Методы стрельбы

Русская артиллерия во время первой мировой войны придерживалась хорошо освоенных ею методов стрельбы, основанных на «пристрелке» путём наблюдения «знаков разрывов» (недолётов и перелётов) или, иначе говоря, путём «захвата цели в вилку». Довоенные правила стрельбы русской артиллерии заключали в себе основательно разработанные указания главным образом о задачах и способах ведения пристрелки, затем о подготовке батареи к открытию огня, о наблюдении разрывов, о разделении огня, о признаках успешности стрельбы и скорости огня; что же касается методов ведения огня на поражение, то о них правила стрельбы содержали краткие и мало определённые указания.

С 1900 г., с началом перевооружения русской полевой артиллерии скорострельными 76-мм пушками, техническая подготовка к стрельбе получила первенствующее значение в деле обучения артиллерии, а угломер (впоследствии панорама), дающий возможность вести стрельбу с закрытых огневых позиций по невидимой для наводчика цели, получил самое широкое применение. За границей угломерные прицельные приспособления стали применяться позже, чем в России, за исключением Франции, артиллерия которой имела угломерный прибор гониометр с 1896 г.

Обучение артиллерии стрельбе проводилось при посредстве офицерской артиллерийской школы, которая разработала изданные в 1911 г. «Правила стрельбы и указания по применению угломера» с объяснительной запиской, составила и издала «Сведения по стрельбе полевой артиллерии», служившие настольной книгой для строевого артиллерийского офицера.

В том же 1911 г. было издано «Пособие по стрельбе полевой артиллерии» (см. выше), составленное под руководством генерала Краевского группой артиллерийских офицеров (руководители офицерской артиллерийской школы — полковники Клейненберг 1-й, Барсуков, Гобято и Синеоков, подполковник Добророльский и начальник артиллерийского полигона Петроградского военного округа полковник Лукашевич). «Пособие» состояло из четырех частей: ч. I «Общие сведения о стрельбе», ч. II «Ведение стрельбы», ч. III «Позиции», ч. IV «Обучение стрельбе».

В предисловии от составителей говорилось: «Цель издания «Пособия», кроме желания принести посильную помощь службе полевой артиллерий, заключается в искреннем стремлении получить самое широкое освещение затронутых вопросов путём обмена мнений и всесторонней критики», чтобы откровенные отзывы о «Пособии» послужили необходимым материалом для комиссии (образованной при Арткоме ГАУ под председательством генерала Краевского; авторы «Пособия» были членами комиссии) по пересмотру руководств и наставлений службы полевой артиллерии при разработке ею отдела о стрельбе.

В ч. I «Пособия» было пять разделов: раздел 1 — «Траектория полевых снарядов»: А) Общие понятия и термины, Б) Зависимость между некоторыми величинами, входящими в вопрос о полёте снарядов); раздел 2 — «Рассеивание траекторий и разрывов снарядов»: А) Рассеивание траекторий, Б) Рассеивание разрывов шрапнелей; раздел 3 — «Вероятность попаданий»: А) Общие понятия о вычислении вероятности, Б) Определение положения цели относительно центров падения и разрывов по результатам стрельбы; раздел 4 — «Таблицы стрельбы»; раздел 5 — «Действие полевых снарядов». В ч. II «Ведение стрельбы» заключались: «Правила стрельбы» (лёгкой, конной и горной артиллерии) с объяснительной запиской; «Указания к употреблению угломера» и «Управление огнём» — глава I — «Общие указания» о площадях, поражаемых шрапнелью и осколками тротиловых снарядов, о силе огня батареи, о значении флангового и косого огня, о сосредоточении огня и пр.; глава II — «Способы целеуказания» (по карте, по ориентиру, при помощи буссоли, графически, угломером, трансформатором, высокими разрывами); глава III — «Выбор целей для стрельбы». Часть III — «Позиции» и ч. IV — «Обучение стрельбе».

Изданные в 1911 г. официальные «Правила стрельбы» полевой артиллерии состояли из трёх отделов: в первом отделе имелись общие указания о задачах пристрелки, подготовке батареи к открытию огня, наблюдении разрывов, разделении огня, признаках успешности стрельбы и скорости огня; во втором отделе «Стрельба по войскам» заключались: а) правила пристрелки угломера (направления выстрелов), трубки (высоты разрывов) и возвышения (по дальности) при стрельбе по неподвижным войскам, видимым и невидимым с батареи, б) краткие указания по стрельбе на поражение, сущность которых сводилась (§ 99) к тому, что после получения вилки (в 5, 10 и иногда больше делений) следовало переходить на поражение с малого предела вилки, обстреливая площадь между пределами найденной вилки скачками в 2 или 3 деления, причём получающимися наблюдениями по дальности пользовались для сужения границ обстреливаемой площади; в) особенности стрельбы по движущимся войскам; в третьем отделе «Особые виды стрельбы» помещены были способы пристрелки и ведения стрельбы по дирижаблю, привязному воздушному шару, стрельбы ночью и для разрушения препятствий.

Строевые артиллерийские офицеры в общем плохо разбирались в сравнительной ценности указаний третьего отдела и мало ими пользовались, так как в довоенное время практические стрельбы указанного «особого» вида производились очень редко, в виде исключения.

