Организация сбора и использование дани в XI — начале XII вв.
По мере упрочения государства и развития его аппарата выезды самих князей в полюдье в сопровождении многочисленной дружины постепенно прекращаются. В погосты направляются теперь уполномоченные сборщики дани из числа доверенных лиц князя, именуемые емцами, вирниками. Количество погостов по всей стране растет. Возможно, они становятся опорными пунктами по сбору податей не только в казну киевских князей, но и в пользу местных властей. Особенно это характерно для Новгородской земли, где всегда пользовались большим влиянием местные бояре. Уполномоченные сборщики (здесь их называли данщики) действовали на всей огромной территории новгородских владений. Например, в 1216 г. с саамов Кольского полуострова собирал дань в казну Великого Новгорода данщик Симон Петриловец15. Один из погостов обнаружен и исследован археологами близ Вологды, у впадении речки Векшенги в Сухону. Когда-то эти земли также входили в состав владений Великого Новгорода. Здесь было небольшое укрепленное поселение, обнесенное рвом. Постоянного населения в нем почти не было, жизнь оживала только по приезде сборщика дани. Расположенное рядом село до сих пор носит имя Погост16. Селений с таким названием немало и в других регионах России.

Иногда в отдаленные регионы для сбора дани направлялись из Киева высокопоставленные вельможи. В 1071 г. в Ростовской земле и на Белоозере собирал дань Ян Вышатич, воевода и боярин киевского князя Святослава Ярославича17. Могли заниматься сбором дани и посадники, постоянные представители князя в том или ином городе. В 1096 г. изгнанный из Чернигова Олег Святославич подчинил себе Муромскую и Ростовскую земли и «посажа посадников по городом, и дани поча брати»18. Таким образом, несмотря на развитие системы погостов, людей, специально занятых сбором дани, не хватало. Поэтому эта миссия время от времени поручалась знатным боярам и воеводам, посадникам, другим представителям княжеской власти на местах.

Как и в период становления Древнерусского государства, дань взималась и с неславянских племен, подвластных киевским князьям. «Повесть временных лет», составленная в начале XII в., на первых своих страницах содержит сведения о различных племенах и народах, прежде всего о славянах и их соседях. Летописец свидетельствует: «А се суть иные языци, иже дань дают Руси: чудь, меря, весь, мурома, черемись, мордва, пермь, печора, ямь, литва, зимигола, корсь, норома, либь»19. Здесь названы угро-финские и балтские племена, жившие к северо-востоку, северу и северо-западу от славян и полностью или частично находившихся под властью киевских князей.

В связи с повсеместным в то время господством натурального хозяйства собираемая дань по преимуществу носила натуральный характер. Местное население сдавало сборщикам продукты питания, фураж, что отчасти потреблялось уже во время полюдья. Многое поступало в великокняжеские амбары в Киеве и расходовалось потом в совместных пирах князя с дружиной. Кроме того, часть полученной дани отправлялась на продажу в заморские страны и прежде всего в Константинополь по знаменитому пути «из Варяг в Греки». Это были наиболее ценные продукты, также взимаемые с населения в виде дани: мед, воск, пушнина. Такие товары, особенно меха, пользовались большим спросом на зарубежных рынках. Недаром еще в глубокой древности хазары, а затем князь Олег требовали в качестве дани шкурки белок и куниц. Доставленная в Константинополь дань продавалась в обмен на шелковые ткани («паволоки»), дорогие одежды, ювелирные изделия, иные предметы роскоши, оружие, заморские яства, пряности. Все это привозили в Киев в распоряжение князя и его приближенных. Так за счет дани жили не только князья с их семьями, но и в значительной степени — дружинники, которые тогда почти не имели собственных земельных владений.

Определенной системы в распределении поступавших в казну доходов еще не существовало. Иногда часть дани передавалась кому-то из вельмож или какой-либо части дружины. Так, еще 914 г. князь Игорь «примучил» уличей, одно из славянских племен, жившее к югу от Киева. Дань с них, как и с древлян, он передал воеводе Свенельду, который сам собирал ее вместе со своей дружиной20. Со времен князя Олега в Новгороде собирали дань в пользу варяжской дружины по 300 гривен в год «мира деля», т.е. ради мира. Эта дань была своего рода откупом от варягов, в надежде что они обеспечат мир и покой на севере и не будут пытаться захватить власть где-либо21. Со временем киевские князья стали выделять какую-то часть дани и на собственные нужды. Княгиня Ольга, установив тяжелую дань для древлян после гибели мужа, определила, что две трети ее будет поступать в Киев, а одна треть — в Вышгород, в княжеский замок22.

Кроме даней, поступавших в распоряжение князя и его приближенных, с XI в. известны сборы в пользу должностных лиц на местах. Уже в то время был составлен так называемый Покон вирный, включенный затем в древнерусский свод законов — «Русскую правду». В соответствии с ним представитель князя («вирник»), прибывший куда-либо для взимания вир и продаж (штрафов), получал в свою пользу с местного населения следующую провизию: семь ведер солода, баранью тушу (все это — на неделю, вместо баранины можно было взять деньги — 2 ногаты, ногата — 1/20 гривны), а также по две курицы на день, сыр — в постные дни (среду и пятницу), ежедневно — хлеб и пшено по потребности. Если вирник приходил во время поста, ему следовало платить на покупку рыбы 7 резан (в гривне — 50 резан). Он мог привести с собой четырех коней, корм им поставляли также местные жители, сколько те кони могут «зобати». Кроме того, вирнику при въезде в село или деревню, когда он сходил с коня, полагалась «ссадная гривна», при отъезде — «перекладная гривна». Судебные чиновники также взимали в свою пользу определенную долю с вир и продаж, поступавших в княжескую казну. Так, споры о наследстве могли разрешать уполномоченные князем «детские», им полагалась гривна. Судебный писарь («метельник» или «метник») получал в свою пользу от 6 до 12 векш в зависимости от значимости дела (векша — 1/150 гривны, одно из названий белки)23. Так государство предоставляло самому населению содержать различных должностных лиц при исполнении ими своих обязанностей. Такие поборы в пользу того или иного чиновника по сути своей были формой налога, хотя и не поступали в государственную казну, а доставались сразу данному должностному лицу. Это становится характерной чертой русской налоговой системы, которая прослеживается в дальнейшем на протяжении многих веков, по крайней мере, до XVIII в. включительно. На первых порах это оправдывалось неразвитостью государственного аппарата, отсутствием регулярного бюджета, недостатком средств в казне.



15Шаскольский И.П. О возникновении г. Колы // Исторические записки. Т. 71. С. 278.
16Рыбаков Б.А. Указ. соч. С. 365.
17Повесть временных лет. Ч. 1. С. 117.
18Там же. С. 168—169.
19Там же. С. 13.
20ПСРЛ. Т. 9. С. 26.
21Рыбаков Б.А. Указ. соч. С. 299—300.
22Повесть временных лет. Ч. 1. С. 43.
23Российское законодательство X—XX вв. Т. 1. М., 1984. С. 49, 64—65, 71—72.

<< Назад   Вперёд>>