Некоторые аспекты кадровой политики XVII в
----
Справочники составляют весьма внушительную по значимости, а главное - самую долговечную часть исторической литературы. Достаточно вспомнить, например, «Обзор внешних сношений России («о 1800 год)» Н. Н. Бантыш-Каменского, созданный два века назад и используемый до сих пор. Ни одна монография не может похвастаться таким сроком использования - т. к. выводы, сделанные историками даже пятьдесят лет назад, часто оказываются устаревшими в связи с вновь найденной информацией. И только справочники, если они составлены корректно и на основе документов, продолжают верой и правдой служить очередному поколению ученых-историков.
В последние два десятилетия возрос интерес к справочникам биографического и просопографического характера1. Этот интерес понятен — в советское время роль личности в истории сводилась к минимуму, а значит и интерес к самой личности (кроме десятка громких имен) не являлся предметом, достойным исследования. Сейчас становится всё более очевидным, что невозможно говорить об определенных явлениях и процессах, не принимая во внимание, кто реально участвовал в этих явлениях и процессах.
Данная работа написана по материалам справочника «Служилая бюрократия в России XVII в.» Этот справочник по большей части базируется на той информации, которая была собрана II. Ф. Демидовой в период написания её классической монографии «Служилая бюрократия в России XVII в. и её роль в формировании абсолютизма» (М., 1987). В справочнике информация была систематизирована по персоналиям и дополнена, что дало возможность реконструировать несколько тысяч биографий приказных XVII в. Это, в свою очередь, дает возможность, рассмотреть те вопросы, которые невозможно было исследовать на предыдущем этапе.
Не останавливаясь подробно на источниковой базе данного справочника, хочется обратить внимание на следующие аспекты.
Во-первых, в его основу положены сводные документы разного рода: боярские книги и списки для думных и приказных дьяков, подьяческие списки и книги для московских подьячих, сметные книги по городам для подьячих местных приказных изб, кормленные и приходо-расходные книги для всех категорий. Сводные материалы позволяют определить место службы приказного человека, повышение его в чине, размеры поместного и денежного жалования. Во-вторых, при составлении справочника использованы только сведения, почерпнутые из архивных документов.
Основная часть полученных сведений извлечена из фондов РГАДА, где сосредоточена большая часть делопроизводственных материалов приказных учреждений России. Начальной гранью справочника является середина 20-х годов XVII в., т.е. момент, от которого в архивах отложились сводные виды документов, не как отдельные памятники, а как источники массового характера. Конечная дата - первое десятилетие XVIII в., т. е. время крушения приказной системы, ее чинов и должностей как таковых, а также характерных для нее видов делопроизводственной документации2.
Именно информация, извлеченная из комплекса сводных материалов в своей совокупности позволяет составить реальную служебную биографию того или иного лица, создать четкую схему служилого пути приказного человека.
Понятно, что данный справочник позволит атрибутировать документ, в котором упомянут тот или иной подьячий или дьяк, а так же проверить биографические данные, касающиеся того или иного представителя служилой бюрократии - именно для этого он и был создан.
Но только ли эти сведения можно почерпнуть из данного справочника?
В качестве примера иного информационного уровня рассмотрим вопрос о ротациях подьячих и дьяков, работавших в местных учреждениях.
Для начала разберемся с вопросом, насколько динамичной была подьяческая среда на местах - т. е. рассмотрим статистику переходов подьячих, работавших в местных учреждениях, из одного учреждения в другое.
Если по центральным приказам нам удалось отследить около тысячи подьячих, перешедших из одного учреждения в другое, то по местные учреждениям их всего лишь немногим более трехсот. Разница в количестве подьячих, сменивших место работы в Москве и в провинции, объясняется вполне очевидным фактом, что по сравнению с десятками приказов в Москве, в какой-нибудь Судже или Короче было одна единственная приказная изба и переходить было просто некуда.
Общая статистика переходов выглядит следующим образом: большая часть (около 240 человек) меняет место службы внутри своего города, 74 человека переводится из города в город в своем регионе и 37 человек переводят из местных учреждений в Москву. Рассмотрим последовательно все три случая кадровых перестановок.
Наиболее простыми выглядят перемещения внутри одного и того же населенного пункта. Большинство - 166 человек - переходит из площадных подьячих (дьячков) на службу в какие-либо учреждения (из них 138 - в приказную избу своего города, остальные - в таможенные, губные и земские избы и кружечные дворы)3. То есть, можно сделать вывод о том, что, с одной стороны, приказная изба была для работающих в провинции наиболее привлекательным местом службы, а с другой стороны - возможно, единственным учреждением в городе, так что для приказных маленьких городов карьерный рост был возможен только при попадании в приказную избу.
