Формирование детских капиталов

Основа благосостояния российских императоров, их братьев и сестер закладывалась буквально с момента их рождения, поскольку, согласно законам Российской империи, им с начала жизни начинали выплачивать фиксированное жалованье.

Следует отметить, что первой «нормальной семьей» в имперский период российской истории стала семья Павла I и императрицы Марии Федоровны. Именно они заложили прочный «генетический фундамент» в основу Императорской фамилии, обеспечив устойчивость престолонаследия. С легкой руки императора Павла I и императрицы Марии Федоровны, у которых родилось 9 детей (пять девочек и четыре мальчика), все императорские семьи в XIX в. (за исключением Александра I, у которого обе дочери умерли в детском возрасте) были многодетными.

Наряду с тем что цесаревны или императрицы были обязаны рожать «до мальчика» и желательно не одного, многодетность в императорской семье «стимулировалась», как денежными выплатами за каждого ребенка, так и тем, что каждый ребенок с момента рождения, обеспечивался жалованьем. По законоположениям, принятым при Павле I, после рождения каждого из царских детей императрицам выплачивались весьма крупные суммы, которые по аналогии с сегодняшней практикой можно назвать неким «материнским капиталом».

Сумма «материнского капитала» на каждого из детей носила на протяжении всего XIX в. фиксированный характер и вплоть до начала XX в. не менялась, составляя 42 858 руб. серебром. Можно с уверенностью предположить, что «некруглые» 42 858 руб. серебром образовались в 1840 г., когда пересчитывались ассигнации на серебро. До этого императрицам «за ребенка» платили вполне «круглые» 150 000 руб. ассигнациями. Так или иначе, но именно сумму в 42 858 руб. серебром мы встречаем в финансовых документах жены Александра II – императрицы Марии Александровны.297 Когда последняя русская императрица Александра Федоровна в 1895 г. родила первую девочку, то и ей выдали «по случаю рождения великой княжны Ольги Николаевны» из «сумм Кабинета» те же самые 42 858 руб.

Кабинет Его Императорского Величества, входя в структуру Министерства Императорского двора, управлял собственностью правящего императора. Следовательно, Николай II платил жене за рождение дочери «из своих» денег.


Г. фон Кюхелыен. Семья императора Павла I. 1800 г.


Сам документ о производстве выплат за подписью министра Императорского двора гр. И.И. Воронцова-Дашкова очень лаконичен: «Государь император, указом на мое имя, данным в 3-й день ноября сего года, Высочайше соизволил повелеть: представить Ея Императорскому Величеству Государыне Императрице Александре Федоровне, по случаю благополучного разрешения от бремени дочерью, великой княжной Ольгой Николаевной, 42 858 руб., Всемилостивейше жалуемых из сумм Кабинета Его Императорского Величества».298

Были и другие жестко регламентированные расходы, связанные с рождением детей. Например, для подготовки младенческого белья из казны отпускалось 8000 руб., а родители очередного великого князя или княжны получали «за тяжкие труды» по зачатию и родам по 18 000 руб. каждый. Следовательно, расходы по рождению младенца, входившего в состав императорской семьи, обходились казне в среднем в 86 858 руб.299 Следует подчеркнуть, что эти деньги выплачивались только царствующей чете, поскольку рождение ими детей имело огромное значение для устойчивости династии.

Как правило, «материнский капитал» вносился на счета детей (в счет так называемых «экономических сумм») в день их Святого крещения. Именно эти деньги становились ядром постепенно копившегося состояния каждого из детей.

Кроме этого, матери получали подарки по случаю крещения своих детей. Например, в апреле 1875 г. при крещении великой княжны Ксении Александровны ее мать, цесаревна Мария Федоровна, получила от Александра II (своего свекра) две крупные жемчужины в серьгах.300 Дарили подарки и младенцам. Когда у Николая I родился третий ребенок – великая княжна Ольга Николаевна, то император Александр I привез ей в подарок к крестинам бокал и чашу «из зеленой эмали». Как правило, эти подарки, не самые дорогие «по деньгам», но значимые «по памяти», сопровождали выросших детей на протяжении всей их жизни.

Как мы уже упоминали, жалованье детям назначалось с момента их рождения. Но тут же начинались и расходы. Ведь при царственных младенцах сразу формировался штат прислуги. Как правило, он включал от 15 до 22 чел. И это только на одного младенца!

