Провинциальное дворянство России в XVII веке

Посольский церемониал в XVI—XVII вв. охватывал все слои русского общества, отражая его строгую иерархию и сложную структуру. Провинциальное дворянство (дворяне и дети боярские из «городов») также нашло свое место в этом церемониале, хотя и не в первых рядах. Посольская служба входила в перечень служб, которые должно было нести все служилое сословие. В первой половине XVI в. дети боярские из «городов», статус которых тогда был выше, чем дворянский статус, встречали посольства на пути их следования и в Москве и провожали их. В 1517 г. «встречю» посольству С. Герберштейна из Смоленска указано было послать детей боярских «человек с пятьдесят или шестьдесят», сын боярский посылался к послу на подворье¹. В 1576 г. «цесаревых» послов в Смоленске встречали также дети боярские, с приставом для встречи и «для корму» посылались дети боярские «середних статей», а для самой встречи в городе было «велено послати лутчих детей боярских пятьдесят человек с больших статей». В Можайск, куда должен был приехать царь, предписывалось послать «дворян, детей боярских лутчих до пятисот человек». Если бы послы спросили о «встречниках», то им указывалось отвечать, что «то государский двор, дворяне и дети боярские молодые, а отецкие дети, а то у государя нашего в обычае: то вам, великого государя послом, в почесть, с приставы вас дети боярские встречают, а бояр государских и дворян болших и приказных людей тут нет»². На подворье у послов также указывалось жить детям боярским «сту человеком, переменяясь по тритцати человек на день», ездить навещать послов каждый день — «детем боярским изо встречников лутчим дватцатма человеком»³. В 1581 г., когда в Россию приехал папский посол Антонио Поссевино, его, согласно наказу, вместе с приставами должен был встречать выборный из дворян голова и 100 человек детей боярских. Они встречали посла за две версты от Старицы⁴. В 1583 г. английского посла Джереми Боуса также встречали в Москве за Пушкарской слободой 100 человек детей боярских, детем боярским «по списку» предписывалось быть на дворе у посла и нести другие посольские службы: «А которым детем боярским быти... на встрече, и которым детем боярским ездити... на двор и которым... жить на дворе, и тому им даны списки»⁵. На приеме английского посла 14 мая 1584 г. в Кремле дети боярские находились «перед сенми и по крыльцу и у Благовещенья в паперти». Там же находились гости, подьячие, конюхи и лучшие торговые люди, в то время как в сенях стояли кравчие, стольники, стряпчие, дворяне и дьяки. Дети же боярские собирали «корм» при проводах посла⁶. При встрече императорского посла Н. Варкоча в 1589 г. в Москве «за посадом» вместе с Федором Писемским надлежало быть дворянам и детям боярским и «охотникам», в количестве 200 человек. При аудиенции посла в Кремле 6 апреля «при государе были бояре и дворяне, и в сенех в проходной полате дворяне и дети боярские и приказные люди в золотном платье; а по крыльцу дворяне и дети боярские и дьяки были в золотном в чистом платье. А стрельцы стояли с ручницами от Красного крыльца от Фроловских ворот...»⁷. Провожали Н. Варкоча в июле месяце до Вологды дети боярские вологжане, Василий Лихарев с товарищи, семь человек и 10 человек казаков, а оттуда «до Колмогорского города» в судах по реке трое вологжан и казаки⁸. В 1593 г. тот же посол Н. Варкоч ехал в Москву уже через Смоленск. В грамоте, посланной воеводе, указывалось послать для встречи «по смольнян по детей боярских, которые живут по домам» с тем, чтобы они прибыли в Смоленск «людны, конны и нарядны» (т. е. с оружием). На границу «для береженья и кормов» к послу велено было также послать 10 человек детей боярских⁹. На встрече должны были присутствовать смольняне «все городом», а также головы и сотники стрелецкие, стрельцы, казаки и посадские люди, все «конны и нарядны». 17 сентября при встрече посла в Дорогомилово присутствовали «дворяне и дети боярские из городов и приказные люди подьячие и конюхи и охотники и псари, кречетники и сокольники и ястребники; а дворяне большие и стольники и стряпчие и жильцы были на встрече без списка»¹⁰. Таким образом, мы видим, что провинциальное дворянство, находившееся в это время в Москве, привлекалось к посольскому церемониалу по спискам. 20 сентября состоялась аудиенция в Кремле, где «по крыльцу и у Благовещения в паперти и на середней деснице по обе стороны стояли выборные дворяне из городов, и дети боярские и подьячие и в золотном и чистом платье»¹¹. При отпуске посла в декабре с послом до границы отправились смольняне дети боярские, велено было послать «молодых человек до пятидесяти». Посланные за подводами для посла до Орши трое детей боярских должны были также «вестей проведать»¹². Папского посла А. Комулея в 1595 г. встречали в Смоленске также дети боярские (20 человек) во главе с приставом сыном боярским, в Москве «дневать и ночевать» у него на дворе должны были дети боярские и псари, 7 человек по списку¹³. В 1600—1601 гг., когда в Москву приехал английский посол Ричард Лей, встречали его также дворяне и дети боярские, «устроенные» по спискам из Разряда. Интересно, что когда посол отправился в обратный путь через Новгород, туда было послано предписание вызвать в город новгородцев дворян и детей боярских «которые живут от Новгорода верст в 15 и в 20», чтобы они при проезде посла «за посадом на всполье ездили на лошадях, гуляли, а не встречею», а посадские люди должны были в чистом платье прогуливаться по улицам, по которым проезжал посол¹⁴.