Когда мы говорим о трехстах подьячих, поменявших место службы, мы не должны забывать, что речь в данном случае идет о количестве человек, а не о количестве перемещений по учреждениям. Некоторые подьячие за время своей работы переходили из одного учреждения в другое по 3-4 раза. Например, Владимир Филипов был сначала калужским площадным подьячим4, затем служил в Калужской губной избе5, затем - в Калужской приказной избе6, а потом был переведен в Малоярославецкую приказную избу7, успев еще попутно побывать на годовой службе в Переяславле8.
В целом мы зафиксировали 65 подьячих, имевших неоднократные перемещения из учреждения в учреждение, что составляет примерно четверть от общего числа менявших работу внутри своего города. Конечно, большинство таких непростых служебных биографий зафиксировано в крупных городах (Псков, Новгород, Смоленск, Ярославль, на юге - Белгород, в Сибири - Верхотурье) - т. е. там, где в городе было достаточно много учреждений и в принципе была возможность хоть какого-то выбора места службы.
Следующая группа приказных, которую мы рассматриваем, связана с ротациями из одного города в другой. Всего в наших материалах обнаружилось 74 таких перевода. Их можно подразделить на три больших региона - Сибирь, юг, центральная Россия.
По Сибири зафиксировано 23 перевода, причем логика их не просматривается. Например, подьячие из Тобольска переводятся в Верхотурье, Мангазею, Сургут, и Тюмень. При этом из того же Верхотурья они едут в Тобольск и Невьянск, из Мангазеи - в Енисейск и Тобольск, из Тюмени - в Тобольск и Березов. Т. е. перемещения происходят из более крупных городов в мелкие, из острогов в более крупные города и из острога в острог.
Еще больше переводов происходит на юге России - в городах Белгородской и Изюмской черты и Слободской Украины - на их долю приходится более половины перемещений (42 перевода) от общего числа по стране. Здесь так же не наблюдается логики в перемещениях - из Рыльска в Волыюв, из Вольнова в Суджу, из Суджи в Волочанск и т. п.
В целом происходящее понятно - как писала Н.Ф. Демидова - «...создавалась приказная изба и возникала необходимость укомплектования её хотя бы минимальным количеством подьячих»9. Особенно это сказывалось на окраинах, в Сибири и на юге, где во второй половине строится много новых городов по Изюмской черте и в Слободской Украине, а в имеющихся надо создавать органы местного управления. Поэтому перемещений так много и они производят впечатление «латания Тришкиного кафтана» - переводами (иногда на 2-3 года) пытаются заткнуть дыру в одном городе, а следующая тут же появляется в другом. Становится понятным и такое количество площадных подьячих на юге, взятых с площади «неволей»10 - попадание в приказную избу легко могло стать причиной вынужденного переезда из одного города в другой.
И на этом фоне постоянных перемещений на необустроеных окраинах очень благополучной выглядит Центральная Россия - всего 8 перемещений, включая сюда и западные уезды, и центр, и север.
Н. Ф. Демидова пишет об укомплектовании приказных изб подьячими из Москвы11. Очень интересно посмотреть кого и куда посылали из центра:
Центр (Рязань, Суздаль, Тверь и пр.) - 8 ( из них 6 подьячих с приписью).
Западные уезды (Смоленск, Брянск, Калуга и др.) - 6 (из них 2 подьячих с приписью).
Северные уезды (Каргополь, Кеврола, Устюг и др.) - 10 (из них
8 подьячих с приписью и 2 «в дьячье место»).
Поволжье - 10 (из них 7 подьячих с приписью).
Юг - 7 (3 подьячих с приписью и 6 подьячих, из которых четверо(!) сосланы «за пину»),
Сибирь - 3 подьячих, из которых один сослан. Получается очень поучительная картинка «помощи из центра»: Во-первых, большинство московских подьячих едут в регионы более обжитые и безопасные.
Во-вторых, в наиболее проблемные регионы - в Сибирь и на юг отправлено всего 10 человек, причем четверо из этих десяти сосланы («прислан из Разрядного приказа за вину»12, «сослан в Красноярск»13, «сослан в Курск из Поместного приказа»14). Из присланных в Сибирь ни один не едет в Мангазею или Киргинский острог - только в достаточно крупные города - Томск, Тобольск. Одновременно четверо подьячих переходят из Сибири в Москву, в Сибирский приказ. Получается, что «помощь» заключается в том, чтобы взять наиболее перспективных в центр, и отправить кого похуже на периферию.