Каждый царственный младенец означал новые расходы для семьи на дни рождения и тезоименитства. Как это ни странно звучит, но и на этом пытались «сэкономить». Так, когда у Екатерины II родилась 11 мая 1892 г. пятая внучка, бабушка решила назвать ее Ольгой, сказав: «…Пусть ее рождение и именины придутся на один день, одним праздником будет меньше». Дело в том, что девочка родилась в день праздника Св. Ольги, крещенной в Константинополе в 956 г.301

Механизм формирования детских капиталов был следующим. С момента рождения великих князей «ставили на денежное довольствие» при Дворе. С этого «денежного довольствия» детям шли регулярные выплаты «по третям» года. После того как из этой суммы вычитались все выплаты «на гардероб», врачей и на жалованье обслуживающего царственного младенца персонала, все оставшиеся деньги перечислялись на счета его «Собственной» суммы. Конечно, дети поначалу не имели о денежных делах никакого понятия и их средства контролировались родителями и воспитателями.

Будущему Николаю I, с рождения, «на личный счет», каждые три месяца переводилось по 33 333 руб. '/ коп. ассигнациями. В эту сумму должны были «уместиться» все расходы на содержание великого князя. Остаток суммы, если таковой имелся, «переводился» на следующий месяц.302 Расходы «на посторонние» нужды были минимальны. Так, в 1802 г., «к святой Пасхе на построение малолетнего платья», шестилетнему великому князю выделили 2010 руб.

Постепенно на личном счете великого князя Николая Павловича сформировался крупный капитал. В начале 1804 г. «в распоряжении» восьмилетнего великого князя Николая Павловича было 639 033 руб., «отданных в Государственный Заемный банк и в Сохранную казну в прежних годах».303 Кредитные учреждения выбирала сама императрица Мария Федоровна, поместившая туда капиталы своих детей, в том числе и для укрепления доверия широкой публики к этим банкам.

Динамика накопления Собственной суммы выглядела достаточно внушительно. Если в первой трети 1804 г. Собственная сумма великого князя составляла указанные 639 033 руб., то уже в конце года эта сумма составила 767 248 руб. 99 коп.304 В мае 1805 г. сумма «отданных в Банк и в Сохранную казну в прежних годах» составила 904 164 руб.305 и, наконец, в январе 1807 г. Собственная сумма, хранящаяся в банке, превысила миллион рублей и составила 1 143 746 руб.306 Примечательно, что все финансовые дела маленьких великих князей жестко контролировались матерью – вдовствующей императрицей Марией Федоровной. На финансовых документах детей неоднократно встречаются ее рукописные пометки (см. табл. 33).


Таблица 33 Собственные детские суммы Николая I



О том, куда шли деньги царственных детей, мы проиллюстрируем на примере «финансирования» кормилицы Николая I, она «работала» на будущего императора чуть больше года и получала жалованье, а потом и пенсию, из Собственной суммы будущего монарха.

Николай I родился 25 июня 1796 г. Ему сразу же подобрали кормилицу, которой было положено жалованье в 800 руб. в год.

Жалованье кормилице выплачивалось «по третям», т. е. раз в три месяца. Так, 16 февраля 1797 г. кормилица Ефросинья Ершова получила 200 руб. Естественно, она была неграмотна и в «ведомости» за нее расписалась дворянка-няня Синицына.308 Кормила будущего императора Ефросинья около года по крайней мере в сентябре 1797 г. она «по повелению императрицы» получала «положенный пансион, принадлежащий ей за прошедшие полгода, считая с марта по 1 сентября 300 руб.»309 После окончания своей «работы» как кормилицы Ефросинье Ершовой установили пенсию в 800 руб. в год, в размере жалованья, и ее она получала, так же как и жалованье по 200 руб., каждые три месяца.310

В декабре 1797 г. у Николая I появилась молочная сестра, поскольку по ведомости кормилице выдали «за окрещение у ней младенца 100 руб.». В 1803 г. кормилица получила еще 100 руб., также «за крещение у нее младенца». Наверняка у Ефросинье Ершовой и до 1896 г. был по крайней мере один ребенок, но молочными сестрами Николая I считались только те дети кормилицы (Авдотья и Анна), которые были рождены в 1797 и 1803 гг. Позже у кормилицы родился сын Николай, он также был зачислен в молочные братья царя.