Также редко, за недостатком снарядов, отпускаемых на практические стрельбы, производились стрельбы на поражение и на них почти не обращалось внимания.

В общем, «Правила стрельбы» 1911 г. заключали в себе главным образом правила пристрелки и содержали мало определённых указаний о ведении стрельбы на поражение, что было их недостатком.

Во введении к «Правилам стрельбы» 1911 г. указывалось, что стрельба состоит из пристрелки и стрельбы на поражение и что задача пристрелки заключается в определении направления, возвышения и установки трубки (при дистанционной стрельбе).

Там же имелись следующие общие указания:

а) Стрельба по войскам, незащищённым прочными закрытиями, ведётся шрапнелью; разрушение местных предметов производится гранатой. Граната назначается также для стрельбы по артиллерии, прикрытой щитами, но для окончательного её расстройства необходима комбинированная стрельба гранатой и шрапнелью. Такая же комбинированная стрельба может потребоваться по селениям и земляным закрытиям, занятым противником

б) Пристрелка и стрельба на поражение ведётся командиром батареи. В случае же разделения батареи на части или одновременного обстреливания различных целей частями батареи стрельба ведётся начальниками этих частей, а на обязанности командира батареи лежит тактическое управление огнём.

При удалении наблюдательного пункта командира батареи непосредственное наблюдение за действиями батареи на огневой позиции возлагается на старшего, оставшегося на батарее, который должен принимать и передавать команды и следить за правильным и своевременным их исполнением.

в) До открытия огня должно принять меры к подготовке данных, обеспечивающих успех стрельбы. Причём при занятии позиции командир батареи, в зависимости от обстановки и имеющегося в его распоряжении времени, обязан был: выбрать или занять указанный ему наблюдательный пункт и установить непрерывное наблюдение за полем; указать место для постановки батареи на огневой позиции, при этом для обеспечения надлежащего направления фронта батареи, занимающей закрытую позицию, признавалось выгодным пользоваться буссолью; указать места передков и батарейного резерва, если он оставлен при батарее; распорядиться о порядке занятия позиции и пополнения боеприпасов; организовать связь своего наблюдательного пункта с огневой позицией батареи, с непосредственным своим начальником, с передовыми и соседними частями, а также с высланными им передовыми и боковыми наблюдателями; путём изучения местности выяснить возможные пункты появления или расположения противника и подступы к ним; направить батарею в ориентир и подготовить исходные данные для открытия огня по важнейшим целям; выяснить данные о мёртвом пространстве и непоражаемых участках впереди своей позиции, а также о возможной поддержке своим огнём соседних частей; принять меры непосредственного охранения батареи.

Старший на огневой позиции батареи, в зависимости от обстановки и указаний командира батареи, обязан при занятии позиции: установить связь с командиром батареи и принять меры к непрерывному её поддержанию: строить параллельный веер, указывая, если найдёт необходимым, общую точку наводки; организовать связь с передками и батарейным резервом; организовать питание батареи боевыми припасами; распоряжаться маскировкой орудий и рытьём окопов.

(Командиры взводов исполняют указания старшего на батарее, а начальники орудий (орудийные фейерверкеры) исполняют указания командиров взводов, ставят свои орудия на места, обеспечивая возможную горизонтальность их боевых осей; помогают орудийному расчёту уяснить точку наводки; следят за измерением наименьших прицелов и докладывают их командирам взводов.

До открытия огня по назначенной цели командир батареи: отыскивает цель, высылая для этого в случае надобности разведчиков и не останавливаясь перед переменой наблюдательного пункта; определяет протяжение цели по франту, её фланги и глубину, положение её фронта относительно фронта батареи, род закрытий, прикрывающих цель, положение цели относительно закрытий и ближайших местных предметов, характер местности вблизи цели; подготовляет по местным предметам масштабы высот и боковых отклонений; выбирает способ ведения стрельбы, способ наводки и снаряд для стрельбы, если он не указан командиром дивизиона; определяет исходные данные для стрельбы, а в случае прямой наводки непосредственно по цели принимает меры к тому, чтобы весь личный состав батареи верно и быстро отыскал данную цель.

При наводке по угломеру стрельба, как общее правило, велась параллельным веером. Стрельба прямой наводкой в цель производилась с разделением огня по всей цели или по избранному её участку.

Для пристрелки командир батареи мог направить выстрелы против того избранного пункта или участка цели, который представлял особые выгоды для наблюдения.

Согласно «Наставлению для действия полевой артиллерии в бою» 1912 г., «наиболее точным приёмом для указаний целей, в особенности при удалении командира дивизиона от командира батареи, является передача последнему цифровых данных утломерного прибора, определяющих направление на цель относительно направления на какой-либо ориентирный пункт»; при этом требовалось сообщать сведения о роде и свойствах цели, ее удаления и пр. Передаваемые данные трансформировались командирами батарей при помощи приборов или же числовым или графическим приёмом.

Хорошим средством для указания цели считались выстрелы уже направленной на неё каким-нибудь способом батареи. Но это было применимо лишь при условии, что открытие огня других батарей может быть допущено. Указание целей по местным предметам считалось ненадёжным, так как могло повести к недоразумениям, в особенности при значительном удалении принимающего указания командира от передающего.

При распознавании и указании целей необходимо пользоваться планами и картами.