Выборные дворяне, служившие в Москве, назначались послами, посланниками и гонцами. В 1621 г. в Посольский приказ был направлен специальный указ, запрещавший назначенным в посольства послам, посланникам и гонцам, «большим» (московским) и выборным дворянам считаться местами и отечеством (чего раньше, подчеркивалось в указе, никогда не бывало) в связи с тем, что посылаются они на дипломатические службы не вместе, а порознь, но разным делам¹⁵.

В целом же на протяжении XVII в. провинциальные дети боярские продолжали участвовать во встречах посольств не только на пути их следования, но и в Москве. Вместе с тем появилась тенденция назначать в посольские службы и для встреч посольств только дворян московских чинов, так как они находились на службе непосредственно в Москве, в то время как провинциальные дворяне проживали далеко от Москвы или были в военных походах. В некоторых случаях, когда московское («большое») дворянство было в массе своей на театре военных действий, уездные дворяне назначались для встречи посольств и в «приставства» к ним. Кроме того, участие провинциального дворянства в посольских церемониалах зависело и от ранга посольства, и от страны, откуда оно было прислано.

Так, например, в 1632 г., во время Смоленской войны, императорского посла встречали в Вязьме и провожали до Москвы лишь 20 человек детей боярских, использовавшихся «для розсылки», и 200 человек стрельцов¹⁶.