Bo-третьих, Москва явно более озабочена руководством на местах, чем наличием простых работников - из 45 подьячих отправленных из столицы в провинцию - 26 едут подьячими с приписью, еще один - «в дьячье место», еще два вскоре стали дьяками (один - в том же году), еще двое приехали с воеводой15.
Еще более наглядным это становится, если мы рассмотрим материалы, связанные с дьяками. Руководились дьяками приказные избы либо в крупных городах, таких как Новгород, Псков; в Поволжье - Ярославль, Нижний Новгород, Казань, Астрахань; на Севере - Вологда, Устюг, в конце XVII в. - Архангельск16. Либо - в городах, имеющих стратегическое значение в определенный момент - в 30-х годах Вязьма, начиная с середины века - украинные города: Белгород, Севск, Киев; в 90-х гг. - Азов и т. п.
У Н. Ф. Демидовой зафиксировано 207 назначений дьяков в приказные избы на протяжении XVII в.17, а если добавить к ним уже упоминавшихся 30 подьячих с приписью и «в дьячье место», то получается чуть менее 250 человек - колоссальная цифра, если сравнить её со скудными 44 подьячими, посланными из центра на места не руководить, а работать.
Интересно теперь взглянуть на обратную сторону процесса - на перемещение местных подьячих в центр и их карьерный рост. Количество перемещений подьячих из провинции в столицу невелико, нам удалось выявить чуть менее 40 случаев.
Легко предположить, что подьячий попадает в столицу, если на него обратят внимание в том приказе, который ведает его приказной избой, и в этот приказ он и перейдет. На деле же таких подьячих оказалось всего 12 человек - т. е. 30 % от общего числа перешедших в Москву (подробнее см. таблицу)
| приказ | город из которого перешли | колич. под. |
| Владимирская четверть | Переславль-Рязанский | 1 |
| Галичская четверть | Галич | 1 |
| Новгородская четверть | Двинский у. | 1 |
| Приказ княжества Смоленского | Смоленск | 1 |
| Разряд | Севск | 1 |
| Сибирский приказ | Тюмень Тобольск | 1 3 |
| Устюжская четверть | Сольвычегодск Устюг | 1 2 |
Каким же образом остальные провинциальные подьячие оказались в Москве?
Единственный, для кого мы можем объяснить такой переход вполне достоверно - это Иван Михайлов Волков, который, будучи в 16(55-67 гг. подьячим Псковской приказной избы, был взят А. Л. Ординым-Нащокиным «для письма посольских дел» и участвовал в заключении Андрусовского перемирия с Речью Посполитой18. Не удивительно, что через год он оказывается среди подьячих Посольского приказа, в котором и проработает почти 15 лет (до 1683 г.), а потом вернется туда уже в чине дьяка (в 1688, а затем в 1694-98 гг.).
В Посольском приказе зафиксировано больше всего переходов из местных приказных изб - семь человек (как видно из таблицы, в остальные приказы зафиксирован перевод максимум четырех человек). Все попавшие в Посольский приказ работали ранее в городах, через которые проезжали наши и иноземные посольства - в Пскове, Новгороде19, Астрахани20, Нижнем Новгороде21. Поэтому, допустимо предположить, что их деятельность на местах была связана с обслуживанием нужд нашей дипслужбы, и именно так они обратили на себя внимание представителей Посольского приказа.
В некоторых случаях перевод был формальным. Так, Григорий Суворов, Семен Сарыков и Савва Обоносимов были подьячими в 11ереяславлс-Рязанском. Затем их переводят в подьячие Приказа сыскных дел. По, фактически, это назначение не означает реального перевода в центр - они продолжают работать в том же Переяславле-Рязанском «у розыскных дел», а числятся за приказом22.
Еще одна возможность оказаться в центре - это иметь там покровителя или родню. К сожалению, как раз это мы не можем отследить достоверно. Можно только предполагать, что подьячий Суздальской приказной избы Ефим Федоров Кощеев мог оказаться родственником дьяка Абрама (Аврама) Кощеева или что Исак Немиров, ездивший в 1645 г. гонцом в Швецию, поспособствовал переводу в том же году в Посольский приказ Андрея Немирова. Никаких доказательств (кроме совпадения фамилий и дат) для подобных выводов у нас нет.