В русской артиллерии для горизонтальной наводки и для отметки орудий назначался угломер. В довоенное время создалась чуть ли не целая «угломерная наука»: ряд книг об угломере, статей, мнемоников, графиков и разных угломерных приборов. Способы для направления орудия в цель основывались на геометрических началах подобия треугольников, свойств углов, вписанных в круг и описанных, на тригонометрических формулах и решениях треугольников и т. д. Причём все угломерные приборы служили для направления на цель разными способами одного орудия. Для целой батареи, расположенной на закрытой огневой позиции, строился «веер» — параллельный, сходящийся или расходящийся. Построение «вееров» основывалось также на геометрических началах.

Для угловых измерений пользовались биноклем, переносным угломером, стереотрубой или буссолью, а также простым приёмом — кулаком или ладонью и пальцами.

Целеуказание производилось: 1) по карте, 2) по угловой величине между какими-нибудь резко заметными предметами (ориентирами) и целью, 3) по буссоли и целлулоидному транспортиру графически или с помощью параллелограмм, 4) по буссоли к угломеру Михаловского-Турова, 5) высокими разрывами пристрелявшейся батареи.

При целеуказании с помощью буссоли трансформацию, т. е. решение треугольника для определения необходимых данных, делали графически, пользуясь угловым планом и целлулоидным транспортиром. Угловой план требовал аккуратного прочерчивания линий и навыка для точной работы при измерении углов целлулоидным транспортиром.

Параллелограм даёт верное показание только в том случае, когда командир дивизиона и все командиры батарей находятся на одной линии. Для передового наблюдателя параллелограм не может применяться

Угломером-трансформатором Михаловского-Турова можно определить все необходимые данные для придания батарее желаемого направления, — но он не давал наглядности при решении треугольника, требовал довольно сложных манипуляций и был удобен в обращении при открытой установке, когда можно видеть цель.

Измерение баз и проведение телефонов для связи с командиром дивизиона требовали продолжительного подготовительного периода; при измерении баз и дистанций до цели без дальномера получались крупные ошибки, ведущие к большой неточности при целеуказании.

В батареях полевой артиллерии имелись дальномеры системы Обри, довольно простой, но несовершенной конструкции, которыми вообще не пользовались.

В крепостной артиллерии, особенно в береговых крепостях, были хорошие дальномеры системы Лауница и другие, сложного устройства, по своей громоздкости для полевой артиллерии непригодные.

Наблюдение производилось при помощи оптических приборов, призматических биноклей шестикратного увеличения и больших и малых стереотруб десятикратного увеличения с вращающимися на шарнирах правой и левой половинами, позволяющими по образцу перископа наблюдать из-за закрытия.

В призматических биноклях и стереотрубах были нанесены на особом стекле или на диафрагме деления, позволявшие измерять горизонтальные и вертикальные углы. Некоторым недостатком биноклей и труб являлось сравнительно небольшое поле зрения, неизбежное при большом увеличении.

Наблюдение с привязного аэростата только ещё начинали применять. В 1912 г. впервые на Лужский полигон офицерской артиллерийской школы была командирована учебно-воздухоплавательная рота, и только с 1913 г. в школе началось обучение наблюдению с привязного аэростата.

Пристрелка с помощью наблюдения с самолёта стала производиться на некоторых артиллерийских полигонах лишь за год до начала войны; например, на Клементьевском полигоне Московского округа только в 1914 г.

Офицерская артиллерийская школа неоднократно ходатайствовала о прикомандировании в её распоряжение на летний период практических стрельб авиационной части, но ходатайство школы не было удовлетворено.

Согласно «Правилам стрельбы» 1911 г. положение разрывов снарядов относительно цели по направлению, высоте и дальности определяется посредством наблюдения выстрелов.

Величина боковых отклонений снарядов оценивалась в делениях угломера при помощи бинокля с нанесённой сеткой делений, ладонью или на-глаз, если раньше подготовлен угловой масштаб боковых отклонений по местным предметам. Для более верной оценки величины бокового отклонения снаряда выгоднее находиться по возможности ближе к стреляющему орудию. Находясь в стороне от орудия, следует иметь в виду, что при правильном направлении выстрелов недолёты будут казаться отклонениями в сторону стреляющей батареи, а перелёты — в противоположную сторону.

Оценка высот разрывов производилась преимущественно при помощи бинокля с нанесённой сеткой делений или на-глаз, если раньше был подготовлен угловой масштаб высот разрывов по местным предметам. Высоты разрывов считаются от подошвы цели, если она видима. При расположении цели позади закрытия высоты разрывов считаются от верхнего края закрытия. Но при стрельбе на поражение принималась во внимание разница уровней закрытия и цели.

При клевках (разрывах при падении шрапнели) облако дыма тотчас поднимается кверху, часто имеет малую густоту и тёмную окраску вследствие перемешивания дыма с пылью или грязью. Разрывы до падения дают плотное белое облако дыма, несколько опускающееся вниз тотчас после своего появления.

Разрывы на воздухе (до падения) делятся по высоте на: а) разрывы ниже цели, облако дыма которых видно ниже цели или ниже гребня закрытия; б) низкие разрывы, дым которых виден на одном уровне с целью или гребнем закрытия; в) нормальные разрывы, которые происходят выше уровня цели или гребня закрытия до высоты в 5 делений угломера, считая эту высоту от подошвы цели или закрытия; г) высокие разрывы — до высоты от верхнего края нормальных разрывов в 10 делений угломера, считая эту высоту от подошвы цели или гребня закрытия; д) очень высокие разрывы — разрывы выше последней границы.678

При значительной разности уровней наблюдательного пункта и цели указанные высоты разрывов могут отличаться от их действительной величины.