Умерла кормилица Николая I, видимо, в 1832 г., поскольку к 1833 году «детям умершей кормилицы Авдотье и Анне» было выплачено за «поздравление с Новым годом – 50 руб.».311 С 1833 г. начинаются «отношения» Николая I с молочными сестрами. В бухгалтерских документах они так и назывались – «дочери умершей кормилицы». Примечательно, что деньги им выплачивались по четко фиксированным поводам и только в случае их личной «явки» во дворец. Дочери кормилицы являлись в «свои дни», «как часы», а молочный брат царя только изредка. Так, «свои» 25 руб. за поздравление с Новым годом он получил единственный раз в 1837 г.

Поводы к выплате денег были следующие. Во-первых, «именинные» дни самих молочных сестер Авдотьи и Анны. 1 марта 1833 г. Авдотье было выдано 25 руб. «именинных». Во-вторых, это ежегодные поздравления императора с Новым годом. В 1835 г. дочерям «умершей кормилицы» за «счастие поздравить» Николая I с Новым годом выплатили 50 руб. на двоих. В-третьих, это поздравление императора на Пасху. «Тариф» был стандартный – 50 руб. на двоих. В-четвертых, поздравление Николая I с днем рождения и, в-пятых, – в декабре поздравления с тезоименитством. Таким образом, сестры «снимали» с императора ежегодно по 125 руб. каждая. Без сомнения, для крестьянской семьи такой гарантированный «приработок» был очень важен. Кроме этого, молочные сестры императора занимали особое место в крестьянской общине, да и местные власти к ним относились весьма бережно.

Когда в России в начале 1840-х гг. ассигнации пересчитали на серебро, то пересчитали и деньги дочерей «умершей кормилицы». Анна и Авдотья стали «за поздравления» получать 14 руб. 28 4/7 коп. на двоих.

В 1844 г. число крестьянских «родственников» Николая I увеличилось в связи с тем, что он стал крестным отцом родившегося у Анны сына. Анна Ершова, по мужу Горохова, в награду «по случаю соизволения Его Величества о восприятии от имени Его Величества от купели новокрещенного ее сына Алексея» получила очень приличную сумму в 28 руб. 58 коп.312 Денежная история кормилицы Николая I и ее детей продолжалась с 1796 по 1853 г., т. е. 57 лет. А таких служащих рядом с взрослеющим императором, было довольно много.

Когда у Николая I родился первый мальчик – будущий Александр II, то родители положили на его счет порядка 4000 руб., которые начали прирастать процентами. Деньги будущего императора лежали в различных кредитных учреждениях, в том числе в С. – Петербургской Сохранной казне Воспитательного дома.313

Как и когда происходило перечисление «детских денег» в Сохранную казну? Например, первые деньги пошли на счет цесаревича 28 января 1819 г. (13 000 руб.). В 1820 г. деньги перечислялись дважды 26 января (10 000 руб.) и 8 октября (10 000 руб.). Следует добавить, что на каждую из указанных сумм проценты по капиталу начислялись отдельно, в результате сумма процентов, начисленная за многие годы, многократно перекрывала изначальный капитал. Так, к 1 января 1838 г. на первый вклад от 28 января 1819 г. (13 000 руб.) «набежало» процентов на 17 562 руб. и общая сумма этого вклада составила 30 562 руб.314 Еще раз следует напомнить, что в Сохранную казну перечислялись только те деньги, которые оставались после выплаты из жалованья пенсий, пособий и пр. Само же жалованье цесаревича в 1838 г. составляло, судя по документам, 135 000 руб. (выплаты из Государственного казначейства 10 января 1838 г. – 85 000 руб. и 2 сентября 50 000 руб.).315 Перечисления средств, как правило, шли после получения «зарплаты», три раза в год: в январе, мае и сентябре. Так, на счет младшего брата цесаревича Александра – великого князя Константина Николаевича в 1828 г. деньги перечислялись трижды: 25 000 руб. (3 января), 25 000 руб. (2 мая), 30 000 руб. (3 сентября).316

Общая сумма капитала цесаревича Александра Николаевича, будущего императора Александра II, на 1 января 1839 г. составила 1035 139 руб. Тогда ему шел 11-й год. Источниками этой суммы были капиталы, положенные на счет цесаревича в Сохранную казну Петербургского и Московского Воспитательных домов (770 655 руб.) На эти капиталы начислялись проценты (264 484 руб.). Что и дало в сумме капитал, превышавший 1 000 000 руб.