В первой половине XVII в. дворовые и городовые дети боярские принимали участие и в «посольских разменах», то есть во встрече послов и посланников, приезжавших из Крыма и отправке туда новых посольств. При этом в Крым отправлялась и «денежная казна», которую следовало охранять и «провожать». Дети боярские из ближних «украинных» «городов» «наряжались» на такую службу каждый год. 19 октября 1626 г. по государеву указу «для посольские размены» на смену тем ратным людям, которые посылались «для посолские ж розмены в 134 году, с весны, и были во все лето, и нынешняго 135 году в осень до отпуску» предписывалось выслать детей боярских «по новой росписи»: белевцев 20 чел., болхович 30 чел., одоевцов 20 чел., мецнян 100 чел., новосильцов 30 чел., чернян 20 чел., ряшан 30 чел., осколян 20 чел.¹⁷ В 1626 г. на Валуйке были дети боярские из других украинных «городов»: соловляне, туляне, каширяне, рязанцы всех станов, коломничи, мещеряне, также от 20 до 70 (Рязань) человек из «города». Они также высылались вновь туда же, поскольку ранее на такой службе не были. Всего детей боярских на Валуйке должно было находиться 590 чел. Таким образом, на Валуйку высылались дети боярские каждый год из разных украинных «городов», они находились там все лето, с весны до осени. В «городах» дети боярские для посылки на Валуйку выбирались по указанию воевод согласно посланным им грамотам. Грамоты посылались заранее, детям боярским предписывалось готовиться и ждать указа о выезде. Указ о назначении для посольской размены окольничего Л. И. Далматова-Карпова состоялся только 7 января 1627 г.¹⁸ 26 февраля последовал указ о высылке на службу выбранных на Валуйку детей боярских, которые должны были прибыть на Елец к Л. И. Далматову-Карпову к Вербному воскресенью, а уже оттуда идти с окольничим на Валуйку¹⁹. В 1633 г. дворянам украинных городов, «где люднее», предписывалось принять участие в размене посланника П. Соковнина в Ельце (впоследствии размена была перенесена на Валуйку, где ее и прежде производили) и принимать новых крымских послов. Представители «городов» должны были также провожать «государеву казну» до Серпухова и до Тулы, а оттуда до Новосиля, Ливен и Оскола, а затем быть на Валуйках. На эту службу предполагалось послать около 450 человек, то есть достаточно большой вооруженный отряд. Высылались на службу, как это обычно бывало, ратные люди из тех «городов», «которым... смежно», «из которых... податнее», то есть близлежащих, куда посылались грамоты²⁰. В октябре 1633 г. городовые дворяне и дети боярские были назначены для встречи послов, в т. ч. турецкого посла Али-аги. Воронежские дети боярские и казаки (по 50 чел.) должны были встретить посла в Воронеже и оттуда провожать его до Переславля-Рязанского, оттуда же провожали посла рязанцы, также дети боярские и казаки. При этом необходимо было, чтобы «люди были добры и конны и в цветном (праздничном) платье, а худых бы и пеших людей в них не было»²¹. В городах для этой встречи выбирались лучшие дети боярские. В Москве посла встречали «на Троицкой дороге за городом... где преж сего встречали турских послов»²². На встрече с приставами указывалось быть «детем боярским из городов добрым, и дворовым людям и конюхом, и подьячим ис приказов по списку, всего двести человеком». На выезд же к послу назначались стольники, стряпчие, московские дворяне и дьяки и «дворяне» из городов, то есть выборные. Руководил же посылкой дворян и детей боярских, как и ранее, Разрядный приказ. После приема посла дети боярские и казаки должны были провожать посольство до Рязани и до Воронежа, а из Воронежа его провожали 200 человек ратных людей «из городов»²³. Дети боярские из южных («польских») «городов» назначались для «посольской размены» в 1635—1637 гг.: в 1635 г. на Валуйке было 150 чел. ельчан, 100 чел. ливенцев, 50 чел. белгородцев, 50 чел. осколян и 50 чел. лебедянцев, всего 300 чел.; в 1636 г. 150 чел. ельчан, 50 чел. ливенцев, 50 чел. курчан, 75 чел. белгородцев, 75 чел. осколян, всего 400 чел.; в 1637 г. назначались 70 чел. мецнян, 50 чел. ливенцев, 150 чел. ельчан, 30 чел. лебедянцев, всего 200 чел.²⁴

В июле 1641 г. при встрече датского принца Вольдемара и датского посольства должны были присутствовать дворяне и дети боярские из городов на конях в цветном платье, однако, судя по документам, на встрече их не было. Зато на приеме датского посольства в Кремле 22 августа на Красном крыльце стояли вместе с московскими дворянами и жильцами дворяне из городов²⁵.

Иерархия чинов, в том числе городовых, соблюдалась и при назначении на посольские службы — выборные дворяне из «городов» выполняли более почетные поручения, чем просто дети боярские. За посольские поручения детям боярским выплачивали жалованье, они получали и придачи к денежным окладам. Так, в марте 1644 г. жалованье было выплачено детям боярским, «которым велено быть на Ивановском дворе Грамотина у дацких послов с приставы для розсылки, Миките Каргашину с товарыщи семи человеком, которым велено быть на большом Посольском дворе да Ондрею Кучюкову с товарыщи, на корм февраля с 20-го числа марта по 21-е число на месяц по шти денег человеку на день»²⁶. Сопровождавшие иногда получали подарки и от самих послов, а также могли и вымогать «посулы» у местной администрации на пути посольств. Так, например, псковский помещик, пристав у датских послов в 1641 г. Григорий Бешенцов подвергся обвинению в насилии и взятках со стороны своего товарища, также пристава у тех же послов псковского помещика Богдана Хомутова. Они получили подарки от послов — по 50 ефимков. С ними были посланы 15 человек детей боярских, 20 казаков и 10 печерских служек²⁷.

В 1651 г. при приеме голландского посланника дети боярские, как и ранее, стояли вместе с дворянами и подьячими «по крыльцу и у Благовещенья в паперти»²⁸.