Наблюдения по дальности производились относительно самой цели, если она видна, или относительно прикрывающего её закрытия. При недолёте облако дыма разорвавшегося снаряда закрывает цель или закрытие, если же облако дыма закрыто целью или закрытием, то получился перелёт.

При стрельбе по целям, расположенным на передних склонах высот, недолёт может показаться ниже, а перелёт — выше цели. В таких случаях возможно бывает судить о величине отклонения снаряда по дальности.

Вследствие тщательности применения войск к местности наблюдения по дальности относительно самой цели представляют затруднения, поэтому для таких наблюдений следует пользоваться местными предметами, положение которых относительно цели известно достоверно.

Иногда разрывы вовсе не видны, что показывает одно из двух: либо получаются заглухания (или неразрывы) снарядов, либо облако дыма скрывается от глаз впереди лежащими предметами, причём в последнем случае видно бывает разреженное облако дыма, поднимающееся иногда по истечении некоторого времени. Вообще в таких случаях рекомендовалось: при отыскании возвышения дистанционными выстрелами поднимать разрывы уровнем, при ударной же стрельбе или изменять возвышение, соображаясь со свойствами местности, или переходить к отысканию возвышения дистанционными выстрелами.

Попадания в цель признавались только по ясно наблюдённым результатам.

При дистанционной стрельбе могут получаться «клевки», которые дают вообще менее надёжные наблюдения по дальности, чем воздушные разрывы, так как видимость клевков в большой степени зависит от неровностей местности и свойств грунта в точке падения снаряда.

В некоторых случаях указания относительно перелётов и недолётов можно получить, наблюдая тень от облака разрыва, пыль, куски земли, брызги воды или грязи, поднимаемые при падении снарядов или осколков и пуль.

Не следует долго смотреть на цель в бинокль или зрительную трубу перед выстрелом, чтобы избежать излишнего утомления глаз. Облако дыма предпочтительно наблюдать в самый момент его появления, когда дым имеет наибольшую густоту. Некоторое выслеживание облака дыма бывает полезно только при боковом ветре, когда дым разрыва проносится мимо цели. При ветре, дующем приблизительно в направлении выстрелов, долгое наблюдение в бинокль после разрыва снаряда лишь замедляет стрельбу, напрасно утомляет зрение и даже может привести к ошибочному наблюдению, если ветер перенесёт дым на другую сторону цели.

Выстрелы, при которых различение перелёта от недолёта сомнительно, не принимались в соображение при отыскании возвышения.

В отношении признаков успешности стрельбы имелись следующие указания в «Правилах стрельбы» (лёгкой, конной и горной артиллерии), изданных в 1911 г. Самым надёжным признаком успешности стрельбы служит наносимое поражение или разрушение, производимое снарядами, если наблюдаемые результаты могут быть несомненно приписаны собственному огню.

При невозможности наблюдать поражение цели верное направление орудия характеризуется получением разрывов против обстреливаемого пункта и вместе с тем получением приблизительно равного числа отклонений снарядов вправо и влево. Правильность веера батареи характеризуется приблизительно равномерным распределением разрывов по фронту цели или обстреливаемого её участка.

Правильная установка дистанционной трубки (средняя высота разрывов) при дистанционной стрельбе на поражение характеризуется для разных дальностей различно:

а) На дальностях до 1 000 м высоты разрывов не должны превосходить 5 делений угломера; разрывы выше этой границы и клевки могут появляться лишь в виде исключения, как результат не вполне тщательной наводки и установки трубки вследствие волнения людей орудийного расчета, нередко охватывающего их при стрельбе на малые дальности.

б) На дальностях от 1 000 до 2 000 м (для горных 76-мм батарей обр. 1904 г. до 800 м) нормальные и низкие разрывы преобладают; на 2000 м (для горных батарей обр. 1904 г. на 800 м) низкие разрывы составляют около половины выстрелов. Высокие разрывы и клевки могут происходить на этих дальностях как случайность.

в) На дальностях, превышающих 2 000 м (для горных батарей обр. 1904 г. 800 м), правильная установка трубки характеризуется преобладанием нормальных разрывов. Суммарное число разрывов низких и клевков при обыкновенной величине вертикального рассеивания должно составлять около четверти всех выстрелов. С увеличением дальности количество низких разрывов уменьшается, а количество клевков увеличивается за счёт низких разрывов.

Для оценки возвышения (средней траектории) при дистанционной стрельбе служит наблюдение недолётов и перелётов при разрывах, дающих наблюдения по дальности.

Непосредственная оценка величин интервалов разрывов признавалась возможной лишь при стрельбе на самых малых дальностях, при больших боковых смещениях или с пунктов, значительно превышающих цель, а также, иногда, при стрельбе по целям, расположенным на склонах.