За первым сыном императрица Александра Федоровна родила Николаю I еще троих сыновей (Константина, Николая и Михаила) и троих дочерей (Марию, Ольгу и Александру). После рождения, как и старший брат, они стали получать жалованье. Все деньги детей Николая I хранились в С. – Петербургской Сохранной казне (см. табл. 34).

«Набежавшие» суммы детских капиталов определялись единственно годом рождения детей, поскольку, согласно закону 1797 г., дети императора до совершеннолетия (20 лет) должны были получать «скромные» 100 000 руб. в год. Процентные начисления также были одинаковыми. Поэтому капитал, накопленный на счетах великой княжны Марии Николаевны, к ее 19 годам, в 1838 г. вполне сопоставим с накопленными суммами ее братьев. В результате все три сестры (1819, 1822 и 1825 гг. рождения) уже к 1838 г. имели личные капиталы, превышающие миллион рублей.

Говоря о темпах накопления «детских сумм», следует иметь в виду, что по мере взросления детей росли и их расходы. Учителей становилось больше, увеличивались расходы на туалеты и развлечения. Соответственно сокращались и суммы, переводимые на банковские счета царских детей. Особенно это касалось подрастающих девочек, тем по определению страстно хотелось «блистать».

Такая ситуация привела к тому, что старшая дочь Николая I великая княжна Мария Николаевна не только ничего не отложила на свой банковский счет в 1839 г., но и была вынуждена использовать часть средств с этого счета. Связано это с банальным перерасходом собственного «жалованья». Правда, у Марии Николаевны имелись и «смягчающие обстоятельства». В 1839 г. она вышла замуж за Максимилиана Лейхтенбергского, поэтому, «блистая», она несколько выбилась из бюджета.

Доходы великой княжны Марии Николаевны в это время складывались из: а) 100 000 руб. в год из Государственного казначейства. За январскую треть она получила 31 333 руб. ассигнациями, 1000 руб. золотом и 1000 руб. серебром. Всего 33 333 руб.; б) от промена золота и серебра было дополнительно получено 5380 руб., и общая сумма финансовых поступлений в январе составила 38 885 руб.


Таблица 34



Все эти деньги немедленно пошли на оплату разных счетов, преимущественно из модных магазинов, а еще надо было платить жалованье воспитателям, учителям и прочему персоналу… В результате у великой княжны возникла банальная ситуация под названием «денег нет вообще». Как ни странно, но это было действительно так. Уже на 20 января 1839 г. из 38 885 руб. по счетам ушло 37 050 руб. Следующая «получка» из Государственного казначейства у Марии Николаевны должна быть только в мае, а оставалось у нее «до получки» всего 1835 руб. При этом последнюю 1000 руб. Мария Николаевна отдала в долг своей воспитательнице Ю.Ф. Барановой. Следовательно, наличных оставалось только 835 руб. Надо заметить, что ни папа, ни мама деньгами дочке не помогли. Выход был, конечно, найден. Деньги «до получки» пришлось взять из неприкосновенного капитала, хранившегося на счету великой княжны в Санкт-Петербургской Сохранной казне. На начало 1839 г. там хранился 1 068 568 руб.

Поскольку это было «не в правилах», то воспитатели всеподданнейше обратились к Николаю Павловичу с просьбой «оставить в Сохранной казне 1 000 000 руб., остальные 68 568 руб. отпустить для настоящих комнатных и прочих расходов Великой Княжны Марии Николаевны».320 Император дал разрешение на эту операцию.

Кроме ассигнаций, лежавших на банковских счетах, дети буквально с рождения начинали накапливать драгоценные вещи. Это могли быть бриллиантовые орденские знаки, их дети царя получали при святом крещении. Это – золотая и серебряная посуда в детских комнатах, золотые и серебряные игрушки. По большому счету, все то же самое, что и у обычных детей, но только очень дорогое и по работе, и по материалам. Поскольку вещи были действительно дорогими, то требовалось обеспечить их сохранность. Пока дети были маленькими, за драгоценные вещи в их комнатах отвечали воспитательницы-англичанки. Например, когда в 1838 г. умерла воспитательница великих князей Николая и Михаила Николаевичей англичанка Коссовская, то организовали приемку драгоценных вещей по описи. Николаю тогда шел 7-й, а Михаилу 6-й год. В списке, среди многого прочего, значились два ордена Св. Андрея Первозванного, два креста и две звезды этого ордена. В комнатах мальчиков хранились две золотых медали «Блаженной памяти императрицы Марии Федоровны». Наряду с этими взрослыми вещами имелись и вещи совершенно детские, такие как «побрякушка золотая, украшенная алмазами, и детский серебряный барабан и барабанная палка».321