Отсутствие в столице дворян московских чинов нередко служило причиной вызова туда отставных представителей провинциального дворянства. Так, в августе 1655 г. кашинскому воеводе Б. Непеицыну предписывалось выслать к Москве для участия в посольской встрече отставных кашинцев, не только дворян московских и жильцов, но и всех отставных кашинцев, живущих в поместьях и вотчинах, «безо всякого переводу, до Семена дни (т. е. до 1-го сентября) за неделю». Им было велено привести с собой лошадей аргамаков и «добрых коней» со всем «конным нарядом» и иметь «цветное платье»²⁹. Отказавшимся ехать по той причине, что с их поместий и вотчин уже находятся на службе дети и родственники, повелевалось «не верить» и высылать их к Москве «тотчас». В декабре 1655 г. «на приезде» императорского посла в Москве указывалось ехать перед послами «в город с приставы детем боярским и дворовым людем и конюхом и подьячим из приказов лутчим в цветном платье на добрых лошадях»³⁰. В 1656 г. провинциальным дворянам и детям боярским также предписывалось указом быть на государевой службе в Вильне «для посольского дела» с боярином кн. Н. И. Одоевским. Как правило, во время переговоров такого ранга формировались специальные «посольские полки», охранявшие посольства. Городовых дворян и детей боярских для этой службы было поручено выбрать в полках воеводам. Однако воеводы предпочли оставить у себя наиболее боеспособных дворян, а выбрать из «городов» для посольского съезда бедных и «худых», на что жаловался в отписке в Разряд кн. Н. И. Одоевский. 22 июля 1656 г. он устроил смотр прибывших для посольского представительства и обнаружил, что приехали на эту службу 759 человек городовых дворян и детей боярских, «в нетех» же находились 108 человек; в то же время прибыли 96 человек, имена которых не удалось найти в списках. Боярин указывал на то, что прибывшие провинциальные дворяне «бечконны и безодежны, в лаптях, а многие везут тележенки сами, а иные бредут пеши, а на смотру нам сказали: выбраны де они люди бедные, а лучшие де люди тех городов оставлены в полках»³¹. В связи с этим была отправлена грамота из Разряда к воеводе Я. К. Черкасскому, в которой его упрекали в том, что он оставил с собой «лучших и полных людей», что учинил «не гораздо». Дворяне и дети боярские, посланные в это посольство, просили о выдаче им денежного и хлебного жалования против других «городов», получивших жалованье в полках, и в сентябре 1656 г. им было пожаловано по два рубля человеку³². Из анализа содержания этих грамот также становится ясно, что высылались на посольскую службу представители не всех, а только специально отобранных «городов» по присланному списку. В 1658 г. во время аудиенции императорского посла дети боярские вместе с дворовыми людьми и подьячими вновь стояли «у Благовещенья в паперти... в чистом платье»³³. Вероятно, здесь речь шла о детях боярских не из «городов», а служивших в Москве в приказах «неделями», решеточными приказчиками и пр. В 1661 г. «на выезде» в Москве «цесарского» посла «были стольники и стряпчие и дворяне московские большие и дьяки всех приказов и дворяне из городов и приказные люди»³⁴. Дети боярские использовались в этом посольстве и «для розсылок». Несли караул при послах и провожали их стрельцы.

В 1661 г. послана грамота во Владимир, было велено «володимерских помещиков и вотчинников» выслать к Москве «для встречи немецких цесарских послов», а «володимерцов дворян и детей боярских на нашу государеву службу в Белев мая к 20-му числу»³⁵. Такие же грамоты посылались и во все города.

В мае 1663 г. в Разряде была получена память из Посольского приказа о посылке на «свейский посольский съезд» с посольством В. С. Волынского стольников, стряпчих, московских дворян и жильцов, а также дворян из городов, всего 20 чел., как это было при заключении Кардисского мира. Кроме того, необходимо было послать две роты выборных рейтар и 200 чел. псковских стрельцов. Из Новгорода с посольством были отправлены новгородские помещики, 9 жильцов и 4 новгородца³⁶.

Во второй половине XVII в. провинциальные дворяне привлекались для встречи посольств в Москве также, по-видимому, лишь в особых торжественных случаях. В декабре 1685 г. уездные дворяне рейтарского и солдатского строя (каширские помещики и вотчинники) были вызваны для встречи польских «великих и полномочных послов», воеводе повелевалось выслать их к Москве «безсрочно», а явиться они должны были в Иноземском приказе боярину кн. В. В. Голицыну. Можно предположить, что полки рейтар и солдат должны были встречать послов, а возможно, и пройти перед ними в парадном строе³⁷. Впервые рейтары во главе с полковником И. Фан Буковеном встречали польское посольство Д. Чекменского 25 августа 1649 г. в Москва³⁸. Рейтары в количестве 1000 человек под руководством полковника и поручиков встречали польских посланников и в 1652 г.³⁹ Но в обычные приезды послов в столицу из городов и уездов вызывались, как правило, лишь дворяне московских чинов (стольники, стряпчие, дворяне московские и жильцы), которые должны были явиться в парадном («цветном») платье, на «добрых» лошадях в лучших конских «нарядах». За неявку, которая приравнивалась к обычному «нетству», дворянам угрожала «великая опала». Вместе с тем вновь видим детей боярских на Благовещенской паперти и Красном крыльце в 1691 г. при аудиенции цесарского посланника И. Курца, которого при въезде в город встречали 200 подьячих разных приказов, «конные и оружные», по списку, и 200 стрельцов. Дети боярские стояли на Красном крыльце вместе с дворянами «из городов»⁴⁰.