При правильно отысканной трубке возвышение считалось верным, если при разрывах, дающих наблюдения по дальности, замечалось преобладание недолётов над перелётами. Если же при правильно отысканной трубке наблюдаются только недолёты, то такое возвышение считается верным, когда после увеличения высоты прицела на 3 деления с параллельным изменением установки трубки наблюдаются перелёты или преобладание перелётов. Возвышение признавалось малым лишь в том случае, если после увеличения возвышения на 3 деления всё-таки получались одни недолеты или преобладание их над перелётами.

При дистанционной стрельбе преобладание перелётов над недолётами считалось показателем того, что возвышение велико; при преобладании разрывов в воздухе равенство чисел недолётов и перелётов также считалось показателем того, что возвышение велико, особенно при короткой трубке.

При ударной стрельбе признаком правильно отысканного возвышения служит приблизительно одинаковое распределение снарядов на перелёты и недолёты. Чем ниже средняя высота разрывов при дистанционной стрельбе, тем более признаки правильного возвышения для дистанционной стрельбы приближаются к признакам: для ударной стрельбы.

В отношении скорости ведения огня в «Правилах стрельбы» 1911 г. имелись следующие общие указания. В течение пристрелки скорость огня ограничивается возможностью наблюдения отдельных выстрелов и выполнения требуемых поправок.

В целях увеличения скорости и надёжности пристрелка производилась группами выстрелов (батарейными очередями) при одинаковых возвышении и установке трубки, с настолько малыми промежутками между отдельными выстрелами, чтобы успеть лишь различить направление каждого орудия.

В некоторых случаях, например, с целью заблаговременного накопления данных для стрельбы по разным пунктам местности: или при нежелании обнаруживать численность своих орудий, вели пристрелку одиночными выстрелами.

При стрельбе на поражение порядок и скорость огня обусловливаются тактической обстановкой.

Излишний расход снарядов в бою предупреждался своевременным замедлением скорости или прекращением огня. Отсутствие результатов после продолжительной стрельбы может служить, признаком грубой ошибки в пристрелке, которую нельзя возместить большим количеством выпускаемых снарядов.

Для развития наибольшей скорости стрельбы, чтобы воспользоваться скоропреходящими обстоятельствами боя или достичь, поражения в самый короткий промежуток времени, применялся «беглый» огонь, но с назначением не более двух патронов на 76-мм орудие. Непрерывный «беглый» огонь применялся лишь при самообороне батареи; для производства такого огня подавалась команда «Картечь».

В старой русской артиллерии запрещалось скорость стрельбы увеличивать в ущерб точности наводки и установок трубок.

Основным средством связи русской артиллерии служил проволочный телефон удовлетворительной конструкции типа «Ордонанс» с зуммером. На войну русские батареи выступили, имея каждая по две телефонных единицы с 12 км облегчённого кабеля (французские батареи имели лишь по 2000 м провода). Кроме того, русская артиллерия умела применять сигнализацию — флажками по системе Морзе и символическую — и цепь передатчиков, но результаты работы флажками и передатчиками оказывались медленными и ненадёжными, в особенности при большом удалении; наблюдательных пунктов от батареи, вследствие чего к этим двум средствам связи прибегали весьма редко. Оптические средства связи не применялись. О применении в артиллерии радиотелеграфии и радиотелефонии в довоенное время не было и речи.

Практические ночные стрельбы полевой артиллерии производились вообще редко; при этом для освещения целей обыкновенно не пользовались ни прожекторами, ни светящимися ракетами или снарядами, ни другими осветительными средствами и в большинстве случаев освещали цели зажжёнными возле них кострами.

Артиллерия должна вести огонь по целям, наиболее сильно поражающим или наиболее мешающим движению своей пехоты. Этим основным указанием руководствовались русские артиллеристы при выборе целей для стрельбы.

Предлагалось иметь в виду, что полевые гаубицы и тяжёлая полевая артиллерия прежде всего должны назначаться для разрушения оборонительных сооружений и местных предметов, и только если разрушение их не требуется или после того как они будут разрушены, огонь гаубиц и полевых тяжёлых орудий разрешалось направлять по неприятельской щитовой артиллерии и всем другим прикрытым и открытым целям.

Выбор снаряда делался в зависимости от рода цели и её свойств.

Пушечная дистанционная шрапнель считалась главным снарядом полевой артиллерии, служащим для поражения всевозможных живых целей, за исключением лишь защищённых закрытиями.

Ударная шрапнель признавалась пригодной для поражения живых целей, защищённых плетнями, дощатыми заборами, живой изгородью, тонкими глинобитными стенами и т. п., а также для стрельбы на расстояниях, превышающих дальность дистанционного действия трубки.

Шрапнель с установкой трубки на картечь назначалась для самообороны батареи.

Пушечная граната назначалась для разрушения деревянных или не особенно прочных каменных построек и, отчасти, земляных сооружений, для действия по сельским населённым пунктам, по щитовой артиллерии; применялась при стрельбе на расстояния, превышающие дальность дистанционной шрапнели. Граната производила значительное моральное впечатление на необстрелянные войска.

Граната полевой гаубицы назначалась для стрельбы по опорным пунктам, укреплённым местным предметам, блиндированным постройкам, для разрушения земляных и других не особенно прочных фортификационных сооружений; производила при разрыве сильное моральное действие.

Шрапнель полевых гаубиц применялась для поражения войск, укрытых крутыми скатами высот, берегами оврагов, брустверами полевых укреплений, а также для поражения орудийного расчёта, прикрытого щитами.

