Окрасили фуксином

В камеру мирового судьи Мясницкого участка Москвы 18 июля 1869 года вошел гражданин, волосы и лицо которого были окрашены в темно-фиолетовый цвет, и объяснил, что он прусский подданный Гельдмахер, причем просил сделать ему врачебный осмотр. Затем господин Гельдмахер нашел себе поверенного в лице господина Карпова, который и принес от имени своего доверителя жалобу.

«17 июля сего года прусский подданный Гельдмахер зашел в пивную лавку Тарусина, находящуюся на Тульском подворье, и, чувствуя усталость, присел на стул и заснул. Спустя несколько минут он вдруг почувствовал во всем теле сильное сотрясение и, испугавшись, проснулся. Вскочивши со стула, Гельдмахер услыхал, что некоторые из посетителей хохотали, другие смотрели на него с сожалением. Придя в себя, Гельдмахер заметил, что его белье, а равно и верхняя одежда окрашена в темно-фиолетовый цвет. Находившиеся здесь господа Шталь, Иванов и Катцеман стали успокаивать Гельдмахера и рассказали ему, что бывший тут сапожных дел мастер Куршинский посылал своего подмастерья Наумана в магазин москательных товаров Терне за краской "фуксином". Когда Науман принес эту краску, то Куршинский вместе с ним и Рихтером стали посыпать ею Гельдмахера и обливать водою, отчего краска разошлась и окрасила Гельдмахера в фиолетовый цвет. Вследствие этого Гельдмахер обвиняет господ Куршинского, Рихтера и Наумана в оскорблении его действием».

Дело разбиралось 13 августа у мирового судьи Мясницкого участка В. В. Давыдова. На суд явились поверенный Гельдмахера Карпов, Куршинский, его поверенный Биркенфельд, Науман и свидетели. Один из обвиняемых, Рихтер, не явился.

На вопрос господина судьи, признают ли себя обвиняемые виновными, те отвечали отрицательно.

НАУМАН. Мне господин Куршинский дал гривенник, чтобы я сходил и купил фуксин. Я пошел и купил. Потом положил фуксин в сенях, и кто взял его оттуда, не знаю.

СУДЬЯ. Зачем господину Куршинскому понадобился фуксин?

НАУМАН. Я того не знаю.

СУДЬЯ (поверенному Куршинского). Что вы можете сказать в защиту своего доверителя?

БИРКЕНФЕЛЬД. Господин Куршинский не принимал никакого участия в этой неприличной истории и даже не давал денег на фуксин.

Судья приступил к опросу свидетелей. Вейс показал, что, действительно, при нем в полпивной Куршинский предложил Науману и Рихтеру окрасить Гельдмахера, что ими и было исполнено, причем Науман и Рихтер посыпали его фуксином, а Куршинский поливал водкой.

БИРКЕНФЕЛЬД (Вейсу). В котором часу вы пришли в заведение Тарусина?

ВЕЙС. Часов в двенадцать.

БИРКЕНФЕЛЬД. Где вы находились?

ВЕЙС. В последней комнате, где сидят всегда немцы. Господин Куршинский сидел у окошка, с ним были господин Науман, господин Рихтер и еще другие. Господин Куршинский говорил: хотите, я сейчас буду красить его, то есть господина Гельдмахера, и это слышали все.

БИРКЕНФЕЛЬД. Вы видели, как они красили господина Гельдмахера?

ВЕЙС. О да! Я уходил, а потом опять пришел, и они в это время красили господина Гельдмахера.

ШТАЛЬ. За мной присылал господин Куршинский, чтобы я пришел в заведение Тарусина. Я пришел туда в двенадцать часов. Там были Куршинский, Науман, Рихтер, Карл Рушинский и Гильдингер. Рушинский, Рихтер и Науман имели руки красные, а Гельдмахер не был окрашен, но был очень пьян. Его взяли под руки и посадили на стул. Потом буфетчик Иванов подошел к Гельдмахеру и сказал, что его окрасили. Но кто это сделал, я совсем не знаю. Только Куршинский не вставал со стула и не подходил к Гельдмахеру.

Вейс возразил, что подходил к Гельдмахеру Куршинский, который есть то самое лицо, что предстоит на суде. Буфетчик Иванов, подтвердив факт окрашения Гельдмахера, показал, что не знает, кто окрасил его, и что Вейса в этот день в заведении не было. Катцеман объяснил, что видел, как прошли в заднюю комнату, где был Гельдмахер, Науман и другие. Возвращаясь из комнаты,

Науман имел руки красные и со смехом рассказывал, что они окрасили Гельдмахера и Куршинский поливал его вином. Вейс находился тут и Науман разговаривал с ним.

После произнесения речей обвинением и защитой мировой судья, сообразив обстоятельства дела, приговорил Куршинского, Рихтера и Наумана к аресту на один месяц при городском арестантском доме. Куршинский и Науман на этот приговор изъявили неудовольствие.



<< Назад   Вперёд>>