Крайне мало зафиксировано и возвращений на прежнее место службы - вернулся в Устюжскую приказную избу из Устюжской четверти Василий Архипов - но уже подьячим с приписью. Еще три человека вернулись соответственно в Брянск (из Разряда), Перемышль (из Приказа Счетных дел) и Ярославль (из Владимирского судного приказа).
Известен даже случай откровенного выдворения из центрального учреждения - подьячий 1-й статьи Посольского приказа Дорогой Одинцов после десятилетней службы в приказе заработал формулировку «в Посольском приказе быть не велено»23 и отправился продолжать службу не в Астрахань, откуда был взят, а аж на Вятку24.
Карьерный рост подьячих на местах также был весьма скромен но сравнению со столицей. Только про 16 дьяков мы можем с уверенностью сказать, что они получили дьячество после службы в своих приказных избах, минуя работу в Москве. В то же время подьячих, ставших дьяками после службы в центральных учреждениях, было как минимум в 10 раз больше.
В дьяки, минуя работу в центральном аппарате, были пожалованы
из Белгорода 3 подьячих - Шульгин Терентий Игнатьев (1697), Белый Дементий Васильев Большой (1700), Шаблыкин Герасим Тимофеев (1700)
из Севска 6 подьячих - Самсонов Лукьян (1664), Кобатов Ани- сим Федоров (1676), Жаденов Михаил Иванов (1683), Судейкин Клим (1676), Исаков Петр Алексеев Меньшой (1691) из Курска - Мужланов Остафий Васильев (1699) из Новгорода - Темирев Иван (1654)
из Астрахани двое - Салтанов Иван (1688), Кучуков Василий Алексеев (1695)
из Тобольска - Романов Максим Григорьев (1696) из Смоленска 3 подьячих - Зуев Алексей Матвеев (1684), Воинов Федор Харитонов (1684), Андреев Федор (1685).
Как мы видим, пожалований в дьяки из провинциальных подьячих в первой половине XVII в. не зафиксировано вообще. За 50-е - 60е годы пожаловано четверо, остальные пожалования приходятся на последние два десятилетия XVII в.
Что характерно, из этих 16 человек, 14 - так никогда и не попали в Москву. Большинство продолжали свою службу либо в том же городе, где служили в подьячих, либо в том же регионе. М. Жаденов служил дьяком в разных городах. И только двое - Алексей Зуев и Анисим Кобатов стали приказными дьяками (соответственно - в Ямском приказе и Устюжской четверти).
В целом, ситуация с кадрами в местных учреждениях на протяжении всего XVII в. была явно непростой. И у центральных приказов, видимо, также не было возможности оказать им существенную помощь в этом вопросе. Ротации в местных учреждениях происходили в большей степени внутри своего региона. Центр заботился, прежде всего, о руководящих кадрах, которые присылались из Москвы, особенно в значимые (по разным причинам) населенные пункты.
Еще раз необходимо подчеркнуть, что приводимые данные носят далеко не абсолютный характер - нельзя говорить, что это информация по всем кадрам приказной бюрократии XVII в. - речь идет только о тех лицах, информация о которых попала в справочник. Тем не менее, по этим материалам можно сделать достаточно корректные выводы - т. к. справочник содержит несколько тысяч фрагментов биографий приказных людей. Получившаяся выборка, на наш взгляд, достаточна репрезентативна, чтобы отследить общие тенденции. Вполне возможно, что там где мы нашли 10 примеров какого-то явления, их было на самом деле не 10, а 20 или даже 50. Это могло произойти за счет несохранившихся документов или в связи с тем, что какие-то фрагменты биографии одного лица нам не удалось соединить (когда человек перешел из одного учреждения в другое и вместо Дементия Иванова его стали писать, например, Демидом Вешняковым - такие примеры известны). Но это относится именно к числовым значениям. Тенденция же будет существовать все равно - там, где мы нашли трех человек их не может быть триста, и если мы рассматриваем группы, где десяти противостоят 200, то они обе могут только увеличиваться, но соотношение при этом принципиально не изменится.