Порядок посольских служб провинциального дворянства не претерпел существенных изменений на протяжении XVII в., традиции сохранялись, несмотря на определенные коррективы, связанные с реформами военного строя.

Таким образом, на протяжении XVII в. условия службы, ее характер и формы не были статичны, они в значительной степени эволюционировали вместе с эволюцией внешней и внутренней политики государства, снижением уровня внешней опасности, улучшением экономического положения. Эволюция эта шла как в сторону перехода к новым формам военной организации (полки нового строя), так и смягчения и облегчения условий службы в целом. Вместе с тем подобная эволюция не предполагала полного уничтожения старых форм службы «городов». Эти формы сохранялись вплоть до начала XVIII в., облекая в себе уже новое содержание.

---

¹ ПДС. Ч. 1. Т. 1. СПб., 1851. С. 186, 196.
² Там же. С. 484, 503, 505.
³ Там же. С. 507.
⁴ ПДС. Т. 10. СПб., 1871. С. 50,60.
⁵ Сборник РИО. Т. 38. СПб., 1883. С. 80.
⁶ Там же. С. 134, 139.
⁷ ПДС. Ч. 1.Т. 1.С. 1115, 1139.
⁸ Там же. С. 1211—1213.
⁹ Там же. С. 1252.
¹⁰ Там же. С. 1257.
¹¹ Там же. С. 1267.
¹² Там же. С. 1414.
¹³ ПДС. Т. 10. С. 437, 463, 496.
¹⁴ Сб. РИО. Т. 38. С. 397.
¹⁵ СГГД. Ч. 3. М., 1822. № 55. С. 222—223.
¹⁶ ПДС. Т. 3. СПб., 1854. С. 31.
¹⁷ Записные книги Московского стола... // РИБ. Т. 9. СПБ., 1884. С. 420—421.
¹⁸ Там же. С. 446.
¹⁹ Там же. С. 461.
²⁰ АМГ. Т. 1. № 541. С. 515; № 575. С. 540, 577—578.
²¹ Там же. №569. С. 535.
²² Там же. №589. С. 547.
²³ Там же. №617. С. 573—574.
²⁴ Записные книги Московского стола... // РИБ. Т. 10. С. 86—87; Книги разрядные. Т. 2. С. 806—807, 905—909.
²⁵ Записные книги... С. 293, 296.
²⁶ РГАДА. Ф. 141. Приказные дела старых лет. 1644. № 18. Л. 1—2.
²⁷ Там же. 1641. № 49. Л. 3, 7. Имеются в виду служки Псково-Печерского монастыря.
²⁸ ПДС. Т. 10. С. 871.
²⁹ АМГ. Т. 1. № 705. С. 430—431.
³⁰ ПДС. Т. 3. С. 370.
³¹ АМГ. Т. 1. № 854. С. 519.
³² Там же. № 848. С. 516; № 913. С. 545.
³³ ПДС. Т. З.С. 783.
³⁴ ПДС. Т. 4. СПб., 1856. С. 40.
³⁵ РГАДА. Ф. 210. Оп. 6. Книги Московского стола. Кн. 11. Л. 173.
³⁶ АМГ. Т. 3. № 630. С. 525—526.
³⁷ Арсеньев Ю. В. Каширские акты о ратной службе и военных повинностях поместного сословия. Тула, 1899. С. 93—94.
³⁸ Записные книги Московского стола // РИБ. Т. 10. С. 471. «На выезде ж были с полковником с Исаком Фандуковым и с начальными людьми райтары, стояли райтарским строем».
³⁹ ПДС. Т. 5. СПб, 1858. С. 89.
⁴⁰ ПДС. Т. 7. СПб., 1864. С. 663, 685.

<< Назад   Вперёд>>