Эту опись драгоценных вещей лично просмотрел император Николай Павлович и он лично «высочайше» распорядился по поводу «побрякушки» и барабана. Поскольку мальчики уже выросли, то Николай I приказал передать «побрякушку золотую, украшенную алмазами», в комнаты цесаревича «в свое время… после бракосочетания», рассчитывая, что когда в семье цесаревича родится ребенок, то он будет в свою очередь забавляться этой «переходящей» погремушкой. Серебряный барабан с той же целью также передавался в комнаты цесаревича.

По поводу «побрякушки золотой» надо сказать несколько слов. Эту, говоря привычными терминами, детскую погремушку изготовили мастера-ювелиры Самсон Ларионов и Михаил Вельский по заказу Анны Иоанновны в 1740 г. Погремушка была любопытной конструкции, поскольку совмещалась со свистком. Доподлинно известно, что с этой погремушкой-свистком играл Александр I. Его младший брат, будущий император Николай I, также, будучи ребенком, забавлялся с этой «побрякушкой». В результате «побрякушка» стала носить «переходящий» характер, развлекая исключительно мальчиков, рожденных в семье правящего императора по прямой нисходящей линии.

Сохранилась картина, изображающая Александра I с этой «побрякушкой» в руках. Есть литография, изображающая будущего Николая II с этой же «побрякушкой». Последним из Романовых ею забавлялся единственный сын Николая II цесаревич Алексей. Сейчас эту «побрякушку» можно увидеть в одной из витрин исторического зала Алмазного фонда Московского Кремля. Надо добавить, что эта «статусная» погремушка вряд ли была безопасной для детей. Сделанная из тяжелого золота, с острыми гранями, она могла травмировать ребенка. Кроме того, для детей, которые все тащат в рот, она была просто опасна по причине алмазов, усыпавших ее. Выпавший драгоценный камень, попавший в рот ребенку, мог наделать много бед. Наверняка, для повседневного пользования у царских детей имелись более безопасные погремушки, а этой, драгоценной, они «гремели» в торжественной обстановке каких-либо церемониальных действ…



Великий князь Александр Павлович и цесаревич Николай с погремушкой-свистком


Если мы заговорили о детских игрушках, изготовленных ювелирами, то можно вспомнить и известного ювелира Эркарта, который с 1746 по 1751 г. работал на наследника Петра Федоровича (будущего Петра III). Мастер изготавливал серебряные с эмалью аксессуары к мундирам знаменитых игрушечных солдатиков цесаревича.322 Это были те самые солдатики, о которых с такой неприязнью писала в мемуарах императрица Екатерина II, тогда молодая супруга цесаревича.

Когда в 1840-х гг. у Николая I появились внуки, то их содержание пересчитали на серебро, и оно составляло 50 000 руб. сер. в год. Средства выделялись из Государственного казначейства.323 Эти суммы несколько превышали годовое содержание самого Николая Павловича в детские годы. Видимо, дедушка учел инфляционные процессы и увеличил денежное содержание своих внуков.

Деньги на счета детей могли переводить и родители. Так, цесаревна Мария Александровна буквально ежемесячно откладывала «из своих» по 1000–3000 руб. на счета детей, формируя фундамент их будущего капитала. Согласно «Ведомости о капиталах, обращающихся в С. – Петербургской Сохранной казне, принадлежащих Его Императорскому Величеству Александру Николаевичу и Августейшим детям», их капиталы на 1 января 1857 г. составляли324 (см. табл. 35).


Таблица 3 5



Примечательно, что у первых трех сыновей сумма накоплений почти одинакова. Видимо, это было желание матери, чтобы у ее сыновей, которые росли вместе, как ровесники, имелись одинаковые накопления, поэтому императрица больше денег вкладывала на счета второго и третьего сына.