Возникает вопрос - какова же роль именно справочника в получении данной информации? Можно ли было отследить все зги вопросы непосредственно по документам? Ответ однозначен - нет. Невозможно сопоставить все имеющиеся списки подьячих приказных изб друг с другом, чтобы выявить, куда именно перешел тот или иной подьячий. Невозможно проследить, в какой именно центральный приказ попал тот, про которого в документах приказной избы лаконично сказано «отпущен к Москве» - для этого надо поднять все списки подьячих по центральным учреждениям за ближайшие годы ( а ведь еще и не все они сохранились). Если такую работу теоретически можно провести, целенаправленно составляя биографию одного конкретного лица, то поиск в объеме нескольких сотен человек становится абсолютно нереальным. Только данные справочника, где эта информация собрана и систематизирована определенным образом, могут дать такую возможность. Здесь следует также отметить, что справочники, с таким значительным объемом информации, стали появляться в последние годы во многом благодаря появлению компьютерных технологий, позволяющих хотя бы частично проводить систематизацию и унификацию текста автоматически, а главное - дающих возможность быстрого поиска информации для сопоставления.
Таким образом, справочник дает во-первых, возможность получения статистических данных, а следовательно — выявления тенденции, а, во-вторых, происходит качественный скачок в получении информации - сопоставление и соединение разрозненных по разным учреждениям отрывков биографии одного лица.
1 Например, справочник-монография «Российская элита в XVII веке» (Хельсинки, 2004) Маршалла По, составленный при активном участии О. Е. Кошелевой и Б. Н. Морозова. Очень качественной является просопографическая часть монографии М.В. Бабич «Государственные учреждения XVIII века: комиссии петровского времени» (М., 2003) - раздел «Руководящий персонал комиссий петровского времени: опыт служебных биографий»; монография М. О. Акишина «Российский абсолютизм и управление Сибири: Организация и состав государственного аппарата (М.; Новосибирск, 2003); публикация «Областные правители России 1719-1739 гг/ Сост. М. В. Бабич, И. В. Бабич (М„ 2008) и др.
2 Подробнее см. «Служилая бюрократия в России XVII в.» Биографический справочник (готовится к печати).
3 Данное наблюдение является всего лишь цифровой иллюстрацией к выводу, сделанному Н. Ф. Демидовой - «на местах... в пополнении [учреждений кадрами] большую роль играла 'писчая площадь'» (Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. и её роль в формировании абсолютизма. М., 1987. С. 63).
4 Ф. 210. Дела разных городов. Д. 35. Ч. 1. Л. 359-359 об. Здесь и далее используются только документы РГЛДА.
5 Ф. 210. Разрядные вязки. Вязка 22. Д. 2. Л. 5.
6 Ф. 210. Книги Севского стола. Кн. 362. Л. 441.
7 Ф. 210. Дела разных городов. Д. 73. Л. 524.
8 Ф. 210. Книги Севского стола. Кн. 362. Л. 441.
9 Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия... С. 68.
10 Кроме упомянутых у Н. Ф. Демидовой 12 киевских подьячих, «взятых неволей», можно добавить еще троих из Путивля (Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия... С. 68.; Ф. 210. Книги Севского стола. Кн. 13. Л. 298 об, 349-351; Дела разных городов. Д. 80. Ч. 2. Л. 898 об.-900 об.).
11 Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия... С. 68.
12 Ф. 210. Книги Белгородского стола. Кн. 135. Л. 919-920; Кн. 155. Ч. 1. Л. 431.
13 Ф. 214. Оп. 1. Кн. 566. Л. 165.
14 Ф. 210. Книги Белгородского стола. Кн. 133. Л. 92-92 об.
15 Михаил Наборщиков в 1663 г. и Василий Михин в 1666 г. - оба в Белгород.
16 Здесь перечислены, безусловно, не все города, в которых работали дьяки, но суть назначений, думается, понятна.
17 Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия... С. 24.
18 Ф. 138. Оп. 1. 1670 г. Д. 9. Л. 2, 23.
19 Ф. 138. Оп. 1. 1664 г. Д. 2. Л. 29.
20 Ф. 138. On. 1. 1656 г. Д. 2. Л. 10.
21 Ф. 138. Оп. 1. 1645-48 г. Д. 5. Л. 1.
22 Ф. 210. Разрядные вязки. Вязка И. Д. 65. Л. 3-4 об.; Дела разных городов Кн. 58. Л. 723-726, 760-763, 791 об.-793.
23 Ф. 138. Оп. 1. 1632 г. Д. 15.114-115.
24 Ф. 141. Оп. 1. 1634 г. Д. 33. Л. 1-13.
Просмотров: 6617
Источник: Paleobureaucratica. Сборник статей к 90-летию Н.Ф. Демидовой. М.: Древлехранилище, 2012. С.142-152
statehistory.ru в ЖЖ:
