественных наук.
В помещенных в настоящем сборнике статьях большое внимание уделяется вопросам методического и методологического характера. Этой своей особенностью сборник отличается от существующей литературы, посвященной вопросам истории науки и техники Древней Руси.
Сборник открывается статьей В. К. Кузакова «Особенности истории науки и техники средневековой • Руси», в которой автор ставит вопрос о необходимости совместного изучения истории различных направлений человеческой деятельности, так как это дает более связное и цельное представление об эпохе. В методологическом плане В. К. Кузаковым разрабатывается вопрос о компонентах системы исторических условий, в которых возникали и развивались научные представления средневековой Руси. М. Н. Громов в статье «Систематизация эмпирических знании в Древней Руси» сделал интересную попытку рассмотреть проблему развития средневекового знания в древнерусских условиях. Автор затрагивает важный методологический вопрос о роли элементов философских представлений в формировании естественнонаучных знаний. В статье обосновывается концепция о том, что эмпирические знания в Древней Руси организовывались и истолковывались как в плане систематизации знаний по средневековым классификациям, -гак и в рамках методов: художественного, символического и научного.
Г, С. Баранкова в статье «Об астрономических и географических знаниях» рассматривает ряд элементов античной науки: о годовом и суточном движениях Солнца, о планетах и зодиакальных созвездиях, о равноденствии и солнцестоянии, о смене четырех времен года, о фазах Луны и связанных с ними приливах и отливах на море, о шарообразности Земли, о ее разделении на климатические пояса и пр.
Работа представляет и методический интерес, показывая, какие важные данные может получить историк науки в результате текстологического анализа списков того или иного письменного источника. В частности, многочисленные русские списки «Шестоднева» Иоанна экзарха Болгарского свидетельствуют о его длительном бытовании и популярности на Руси, и, следовательно, об оказании влияния на становление и развитие русской образованности.
Статья Р. А; Симонова «О вычислительной арифметике» посвящена некоторым новым данным о вычислительной культуре на Руси в XI—XIII вв. Вопрос о том, насколько глубоко процесс математизации проник в различные аспекты древнерусской культуры, получил определенное отражение в ряде других статей настоящего сборника.
Так, Ю. Л. Щапова в работе «О химии и технологии стекла» анализирует историю зарождения и развития отечественного стеклоделия на основе учета данных о древнерусском счете, построенном на действиях раздвоения и удвоения, утративших в современной арифметике самостоятельное значение. Автор показывает, что древнерусские мастера-стеклоделы, творчески воспринимая византийский опыт, тем не менее ориентировались прежде всего на отечественные условия, храня и приумножая национальные традиции.
В статье «Биологические знания» Б. А. Старостин дает довольно полное представление о процессе накопления и развития биологических знании Древней Руси, детально исследует те формы общественного сознания, в которых этот процесс происходил. Автором показана роль специфической языковой среды в формировании биологических представлений в Древней Руси. Интересна постановка вопроса о двух системах знания — книжного и опытного, об их взаимопроникновении и взаимовлиянии. Привлечет внимание читателя и введенный автором в научный оборот материал о формировании профессионального знания и возникновении первых учреждений, специально занимавшихся изучением тех или иных объектов естествознания.
П. С. Попов, Р. А. Симонов и Н. И. Стяжкин в работе «Логические знания на Руси в конце XV в.» проанализировали древнерусские произведения, посвященные логике. Это так называемая «Логика Авиасафа» и «Книга, глаголемая логика». Как показывают авторы статьи, логические знания на Руси в XV в. достигали значительной высоты, по ряду проблем не уступая уровню аналогичных сочинений западноевропейских специалистов. В методологическом отношении статья интересна тем, что в ней процесс складывания начальных форм и методов научного мышления рассматривается как составляющая более общего процесса, связанного с развитием естественнонаучных представлений.
А. Н. Боголюбов посвятил свою статью «Практическая механика XVI столетия» некоторым самым общим проблемам исследования средневековой истории механики и механических знании, а также одному конкретному вопросу — становлению русской практической механики в XVI в., который, по мнению автора, имеет право считаться периодом русского Возрождения. По-новому в работе решаются методические вопросы использования сохранившихся произведении архитектуры и строительной техники XVI в. Обычно они изучаются главным образом в плане истории искусства и культуры. Автор обосновывает мнение о том, что есть все основания рассматривать строительные и архитектурные памятники как источники по истории практической механики. В статье Л. Ю. Астахиной «Русские посевные, ужинные, умолотные книги XVI—XVII вв...» как бы вновь открыта для историков сельского хозяйства сфера источников, содержащих разнообразные сведения о распространении по северно- и средневеликорусской территории сельскохозяйственных культур, о сроках их высева, жатвы, об урожаях, укладках немо леченого хлеба, технологиях обработки посевных участков и молотьбы, о правовых отношениях, а также метрологические и метеорологические сведения.
Л. В. Волков в статье "О переводчиках научной литературы" сделал попытку проследить влияние переводчика, дипломата и воина И. Ф. Фомина-Алманзенова на развитие русской военно-технической мысли XVII в. И. Ф. Фомин-Алманзенов, по национальности англичанин, был одним из переводчиков «Воинской книги» — своеобразной средневековой энциклопедии военного искусства.
Русско-шведские производственно-технические контакты освещены Ю. Б. Рябошапко с учетом трудностей, с которыми сталкивалась паша страна при поисках культурной и технической помощи со стороны более развитых тогда стран. Автором прослежен механизм влияния внешнеполитических доктрин правительств -России и Швеции на эволюцию производственно-технических связей обоих государств.
Содержащиеся в сборнике статьи проливают новый свет на ряд важных вопросов развития естественнонаучных представлений Древней Руси как с точки зрения выяснения дополнительных сторон древнерусской истории, так и в Плане анализа развития русского естествознания, а также складывания начальных форм научного мышления. Но только этим значение настоящего сборника не исчерпывается; он вносит вклад в методику и методологию историко-научных исследований.
В статьях показывается необходимость изучения памятников письменности, имеющих историко-научное значение, с привлечением всех известных списков произведения. Обосновывается принцип комплексного изучения письменных данных в сочетании с сохранившимися вещественными источниками. Ставится вопрос о расширении источникового материала с привлечением письменных и вещественных памятников, которые слабо или вовсе не использовались в историко-научных исследованиях. То же самое относится к разработке методологических положений. В сборнике система исторических условий, в которых формировались те или иные историко-научные представления, выступает на достаточно широком фоне. В качестве неотъемлемых частей исторической среды рассматриваются также философские взгляды русских людей и такие, не учитывавшиеся ранее факторы, как математизация мышления, принимаемая в качестве средства складывания отдельных форм научного мышления, а также знания в области логики, интенсифицировавшие развитие методов научного мышления.
В качестве характерных условий развития научных и технических представлений в XVII в. — в переходный период от средневековья к новому времени — в сборнике рассматриваются производственно-технические международные контакты и деятельность переводчиков, труд которых нередко в то время был эквивалентен творчеству ученого по созданию новой научной терминологии.
Следовательно, в настоящем сборнике условия, в которых складывались естественнонаучные и технические представления на различных этапах истории средневековой Руси, трактуются значительно шире, чем это обычно делается в работах по соответствующей тематике.
Предлагаемый сборник поможет читателю самому сделать выводы об уровне развития естествознания и техники Древней Руси.
Член-корреспондент АН УССР А. Н. Боголюбов,
доктор исторических наук Р. А. Симонов
1 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 304—305.
Вперёд>>