По «Наставлению» 1912 г. (§ 96) «участок, назначенный дивизиону для действия или для наблюдения, как общее правило, не делится между батареями». Командир дивизиона обязан был принимать меры, чтобы огонь любой батареи мог быть направлен по любой цели в пределах всего дивизионного участка. Командир дивизиона устанавливал общий способ обозначения местных предметов и ориентирных пунктов литерами или названиями, а целей — номерами. Для облегчения переносов и сосредоточения огня командиры батарей представляли командиру дивизиона пристрелянные ими данные для действия по различным целям или местным пунктам. Данные эти сообщались командирам батарей и ими выверялись. Командиры батарей должны были вести «табели» (схемы) своей стрельбы произвольной формы, в которые заносилось всё, что могло облегчить ведение огня, его переносы и сосредоточение (номера и названия целей и местных предметов, данные стрельбы по ним и пр.).

При сосредоточении огня нескольких батарей на общей цели, при малой её ширине, не превосходящей фронта батареи, веера батарей совмещались. В этом случае действительность сосредоточенного огня обеспечивалась более надёжно заблаговременной пристрелкой батарей. Фронт более широких целей делился на батарейные участки. В том случае, если батарее назначался участок или цель, шириной больше её собственного фронта, обстреливание производилось последовательным переносом параллельного веера. При этом могло быть обеспечено поражение участков до двойной ширины по сравнению с фронтом батареи. При действии батареи по весьма широкой цели допускалось распределять огонь по всему её фронту, назначая каждому орудию определённый участок и постепенно меняя, в пределах участка, направление выстрелов орудия. В исключительных случаях применялась одновременная стрельба частями батареи по разным целям вместо последовательных переносов огня целой батареи, причём огонь вёлся самостоятельно командирами полубатарей и взводов или даже орудийными начальниками, при общем руководстве командира батареи.

Офицерская артиллерийская школа рекомендовала сосредоточивать огонь нескольких батарей только по таким укрытым целям, с которыми отдельные батареи не могут справиться, причём огонь рядом стоящих батарей выгодно сосредоточивать при стрельбе разнотипными снарядами (шрапнель — граната) или при стрельбе из разнотипных орудий (пушка — гаубица). Шрапнельный огонь из однотипных орудий признавалось выгодным сосредоточивать при условии, чтобы взаимный уклон огня был не менее 1 : 4.

Во избежание непроизводительного расхода снарядов при ведении огня по собственной инициативе батарей, офицерская артиллерийская школа предлагала держаться следующих положений. При близком расположении батарей, когда можно определить, какая из соседних батарей ведёт огонь по цели, на которую сосредоточивают огонь, левая батарея должна уступать или применяться к огню правой. Если же нельзя определить, с какой стороны находится стреляющая удалённая батарея, то батарея, открывающая огонь позднее, применяется к огню ранее стреляющей батареи.

При открытии огня двух рядом стоящих батарей (уклон огня менее 1:4) по целям, по которым выгодно стрелять не только шрапнелью, но и гранатой, как, например, щитовая батарея противника, расположенная на открытой позиции, окоп или постройки, занятые неприятельской пехотой, одна батарея (правая или левая) ведёт огонь шрапнелью, а другая гранатой.

В том случае, если цель плоха видна (например, пехота за гребнем высоты, щитовая артиллерия на хорошо маскированной позиции) и приходится вести только шрапнельный огонь, то сосредоточенный огонь рядом стоящих батарей ведёт к бесцельному расходу снарядов и потому левая батарея должна прекращать огонь. Если же по одной укрытой цели одновременно открыли огонь две удалённые друг от друга батареи (уклон огня более 1 : 4), то батареи огня не прекращают, но батарея, открывшая огонь позднее, применяется к огню уже стреляющей батареи.

При переносах огня с одной цели на другую признавалось выгодным, чтобы батареи переносили огонь по целям, расположенным по возможности в одном направлении, так как в этом случае получается наименьшая задержка в огне и каждая батарея может держать под сильным шрапнельным огнём несколько прикрытых целей.

В общем «Правила стрельбы» 1911 г. русской артиллерии, несмотря на отсутствие в них определённых указаний о ведении стрельбы на поражение по разным целям и другие некоторые недостатки, признавались вполне целесообразными и в маневренный период мировой войны, как. неоднократно приходилось об этом упоминать, русская артиллерия стреляла по этим «Правилам» весьма успешно.

Но с переходом к позиционной борьбе, когда для разрушения неприятельских укреплений и заграждений потребовалась очень точная стрельба, в особенности при сближении окопов своих с неприятельскими иногда до нескольких десятков шагов и риске при этом нанести поражение своей пехоте, необходимы были новые методы более точной пристрелки и определённые методы ведения стрельбы для поражения разнообразных целей, а для обеспечения внезапности нанесения поражения появилась необходимость ведения стрельбы даже вовсе без предварительной пристрелки, на основании исчисленных данных.