По мере взросления дети царской семьи начинали приучаться к самостоятельному расходованию денежных средств. Это тоже происходило в несколько этапов. Сначала они осознавали, что в их распоряжении есть значительные средства, которые они с 25 лет смогут тратить по собственному усмотрению. Пока они были маленькими, воспитатели постепенно приучали их к тому, как надо тратить деньги. И только строго ограниченные суммы. Так, в 1847 г. один из воспитателей сыновей будущего Александра II писал отцу, что его старшие сыновья дали денег некоему мальчику, поскольку тот работал в парке без сапог. Воспитатель, комментируя в письме этот эпизод, отмечал, что «это уже не первые издержки при мне Их Высочеств. Мне часто приходится выдавать, по желанию Их, особенно старшего, то нищим, то бедным итальянским шарманщикам, то старым солдатам, то фонтанщикам; так что я всякий раз, когда с Ними, должен иметь при себе мелкие деньги».325 Заметим, что «старшему», великому князю Николаю Александровичу, в 1847 г. было только четыре года, а его брату, будущему Александру III, шел третий год. Подобные «благотворительные» траты детей всячески поощрялись и воспитателями, и родителями. Собственно к деньгам детей начинали приучать с семилетнего возраста, когда они переходили из рук женской прислуги к мужчинам-воспитателям.


А.Ф. Тютчева. Фото 1862 г.


«Детские деньги», как и «взрослые», имели определенные статьи расходов. И «залезать» из одной статьи в другую было не в семейной традиции. Так, дочь Николая I упоминает, что «на гардероб» до 15-летия царским дочерям выделялось по 300 руб. в месяц – довольно скромная сумма по дворцовым масштабам, и поэтому этих денег «нам никогда бы не хватило, если бы Мама не помогала нам подарками на Рождество и в дни рождений. На милостыню были предназначены 5000 руб. сер. в год. Остальное из наших доходов откладывалось, чтобы создать для нас капиталы. Каждый год Папа проверял наши расходы».326 Таким образом, основными статьями расходов детей были затраты «на гардероб», на благотворительность и учителей.

За правильность ведения «денежных дел» маленьких великих князей и княжон отвечали их воспитатели. Деньги всегда были важным делом в царской семье, и им уделялось значительное внимание. Когда в 1858 г. фрейлина императрицы Марии Александровны А.Ф. Тютчева заняла должность воспитательницы при маленьких детях, она немедленно «наложила руку» и на распределение денег. «Наложила руку» в хорошем смысле. Когда в феврале 1859 г. она получила отчет о расходах на великого князя Сергея и великую княжну Марию за прошлый 1858-й год, то «с удовольствием заметила, что ввела значительные улучшения. До 1 августа, когда я стала вести расходы, на туалеты великой княжны было израсходовано 2404 руб., на великого князя 2411 руб.; с того же момента, как я взяла ведение расходов на себя, и до 1 января для великого князя истрачено было 482 руб., а для великой княжны 909 руб. До меня расходы на извозчиков доходили до 150–180 руб. За треть года, а теперь тоже на треть тратится около 16 руб. И то же самое для мелких расходов. Я наслаждаюсь при мысли о том, что таким образом мешаю моим подчиненным красть… Я очень довольна m-lle Тизенгаузен. Она сама честность и толковость. Я установила все расходы, просматриваю их каждый месяц, но не вмешиваюсь в мелкие детали, не экономлю на огарках; великая княжна одета лучше, чем прежде; тем не менее, расход сокращен наполовину, потому что на этом деле у меня человек деятельный, толковый и во всем порядок».327 Следует подчеркнуть, что подобная экономия только приветствовалась родителями, поскольку экономия денег в детские годы, весьма существенно увеличивала их средства во взрослые годы.


Император Александр II с детьми


Когда мальчики и девочки превращались в юношей и девушек, то им позволялось время от времени и только в сопровождении воспитателей посещать магазины. Там они могли тратить наличные и вообще узнать, как это делается. В основном они покупали подарки и иногда мелочи для себя. Посещение магазинов не было частым занятием великих князей. Упоминания об этих визитах единичны. В апреле 1862 г. 15-летний великий князь Владимир Александрович во время прогулки с воспитателем заехали в магазин, где купили «сотню сигар для Государя».328

Много «детских» денег ежегодно уходило на рождественские, пасхальные и прочие подарки. В августе 1862 г. великие князья Александр и Владимир Александровичи «крупно потратились» в магазине, поскольку накупили «разных коробочек и папиросниц фабрики Лукутина». Их воспитатель, оценивая эти траты, замечал: «Для Владимира Александровича это неудивительно, но от Александра Александровича я не ожидал решимости истратить на это 24 рубля; правда, что он выбирал такие вещи, которые подешевле, и поэтому он их купил очень много числом».329 В октябре 1861 г. Александр и Владимир заезжали в магазины Корнилова и Вишневского.330 А в декабре 1862 г., накануне Нового года, великие князья «поехали по книжным магазинам», для того чтобы выбрать книги для лотерей «по приказанию императрицы». Кроме этого, они заехали в Английский магазин, где Александр Александрович купил сигар для старшего брата – цесаревича Николая Александровича.331

