Владимир Спиндлер, командир стрелкового батальона
25 апреля нас погрузили в эшелоны, едем в Россию. После Москвы нам приказали снять медали «За оборону Ленинграда», а всю технику перекрасить — на пушках же было написано: «На Кенигсберг!» и прочие патриотические лозунги. Все это на ходу закрашивалось, и когда мы проехали через Волгу, то поняли, что нас везут воевать с Японией. Да и население на станциях нам говорило — деточки, вы едете с Японией воевать. А мы отдавали им все наши трофеи. Помню, голодные ребята все спрашивали: «Дяденьки, а нашего папки нет среди вас? Он тоже с немцами воевал». Вот таким об­разом добрались до Читы, оттуда в столицу Монголии, а дальше пешком, 300 км по безводной пустыне, при жаре от 40 градусов и выше. Ни одного дерева, и травы нет, и воды нет. Поэтому там через каждые тридцать километров были вырыты колодцы. Яйцо если бросишь в землю, так оно сварится — такая была жара. Мы вышли в район реки Халхин-Гол, где в 1939 году были знаменитые бои. В ночь с восьмого на девятое августа перешли эту речку и двинулись в направлении Халун-Аршана.
Там, в Монголии, мы получили большое пополнение, 1927 года рождения. Они были изголодавшиеся, взяты в армию всего полгода назад. Мы их обучали в полках об­ращению с оружием, и как воевать вообще. Подкормили их немного, тем более что в Монголии норма мяса на каждого солдата была 850 грамм, представляете? Да и во­обще питания было сколько хочешь, плохо было с водой.

Реку Халхин-Гол было преодолевать сложно, потому что хотя она всего 60-80 метров шириной, если трактор или «Студебеккер» груженый в нее входил, то течение его опрокидывало, сносило. А сама река все­го метра полтора глубиной, неглубокая. Тут нам помог­ли монголы со своими лошадьми. Монгол сидел на лошади, а мы, разведчики, держались за гриву коня, и таким образом перешли реку. Потом уже, когда река стала нашей, сделали переправу для артиллерии и все­го прочего. Я тогда был еще в должности начальника разведки, и наша задача за Халхин-Голом была по сухому руслу пройти до шоссе и захватить мост, чтобы японцы его не взорвали. Когда я по рации доложил о выполнении этого задания, то мне командир полка при­казал принять третий стрелковый батальон. Так я стал командовать батальоном, и все бои за Халун-Аршанский хребет и дальше на равнине я вел в должности ком­бата. Вместе со мной шли шесть пушек, правда, «сорокапятки», небольшие. И когда нас японцы останавливали на каком-либо опорном пункте, нам приходи­лось разворачиваться, обстреливать, атаковать, уничтожать их — самураи ведь без боя не сдавались, они почти все смертниками были.

Война с Японией длилась недолго. Несмотря на то, что всего за три дня мы преодолели этот Халун-Аршанский хребет и наступали в центр Маньчжурии, нас там уже обо­гнали другие части. К 16 августа война с Японией, непосредственно боевые действия, были закончены. А числа двадцать пятого нас расформировали. Было много пленных, и из нас сформировали полк МВД, конвойный.... Меня иногда спрашивают, кто был наиболее серьезным и опасным противником из тех, с кем мне довелось воевать, — немцы, финны или японцы? Конечно, немцы, ведь они имели своей задачей уничтожить нас, наш на — Род, превратить в рабов. А про Петербург они что говорили — вообще стереть его с лица земли, и финнов к этому готовили. Финны тоже вояки хорошие. Что касается японцев, то Квантунская армия была миллионная, хорошо оснащенная и экипированная. Я считаю, что две атомные бомбы, ѳброшенные 6 и 9 августа — а мы перешли в наступление 9-го числа, — их деморализовали, а когда они обнаружили, что еще и Советский Союз вступил в войну, когда такая сила прибыла — конечно, они потерпели поражение. Сначала командующий Квантунской армии при­казал сдаваться, потом император Маньчжурии был пленен, тоже приказал сдаваться. Так что у них, может, какая-нибудь дивизия или полк продолжали сражаться, а кто-то приказу подчинился. Короче говоря, разброд и шатание, и война закончилась с большими для них потерями. А как вояки они, конечно, почти все смертники. И когда мне с моим батальоном приходилось разворачиваться и атаковать их опорные пункты, то пока их всех до единого не уничтожишь, они оказывали сопротивление.

<< Назад   Вперёд>>