При сосредоточении значительного количества артиллерии на небольших участках позиционного фронта обычная пристрелка всех батарей затягивалась иногда на несколько часов, отнимая до 15% всего времени, назначенного для артиллерийской огневой подготовки прорыва укреплённой полосы противника. Продолжительная пристрелка обнаруживала неприятелю направление прорыва и исключала внезапность атаки. Наконец, данные для стрельбы, полученные заблаговременной пристрелкой, нередко оказывались несоответствующими, особенно если требовалась весьма точная стрельба: по данным пристрелки, полученным ранним утром, стрельба днём давала перелеты снарядов вследствие уменьшения плотности воздуха, а стрельба по данным пристрелки, полученным днём, давала вечером и ночью недолёты, иногда же приводила к опасным разрывам снарядов в расположении своей пехоты. В отношении обеспечения точности стрельбы играли роль не только метеорологические условия, но и индивидуальные свойства каждого отдельного стреляющего орудия (расстрелянное орудие сообщает снаряду меньшую скорость и, следовательно, бросает снаряд не на ту дальность, какая указана в таблицах стрельбы, и пр.), свойства боевого заряда данной партии пороха, свойства данных партий дистанционных трубок иИли взрывателей и т. д.

Новые методы стрельбы, к которым перешли австро-германцы и англо-французы во время войны 1917–1918 гг., основаны были: на топографическом определении исходных данных — расстояния от орудий до цели, направления на цель, разности высот орудий и цели; на метеорологических данных состояния атмосферы — ветер, температура, влажность и плотность воздуха; на поправках, учитывающих свойства поступающих в батарею боеприпасов (расчёты этих поправок сводились в таблицу).

Русская артиллерия во время войны не имела систематических сводок и данных опытно-полигонных исследований для производства стрельбы без пристрелки. Впрочем, новые способы артиллерийской стрельбы, принятые бывшими союзниками и противниками России, не могли в полной мере заменить пристрелку, так как до самого конца войны данные топографической, метеорологической и балистической подготовки получались не настолько верными, чтобы по ним безошибочно производить все необходимые расчёты. Новые методы стрельбы всё-таки требовали пристрелки, но значительно её облегчали и позволяли выполнить в более короткий срок и с меньшим расходом снарядов. По этому поводу во французской инструкции по стрельбе артиллерии говорится:

«Подготовка и пристрелка взаимно дополняют друг друга: как общее правило, стрельба должна быть подготовлена так, как если бы она должна была бы вестись без пристрелки; затем следует пристрелка, выполняемая так, как будто бы ей не предшествовала подготовка».

Стрельба по сближенным участкам неприятельской укреплённой позиции, производившаяся, за недостатком у русских траншейных орудий, батареями дивизионной артиллерии, требовала весьма тщательных строгих расчётов, являлась весьма сложной и ответственной и сводилась к учёту индивидуальных свойств каждого отдельного орудия, т. е. к назначению при стрельбе разных установок прицела и уровня, принимая при этом во внимание изменение метеорологических условий (температуры, влажности и плотности воздуха, направления и силы ветра). Русская артиллерия в общем справлялась с этой трудной задачей, хотя случаи попадания в свою пехоту не были исключены. Считалась русская артиллерия и с разнообразием метеорологических условий. Батареи при обстреле сближенных передовых окопов обычно меняли установки прицелов (уровней) в ясные дни до трёх раз.

Стрельба с корректурой каждого орудия, необходимая для обстрела сближенных участков, вырабатывала в артиллеристах при её проведении напряжённую внимательность, постепенно воспитывая в них уверенность в своих знаниях, уменье и наблюдательность.

Австро-германская артиллерия вообще избегала обстрела участков, сближенных менее чем на 200 шагов, так как при таком обстреле часто случались разрывы снарядов в районе первых укреплённых линий своей пехоты. Для обстрела таких весьма сближенных участков австро-германцы обычно применяли огонь миномётов.

Особенности пристрелки и техники стрельбы артиллерии на поражение, выявленные в позиционный период войны на русском фронте, были зафиксированы «Наставлением для борьбы за укреплённые полосы» 1917 г., особенно в ч. II («Действия артиллерии при прорыве укреплённой полосы») и отчасти в ч. III («Действия артиллерии при обороне укреплённой полосы»).

При обороне требовалось, чтобы местность и сооружения противника были тщательно изучены и чтобы батареи и отдельные взводы были пристреляны по всем целям, предназначенным им по плану артиллерийских действий. Эта пристрелка, говорилось в «Наставлении», «должна дать возможность направить огонь в любое место совершенно точно или только с самой краткой пристрелкой».

При обороне требовалось определять «прицел дня» проверочной пристрелкой по определённой, ясно видимой цели. Эта проверка выполнялась одним орудием на группу однотипных орудий и обычно на три различных дальности. Данные проверки сообщались батареям.

Несоответствие дневного и ночного прицелов также принималось во внимание.

Все полученные данные стрельбы помещались в виде сводок R дивизионные и групповые таблицы, в которых указывалось, по каким целям (цели занумеровывались) и какие именно батареи (взводы) пристреляны.

При прорыве укреплённой полосы заблаговременная пристрелка всей массы артиллерии, как явно подчёркивающая район предполагаемого удара, не допускалась. Разрешалось получать заблаговременно лишь грубые пристрелочные данные для орудий только некоторых батарей (ограничиваясь вилкой около 200 м) и при этом распределять время для пристрелки между батареями так, чтобы она имела характер и напряжённость стрельбы, производившейся к ранее.

Для орудий крупных калибров, чтобы не тратить напрасно их дорогих снарядов, рекомендовалось первоначальные данные подыскивать стрельбой однотипных орудий малого калибра.