Став достаточно взрослыми, великие князья и княжны начинали сами планировать свой бюджет. Для этого им отпечатывались специальные приходно-расходные книжки, которые требовалось заполнять в обязательном порядке. Расходы, конечно, контролировались воспитателями. Воспитатель был вправе в любой момент потребовать от своих воспитанников их «расходные книжки». В сентябре 1862 г., просматривая расходные книжки 17-летнего великого князя Александра Александровича и 15-летнего Владимира Александровича, воспитатель констатировал: «…Счеты по видимости ведены были чисто и аккуратно, но по проверке оказалось противное: Александр Александрович недосчитался по счетам 11 руб. серебром, а Владимир Александрович 8 р. серебром, у первого осталось от месяца рублей 6, а у Владимира Александровича ничего».332

Для детей Александра III ситуация с карманными деньгами резко изменилась. Это связано с тем, что в 1880-х гг. службы, отвечавшие за безопасность императорской семьи, совершенно исключили из повседневной жизни царской семьи практику посещения магазинов. Видимо, в это время (1880-е гг.) царским детям наличные деньги перестали выдавать за ненадобностью. По крайней мере младшая сестра Николая II упоминала, что «карманных денег императорские дети не имели», поскольку все оплачивалось из казны и, что сколько стоит, они не знали.333

Эта практика сохранялась вплоть до 1910 г., пока императрица Александра Федоровна не возобновила выплату «наличных» своим детям и они могли посещать магазины как Царского Села, так и Ялты. Это решение она приняла в январе 1910 г. В документе значится, что «Ея Императорское Величество повелеть соизволила предоставлять ежемесячно карманные деньги Великим Княжнам Ольге и Татьяне Николаевне по 15 рублей в месяц, каждой Великой Княжне начиная с 1 января 1910 г.».334


Император Александр III с семьей


Надо заметить, что Ольге тогда шел 16-й год, а Татьяне 14-й. Специальные расходные книжки из 25 листов содержали две графы: «Расход» и «Приход». Предполагалось, что девочки должны ежемесячно заполнять расходные графы своих книжек, приучаясь к аккуратной трате личных денег. В феврале 1910 г. девочкам впервые выплатили карманные деньги – по 30 руб. (за январь и февраль), за их расходование они должны были ежемесячно отчитываться перед матерью. С 1 февраля 1912 г. «младшим» великим княжнам Марии и Анастасии также ежемесячно стали выплачивать карманные деньги, но, с учетом возраста, только по 5 руб. в месяц. Девочкам тогда было 13 и 11 лет. Все эти «денежные дела» Александра Федоровна держала на контроле, поскольку в архивном деле имеется ее личное пожелание, чтобы расчетные книжки младших дочерей переплели в красную (для Марии) и лиловую (для Анастасии) кожу.335

Эти расходные книжечки сопровождали девочек буквально до последнего дня их жизни. Уже после расстрела семьи Романовых, когда белые обыскивали Дом особого назначения в Екатеринбурге, в одной из комнат обнаружили приходно-расходную книжечку в красном сафьяновом переплете. В графе «Прихода» указаны деньги, поступавшие из Канцелярии императрицы Александры Федоровны. «Расход» шел почти исключительно на церковь. Записи в красной книжечке начались в феврале 1912 г. и закончились в июле 1917 г. Принадлежала она великой княжне Марии Николаевне.336

Подобная экономия «детских денег» приводила к тому, что на момент совершеннолетия царских детей на их счетах оказывались более чем солидные суммы, позволявшие им уверенно себя чувствовать, вступая во взрослую жизнь. Как мы уже не раз упоминали, капиталы, как правило, вкладывались в ценные бумаги, приносившие соответствующие проценты.

