«Не хочешь ли убить Боклю?»

Вскоре после награждения Якова Петровича орденом Св. Георгия 4-й степени ему приходится вступить в оригинальное единоборство. Как же все это произошло? В Куринском укреплении людей ежедневно поднимает на ноги воинственно-бодрящий барабанный бой. Русские солдаты и казаки рубят широкие просеки в лесах, мало-помалу углубляясь в лесистые, до сей поры недоступные горы.

Очередные роты налегке, без обозов устремляются в леса, на те места, где прервалась вчерашняя рубка. Бакланов же отправляется вперед с пластунами, предварительно осматривая местность, еще укутанную предрассветным туманом. Расставляет цепь аванпостов. И сам же указывает места очередной вырубки на день.

Затем он поднимается на высокий курган и внимательно наблюдает в подзорную трубу, чем заняты в своих завалах горцы. Да и они привыкли узнавать его фигуру в большой косматой папахе и с накинутым на плечи бараньим тулупом.

В подзорную трубу прекрасно видно, как с их стороны выезжают верхоконные. Головы укутаны белыми башлыками, сами статны, одеты с подчеркнутой лихостью.

Посверкивает богатое, изысканной работы оружие. Это абреки. «Боклю» прекрасно известно, что вскоре засядут они в кусты и будут палить из ружей. Другие же станут задорно кружиться неподалеку от кургана и временами выкрикивать: «Боклю, такой-сякой, чего стоишь? Уходи домой!» А вот если нашим казачкам удастся снять такого молодца, у них начнется суета. Бросятся поднимать убитого. Полетят в нашу сторону проклятия.

И вот однажды вечером к Бакланову является лазутчик и поверяет ему удивительную новость. Оказывается, Шамиль как-то вызвал с гор опытного стрелка, родом тавлинца{104}, и взял с него клятву на Коране, что тот убьет «Боклю». Однако ж старики чеченцы мало верят в успех дела и считают стрелка всего лишь хвастуном. Когда же они услышали в очередной раз его речи, то напомнили ему: «Ты говоришь, что разбиваешь яйцо на лету за 50 шагов. Может, это и правда. Но тот человек, в которого ты будешь стрелять, при нас разбивал муху с полутораста шагов… Смотри же, если промахнешься, Боклю уложит тебя на месте».

На другой день как ни в чем не бывало Бакланов вновь на своем месте. Вскоре он примечает, что за гребнем старой батареи мелькнула черная папаха. Следом блеснул ствол — и раздался выстрел. Когда же тавлинец высунулся по пояс, чтобы получше рассмотреть поверженную цель, с ужасом увидел, что его враг по-прежнему восседает на коне. Он цел и невредим.

И тогда стрелявший снова скрывается, чтобы перезарядить ружье. Вот только теперь Бакланов совершенно бесстрастно вынимает ногу из стремени. Кладет ее на гриву коня. Надежно упирается локтем. И приготавливает штуцер.

И стоило тавлинцу вторично приложиться к ружью, чтобы снова произвести выстрел, как в ту же секунду Бакланов посылает собственную пулю. Стрелок лишь успевает взмахнуть руками — пуля приходится ему меж бровей.

Когда же «Боклю» повернул коня, спускаясь с кургана, войска, наблюдавшие этот необыкновенный поединок, приветствовали его громовым «ура!». А чеченцы, замахав шашками, вскочили на завалы и с громкими возгласами: «Молодец, якши Боклю!» долго провожали его удивленными взглядами.

Много лет спустя после этой истории они, если желали осадить хвастуна, обычно выговаривали ему: «Не хочешь ли ты убить Боклю?»



<< Назад   Вперёд>>