Окончательную пристрелку предлагалось тщательно «выполнить в день боя, непосредственно перед подготовкой атаки» (в течение около 2–4 час.).

На второстепенных участках, удалённых от места намечаемого главного удара, разрешалось производить пристрелку накануне боя, чтобы обмануть противника.

«Наставление» (ч. 11, § 128) указывало: «Пристрелять надо каждое орудие, для чего батарейный участок делят на орудийные. Пристрелка «батареею» недопустима».

В случае сближения с противником менее чем на 400 шагов требовалось перед началом пристрелки и артиллерийской подготовки атаки отводить незаметно назад пехоту, чтобы не поражать её своим огнём и не нервировать её.

Наблюдатели с самолётов и змейковых аэростатов должны были следить за пристрелкой и стрельбой на поражение и предупреждать стреляющего командира в том случае, если будет замечено неудовлетворительное распределение разрывав снарядов.

Начальники артиллерийских групп обязаны были о ходе пристрелки доносить начальникам артиллерии ударных корпусов и от них получали указания о переходе на поражение.

При стрельбе на поражение пыль и дым мешали наблюдениям; поэтому требовалось окончательную пристрелку выполнить тщательно.

«Наставлением для борьбы за укреплённые полосы» (ч. II, изд. 1917 г.) подчёркивалось, что, во-первых, действительность стрельбы достигается методическим ведением огня, целесообразным его распределением по задачам, тщательным наблюдением каждого выстрела и производимого им разрушения и что, во-вторых, «стрельба без ясно поставленной целипреступная трата снарядов».

Стрельбу на разрушение требовалось вести орудиями с возможно равными промежутками между выстрелами; батарейные очереди и залпы не допускались. Методичный и длительный огонь действует на психику противника и позволяет корректировать каждое орудие. Предлагалось вести редкий огонь (примерно 10 выстрелов на орудие в час) по окопам и в первый час артиллерийской подготовки атаки, чтобы возможно было продолжать корректуру пристрелки.

В течение подготовки атаки признавалось полезным вводить противника в заблуждение. С этой целью в точно указанный командованием момент все батареи постепенно переносили огонь в тыл неприятельского расположения и значительно усиливали темп огня, подчёркивая этим как бы начало атаки.

Ночью подготовка и поддержка атаки артиллерийским огнём считалась вообще невозможной и недопустимой. «Ночная стрельба открывает расположение батарей», говорилось в «Наставлении» 1917 г. (ч. II, § 138); прибегать к ней разрешалось лишь при настоятельной надобности и как исключение, например: стрельба из орудий малых калибров для демонстрации, отбитие ночных атак по заблаговременно пристрелянным данным, чтобы мешать работам противника и беспокоить его в особенно важных участках его позиций или тыла, уничтожать неприятельские прожекторы и т. п. В отношении продолжительности артиллерийской подготовки в «Наставлении» 1917 г. указывалось, что артиллерия должна выполнить поставленную ей задачу возможно скорее, «но связывать артиллерию точным, чисто чрезмерно коротким сроком подготовки атаки нельзя» (ч. II, § 139).

Продолжительность подготовки зависит от наличия орудий и боеприпасов, свойств укреплений противника, поставленной задачи, грунта и пр. Предполагалось, что летом возможно подготовку закончить в один день (в течение 8–10 часов) и в тот же день атаковать, чтобы противник не успел подвести большие резервы. В короткие зимние дни или при недостаточном числе орудий подготовку приходилось растянуть на два дня, причём на второй день проделывались проходы в заграждениях.

Разведку для проверки результатов произведённой артиллерийской подготовки требовалось «выполнить быстро и энергично».

В период позиционной борьбы 1916–1917 гг. на русском фронте известны были недопустимые «случаи намеренной оттяжки атаки, влекущие за собой томление войск перед атакой и непроизводительный расход снарядов».

«Наставлением» 1917 г. требовалось (ч. II, § 142) час атаки назначать с таким расчётом, чтобы «распоряжение об атаке заведомо успело дойти по назначению». На это необходимо было обычно не менее двух часов; в это время артиллерия обязана была продолжать огонь неизменно, хотя бы артиллерийская подготовка атаки и считалась законченной.


677 «Наставление для действия полевой артиллерии в бою», 1912 г., § 6, 76, 85, 94, 96. «Пособие по стрельбе полевой артиллерии», 1911 г., стр. 1–140. ЦГВИА, «Наставление» для борьбы за укреплённые полосы», ч. II, артиллерийская, 1917 г., § 127–142. «Наставление для борьбы за укреплённые полосы», ч. III, артиллерийская, 1917 г., § 115–119.

678 Высоты разрывов — нормальных в 5 и высоких в 10 делений угломера показаны для 76-мм полевых легких пушек, для 76-мм горных пушек обр. 1904 г. высоты разрывов будут соответственно в 10 и 20 делений угломера; для 122-мм полевых гаубиц нормальные разрывы, которые происходят выше уровня цели или гребня закрытия до высоты, изменяющейся в зависимости от дистанции и боевого заряда от 5 до 15 делений угломера, а разрывы от верхнего края нормальных разрывов до удвоенной высоты предела нормальных назывались высокими.

<< Назад   Вперёд>>