Совершеннолетие для царских детей, согласно законодательству, наступало в 20 лет. Для цесаревича – в 16 лет. После принесения гражданской и военной присяги (только для мальчиков) порядок их финансирования менялся. К этому времени на счетах молодых людей уже лежали очень приличные деньги в процентных бумагах. По свидетельству одного из видных чиновников Императорского двора, этот специальный капитал мог колебаться в диапазоне от 1 до 4 млн руб.337

Надо отметить, что великие князья и княгини, заботясь о деньгах своих детей, старались вложить деньги не только в наиболее надежные процентные бумаги, но и наиболее доходные. Для консультаций при формировании «инвестиционного портфеля» процентных бумаг привлекались самые осведомленные и квалифицированные специалисты, стоявшие у истоков самой достоверной политической и экономической информации.


Император Николай II с семьей


Возвращаясь к вопросу действия механизма формирования финансового фундамента царских детей, можно привести пример, как это происходило на рубеже XIX – начала XX в. в семье Николая II. Так, еще за две недели (22 октября 1895 г.) до рождения первой дочери состоялось высочайшее повеление, согласно которому хранившиеся в кассе «Управления Собственным Его Императорского Величества Дворцом» средства, в сумме 318 913 руб. 95 коп. и 60 000 франков (на 1 октября 1895 г.), перечислили «в счет фонда на образование капитала для имеющегося родиться ребенка благополучно царствующего Государя Императора».338 Это были деньги умершего императора Александра III, которые Николай II, как любящий отец, перевел на сформированный счет дочери, великой княжны Ольги Николаевны. Поскольку УЗИ тогда не было, молодой император, видимо, очень надеялся на рождение сына, поэтому заранее закладывал солидный финансовый фундамент для еще не родившегося ребенка.

Примечательно, что 60 000 франков хранились в 4 %-ных облигациях Общества Закавказской железной дороги (120 облигаций в 12 листах по 5000 франков каждый). Этот вклад приносил в год 2400 франков, из них, согласно законам империи, вычитались 120 франков в качестве 5 %-ного подоходного налога (приблизительно 900 руб. в год с незначительными колебаниями в зависимости от курса). В результате ежегодно валютный вклад приращивался на 2280 франков. За 13 лет, к 1908 г., средства, вложенные в процентные бумаги в рублях и франках, возросли до 1 756 000 руб. и 55 000 фр.

Уменьшение суммы валютного вклада с 60 000 до 55 000 фр. связано с тем, что с введением золотого рубля (1896 г. – знаменитая реформа С.Ю. Витте) 1 золотой рубль приравняли к 4 франкам.339 Тогда в 1908 г. рубль был настолько прочен, что для единообразия ведения счетов сомнительные франки великой княжны полностью перевели в надежные рубли.

Чиновники Канцелярии императрицы Александры Федоровны внимательно отслеживали рост капиталов царских детей и были готовы в любой момент представить соответствующие справки. Обычно эти справки родители запрашивали на дни рождения детей. Например, когда в июне 1914 г. великой княжне Анастасии Николаевне исполнялось 13 лет, Николай II потребовал представить подобную справку. В дневнике Николая II отмечено: «Анастасия получила, т. к. ей минуло 13 лет». На следующий день царь принял министра финансов П.Л. Барка340 (см. табл. 36).


Таблица 36

Справка о капиталах великих княжон Марии и Анастасии на июнь 1914 г.


Таким образом, к 13 годам младшая дочь Николая II имела на своих счетах капитал в 1 757 400 руб., не считая пакетов с бриллиантами (об этом речь пойдет ниже) в Камеральном отделении и других ценностей. С этими «скромными» 2–3 млн руб., германских марок и фунтов стерлингов царские дети могли уверенно вступать во взрослую жизнь.

Обращают на себя внимание несколько моментов. Во-первых, все вклады царских дочерей хранились в процентных бумагах, приносящих дивиденды в наиболее надежной европейской валюте: фунтах стерлингов (Англия тогда уверенно сохраняла статус супердержавы) и германских марках (Германия амбициозно желала обрести этот статус).

Во-вторых, следует обратить внимание на дату, когда Николай II затребовал представить ему сведения по счетам младших дочерей. Вероятнее всего, подобные справки составлялись и по счетам старших дочерей. Дело в том, что в середине июня 1914 г. уже обозначился во всей остроте новый Балканский кризис между Австро-Венгрией и Сербией. К 14 июня 1914 г., когда для Николая II составляли справку по состоянию Марии Николаевны, еще никто не знал, что 15 июня 1914 г. в Сараево будет убит наследник Австро-Венгерского престола Франц-Фердинанд и что это событие станет началом того политического обвала, который приведет к полномасштабной Европейской войне, позже ее назовут Первой мировой.



<< Назад   Вперёд>>